Странных дел мастер
06.04.2022 17 262 0 +529 vagenleitner

Странных дел мастер

---
+529
В закладки
Странных дел мастер только, очень, когда, почти, именно, человека, самом, ресурс, потом, через, снова, человек, напротив, можно, каждого, которые, вопросы, заставил, просто, состояния

Странных дел мастер только, очень, когда, почти, именно, человека, самом, ресурс, потом, через, снова, человек, напротив, можно, каждого, которые, вопросы, заставил, просто, состояния

Говорят, мы все похожи на каких-то зверей. Действительно, если присмотреться, то определенное сходство можно найти у каждого — и оно, как правило, никогда не обманывает внимательного наблюдателя.

Этот человек умел наблюдать за другими. Это было частью его профессии и, в определенном плане, смыслом жизни — иногда ему удавалось извлекать такую скрытую информацию о человеке, о которой другие и понятия не имели. Да и сам человек зачастую тоже, поскольку эти скрытые черты и качества проявлялись только в стрессовых ситуациях. По настоящему стрессовых, а не в обычных ежедневных нервотрепках по поводу и без.
Наблюдения давали пищу для размышлений — и еще они заставляли постоянно учиться новым интересным вещам. Изначально не понимая мотивы происходящего с другими, он искал ответы в себе самом — и, не находя, отправлялся искать учебники по психологии, коммуникациям с другими людьми, теории пропаганды и управлению конфликтами.

Эзотерику он отбросил почти сразу, еще в юности. Слишком много толкований на одни и те же события и поступки существовало в мире — и ни одно из них не описывало причины происходящего полностью. Он же любил завершенность, которой в эзотерике не было. А вот учебники по социальным наукам, хотя и допускали разночтения, все-таки сходились к двум-трем-четырем логичным версиям, каждую из которых можно и нужно было проверять.
И была еще одна странная штука — в разные периоды своей жизни, глядя в зеркало, он видел в собственном отражении сходство с совершенно разными зверями. Возможно, это были фокусы восприятия, на которое влияло настроение именно в эту минуту. А возможно, он и в самом деле внутренне и внешне менялся со временем, прорастая из детского образа вечно взъерошенного воробья в образы других созданий природы — порой из зеркала даже выглядывал образ ядовитой змеи с немигающим и безразличным взглядом, а иногда оттуда смотрел полярный волк, бесконечно терпеливый и беспощадный.

Человек не помнил этого перехода. Возможно, он случился еще тогда, когда обо всем этом и не думалось. В любом случае, ему нравилось видеть напротив себя новые облики — и чем больше ему это нравилось, тем реже он подходил к зеркалу, предпочитая оставаться в том внутреннем образе, в котором видел себя в прошлый раз. Неважно, нравился ли ему образ или нет — он внутренне становился таким, каким видел себя в отражении. Это и забавляло, и иногда пугало окружающих — а потом наступал момент, когда эта ментальная маска надоедала и он снова шел к зеркалу.
Это было совершенно осмысленное действие — и, научившись делать это с собой, он неожиданно задумался, как можно сделать это же с другими. Мысль родилась, поворочалась немного в голове, укладываясь поудобнее и обрастая первыми мелкими деталями — и уснула до поры, до времени.

На дворе была уже вторая половина девяностых, когда он совершенно случайно устроился на работу в одно из крупнейших рекламных агентств своего города — и здесь у него проснулось еще одно умение, о котором он раньше и не подозревал. Умение докапываться до самых глубин сути, задавая вопросы, которые казались ему очевидными — как потом выяснилось, он слету видел детали, на которые другие не обращали внимания. А в бизнесе детали стоили очень дорого, особенно если они начинали приносить весьма ощутимый доход — так у него постепенно образовалась очередь из коммерсантов, желающих работать «только с этим менеджером».
Для него наступило очень странное время — он пытался выяснить, по каким причинам эти упрямые бестолочи не видят элементарных вещей, от которых зависит весь их бизнес? Доходило до смешного — некоторые бизнесмены брали на работу продавцов без опыта, а когда те приобретали знания и сноровку, их просто увольняли, принимая на их место новых неопытных сотрудников. Мол, так выходило дешевле. Люди с опытом стоят дороже, им приходится платить больше — а новичкам можно продолжать платить копейки.

В конце концов он как-то вечером собрал с десяток предпринимателей в рекламном агентстве, выкатил на середину менеджерского отдела магнитную доску и в течение пяти минут наглядно показал в цифрах, сколько они теряют из-за такой кадровой политики. Вышло убедительно и весьма страшновато — получалось, что они своими действиями теряли живые деньги и помогали развиваться конкурентам, у которых не было подобного отношения к сотрудникам.
А поскольку он уже знал о рынке достаточно много, то ему не составило труда объяснить всем присутствующим, какие из фирм в ближайшие месяц-два хорошо поднимутся, а какие пойдут искать новые кредиты по конским ставкам. Когда тут же выяснилось, что почти все присутствующие уже думают об этом, отношение к нему изменилось кардинально — если раньше ему постоянно приходилось проламывать стену недоверия и самоуверенности, то теперь его начали слушать очень внимательно.

Он умел цеплять людей за самое больное и потаенное. Поначалу его коллегам по работе это казалось диким, но потом все привыкли — тем более, что результат всегда оказывался не таким, на который они рассчитывали.

— Серега, ты еще не готов зарабатывать миллионы. Езжай отсюда. Или вон иди к другому менеджеру, ты мне не интересен. — клиент выскакивал из менеджерской с каменным лицом, начальница отдела делала круглые оскорбленные глаза и шла к директору с докладом. Далее следовал вызов на «ковер»: кабинет директора напоминал скорее отдельную комнату в ночном клубе, нежели место, где вершилось таинство управления — кожаные диваны вдоль всех стен со стеклянным журнальным столиком посередине. Директор долго увещевал и напоминал, что компания свято соблюдает бизнес-этикет и что это именно клиенты приносят всем тут деньги.
Через неделю-две этот же клиент приезжал, усаживался поудобнее у стола безо всяких приветствий, словно выходил на минуту, и требовал: — Давай, рассказывай!

Когда спустя пять лет он уволился из рекламного агентства и основал свою маркетинговую компанию, его бывшие клиенты попытались последовать за ним, однако это почти никому не удалось — он жестко отсеял всех, оставив пару самых перспективных и вменяемых, как он сам считал на тот момент. Его уже не интересовали люди, останавливающиеся после первых успехов — ему было интересно работать с теми, кто в его представлении напоминал носорогов — даже если внешне эти люди были мягкими и интеллигентными.
В это же время ему пришла мысль собрать в единую систему все те вопросы, что он задавал своим бывшим клиентам пять предыдущих лет. Он разбил вопросы на десяток блоков — получилась индивидуальная стратегическая сессия, затрагивающая почти все стороны деятельности любого предпринимателя, от личных целей и желаний до нюансов взаимоотношений с сотрудниками, партнерами и конкурентами. Обкатав ее на оставшихся из прошлой рекламной жизни клиентах, он внес все необходимые правки и принялся использовать сессию на полную катушку — помимо шокового состояния, которая сессия вызывала у бизнесмена, она давала очень четкое понимание того, стоит ли вообще дальше работать с этой компанией и этим человеком — благо, недостатка в желающих не было.

Сессия была очень гибким инструментом — это был всего лишь скелет, на который нанизывались уточняющие вопросы. Правда, иногда сессия превращалась в настоящий допрос с пристрастием, идущий три с половиной часа — и врать во время сессии было просто бесполезно, это слишком быстро становилось очевидно, как спрашивающему, так и отвечающему.

— Кто они для тебя? Твои сотрудники — кто они?
— Ресурс, конечно.
— В каком смысле ресурс? Что ты вкладываешь в это слово?
— Ресурс он и есть ресурс! — далее следовали длительные рассуждения о бездарности и безответственности всех этих болванов.
— Для тебя все люди ресурс?
— Конечно! Нормального сотрудника днем с огнем не найдешь, у всех запросы, как у миллионеров!
— Твоя мама тоже ресурс? — и человек напротив словно натыкался с разбегу на бетонную стену — А твоя дочь кто? Ресурс или обременение?
— Погоди, я совсем не то имел в виду… — через некоторое время говорил человек напротив.
— Ты имел в виду именно то, что сказал. Я всего лишь уточнил свой вопрос. И все-таки, твоя дочь — это для тебя ресурс или обременение? А жена тогда кто?

Среди тех, кто приходил на сессию, попадались и управленцы из больших компаний — тех он допрашивал с куда большим пристрастием, упирая на личные цели человека напротив. Эти люди отличались не только масштабами деятельности, они мыслили совершенно иными категориями — долями рынка, динамикой развития и прочими подобными штуками. Это была абсолютно незнакомая среда, которую пришлось познавать с азов — тем не менее, люди всегда оставались людьми.
Выполнив несколько контрактов для крупных компаний, он внезапно снова уловил старую мысль, всплывшую на поверхность — если он умел меняться, то этому следовало бы научить и других, особенно тех, кто действовал на пределе своих возможностей.

В малом бизнесе таковые почти не попадались — а вот в большом их всегда было с избытком, такова уж система крупных компаний. Все эти показатели продуктивности, многозадачность, умение моментально адаптироваться к изменяющимся условиям выматывали человека, как каторжный труд — и платой за это очень часто становились крайне нехорошие вещи. Алкоголь, нервные срывы, проблемы с детьми и супругами, немотивированные внутренние конфликты среди коллег — ну извини, морда твоя мне сегодня не понравилась!
Эти люди очень неплохо зарабатывали. И очень быстро выгорали, теряя человечность и умение сопереживать — они становились винтиками огромной машины, перемалывающей судьбы своих сотрудников. Они и в самом деле были всего лишь ресурсом, который выжимали досуха — а выжав, избавлялись от него без сантиментов и сожалений.

Его идея была очень проста и крайне сложна одновременно. В каждом человеке есть внутренние силы, которые он почти не использует в жизни или пользуется ими достаточно редко — и эти внутренние силы следовало извлечь, упаковать в удобную форму и поместить обратно внутрь человека.
Это невозможно было сделать без глубокого понимания человеческой сущности, поэтому он снова сел за книги. Как ни странно, ответов нигде не находилось и тогда он вспомнил о старом добром учебнике по нейро-лингвистическому программированию. С трудом выкопав его из прочих книг, он принялся штудировать фолиант заново, опять продираясь сквозь непривычные термины и формулировки. На это ушло полгода — как оказалось, в прошлом он упустил важнейшие вещи, взяв для себя только то, что касалось его личности. Магия коммуникаций его тогда не интересовала, она казалась слишком банальной и скучной — и как раз в ней он и нашел понимание того, каким образом извлекать из человека те самые внутренние силы и эмоции.

На разработку и доводку новой методики ушло еще три месяца. Когда он с замирающим сердцем протестировал ее на четырех выгоревших почти до пепла сотрудниках одной из дружеских компаний, результат превзошел самые смелые ожидания.

На это ушла целая суббота.

Мужчина и три женщины. Он представился им тренером и провел короткий инструктаж:

— Будем идти по этапам. Говорим только на «ты». Вас тут мало, поэтому я постараюсь запомнить всех без бейджиков, — устало-безразличные взгляды напротив говорили только о том, что они люто ненавидят человека, нагло оторвавшего их от законного выходного. Впрочем, перечить никто и не подумал — мало ли что он расскажет начальству, с которым они регулярно видели этого странного человека.
Ему пришлось пробиваться через их сонное равнодушие, тормошить их вопросами о чем угодно — о семьях, о мечтах, о местах, которые они когда-то любили. И только когда все действительно проснулись, он приступил к делу.

Ему было важно выяснить у каждого, чего ему или ей не хватает в режиме разогнанных до предела повседневных рабочих действий. Было важно выяснить, какие они на самом деле под масками безразличия и серой бесконечной усталости — для этого он должен был откалибровать их состояние, почувствовать то же самое, что и они. А почувствовав, нащупать тропинку к другим состояниям — и не просто нащупать, но и провести их вслед за собой, шаг за шагом.
Еще через пару часов они наконец-то раскрылись — он просто не оставил им другого выхода, заявив, что при необходимости все это может затянуться до полуночи или даже дольше — и пока они не выполнят поставленную задачу, никто не уйдет домой. Этот язык был им понятен — раз есть задача, ее необходимо выполнять, несмотря ни на что. Как на работе в будний день.

На то, чтобы вытащить на поверхность давно забытые ими эмоции и чувства, ушло еще несколько часов — потом они записали эти эмоции и состояния на листах офисной бумаги вверху, по одному листу на каждое слово. Дальше он заставил их привязать эти слова к образам — например, одна из женщин, написав слово «свобода» привязала свободу к ветру — в ее понимании именно так и должна выглядеть настоящая свобода. Другая поступила наоборот, ассоциировав свободу с дождем — когда он спросил, почему именно так, она не задумываясь ответила, что дождь ни у кого не спрашивает, когда ему пойти.
Он заставил каждого выбрать по восемь важных для них состояний, привязав каждое к определенному образу, после чего они написали на тех же листах названия образов, только ниже — и если состояния и эмоции были написаны тонким синим маркером, то образы он заставил написать красным цветом, светившимся на листе жирными буквами — за окном уже темнело, поэтому пришлось включить верхнее освещение.

Они были в большой комнате, в которой предварительно были убраны все лишние столы и стулья — и вот на голом полу из дорогущего итальянского ламината он и заставил их всех встать в носках на некотором удалении друга от друга — в этом деле обувь только мешала, создавая ненужные звуки.
Разложив вокруг себя листы правильными кругами, люди замерли, закрыв глаза, а он несколько раз повторил всем, что необходимо сделать дальше. Включив тихую инструментальную музыку на своем ноутбуке, он дал команду приступать и принялся тихо обходить каждого — теперь у них стояла задача и в самом деле ощутить себя тем, что было написано на листе красным цветом.

Как только это происходило, человек, не открывая глаза, брал это состояние правой рукой и перекладывал в левую ладонь, после чего поворачивался к следующему листу и все повторялось заново. Когда примерно через сорок минут первая женщина завершила свой круг, он шепотом приказал ей накрыть левую ладонь правой и сесть на свой стул — и ни в коем случае не разрывать ладони до тех пор, пока те не разойдутся сами.Еще через сорок минут все уже сидели на своих стульях — он налил им кофе и поил каждого из своих рук.
Так прошло около часа. Наконец, одна из женщин не вытерпела: — Да ерунда это все, можно идти?
— Идите, — насмешливо сказал он — Если сможете, конечно.

Женщина с трудом разорвала затекшие руки, грузно поднялась со стула и отправилась к вешалке с верхней одеждой в углу. Где-то на середине пути у нее неожиданно свело пальцы — ломота была настолько острой, что она невольно застонала, после чего он приказал ей снова сомкнуть ладони и сесть на свое место.

— То, что у вас сейчас в ладонях — это вы сами, настоящие. — терпеливо объяснял он — Как только вам снова станет невмоготу, любой из вас может сомкнуть левую руку в кулачок и вызвать любое состояние, которое вы туда собрали. Или все состояния сразу.
— Кстати, что именно у вас сейчас в ладонях? Какого оно цвета? Оно твердое или мягкое? Сколько оно весит?

Первыми руки разошлись у той самой женщины, что ранее отправлялась домой. На все ушло два с небольшим часа, а потом каждые пять-семь минут размыкались руки у всех остальных. Он смотрел на этих людей и узнавал их заново — они смеялись и шутили, даже не замечая этого. Самое странное, что теперь они никуда уже не торопились, хотя на дворе уже стояла ночная темень.
Когда в понедельник ему позвонили из той же компании и попросили провести этот же тренинг для управленцев, он даже не удивился — слишком очевидным был результат. Очевидным и очень неожиданным даже для него самого.

Впрочем, напомнил он сам себе, что все, что происходит в этом мире, делается людьми. Делается для людей или против людей — а он слишком давно выбрал сторону «за», чтобы менять ее на противоположную.

В этом не было никакого смысла и никакого желания. Да он и не смог бы, если честно.

уникальные шаблоны и модули для dle
Комментарии (0)
Добавить комментарий
Прокомментировать
[related-news]
{related-news}
[/related-news]