Нашествие варваров: как начиналась Великая Отечественная
---
Красная армия стояла насмерть
Это был первый — из 1418 — день самой кровопролитной войны в истории нашей страны, в истории человечества. 22 июня в 4 часа утра войска нацистской Германии перешли границу СССР. Впереди у Гитлера и его орд было бесславное поражение, у нас же — победа. Тяжелая, омытая кровью, но спасшая в итоге весь мир. Вспоминаем тот летний день 1941 года.
Неизбежная и неожиданная
«Без объявления войны», — мы привыкли к этой формулировке, и она справедлива. Между СССР и Германией действовал пакт о ненападении, который советская сторона соблюдала строго, не отвечая на приграничные провокации. Немцы напали вероломно и внезапно. Только в 5 часов утра посол Германии в СССР Вернер фон Шуленбург вручил наркому иностранных дел Вячеславу Молотову ноту, в которой за туманной формулировкой трудно было не разглядеть объявление войны.
В 12:00 Молотов обратился по радио с обращением к советскому народу: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». В военкоматы выстроились очереди из десятков тысяч добровольцев. Так начиналась война.
Не избежать вопроса, почему Советский Союз оказался не готов к нападению Германии 22 июня. Ведь война была неизбежной, и это и в армии, и в руководстве страны понимали почти все.
Жители Ленинграда 22 июня 1941 года во время объявления по радио правительственного сообщения о нападении фашистской Германии на Советский Союз
Сведения разведки о том, что Германия готова начать войну против СССР, стали поступать в центр с конца 1940 года. Но они были крайне противоречивы. В марте разведчики сообщали, что нападение произойдет в середине или конце мая. Центр получал поток разнообразных донесений, в основном, как выяснялось, ложных. Вал дезинформации шел и от агентов абвера.
Нужно признать: гитлеровцам удалось выиграть предвоенный этап «тайного противостояния» и вторжение оказалось для советского руководства неожиданным. Тактическая победа врага в июне 1941 года, увы, несомненна.
Они стояли насмерть
День памяти и скорби — так официально называется эта черная дата в истории нашей страны. Но к этим двум понятиям можно добавить и третье: для тех, кто принял первый бой на границах Советского Союза, это и день бессмертной славы.
В планах вермахта, составленных на основе донесений разведки, на уничтожение советских пограничных застав отводилось от 20 минут до получаса. Ставка на блицкриг провалилась уже к полудню 22 июня. Почти повсюду захватчики натолкнулись на ожесточенное сопротивление. 484 погранзаставы подверглись нападению в тот день. И ни одно подразделение пограничников не отступило без приказа.
С первых минут войны у деревни Головенчицы в бой вступили пограничники 1-й заставы под командованием старшего лейтенанта Александра Сивачева. Против них гитлеровцы задействовали и авиацию, и танки. А у пограничников было только стрелковое оружие и гранаты… Неравный бой продолжался 12 часов. Они защищали границу, согласно присяге, до последней капли крови. Стояли насмерть. Сожгли три танка, несколько раз заставляли немцев отступить. Но слишком неравны были силы. Всё подразделение во главе с командиром полегло под Головченицей.
Памятник старшему лейтенанту Александру Сивачеву, Гродно, Беларусь
13-я застава 90-го Владимиро-Волынского пограничного отряда под командованием лейтенанта Алексея Лопатина, несмотря на окружение, сражалась 11 суток. Почти все бойцы погибли, но продолжали вести огонь по врагу из руин, превращенных в крепость.
Перемышль гитлеровцы захватили в первые часы нашествия. Но бойцы 92-го Перемышльского пограничного отряда и не думали сдаваться. Они отступили, соединились с бойцами 99-й стрелковой дивизии и совершили первый в истории Великой Отечественной контрудар. Город был освобожден тогда же, 22 июня. Пять дней бойцы под командованием Григория Поливоды, назначенного комендантом города, удерживали Перемышль. 27 июня пришел приказ оставить город. Отряд Поливоды отступил. Командир, вошедший в историю войны, продолжал сражаться в действующей армии и погиб смертью храбрых 30 июля.
Картина Николая Бута «Брест 1941 г. »
В затяжные бои втянули гитлеровцев пограничники 5-й заставы Кагульского погранотряда на реке Прут. Немцам быстро удалось прорваться через железнодорожный мост, и они попытались атаковать заставу, но получили отпор. Несколько раз пограничники отбрасывали их на западный берег Прута, подбили десяток танков. Бои продолжались 10 дней. Трое бойцов этой заставы получили звания Героев Советского Союза.
19 суток сражалась в окружении группа воинов Кипранмякского погранотряда Карело-Финского округа под командованием Никиты Кайманова. Разбить их врагу не удалось. Когда не осталось боеприпасов, Кайманов вывел бойцов из окружения лесными тропами, через болота.
Брестская крепость
Широко известен подвиг защитников Брестской крепости — пограничников и бойцов 333-го стрелкового полка. Под постоянным обстрелом они держали оборону два месяца. Немцы были уже под Смоленском, а Брестская твердыня не сдавалась. В то время об этом подвиге фронтовые газеты сообщали скупо, военкоров там не оказалось.
Только в 1952 году на стене каземата в северо-западной части оборонительной казармы была обнаружена надпись: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. 20/VII-41». Имя этого героя осталось неизвестным. Писатели Сергей Смирнов и Константин Симонов по крупицам собрали свидетельства о подвиге Бреста. Крепость-герой стала общенародным символом воинской доблести.
В небе и на земле
Масштаб потерь нашей авиации в первый день войны был трагичен. Немцы сделали ставку на массированную бомбардировку советских аэродромов Западного округа войск. Сотни самолетов были уничтожены на базах, так и не успев взлететь. Решающую роль здесь сыграл фактор внезапности… Но советские летчики в тот день сражались не менее доблестно, чем пограничники.
Безвозвратные потери германской авиации за 22 июня 1941 года составили, по материалам бундесархива, 78 самолетов. В боевом журнале эскадры «Эдельвейс» в тот первый день зафиксирована гибель или пропажа без вести 60 летчиков, а это 15 полных экипажей. В 111-й группе были сбиты или получили повреждения еще 14 машин. Огромные потери понесли и ВВС Румынии, участвовавшие в том утреннем нападении. Они лишились 11 своих лучших самолетов.
Из многих подвигов советских летчиков в первые дни войны вспомним лишь несколько. Летчик Леонид Бутелин в 5 часов утра под Галичем принял бой с несколькими «Юнкерсами». Одного удалось сбить огнем. А потом пилот решился на таран, ценой собственной жизни уничтожив еще один немецкий самолет.
Звено истребителей младшего лейтенанта Дмитрия Кокорева в первый час войны атаковало немецкие бомбардировщики в районе Высоко-Мазовца. Они вынудили гитлеровцев сбросить бомбы на безлюдные поля. Кокорев стал преследовать один из «Дорнье-215». Когда отказало бортовое оружие, он винтом своей машины срезал хвост «немцу». В то время награждали в Красной армии скупо, но Кокорева удостоили ордена Красного Знамени.
Удивительна судьба старшего политрука, летчика Андрея Данилова. На своей «Чайке», истребителе И-153, в небе над Гродно тем утром он вступил в сражение с девятью самолетами люфтваффе. Загорелись и рухнули на землю две вражеские машины. Когда стрелять было уже нечем, Данилов пошел на таран.
Газеты сообщили о гибели героя. Посмертно его наградили орденом Ленина. Но Данилов, несмотря на тяжелое ранение, сумел посадить подбитый самолет на ржаное поле. Его без сознания подобрали крестьяне, жители деревни Черлена Степанида Гурбик и Иван Лапо. Несколько дней они выхаживали его, а потом переправили в медсанбат.
После выздоровления он вернулся в строй. Сражался в ленинградском небе, на Курской дуге, а окончил войну на Дальнем Востоке. После тяжелого ранения — 96 боевых вылетов и восемь сбитых вражеских самолетов.
Немецкие самолеты «Юнкерс»
В тот же первый день войны, 22 июня, старший лейтенант Петр Чиркин совершил огненный таран наземной цели. Его машина горела. Он направил ее на немецкую танковую колонну. Через несколько дней схожий подвиг совершит капитан Николай Гастелло, и его имя станет известным всей стране. А про отчаянный таран Чиркина мы узнали сравнительно недавно.
Одним из самых ярких героев первых дней войны оказался танкист, уроженец Белгородской области, старший сержант Григорий Найдин. Сельский механизатор, перед войной он был призван в армию в танковые войска. Немцы шли по литовской земле. Найдин на своем колесно-гусеничном БТ-7 занял позицию у деревушки Рудишкяй, в 20 км от Вильнюса, замаскировавшись возле дороги в заболоченном лугу.
Немецкие танки двигались нахально, без разведки. Попав под обстрел, они потеряли возможность для маневра, а Найдин действовал хладнокровно, не обращая внимания на ответный огонь, и уничтожил 12 машин противника. А потом стремительно сбросил гусеницы и поспешил в свою часть. На окраине Вильнюса Найдин уничтожил еще три немецких танка. И было это 23 июня 1941 года…
Немецкие танки
О наградах тогда не думали. Звание Героя Советского Союза он получит только в июне 1944 года, но именно за тот июньский бой первого года войны. Найдин был дважды ранен, но в мае 1945-го отпраздновал Победу. Остался в армии и после Великой Отечественной. В 1966 году герой войны ушел в отставку в звании полковника.
Надолго запомнился немцам и бой у местечка Затурцы под Луцком 25 июня. Одна батарея, располагавшая четырьмя противотанковыми орудиями, остановила продвижение двух фашистских бронетанковых дивизий. Подпустив танки на расстояние 300 м, артиллеристы открыли огонь.
Три десятка немецких машин были выведены из строя. Но и три из четырех наших орудийных расчетов погибли на своих позициях. Возле четвертого орудия погиб заряжающий, не мог подняться после тяжелого ранения наводчик. Бой продолжал один человек — командир расчета, 22-летний сержант Иван Панфиленок.
Григорий Найдин
Он продержался почти час. В госпитале сержант узнал, что в тот день немецкие танки так и не прошли через Затурцы. Об этом ему сообщил комбриг Иван Москаленко, будущий маршал, специально пришедший проведать раненого. Иван Панфиленок вернулся с войны живым. За подвиг, совершенный сержантом, вся его бригада стала Краснознаменной, но самому герою «Золотую Звезду» так и не присвоили, несмотря на старания маршала. Где-то затерялись документы, кто-то придрался к формулировке.
«Русские бьются до последнего патрона… »
Рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс в те дни бесновался по радио: Красная армия массово сдается в плен. Русские бегут и будут драпать до самой Москвы под напором «сверхчеловеков», истинных арийцев, лучших в мире солдат фюрера.
Кое-кто и сегодня пытается представить первые дни войны как полный крах Красной армии — в полном согласии с геббельсовской пропагандой. Договариваются до того, что, дескать, советские люди не были готовы сражаться и повально сдавались, предпочитая плен сопротивлению.
Но вот что писал в те же дни в своем дневнике начальник штаба германских сухопутных войск Франц Гальдер: «Русские бьются в дотах до последнего патрона, но не сдаются, а взрывают себя вместе с дотами». Таким было сопротивление воинов-пограничников — героическим и самоотверженным. Есть в его дневнике и такие слова, относящиеся к первому месяцу войны: «После первоначального столбняка, вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям».
Профессионалам войны, а не агитации, сразу стало ясно: все кампании, которые провела гитлеровская Германия в Европе, никак не сравнимы с той ожесточенной обороной, на которую способна Россия.
Лето 1941 года было трагедией для нашего народа — тут, по словам Александра Твардовского, «ни убавить, ни прибавить». Лето отступлений и горьких потерь. Но именно герои первых дней войны, многие из которых погибли в приграничных районах, стали первыми творцами Победы. Они сорвали блицкриг — быть может, единственный шанс Гитлера на успех в той войне.
И нет такого ордена, нет такого монумента, который воплотил бы величие их подвига.
Вечная им память и вечная слава!
Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
Это был первый — из 1418 — день самой кровопролитной войны в истории нашей страны, в истории человечества. 22 июня в 4 часа утра войска нацистской Германии перешли границу СССР. Впереди у Гитлера и его орд было бесславное поражение, у нас же — победа. Тяжелая, омытая кровью, но спасшая в итоге весь мир. Вспоминаем тот летний день 1941 года.
Неизбежная и неожиданная
«Без объявления войны», — мы привыкли к этой формулировке, и она справедлива. Между СССР и Германией действовал пакт о ненападении, который советская сторона соблюдала строго, не отвечая на приграничные провокации. Немцы напали вероломно и внезапно. Только в 5 часов утра посол Германии в СССР Вернер фон Шуленбург вручил наркому иностранных дел Вячеславу Молотову ноту, в которой за туманной формулировкой трудно было не разглядеть объявление войны.
В 12:00 Молотов обратился по радио с обращением к советскому народу: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». В военкоматы выстроились очереди из десятков тысяч добровольцев. Так начиналась война.
Не избежать вопроса, почему Советский Союз оказался не готов к нападению Германии 22 июня. Ведь война была неизбежной, и это и в армии, и в руководстве страны понимали почти все.
Жители Ленинграда 22 июня 1941 года во время объявления по радио правительственного сообщения о нападении фашистской Германии на Советский Союз
Сведения разведки о том, что Германия готова начать войну против СССР, стали поступать в центр с конца 1940 года. Но они были крайне противоречивы. В марте разведчики сообщали, что нападение произойдет в середине или конце мая. Центр получал поток разнообразных донесений, в основном, как выяснялось, ложных. Вал дезинформации шел и от агентов абвера.
Нужно признать: гитлеровцам удалось выиграть предвоенный этап «тайного противостояния» и вторжение оказалось для советского руководства неожиданным. Тактическая победа врага в июне 1941 года, увы, несомненна.
Они стояли насмерть
День памяти и скорби — так официально называется эта черная дата в истории нашей страны. Но к этим двум понятиям можно добавить и третье: для тех, кто принял первый бой на границах Советского Союза, это и день бессмертной славы.
В планах вермахта, составленных на основе донесений разведки, на уничтожение советских пограничных застав отводилось от 20 минут до получаса. Ставка на блицкриг провалилась уже к полудню 22 июня. Почти повсюду захватчики натолкнулись на ожесточенное сопротивление. 484 погранзаставы подверглись нападению в тот день. И ни одно подразделение пограничников не отступило без приказа.
С первых минут войны у деревни Головенчицы в бой вступили пограничники 1-й заставы под командованием старшего лейтенанта Александра Сивачева. Против них гитлеровцы задействовали и авиацию, и танки. А у пограничников было только стрелковое оружие и гранаты… Неравный бой продолжался 12 часов. Они защищали границу, согласно присяге, до последней капли крови. Стояли насмерть. Сожгли три танка, несколько раз заставляли немцев отступить. Но слишком неравны были силы. Всё подразделение во главе с командиром полегло под Головченицей.
Памятник старшему лейтенанту Александру Сивачеву, Гродно, Беларусь
13-я застава 90-го Владимиро-Волынского пограничного отряда под командованием лейтенанта Алексея Лопатина, несмотря на окружение, сражалась 11 суток. Почти все бойцы погибли, но продолжали вести огонь по врагу из руин, превращенных в крепость.
Перемышль гитлеровцы захватили в первые часы нашествия. Но бойцы 92-го Перемышльского пограничного отряда и не думали сдаваться. Они отступили, соединились с бойцами 99-й стрелковой дивизии и совершили первый в истории Великой Отечественной контрудар. Город был освобожден тогда же, 22 июня. Пять дней бойцы под командованием Григория Поливоды, назначенного комендантом города, удерживали Перемышль. 27 июня пришел приказ оставить город. Отряд Поливоды отступил. Командир, вошедший в историю войны, продолжал сражаться в действующей армии и погиб смертью храбрых 30 июля.
Картина Николая Бута «Брест 1941 г. »
В затяжные бои втянули гитлеровцев пограничники 5-й заставы Кагульского погранотряда на реке Прут. Немцам быстро удалось прорваться через железнодорожный мост, и они попытались атаковать заставу, но получили отпор. Несколько раз пограничники отбрасывали их на западный берег Прута, подбили десяток танков. Бои продолжались 10 дней. Трое бойцов этой заставы получили звания Героев Советского Союза.
19 суток сражалась в окружении группа воинов Кипранмякского погранотряда Карело-Финского округа под командованием Никиты Кайманова. Разбить их врагу не удалось. Когда не осталось боеприпасов, Кайманов вывел бойцов из окружения лесными тропами, через болота.
Брестская крепость
Широко известен подвиг защитников Брестской крепости — пограничников и бойцов 333-го стрелкового полка. Под постоянным обстрелом они держали оборону два месяца. Немцы были уже под Смоленском, а Брестская твердыня не сдавалась. В то время об этом подвиге фронтовые газеты сообщали скупо, военкоров там не оказалось.
Только в 1952 году на стене каземата в северо-западной части оборонительной казармы была обнаружена надпись: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. 20/VII-41». Имя этого героя осталось неизвестным. Писатели Сергей Смирнов и Константин Симонов по крупицам собрали свидетельства о подвиге Бреста. Крепость-герой стала общенародным символом воинской доблести.
В небе и на земле
Масштаб потерь нашей авиации в первый день войны был трагичен. Немцы сделали ставку на массированную бомбардировку советских аэродромов Западного округа войск. Сотни самолетов были уничтожены на базах, так и не успев взлететь. Решающую роль здесь сыграл фактор внезапности… Но советские летчики в тот день сражались не менее доблестно, чем пограничники.
Безвозвратные потери германской авиации за 22 июня 1941 года составили, по материалам бундесархива, 78 самолетов. В боевом журнале эскадры «Эдельвейс» в тот первый день зафиксирована гибель или пропажа без вести 60 летчиков, а это 15 полных экипажей. В 111-й группе были сбиты или получили повреждения еще 14 машин. Огромные потери понесли и ВВС Румынии, участвовавшие в том утреннем нападении. Они лишились 11 своих лучших самолетов.
Из многих подвигов советских летчиков в первые дни войны вспомним лишь несколько. Летчик Леонид Бутелин в 5 часов утра под Галичем принял бой с несколькими «Юнкерсами». Одного удалось сбить огнем. А потом пилот решился на таран, ценой собственной жизни уничтожив еще один немецкий самолет.
Звено истребителей младшего лейтенанта Дмитрия Кокорева в первый час войны атаковало немецкие бомбардировщики в районе Высоко-Мазовца. Они вынудили гитлеровцев сбросить бомбы на безлюдные поля. Кокорев стал преследовать один из «Дорнье-215». Когда отказало бортовое оружие, он винтом своей машины срезал хвост «немцу». В то время награждали в Красной армии скупо, но Кокорева удостоили ордена Красного Знамени.
Удивительна судьба старшего политрука, летчика Андрея Данилова. На своей «Чайке», истребителе И-153, в небе над Гродно тем утром он вступил в сражение с девятью самолетами люфтваффе. Загорелись и рухнули на землю две вражеские машины. Когда стрелять было уже нечем, Данилов пошел на таран.
Газеты сообщили о гибели героя. Посмертно его наградили орденом Ленина. Но Данилов, несмотря на тяжелое ранение, сумел посадить подбитый самолет на ржаное поле. Его без сознания подобрали крестьяне, жители деревни Черлена Степанида Гурбик и Иван Лапо. Несколько дней они выхаживали его, а потом переправили в медсанбат.
После выздоровления он вернулся в строй. Сражался в ленинградском небе, на Курской дуге, а окончил войну на Дальнем Востоке. После тяжелого ранения — 96 боевых вылетов и восемь сбитых вражеских самолетов.
Немецкие самолеты «Юнкерс»
В тот же первый день войны, 22 июня, старший лейтенант Петр Чиркин совершил огненный таран наземной цели. Его машина горела. Он направил ее на немецкую танковую колонну. Через несколько дней схожий подвиг совершит капитан Николай Гастелло, и его имя станет известным всей стране. А про отчаянный таран Чиркина мы узнали сравнительно недавно.
Одним из самых ярких героев первых дней войны оказался танкист, уроженец Белгородской области, старший сержант Григорий Найдин. Сельский механизатор, перед войной он был призван в армию в танковые войска. Немцы шли по литовской земле. Найдин на своем колесно-гусеничном БТ-7 занял позицию у деревушки Рудишкяй, в 20 км от Вильнюса, замаскировавшись возле дороги в заболоченном лугу.
Немецкие танки двигались нахально, без разведки. Попав под обстрел, они потеряли возможность для маневра, а Найдин действовал хладнокровно, не обращая внимания на ответный огонь, и уничтожил 12 машин противника. А потом стремительно сбросил гусеницы и поспешил в свою часть. На окраине Вильнюса Найдин уничтожил еще три немецких танка. И было это 23 июня 1941 года…
Немецкие танки
О наградах тогда не думали. Звание Героя Советского Союза он получит только в июне 1944 года, но именно за тот июньский бой первого года войны. Найдин был дважды ранен, но в мае 1945-го отпраздновал Победу. Остался в армии и после Великой Отечественной. В 1966 году герой войны ушел в отставку в звании полковника.
Надолго запомнился немцам и бой у местечка Затурцы под Луцком 25 июня. Одна батарея, располагавшая четырьмя противотанковыми орудиями, остановила продвижение двух фашистских бронетанковых дивизий. Подпустив танки на расстояние 300 м, артиллеристы открыли огонь.
Три десятка немецких машин были выведены из строя. Но и три из четырех наших орудийных расчетов погибли на своих позициях. Возле четвертого орудия погиб заряжающий, не мог подняться после тяжелого ранения наводчик. Бой продолжал один человек — командир расчета, 22-летний сержант Иван Панфиленок.
Григорий Найдин
Он продержался почти час. В госпитале сержант узнал, что в тот день немецкие танки так и не прошли через Затурцы. Об этом ему сообщил комбриг Иван Москаленко, будущий маршал, специально пришедший проведать раненого. Иван Панфиленок вернулся с войны живым. За подвиг, совершенный сержантом, вся его бригада стала Краснознаменной, но самому герою «Золотую Звезду» так и не присвоили, несмотря на старания маршала. Где-то затерялись документы, кто-то придрался к формулировке.
«Русские бьются до последнего патрона… »
Рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс в те дни бесновался по радио: Красная армия массово сдается в плен. Русские бегут и будут драпать до самой Москвы под напором «сверхчеловеков», истинных арийцев, лучших в мире солдат фюрера.
Кое-кто и сегодня пытается представить первые дни войны как полный крах Красной армии — в полном согласии с геббельсовской пропагандой. Договариваются до того, что, дескать, советские люди не были готовы сражаться и повально сдавались, предпочитая плен сопротивлению.
Но вот что писал в те же дни в своем дневнике начальник штаба германских сухопутных войск Франц Гальдер: «Русские бьются в дотах до последнего патрона, но не сдаются, а взрывают себя вместе с дотами». Таким было сопротивление воинов-пограничников — героическим и самоотверженным. Есть в его дневнике и такие слова, относящиеся к первому месяцу войны: «После первоначального столбняка, вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям».
Профессионалам войны, а не агитации, сразу стало ясно: все кампании, которые провела гитлеровская Германия в Европе, никак не сравнимы с той ожесточенной обороной, на которую способна Россия.
Лето 1941 года было трагедией для нашего народа — тут, по словам Александра Твардовского, «ни убавить, ни прибавить». Лето отступлений и горьких потерь. Но именно герои первых дней войны, многие из которых погибли в приграничных районах, стали первыми творцами Победы. Они сорвали блицкриг — быть может, единственный шанс Гитлера на успех в той войне.
И нет такого ордена, нет такого монумента, который воплотил бы величие их подвига.
Вечная им память и вечная слава!
Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]