Один день народного заседателя....

Петр Панасейко

          Заглянув после работы в свой почтовый ящик, Соболев достал вместе с газетами  конверт. На нём стоял штамп районного народного суда.
      - Надо же, недавно только избрали меня в трудовом коллективе народным заседателем, а уже приглашают, - подумал про себя владелец конверта.
        Раскрыв его, он достал бумагу, из которой следовало, что он,  Илья Анатольевич приглашается с  14 мая 1984 года на две недели в суд для исполнения обязанностей народного заседателя. Оставалась ещё неделя.
    
          Предупредив своё руководство по месту работы, заседатель явился в назначенный день в суд. Его избрали  туда впервые, он не представлял, что это такое. На первом этаже на доске прочитал информацию, какой судья и какие дела рассматривает. У его судьи стояли до обеда два гражданских дела, а потом до вечера – уголовное дело. Чем одно дело отличается от другого, он, разумеется, понятия не имел. Вспомнил, как на заводском собрании  отказывался от такой высокой чести – заседать в суде, доказывал, что юридического образования не имеет. Однако председательствующий убедил его в том, что именно такие честные и принципиальные люди и должны вершить правосудие, а образование - не главное.
    
          Когда Соболев зашёл в кабинет судьи, там уже  находился второй народный заседатель, мужчина лет пятидесяти. Ему  же самому недавно  исполнилось тридцать.
      - Так, Князев здесь, Соболев подошёл, через десять минут начинаем, приглашай истца и ответчика,- обратился судья  Жильцов к секретарю судебного заседания.
      - Слушаюсь, Юрий Васильевич, - ответила та.
    
       В указанное время  зашли две женщины. Объявив состав суда и,  зачитав исковое заявление, судья предоставил слово истице. Илья Анатольевич очень внимательно слушал, но никак не мог понять, как такое может быть. Истица дала в долг родной сестре  пять тысяч рублей для покупки автомобиля «Жигули». Та, получив деньги, автомобиль купила, но шли месяцы,  с мужем и детьми ездила на природу отдыхать, а отдавать долг не собиралась. Сестра не требовала вернуть сразу все пять тысяч, но не получила даже  рубля, а только слышала: «Завтра, послезавтра». Когда у истицы с мужем подошла своя очередь на покупку автомобиля,  обратилась в суд.
 
       Ещё больше удивился  заседатель, когда выслушал речь ответчицы. В отличие от сестры, она долго не говорила, а сообщила суду, что никаких денег  у истицы не брала. Пусть та предъявит расписку. Не исключено, что, направляясь  в суд, ответчица проконсультировалась с адвокатом. В те годы, чтобы дать или получить в долг сумму больше пятидесяти рублей требовалась расписка. А её-то как раз и не оказалось. Не могла же родная сестра, давая в долг такую крупную по тем временам сумму денег, предположить, что она так с ней поступит.
 
        Свидетелем по делу выступала их мама.
     - Дочка, побойся Бога, ты же при мне взяла у Лены пять тысяч, пересчитала на моих глазах, а что ты теперь  нам говоришь? - пыталась давить на совесть младшей дочери  мать.
     - Ничего не помню, ничего не знаю, если брала, пусть предъявит расписку, - следовал ответ.
      После того, как суд в соответствии с законом вынес решение об отказе в иске, Соболев долго не мог успокоиться. Судья, увидев это, задержал на полчаса рассмотрение следующего дела.
 
       Вторым рассматривали гражданское дело о разделе имущества. Суд вынес решение в пользу истицы, матери четверых детей. Стороны по делу долго спорили. Но  не по всему имуществу, его они разделили быстро. Спор шёл вокруг домашней библиотеки, где  собраны в основном книги серии «Школьная библиотека». Ответчик требовал её разделить тоже поровну, не принимая во внимание тот факт, что оставленные при разводе с матерью его дети учились в школе. Но особенно яростные споры шли по поводу двухтомника академического орфографического словаря. Соболев не выдержал и задал вопрос ответчику:
      - Я ещё могу понять, что Вам охота на досуге прочитать «Войну и мир», но зачем Вам орфографический словарь?
      - Чтобы писать любовницам грамотные письма.
      Суд, принимая во внимание, что с истицей остаются дети школьного возраста большую часть домашней библиотеки, в том числе и словарь, оставил за ней.
 
        После обеда началось рассмотрение уголовного дела о хищении.
    С самого начала процесса, Илью Анатольевича взяло сомнение, а виновен ли обвиняемый? Юридических тонкостей он, конечно, не знал, но чувствовал, что этот пожилой обвиняемый не виновен. Его звали Кузнецов Иван Иванович. Работал  начальником бюро конструкторского отдела. Год назад ему назначили пенсию по возрасту, но он продолжал работать. Работал бы и дальше, если бы в отдел не  приняли зятя начальника. Пенсионеру начали намекать о заслуженном отдыхе. Писать заявление, понятное дело, он не стал. Продолжал трудиться. За долголетний и добросовестный труд имел  Почётные грамоты, которые едва умещались в ящике его рабочего стола. Имел также пропуск на вынос с собой технической документации, поэтому ходил постоянно с сумкой.
    
        В тот день Кузнецов как обычно в конце своего рабочего дня сложил необходимые документы в сумку, положил её на стол и стал дожидаться  пропуска. В это время позвонил начальник отдела, просил зайти к нему в кабинет. Он интересовался планом работ на следующий месяц. Ответив на поставленные вопросы, конструктор вернулся к своему рабочему месту, где уже никого не оказалось, взял сумку и пошёл в направлении проходной. Ему охрана доверяла, но в тот раз, какой-то новый охранник вдруг предложил пройти в комнату досмотра,  где в его сумке обнаружены  заводские радиодетали. Кто их ему положил, задержанный понять не мог. Однако эта версия следствие не устроила.
 
          У обвинения, которое в суде поддерживал помощник прокурора, имелась другая: Кузнецов взял детали с целью их последующей продажи. Рассчитывал на доверие охраны. Ни судья, ни второй заседатель против этой версии не возражали, а поскольку их двое, то суд вынес обвинительный приговор. Единственно, что мог сделать Соболев, так это написать «особое мнение». Закон есть закон.
 
        После оглашения приговора, когда стороны процесса удалились,  остались только судья,  секретарь и народные заседатели, в кабинет вошла секретарь председателя суда.
      - Юрий Васильевич, доставайте кошелёк, - сказала она, - у секретаря Леоновой пропала полученная заработная плата.
      - Опять?
      - Да, опять. Что-то у нас в суде происходит непонятное?
    
         Первой деньги сдала секретарь судьи  Света. У народных заседателей, тоже предлагавших помощь, денег не взяли. После этого судья с секретарем пошли на совещание к председателю суда, а  народные заседатели отправились домой. Первый день народного заседателя Соболева закончился.
    
        Прошёл год. Илью Анатольевича снова  вызвали в суд на две недели. Он сразу же обратил внимание, что секретарь у судьи  другая. Не мог не задать ему  на эту тему вопрос.
      - А помните, как в прошлом году собирали деньги?- спросил в ответ судья.
      - Помню. Неужели Ваша Света?
      - Да, она самая. Работаешь с человеком, а не знаешь, что у него за душой.
      - И где она «сидит» сейчас?
      - Дома сидит, получив условный срок из-за чистосердечного раскаяния и маленького ребенка. Она – «мать- одиночка».
    
         Не мог народный заседатель не спросить  и о том прошлогоднем уголовном деле о хищении.
      - Вы, Илья Анатольевич, оказались правы, - услышал он в ответ,- тот наш приговор областной суд отменил и направил дело на повторное рассмотрение  в новом составе суда. Суд приговор отменил и направил на дополнительное следствие. Помогло Ваше «особое мнение».
 
        Когда Соболев вышел из здания суда,  подумал про себя: «А может и прав председательствующий на  том собрании, что не совсем обязательно иметь юридическое образование, чтобы в качестве народного заседателя вершить правосудие?».

       И он довольный собой пошёл на автобусную остановку.

08.2015 г.

    

Источник: rjjaca.ru

уникальные шаблоны и модули для dle