Россия глазами посла Швеции
---
Посол Швеции в Москве Петер Эриксон через несколько дней покидает Россию и по этому поводу написал милый ностальгический пост в своём блоге на "Эхе Москвы". Напомню, что мы с главой шведской дипмиссии встречались в марте этого года. Я тогда пришёл в посольство и взял у Петера Эриксона интервью, кто не видел – обязательно посмотрите:
Шведский посол (который тогда был совсем молодым сотрудником дипслужбы) застал ещё Черненко, наблюдал за перестройкой, видел путч 1991 года и свержение памятника Дзержинскому, расстрел Белого дома и становление молодой России... Он отмечает, что в последние годы "пространство для гражданского общества постепенно сужается", но продолжает верить, что демократия возможна даже у нас:
Всего через несколько дней подойдут к концу мои четыре года в качестве Посла Швеции в России. Настало время прощаться с Москвой, где я провел в общей сложности девять лет своей жизни. Прощания неизбежны, если ты дипломат, но к этому невозможно привыкнуть. Уезжать всегда грустно.
Первый раз я приехал в Москву в августе 1984 года – 35 лет назад. Страна называлась Советский Союз, генеральным секретарем был Константин Черненко, по улицам ездили в основном черные «Волги», немногочисленными цветными пятнами мелькали зеленые и оранжевые «Жигули» и «Москвичи». Я проработал в посольстве год, занимаясь визами. Когда пришло время возвращаться в Швецию, тогдашний посол мне сказал, что когда покидаешь Москву, можно быть уверенным в двух вещах: во-первых, что вернешься обратно, а во-вторых, что все останется без изменений.
Но в марте 1985 года генеральным секретарем стал Михаил Горбачев, и когда я приезжал в качестве временного сотрудника летом 1986 и 1987 годов, нельзя было сказать, что все остается без изменений. Наоборот. Дебаты о советском прошлом и о будущем страны становились все интенсивнее. То, что раньше являлось государственной тайной, начало свободно обсуждаться. Документы о преступлениях коммунистического периода извлекались из архивов. Вещи, о которых люди не решались говорить на протяжении десятилетий, вдруг стали дозволены. Ложь разоблачалась.
Я начал работать в МИД Швеции в августе 1989 года, и после года подготовки снова оказался в Москве. Первым, кого я увидел по своему новому телевизору в декабре 1990 года, был Эдуард Шеварднадзе. Он грозил пальцем и говорил: «диктатура наступает». Затем он ушел с поста министра иностранных дел Советского Союза.
Когда в понедельник, 19 августа 1991 года, произошел путч, я находился в отпуске. Я поспешил вернуться обратно, но приехал в Москву только в среду. Когда я приземлился, переворот уже был окончен.
На следующий день, 22 августа, я гулял по Москве. Ни разу ни до, ни после этого я не ощущал в городе такого подъема. Люди были счастливы. Весь город наполнился чувством гордости и силы, атмосфера была невероятная: «Они пытались задавить нас, перевести часы назад к коммунистической диктатуре, но им это не удалось! Мы отказались, с нас довольно, и им пришлось сдаться!»
Я отправился на Лубянку. Площадь была забита народом. В толпе прошла Елена Боннэр, вдова Андрея Сахарова. В советское время Сахаров и Боннэр боролись за свободу и права человека, и за это подвергались преследованиям, а затем были высланы в Горький (Нижний Новгород). Интересно, что она чувствовала, когда огромный кран медленно поднял статую Феликса Дзержинского, создателя ЧК, и смотрела, как он беспомощно висит, слегка скособочившись, прежде чем его положили в грузовик и отвезли на свалку советских памятников, которая была создана на Крымском валу. Десятки тысяч людей ликовали. И я тоже. Наконец-то!
Затем я был свидетелем установления дипломатических отношений между Швецией и независимой Россией 19 декабря 1991 года, через шесть дней после этого ухода Горбачева с поста президента страны, которой больше не существовало, и либерализации торговли 2 января 1992 года, когда район от Большого театра до Лубянки превратился в один огромный рынок, и попыток совершения переворота против Бориса Ельцина 3-4 октября 1993 года, и многого другого.
Это время не было простым, но тогда было много надежды и оптимизма. Обычные люди чувствовали свободу. Они получили возможность ездить за границу. Они могли свободно говорить и думать. Они могли открывать предприятия. Они могли покупать компьютеры. Вскоре появились русские программы для написания кириллицей в Windows 3.1.
Советский Союз был отгорожен от мира. Россия стала его частью. В Швеции и «на Западе» существовал большой интерес к России. Мы были рады России и российским гражданам. Когда я работал с визами в 1984 году, то в год мы выдавали менее 5000 виз. Когда я уезжал из России в 1994 году, их количество выросло более чем в пять раз.
Горбачев говорил об «общеевропейском доме», и в начале 1990х годов мы начали строить его вместе. И для западноевропейцев, и для россиян было очевидно, что он должен строиться на фундаменте демократии, рыночной экономики и прав человека. Эти принципы были зафиксированы во многих договорах, прежде всего в рамках ОБСЕ.
После назначений в Брюсселе, Вашингтоне, Нью-Йорке и Стокгольме я вернулся в Москву в сентябре 2015 года. После 21 года отсутствия для меня здесь, конечно, было много нового. Я познакомился со многими шведскими компаниями, которые успешно работали в России. Я узнал, что шведский язык можно изучать более чем в 20 российских вузах. Я услышал, что у двух третей россиян сложился позитивный образ Швеции.
Последнее было особенно заметно, когда я ездил по стране. Я организовывал Дни Швеции, открывал культурные и деловые мероприятия, болел за сборную Швеции на матчах чемпионата мира по футболу, хоккею и хоккею с мячом по всей стране, от Владивостока до Калининграда и от Архангельска до Краснодара. Для меня лично было очень приятно ощутить так много тепла и заинтересованности. Развитие связей между людьми в Швеции и в России через культуру, торговлю и образование является приоритетной задачей для меня и для посольства.
Но я узнал также о законах об иностранных агентах и нежелательных организациях, пакете Яровой и муниципальных фильтрах, и наблюдал, как пространство для гражданского общества и независимых политических деятелей постепенно сужается. Прямо сейчас идет борьба за то, кто сможет принять участие в выборах, которые пройдут в начале сентября.
Для Швеции демократия и права человека являются основными ценностями, которые всегда должны применяться и защищаться. В эти понятия входят свобода слова, свобода организации и собраний, право участвовать в выборах в качестве как кандидата, так и избирателя. Для нас активные общественные организации, политические партии и вовлеченные граждане являются необходимыми составляющими общества. Благодаря этому Швеция с начала XIX века до наших дней прошла путь от истощенной столетиями войн и великодержавных амбиций, неразвитой страны до одного из наиболее успешных и благополучных государств в мире. Перед нами стоит достаточно вызовов, но мы убеждены в том, что благодаря нашим демократическим институтам и совместным усилиям всего населения мы сможем решить проблемы и продолжить развивать наше общество.
Теперь, когда я покидаю Москву, я делаю это со смешанными чувствами. Я своими глазами видел, как представители органов правопорядка жестоко избивают безоружных мирных демонстрантов, чье единственное требование заключалось в возможности голосовать на свободных и справедливых выборах, в которых могут принимать участие все кандидаты, и чтобы их при этом не отстраняли под надуманными поводами. Многие из тех, с кем я встречался, сейчас находятся под арестом вместо того, чтобы находиться в самой интенсивной фазе своей предвыборной кампании. Это меня печалит.
Но я рад тому, что новые поколения граждан и политиков неравнодушны к будущему России, хотят демократии, свободы, правового общества и лучшего будущего для себя и своих детей. Такой России хочу и я. Я покидаю Москву, но Россия всегда будет большой частью моей жизни. Я буду продолжать следить за тем, что происходит в России. И продолжать надеяться.
Петер Эриксон
Оригинал на "Эхе Москвы"
Шведский посол (который тогда был совсем молодым сотрудником дипслужбы) застал ещё Черненко, наблюдал за перестройкой, видел путч 1991 года и свержение памятника Дзержинскому, расстрел Белого дома и становление молодой России... Он отмечает, что в последние годы "пространство для гражданского общества постепенно сужается", но продолжает верить, что демократия возможна даже у нас:
Всего через несколько дней подойдут к концу мои четыре года в качестве Посла Швеции в России. Настало время прощаться с Москвой, где я провел в общей сложности девять лет своей жизни. Прощания неизбежны, если ты дипломат, но к этому невозможно привыкнуть. Уезжать всегда грустно.
Первый раз я приехал в Москву в августе 1984 года – 35 лет назад. Страна называлась Советский Союз, генеральным секретарем был Константин Черненко, по улицам ездили в основном черные «Волги», немногочисленными цветными пятнами мелькали зеленые и оранжевые «Жигули» и «Москвичи». Я проработал в посольстве год, занимаясь визами. Когда пришло время возвращаться в Швецию, тогдашний посол мне сказал, что когда покидаешь Москву, можно быть уверенным в двух вещах: во-первых, что вернешься обратно, а во-вторых, что все останется без изменений.
Но в марте 1985 года генеральным секретарем стал Михаил Горбачев, и когда я приезжал в качестве временного сотрудника летом 1986 и 1987 годов, нельзя было сказать, что все остается без изменений. Наоборот. Дебаты о советском прошлом и о будущем страны становились все интенсивнее. То, что раньше являлось государственной тайной, начало свободно обсуждаться. Документы о преступлениях коммунистического периода извлекались из архивов. Вещи, о которых люди не решались говорить на протяжении десятилетий, вдруг стали дозволены. Ложь разоблачалась.
Я начал работать в МИД Швеции в августе 1989 года, и после года подготовки снова оказался в Москве. Первым, кого я увидел по своему новому телевизору в декабре 1990 года, был Эдуард Шеварднадзе. Он грозил пальцем и говорил: «диктатура наступает». Затем он ушел с поста министра иностранных дел Советского Союза.
Когда в понедельник, 19 августа 1991 года, произошел путч, я находился в отпуске. Я поспешил вернуться обратно, но приехал в Москву только в среду. Когда я приземлился, переворот уже был окончен.
На следующий день, 22 августа, я гулял по Москве. Ни разу ни до, ни после этого я не ощущал в городе такого подъема. Люди были счастливы. Весь город наполнился чувством гордости и силы, атмосфера была невероятная: «Они пытались задавить нас, перевести часы назад к коммунистической диктатуре, но им это не удалось! Мы отказались, с нас довольно, и им пришлось сдаться!»
Я отправился на Лубянку. Площадь была забита народом. В толпе прошла Елена Боннэр, вдова Андрея Сахарова. В советское время Сахаров и Боннэр боролись за свободу и права человека, и за это подвергались преследованиям, а затем были высланы в Горький (Нижний Новгород). Интересно, что она чувствовала, когда огромный кран медленно поднял статую Феликса Дзержинского, создателя ЧК, и смотрела, как он беспомощно висит, слегка скособочившись, прежде чем его положили в грузовик и отвезли на свалку советских памятников, которая была создана на Крымском валу. Десятки тысяч людей ликовали. И я тоже. Наконец-то!
Затем я был свидетелем установления дипломатических отношений между Швецией и независимой Россией 19 декабря 1991 года, через шесть дней после этого ухода Горбачева с поста президента страны, которой больше не существовало, и либерализации торговли 2 января 1992 года, когда район от Большого театра до Лубянки превратился в один огромный рынок, и попыток совершения переворота против Бориса Ельцина 3-4 октября 1993 года, и многого другого.
Это время не было простым, но тогда было много надежды и оптимизма. Обычные люди чувствовали свободу. Они получили возможность ездить за границу. Они могли свободно говорить и думать. Они могли открывать предприятия. Они могли покупать компьютеры. Вскоре появились русские программы для написания кириллицей в Windows 3.1.
Советский Союз был отгорожен от мира. Россия стала его частью. В Швеции и «на Западе» существовал большой интерес к России. Мы были рады России и российским гражданам. Когда я работал с визами в 1984 году, то в год мы выдавали менее 5000 виз. Когда я уезжал из России в 1994 году, их количество выросло более чем в пять раз.
Горбачев говорил об «общеевропейском доме», и в начале 1990х годов мы начали строить его вместе. И для западноевропейцев, и для россиян было очевидно, что он должен строиться на фундаменте демократии, рыночной экономики и прав человека. Эти принципы были зафиксированы во многих договорах, прежде всего в рамках ОБСЕ.
После назначений в Брюсселе, Вашингтоне, Нью-Йорке и Стокгольме я вернулся в Москву в сентябре 2015 года. После 21 года отсутствия для меня здесь, конечно, было много нового. Я познакомился со многими шведскими компаниями, которые успешно работали в России. Я узнал, что шведский язык можно изучать более чем в 20 российских вузах. Я услышал, что у двух третей россиян сложился позитивный образ Швеции.
Последнее было особенно заметно, когда я ездил по стране. Я организовывал Дни Швеции, открывал культурные и деловые мероприятия, болел за сборную Швеции на матчах чемпионата мира по футболу, хоккею и хоккею с мячом по всей стране, от Владивостока до Калининграда и от Архангельска до Краснодара. Для меня лично было очень приятно ощутить так много тепла и заинтересованности. Развитие связей между людьми в Швеции и в России через культуру, торговлю и образование является приоритетной задачей для меня и для посольства.
Но я узнал также о законах об иностранных агентах и нежелательных организациях, пакете Яровой и муниципальных фильтрах, и наблюдал, как пространство для гражданского общества и независимых политических деятелей постепенно сужается. Прямо сейчас идет борьба за то, кто сможет принять участие в выборах, которые пройдут в начале сентября.
Для Швеции демократия и права человека являются основными ценностями, которые всегда должны применяться и защищаться. В эти понятия входят свобода слова, свобода организации и собраний, право участвовать в выборах в качестве как кандидата, так и избирателя. Для нас активные общественные организации, политические партии и вовлеченные граждане являются необходимыми составляющими общества. Благодаря этому Швеция с начала XIX века до наших дней прошла путь от истощенной столетиями войн и великодержавных амбиций, неразвитой страны до одного из наиболее успешных и благополучных государств в мире. Перед нами стоит достаточно вызовов, но мы убеждены в том, что благодаря нашим демократическим институтам и совместным усилиям всего населения мы сможем решить проблемы и продолжить развивать наше общество.
Теперь, когда я покидаю Москву, я делаю это со смешанными чувствами. Я своими глазами видел, как представители органов правопорядка жестоко избивают безоружных мирных демонстрантов, чье единственное требование заключалось в возможности голосовать на свободных и справедливых выборах, в которых могут принимать участие все кандидаты, и чтобы их при этом не отстраняли под надуманными поводами. Многие из тех, с кем я встречался, сейчас находятся под арестом вместо того, чтобы находиться в самой интенсивной фазе своей предвыборной кампании. Это меня печалит.
Но я рад тому, что новые поколения граждан и политиков неравнодушны к будущему России, хотят демократии, свободы, правового общества и лучшего будущего для себя и своих детей. Такой России хочу и я. Я покидаю Москву, но Россия всегда будет большой частью моей жизни. Я буду продолжать следить за тем, что происходит в России. И продолжать надеяться.
Петер Эриксон
Оригинал на "Эхе Москвы"
Взято: varlamov.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]