Конец 137-й (австрийской) пехотной дивизии. 1943 г. ( 54 фото )
---
Генерал-лейтенант Камеке, который вследствие полученного 15 октября 1943 года смертельного ранения так и не дожил до вручения ему Рыцарского креста, описывает в личном дневнике свое участие в боевых действиях:
"Наше положение было в этом отношении особенно трудным, так как позади нас находился огромный лес, в котором было множество бандитских отрядов. Передний край обороны проходил южнее этого лесного массива.
Если бы русские, находившиеся западнее, прорвались хотя бы на несколько километров на север, мы все оказались бы в чрезвычайно тяжелом положении. Такое состояние не могло продолжаться долго. Поэтому нам следовало отойти за Десну.
Это была очень трудная задача, так как несколько дивизий со своими обозами должны были отойти на запад по единственной дороге, проходившей между передним краем обороны и лесом. Я никогда не думал, что это мероприятие удастся, видимо, и русские думали точно так же. Но мы сделали это, несмотря на то что у нас почти не было времени на подготовку.
Погода! Дважды я приказывал разведать "фронтовые дороги" для дивизии, одну из этих дорог нам пришлось даже проверять на наличие мин. Дело в том, что еще раньше партизаны заминировали все ближайшие к лесу дороги.
Ночью дивизия совершала марш к новой оборонительной линии, которую потом удерживала в течение дня... К счастью, русские никогда не атаковали нас в направлении нашего отхода, а всякий раз только на следующий день следовали за нами.
Я считал, что переправа через Десну в ночь с 6 на 7 сентября будет трудной, и поэтому оставался у наведенного нашими саперами понтонного моста, пока вся дивизия не переправилась на другой берег. Однако все прошло безупречно.
При этом казачий батальон получил задание охранять северный фланг дивизии от атак партизанских отрядов, которые снова активизировали свою деятельность. Под командованием ротмистра Хессингера казаки успешно справились и с этим трудным заданием.
Хотя для казаков не было тайной, что победы для германских войск, видимо, уже закончились, они, за редким исключением, продолжали хранить верность своему соединению и своему немецкому командованию.
Все фото из 137-й дивизии.
На Десне все очень хорошо. Красивая и очень плодородная местность. У нас столько картофеля, что его вполне хватит до следующего урожая не только нам, но и местному населению.
И позиция тоже была хорошей. В первые дни мы продвинулись от высотки до Десны. Я хотел сам держать под артиллерийским огнем водную гладь реки, чтобы сразу пресечь любую попытку русских переправиться. Однако местность так густо заросла камышом и была так сильно изрезана рукавами реки, что стала совершенно непросматриваемой.
Я назвал этот район джунглями. Русские все же где-то проникали через эти непроходимые заросли, так как наши батальоны были слишком слабыми, чтобы постоянно плотно занимать линию обороны на всем ее протяжении.
Теперь русские начали применять новую тактику. Несмотря на все потери, у них еще очень много людских ресурсов. Стоит нам ликвидировать одну брешь, как они тотчас пытаются просочиться в каком-нибудь другом месте. И где-нибудь в нашей редкой линии охранения они в конце концов находят место, где нет никаких постов.
Они тотчас направляют в это место свои подразделения, которые заходят нам в тыл. У меня складывается такое впечатление, словно множество вредных насекомых сплошным потоком карабкается на крепостную стену. Русские в основном больше не атакуют наши позиции, а стараются проникнуть в наш тыл, особенно на непросматриваемой местности.
Используя такую тактику, противник сумел во второй половине дня 08.09.19431 переправить через Десну в полосе обороны дивизии западнее деревни Очкино подразделения 1021-го стрелкового полка 307-й стрелковой дивизии.
После кровопролитных боевс переменным успехом в непросматриваемой пойме реки, поросшей низкорослым кустарником, в ночь с 10 на 11 сентября пришлось перенести передний край обороны назад, на крутой берег Десны.
В излучине реки теперь залегли три полка 170-й стрелковой дивизии и один полк 73-й стрелковой дивизии. Попытки противника атаковать наши позиции на высотах потерпели неудачу и сопровождались такими тяжелыми потерями, что личный состав вражеских подразделений сначала даже отказался повиноваться приказам своих командиров и снова штурмовать высокий берег.
09.09.1943 под прикрытием утреннего тумана противник форсировал реку у деревни Роговки. В атаке принимало участие около 300 красноармейцев (409-й стрелковый полк 137-й стрелковой дивизии, усиленный 187-й отдельной штрафной ротой), которым удалось взять Роговку.
В ходе ответной контратаки противник был оттеснен на маленький плацдарм у переправы; однако этот плацдарм так и не удалось ликвидировать в ходе нескольких атак, проведенных позднее.
Подразделения противника, переправившиеся через реку севернее деревни Камень на участке фронта соседа слева, после того как 137-я дивизия приняла этот участок, были оттеснены и уничтожены, за исключением небольших остатков (подразделения 1343-го стрелкового полка 399-й стрелковой дивизии).
Вечером 17 сентября начинаем отход, каждую ночь занимаем новую позицию. Эти дни выдались для личного состава дивизии крайне напряженными. Каждую ночь солдаты должны были проходить маршем значительный отрезок пути. Поскольку часто добраться до новой позиции можно было только обходными путями, в отдельные ночи пехоте приходилось проходить по 30-40 километров.
Прибыв утром на место, пехота тотчас окапывалась; выставленные посты должны были следить за тем, не появятся ли русские. В течение дня очень часто приходилось отбивать русские атаки, чтобы ночью снова оторваться от противника. Времени на сон почти не оставалось.
Это было огромное достижение, которое потребовало от всех бойцов, но прежде всего от пехотинцев, напряжения всех их сил, ведь этот отход продолжался без перерыва в течение 11 дней и 11 ночей.
Дальше к югу обстановка по-прежнему оставалась очень запутанной. Поэтому сентября я получил приказ, в котором сообщалось, что дивизия выводится с данного участка фронта и должна быть переброшена на юг.
Нам удалось без проблем отвести один полк (447-й гренадерский полк); однако отвести с передовой второй полк не представлялось возможным, так как противник постоянно атаковал наши позиции.
Поэтому я отошел с одним полком и артиллерией, которая все еще не была в полном составе. Но даже с ними мы не могли отходить сомкнуто, так как пехотные батальоны перевозились туда на грузовиках, а артиллерия должна была идти своим ходом. Я выехал вперед к новому (46-му танковому) корпусу. Мои батальоны (447-й гренадерский полк) были задействованы. В настоящий момент я не мог ими воспользоваться. Мне оставалось только ждать.
Две легкие полевые гаубицы, смятые гусеницами Т-34, который вскоре после этого завяз в грязи и был подорван связкой ручных гранат. Деревня Высокое, 17.11.1941.
Вечером поступил новый приказ. Я должен был как можно быстрее прибыть в поселок Лоев на Днепре. Там для отвода войск наши саперы навели понтонный мост. На переправе создались ужасные условия; на протяжении 10 километров восточнее моста все дороги были забиты.
Я должен был обеспечить охрану моста, для этой цели надо было немедленно переправить на западный берег нашу артиллерию, которая еще не успела далеко уехать на юг. Ночью пошел сильный дождь.
Это была ужасная поездка. На своем вездеходе я постоянно обгонял застрявшие на дороге машины. Я мог себе уже представить, как все выглядело на переправе. Ближе к вечеру я наконец добрался до понтонного моста. Картина была просто неописуемая!
Повсюду стояли легковые и грузовые автомобили и прочие транспортные средства, никто не мог сдвинуться с места. Дорога, которая вела к мосту через заливной луг шириной около километра, была так разбита, что все машины застревали. Я пешком перебрался на другую сторону реки, наши машины прибыли туда только к полудню следующего дня.
На переправе командовал командир одной из охранных дивизий...
Я должен был принять у него мост и был крайне заинтересован в том, чтобы как можно больше транспортных средств переправилось на другую сторону. Я обратил его внимание на то, что переправа почти не функционирует. Он постарался отделаться от меня, раздраженно заметив: "Чего вы еще хотите, ведь движение непрерывно течет по мосту!"
Нет, транспорт здесь не тек, а скорее медленно сочился! Правда, мне больше повезло с погодой, так как дождь вскоре прекратился, однако у нас движение действительно потекло без задержек. Мост использовался день и ночь. Целый день по нему переправлялись автомобили и другие моторные транспортные средства, а ночью - гужевой транспорт.
Действительно, вскоре у нас все было так отлажено, что это доставляло даже радость. Во всяком случае, я сам часами стоял у моста, наблюдая за движением транспорта. Все офицеры штаба дивизии работали вместе со мной.
Самым тяжелым днем оказалось 27 сентября.
В этот день сложилась следующая обстановка: вокруг места переправы еще сохранялся плацдарм радиусом в несколько километров. До 28 сентября необходимо было переправить на западный берег все войска, а затем разобрать мост, с другой стороны, надо было удерживать плацдарм до тех пор, пока ценный понтонный мост не будет разобран, чтобы можно было использовать его в другом месте.
Все происходило следующим образом. Сначала организация: начальник инженерной службы корпуса, гауптман инженерной службы, не занимается больше ничем, кроме как демонтажем моста. Длина моста 400 метров, он шире, чем Рейн в среднем течении у города Вормс.
Мой командир саперного батальона вместе со всем своим батальоном отвечает за организацию паромной переправы после разборки моста. Находившуюся на плацдарме артиллерию необходимо еще переправить через мост, который должны были начать разбирать в 16.00. Все остальные воинские части, которые хотели переправиться на этот берег, должны были воспользоваться паромами.
В 18.00 я разместил свой командный пункт на средней паромной переправе.
В 22.00 офицер мостостроительной колонны доложил мне, что в 1.00 мост будет полностью разобран. Это было очень оперативно. Они рассчитывали, что разборка моста займет как минимум 10 часов.
Работа облегчалась благодаря зареву пожара горевших вдали деревень. Какая ужасно прекрасная картина!
После этого сообщения я уже мог отдавать приказ о постепенном выводе наших войск с плацдарма. Но это происходило не так гладко. Случались нестыковки, которые в обычной обстановке могли бы вывести меня из себя, но так как я отвечал за все происходящее здесь, то приходилось держать себя в руках.
Один из командиров доложил, что после отхода его подразделения русские заняли деревню, которая находилась в трех километрах восточнее переправы. Значит, совсем скоро они будут и у моста. Зато все еще не переправились два чужих батальона, которым уже давно полагалось быть на этом берегу.
Блиндажи превратились в архитектурные шедевры.
Допрос перебежчиков. Зондерфюрер де Мольер, 15.08.1942
"Гранд-отель" Захарино - прекрасный дивизионный дом отдыха.
Я приказал саперам снова переправиться на пароме на ту сторону, чтобы до тех пор защищать паромную переправу от возможной атаки наседающих русских, пока последние батальоны не переправятся на этот берег.
Наконец, в 4.00 прибыл последний батальон. Оказалось, что он сбился с курса. Правда, он был не из нашего корпуса.
В 5.00 - уже начало светать - все были переправлены на наш берег. Паромные переправы на восточном берегу были взорваны. Саперы демонтировали последний паром на надувных лодках.
Меня охватило странное чувство, так как все это происходило перед нашим передним краем обороны, который проходил у нас за спиной вдоль склона. В 5.30 я наконец выехал на свой новый командный пункт, радуясь, что все прошло так хорошо.
Из оставшихся позади тяжелых боев дивизия вышла сильно измотанной. Боевой состав пехотных подразделений страшно снизился. И даже обычное привлечение людей из обоза и тыловых служб было в этой ситуации совершенно недостаточной мерой.
Чтобы, по крайней мере, хотя бы до некоторой степени заполнить возникшие бреши, пришлось задействовать на переднем крае обороны последний из оставшихся резервов дивизии, саперный батальон, который уже много раз приходил нам на помощь. Тем самым были израсходованы все резервы дивизии.
Все боеспособные подразделения дивизии сидели в траншеях на позициях, протяженность которых намного превосходила возможности, имевшиеся в наличии сил."
Командир 448-го пехотного полка полковник Фибиг проводит заочную регистрацию брака, что было типично в военное время.
Один из командиров подразделений снабжения: капитан Дихтль, хлебопекарная рота.
++++++++++++++++
Генерал-майор фон Найндорфф, которому 17 октября было поручено командовать дивизией вместо умершего генерала Камеке, почтил его память в приказе по дивизии от того же числа:
"Генерал-лейтенант Камеке скончался от тяжелых ранений, полученных накануне южнее деревни Колпень. После героической гибели первого командира дивизии, генерал-лейтенанта Бергманна, он в течение двух лет командовал дивизией во время двух тяжелых оборонительных сражений зимы и прошедшего лета. Лишь несколько месяцев его не было у руля дивизии из-за полученного ранения.
В знак траура и глубокого уважения мы склоняем свои знамена перед этим смелым и доблестным генералом. Дивизия навсегда сохранит добрую память о своем заслуженном командире. И в дальнейшем мы будем следовать его примеру, постоянно сохраняя боевую готовность."
В маленькой деревушке Островы, расположенной в 18 километрах западнее Лоева, 137-я пехотная дивизия похоронила своего второго павшего командира дивизии. Дивизионная рота снабжения выставила почетный караул.
К культуре быта во время нахождения на оборонительном рубеже на реке Попольта относились и дезинсекционные пункты
Блиндаж финансовой части 449-го пехотного полка в деревне Выгорь. Слева направо: Грубер, Нас, Затльбергер
Оборонительное сражение на Днепре в сочетании с предыдущими боями и маршами, которые продолжались в течение нескольких месяцев, сильно измотали дивизию. Начиная с 17 октября 1943 года ее приказы имели заголовок "Боевая группа 137-я пехотная дивизия". В этом отношении она разделила судьбу многих дивизий, сражавшихся на Восточном фронте.
Визит из другого мира: фронтовой театр, 25.06.1943
Центр русской избы и деревенской семейной жизни: русская печь
Из 110 дивизий, которые с июля сражались в рядах армий, входивших в состав трех групп армий, принимавших участие в наступлении на востоке, более трети были так измотаны, что на дежурных картах обозначались как дивизионные группы, а не как полноценные дивизии.
Это означало, что в их составе оставалось лишь несколько ослабленных батальонов. Только некоторые из них могли быть доукомплектованы личным составом, многие же были или расформированы, или объединены по две в корпусные подразделения, имевшие численный состав дивизии и сохранявшие свои обозначения только с целью дезинформации противника.
И остальные дивизии понесли тяжелые потери, почти ни одна из них не располагала более чем половиной численного состава, предусмотренного штатами. И хотя боевой состав пехоты благодаря постоянному привлечению бойцов из обозов и тыловых служб старались поддерживать на определенном уровне, однако уровень подготовки, а следовательно, и боеспособность такого пополнения были по вполне понятным причинам различными.
Но по сравнению с пехотными дивизиями еще сильнее пострадали танковые дивизии. Из 18 танковых дивизий 13 назывались теперь танковыми дивизионными группами. Они лишились основной массы своих танков, а в пехотном отношении были чрезвычайно слабы.
Полковник фон Ширмайстер, 448-й пехотный полк и коза масти, идентичной цветам полкового флага.
Последний командир 137-й пехотной дивизии генерал-майор фон Найндорфф.
Приказ нового командира дивизии генерал-майора фон Найндорффа, который только что прибыл с родины и произвел
на всех большое впечатление. Сам он погиб в 1944 году, будучи комендантом гарнизона Тарнополя (Тернополя).
"Боевая группа 137-я пехотная дивизия
Командный пункт дивизии, 19.10.1943
Относительно степени боеспособности противостоящих формирований противника. Из допросов красноармейцев, взятых в плен в последние дни, и перебежчиков складывается следующая картина.
Стрелковые соединения состоят по меньшей мере на 80 процентов из принудительно призванных на военную службу гражданских лиц, большая часть которых еще никогда не служила в армии и не прошла никакой военной подготовки. Поэтому степень боеспособности этих людей очень низкая, их удерживает вместе и гонит вперед только грубое принуждение младшего командного состава, который состоит из немногих имеющих боевой опыт военнослужащих.
То, как низко сам противник оценивает эти воинские формирования, вытекает уже из того факта, что вопреки своим обычным правилам он никогда не заставляет их атаковать ночью. Вооружение стрелковых рот также недостаточное, в некоторых ротах даже не все красноармейцы имеют оружие. По словам одного из пленных, этого и не требуется, так как "немцы бегут уже от одного нашего крика - Ура!".
Важно, чтобы каждый боец имел ясное представление о состоянии противостоящих ему формирований противника. Он должен знать, что речь идет не об отборных ударных войсках, а о разношерстных воинских частях, имеющих подготовку ниже среднего уровня, которые при нашем энергичном сопротивлении никогда не смогут добиться успеха. Этот факт необходимо довести до сознания каждого бойца дивизии!
На русское "ура" надо немедленно отвечать решительным оборонительным огнем. Тогда успех не заставит себя ждать. А стремительный контрудар лишь закрепит его. Командиры обязаны довести это до сведения каждого бойца и все четко объяснить ему.
Фон Найндорфф."
Дивизия расформировывается: "товарный склад" артиллеристов. Белоруссия, деревня Колбасичи, 3-9 декабря 1943 г.
С 9 декабря 1943 года 137-я пехотная дивизия расформировывается. Боевой коллектив, который с 5 октября 1940 года просуществовал три года и три месяца, прекратил свое существование и принял другие формы.
Последний приказ командира дивизии гласил:
"Боевая группа
137-я пехотная дивизия Штаб-квартира дивизии, 10.12.1943
Солдаты 137-й пехотной дивизии!
С 9 декабря 1943 года 137-я пехотная дивизия прекращает свое существование в прежнем составе. Будучи сформированной после похода во Францию из двух хорошо зарекомендовавших себя полевых дивизий, она приняла боевое крещение в сражениях на берегах Буга.
Во время победоносного наступления она повсюду успешно громила врага, где бы он ей ни встречался. Волковыск, Орша, Смоленск, Рославль - вот вехи нашего стремительного наступления.
После ожесточенных оборонительных боев на Ельнинском выступе дивизия снова приняла участие в битве в октябре и с боями продвинулась до самых ворот Москвы.
В тяжелом оборонительном сражении первой зимы, часто находясь, казалось, в безвыходном положении в самом опасном месте битвы, 137-я пехотная дивизия всегда с честью преодолевала трудности и победоносно выходила из боя. За позиционными боями у автострады последовало зимнее сражение за Орел.
Летом и осенью этого года продолжались непрерывные оборонительные бои на рубежах рек Усожа, Десна, Днепр и Припять. Во всех этих боях, в наступлении и в обороне, вы зарекомендовали себя с наилучшей стороны.
За это я выражаю всем офицерам, должностным лицам и военным чиновникам, унтер-офицерам и рядовому составу дивизии свою благодарность.
Но, вспоминая сейчас достигнутые успехи, давайте вспомним и тех боевых товарищей, которые, оставаясь верными данной присяге и до конца исполняя свой долг, пожертвовали своей жизнью ради отечества. Среди них оба предыдущих командира дивизии, генерал-лейтенант Бергманн и генерал-лейтенант Камеке. Слава их памяти!
Я знаю, что вы, как военнослужащие бывшей 137-й пехотной дивизии, и в будущем добросовестно исполните свой долг, чтобы на своем месте способствовать достижению окончательной победы. Пусть вас всегда сопровождают в этом мои наилучшие пожелания.
Зиг хайль нашему фюреру!
Уполномоченный по ведению дел Фон Найндорфф, генерал-майор."
"Наше положение было в этом отношении особенно трудным, так как позади нас находился огромный лес, в котором было множество бандитских отрядов. Передний край обороны проходил южнее этого лесного массива.
Если бы русские, находившиеся западнее, прорвались хотя бы на несколько километров на север, мы все оказались бы в чрезвычайно тяжелом положении. Такое состояние не могло продолжаться долго. Поэтому нам следовало отойти за Десну.
Это была очень трудная задача, так как несколько дивизий со своими обозами должны были отойти на запад по единственной дороге, проходившей между передним краем обороны и лесом. Я никогда не думал, что это мероприятие удастся, видимо, и русские думали точно так же. Но мы сделали это, несмотря на то что у нас почти не было времени на подготовку.
Погода! Дважды я приказывал разведать "фронтовые дороги" для дивизии, одну из этих дорог нам пришлось даже проверять на наличие мин. Дело в том, что еще раньше партизаны заминировали все ближайшие к лесу дороги.
Ночью дивизия совершала марш к новой оборонительной линии, которую потом удерживала в течение дня... К счастью, русские никогда не атаковали нас в направлении нашего отхода, а всякий раз только на следующий день следовали за нами.
Я считал, что переправа через Десну в ночь с 6 на 7 сентября будет трудной, и поэтому оставался у наведенного нашими саперами понтонного моста, пока вся дивизия не переправилась на другой берег. Однако все прошло безупречно.
При этом казачий батальон получил задание охранять северный фланг дивизии от атак партизанских отрядов, которые снова активизировали свою деятельность. Под командованием ротмистра Хессингера казаки успешно справились и с этим трудным заданием.
Хотя для казаков не было тайной, что победы для германских войск, видимо, уже закончились, они, за редким исключением, продолжали хранить верность своему соединению и своему немецкому командованию.
Все фото из 137-й дивизии.
На Десне все очень хорошо. Красивая и очень плодородная местность. У нас столько картофеля, что его вполне хватит до следующего урожая не только нам, но и местному населению.
И позиция тоже была хорошей. В первые дни мы продвинулись от высотки до Десны. Я хотел сам держать под артиллерийским огнем водную гладь реки, чтобы сразу пресечь любую попытку русских переправиться. Однако местность так густо заросла камышом и была так сильно изрезана рукавами реки, что стала совершенно непросматриваемой.
Я назвал этот район джунглями. Русские все же где-то проникали через эти непроходимые заросли, так как наши батальоны были слишком слабыми, чтобы постоянно плотно занимать линию обороны на всем ее протяжении.
Теперь русские начали применять новую тактику. Несмотря на все потери, у них еще очень много людских ресурсов. Стоит нам ликвидировать одну брешь, как они тотчас пытаются просочиться в каком-нибудь другом месте. И где-нибудь в нашей редкой линии охранения они в конце концов находят место, где нет никаких постов.
Они тотчас направляют в это место свои подразделения, которые заходят нам в тыл. У меня складывается такое впечатление, словно множество вредных насекомых сплошным потоком карабкается на крепостную стену. Русские в основном больше не атакуют наши позиции, а стараются проникнуть в наш тыл, особенно на непросматриваемой местности.
Используя такую тактику, противник сумел во второй половине дня 08.09.19431 переправить через Десну в полосе обороны дивизии западнее деревни Очкино подразделения 1021-го стрелкового полка 307-й стрелковой дивизии.
После кровопролитных боевс переменным успехом в непросматриваемой пойме реки, поросшей низкорослым кустарником, в ночь с 10 на 11 сентября пришлось перенести передний край обороны назад, на крутой берег Десны.
В излучине реки теперь залегли три полка 170-й стрелковой дивизии и один полк 73-й стрелковой дивизии. Попытки противника атаковать наши позиции на высотах потерпели неудачу и сопровождались такими тяжелыми потерями, что личный состав вражеских подразделений сначала даже отказался повиноваться приказам своих командиров и снова штурмовать высокий берег.
09.09.1943 под прикрытием утреннего тумана противник форсировал реку у деревни Роговки. В атаке принимало участие около 300 красноармейцев (409-й стрелковый полк 137-й стрелковой дивизии, усиленный 187-й отдельной штрафной ротой), которым удалось взять Роговку.
В ходе ответной контратаки противник был оттеснен на маленький плацдарм у переправы; однако этот плацдарм так и не удалось ликвидировать в ходе нескольких атак, проведенных позднее.
Подразделения противника, переправившиеся через реку севернее деревни Камень на участке фронта соседа слева, после того как 137-я дивизия приняла этот участок, были оттеснены и уничтожены, за исключением небольших остатков (подразделения 1343-го стрелкового полка 399-й стрелковой дивизии).
Вечером 17 сентября начинаем отход, каждую ночь занимаем новую позицию. Эти дни выдались для личного состава дивизии крайне напряженными. Каждую ночь солдаты должны были проходить маршем значительный отрезок пути. Поскольку часто добраться до новой позиции можно было только обходными путями, в отдельные ночи пехоте приходилось проходить по 30-40 километров.
Прибыв утром на место, пехота тотчас окапывалась; выставленные посты должны были следить за тем, не появятся ли русские. В течение дня очень часто приходилось отбивать русские атаки, чтобы ночью снова оторваться от противника. Времени на сон почти не оставалось.
Это было огромное достижение, которое потребовало от всех бойцов, но прежде всего от пехотинцев, напряжения всех их сил, ведь этот отход продолжался без перерыва в течение 11 дней и 11 ночей.
Дальше к югу обстановка по-прежнему оставалась очень запутанной. Поэтому сентября я получил приказ, в котором сообщалось, что дивизия выводится с данного участка фронта и должна быть переброшена на юг.
Нам удалось без проблем отвести один полк (447-й гренадерский полк); однако отвести с передовой второй полк не представлялось возможным, так как противник постоянно атаковал наши позиции.
Поэтому я отошел с одним полком и артиллерией, которая все еще не была в полном составе. Но даже с ними мы не могли отходить сомкнуто, так как пехотные батальоны перевозились туда на грузовиках, а артиллерия должна была идти своим ходом. Я выехал вперед к новому (46-му танковому) корпусу. Мои батальоны (447-й гренадерский полк) были задействованы. В настоящий момент я не мог ими воспользоваться. Мне оставалось только ждать.
Две легкие полевые гаубицы, смятые гусеницами Т-34, который вскоре после этого завяз в грязи и был подорван связкой ручных гранат. Деревня Высокое, 17.11.1941.
Вечером поступил новый приказ. Я должен был как можно быстрее прибыть в поселок Лоев на Днепре. Там для отвода войск наши саперы навели понтонный мост. На переправе создались ужасные условия; на протяжении 10 километров восточнее моста все дороги были забиты.
Я должен был обеспечить охрану моста, для этой цели надо было немедленно переправить на западный берег нашу артиллерию, которая еще не успела далеко уехать на юг. Ночью пошел сильный дождь.
Это была ужасная поездка. На своем вездеходе я постоянно обгонял застрявшие на дороге машины. Я мог себе уже представить, как все выглядело на переправе. Ближе к вечеру я наконец добрался до понтонного моста. Картина была просто неописуемая!
Повсюду стояли легковые и грузовые автомобили и прочие транспортные средства, никто не мог сдвинуться с места. Дорога, которая вела к мосту через заливной луг шириной около километра, была так разбита, что все машины застревали. Я пешком перебрался на другую сторону реки, наши машины прибыли туда только к полудню следующего дня.
На переправе командовал командир одной из охранных дивизий...
Я должен был принять у него мост и был крайне заинтересован в том, чтобы как можно больше транспортных средств переправилось на другую сторону. Я обратил его внимание на то, что переправа почти не функционирует. Он постарался отделаться от меня, раздраженно заметив: "Чего вы еще хотите, ведь движение непрерывно течет по мосту!"
Нет, транспорт здесь не тек, а скорее медленно сочился! Правда, мне больше повезло с погодой, так как дождь вскоре прекратился, однако у нас движение действительно потекло без задержек. Мост использовался день и ночь. Целый день по нему переправлялись автомобили и другие моторные транспортные средства, а ночью - гужевой транспорт.
Действительно, вскоре у нас все было так отлажено, что это доставляло даже радость. Во всяком случае, я сам часами стоял у моста, наблюдая за движением транспорта. Все офицеры штаба дивизии работали вместе со мной.
Самым тяжелым днем оказалось 27 сентября.
В этот день сложилась следующая обстановка: вокруг места переправы еще сохранялся плацдарм радиусом в несколько километров. До 28 сентября необходимо было переправить на западный берег все войска, а затем разобрать мост, с другой стороны, надо было удерживать плацдарм до тех пор, пока ценный понтонный мост не будет разобран, чтобы можно было использовать его в другом месте.
Все происходило следующим образом. Сначала организация: начальник инженерной службы корпуса, гауптман инженерной службы, не занимается больше ничем, кроме как демонтажем моста. Длина моста 400 метров, он шире, чем Рейн в среднем течении у города Вормс.
Мой командир саперного батальона вместе со всем своим батальоном отвечает за организацию паромной переправы после разборки моста. Находившуюся на плацдарме артиллерию необходимо еще переправить через мост, который должны были начать разбирать в 16.00. Все остальные воинские части, которые хотели переправиться на этот берег, должны были воспользоваться паромами.
В 18.00 я разместил свой командный пункт на средней паромной переправе.
В 22.00 офицер мостостроительной колонны доложил мне, что в 1.00 мост будет полностью разобран. Это было очень оперативно. Они рассчитывали, что разборка моста займет как минимум 10 часов.
Работа облегчалась благодаря зареву пожара горевших вдали деревень. Какая ужасно прекрасная картина!
После этого сообщения я уже мог отдавать приказ о постепенном выводе наших войск с плацдарма. Но это происходило не так гладко. Случались нестыковки, которые в обычной обстановке могли бы вывести меня из себя, но так как я отвечал за все происходящее здесь, то приходилось держать себя в руках.
Один из командиров доложил, что после отхода его подразделения русские заняли деревню, которая находилась в трех километрах восточнее переправы. Значит, совсем скоро они будут и у моста. Зато все еще не переправились два чужих батальона, которым уже давно полагалось быть на этом берегу.
Блиндажи превратились в архитектурные шедевры.
Допрос перебежчиков. Зондерфюрер де Мольер, 15.08.1942
"Гранд-отель" Захарино - прекрасный дивизионный дом отдыха.
Я приказал саперам снова переправиться на пароме на ту сторону, чтобы до тех пор защищать паромную переправу от возможной атаки наседающих русских, пока последние батальоны не переправятся на этот берег.
Наконец, в 4.00 прибыл последний батальон. Оказалось, что он сбился с курса. Правда, он был не из нашего корпуса.
В 5.00 - уже начало светать - все были переправлены на наш берег. Паромные переправы на восточном берегу были взорваны. Саперы демонтировали последний паром на надувных лодках.
Меня охватило странное чувство, так как все это происходило перед нашим передним краем обороны, который проходил у нас за спиной вдоль склона. В 5.30 я наконец выехал на свой новый командный пункт, радуясь, что все прошло так хорошо.
Из оставшихся позади тяжелых боев дивизия вышла сильно измотанной. Боевой состав пехотных подразделений страшно снизился. И даже обычное привлечение людей из обоза и тыловых служб было в этой ситуации совершенно недостаточной мерой.
Чтобы, по крайней мере, хотя бы до некоторой степени заполнить возникшие бреши, пришлось задействовать на переднем крае обороны последний из оставшихся резервов дивизии, саперный батальон, который уже много раз приходил нам на помощь. Тем самым были израсходованы все резервы дивизии.
Все боеспособные подразделения дивизии сидели в траншеях на позициях, протяженность которых намного превосходила возможности, имевшиеся в наличии сил."
Командир 448-го пехотного полка полковник Фибиг проводит заочную регистрацию брака, что было типично в военное время.
Один из командиров подразделений снабжения: капитан Дихтль, хлебопекарная рота.
++++++++++++++++
Генерал-майор фон Найндорфф, которому 17 октября было поручено командовать дивизией вместо умершего генерала Камеке, почтил его память в приказе по дивизии от того же числа:
"Генерал-лейтенант Камеке скончался от тяжелых ранений, полученных накануне южнее деревни Колпень. После героической гибели первого командира дивизии, генерал-лейтенанта Бергманна, он в течение двух лет командовал дивизией во время двух тяжелых оборонительных сражений зимы и прошедшего лета. Лишь несколько месяцев его не было у руля дивизии из-за полученного ранения.
В знак траура и глубокого уважения мы склоняем свои знамена перед этим смелым и доблестным генералом. Дивизия навсегда сохранит добрую память о своем заслуженном командире. И в дальнейшем мы будем следовать его примеру, постоянно сохраняя боевую готовность."
В маленькой деревушке Островы, расположенной в 18 километрах западнее Лоева, 137-я пехотная дивизия похоронила своего второго павшего командира дивизии. Дивизионная рота снабжения выставила почетный караул.
К культуре быта во время нахождения на оборонительном рубеже на реке Попольта относились и дезинсекционные пункты
Блиндаж финансовой части 449-го пехотного полка в деревне Выгорь. Слева направо: Грубер, Нас, Затльбергер
Оборонительное сражение на Днепре в сочетании с предыдущими боями и маршами, которые продолжались в течение нескольких месяцев, сильно измотали дивизию. Начиная с 17 октября 1943 года ее приказы имели заголовок "Боевая группа 137-я пехотная дивизия". В этом отношении она разделила судьбу многих дивизий, сражавшихся на Восточном фронте.
Визит из другого мира: фронтовой театр, 25.06.1943
Центр русской избы и деревенской семейной жизни: русская печь
Из 110 дивизий, которые с июля сражались в рядах армий, входивших в состав трех групп армий, принимавших участие в наступлении на востоке, более трети были так измотаны, что на дежурных картах обозначались как дивизионные группы, а не как полноценные дивизии.
Это означало, что в их составе оставалось лишь несколько ослабленных батальонов. Только некоторые из них могли быть доукомплектованы личным составом, многие же были или расформированы, или объединены по две в корпусные подразделения, имевшие численный состав дивизии и сохранявшие свои обозначения только с целью дезинформации противника.
И остальные дивизии понесли тяжелые потери, почти ни одна из них не располагала более чем половиной численного состава, предусмотренного штатами. И хотя боевой состав пехоты благодаря постоянному привлечению бойцов из обозов и тыловых служб старались поддерживать на определенном уровне, однако уровень подготовки, а следовательно, и боеспособность такого пополнения были по вполне понятным причинам различными.
Но по сравнению с пехотными дивизиями еще сильнее пострадали танковые дивизии. Из 18 танковых дивизий 13 назывались теперь танковыми дивизионными группами. Они лишились основной массы своих танков, а в пехотном отношении были чрезвычайно слабы.
Полковник фон Ширмайстер, 448-й пехотный полк и коза масти, идентичной цветам полкового флага.
Последний командир 137-й пехотной дивизии генерал-майор фон Найндорфф.
Приказ нового командира дивизии генерал-майора фон Найндорффа, который только что прибыл с родины и произвел
на всех большое впечатление. Сам он погиб в 1944 году, будучи комендантом гарнизона Тарнополя (Тернополя).
"Боевая группа 137-я пехотная дивизия
Командный пункт дивизии, 19.10.1943
Относительно степени боеспособности противостоящих формирований противника. Из допросов красноармейцев, взятых в плен в последние дни, и перебежчиков складывается следующая картина.
Стрелковые соединения состоят по меньшей мере на 80 процентов из принудительно призванных на военную службу гражданских лиц, большая часть которых еще никогда не служила в армии и не прошла никакой военной подготовки. Поэтому степень боеспособности этих людей очень низкая, их удерживает вместе и гонит вперед только грубое принуждение младшего командного состава, который состоит из немногих имеющих боевой опыт военнослужащих.
То, как низко сам противник оценивает эти воинские формирования, вытекает уже из того факта, что вопреки своим обычным правилам он никогда не заставляет их атаковать ночью. Вооружение стрелковых рот также недостаточное, в некоторых ротах даже не все красноармейцы имеют оружие. По словам одного из пленных, этого и не требуется, так как "немцы бегут уже от одного нашего крика - Ура!".
Важно, чтобы каждый боец имел ясное представление о состоянии противостоящих ему формирований противника. Он должен знать, что речь идет не об отборных ударных войсках, а о разношерстных воинских частях, имеющих подготовку ниже среднего уровня, которые при нашем энергичном сопротивлении никогда не смогут добиться успеха. Этот факт необходимо довести до сознания каждого бойца дивизии!
На русское "ура" надо немедленно отвечать решительным оборонительным огнем. Тогда успех не заставит себя ждать. А стремительный контрудар лишь закрепит его. Командиры обязаны довести это до сведения каждого бойца и все четко объяснить ему.
Фон Найндорфф."
Дивизия расформировывается: "товарный склад" артиллеристов. Белоруссия, деревня Колбасичи, 3-9 декабря 1943 г.
С 9 декабря 1943 года 137-я пехотная дивизия расформировывается. Боевой коллектив, который с 5 октября 1940 года просуществовал три года и три месяца, прекратил свое существование и принял другие формы.
Последний приказ командира дивизии гласил:
"Боевая группа
137-я пехотная дивизия Штаб-квартира дивизии, 10.12.1943
Солдаты 137-й пехотной дивизии!
С 9 декабря 1943 года 137-я пехотная дивизия прекращает свое существование в прежнем составе. Будучи сформированной после похода во Францию из двух хорошо зарекомендовавших себя полевых дивизий, она приняла боевое крещение в сражениях на берегах Буга.
Во время победоносного наступления она повсюду успешно громила врага, где бы он ей ни встречался. Волковыск, Орша, Смоленск, Рославль - вот вехи нашего стремительного наступления.
После ожесточенных оборонительных боев на Ельнинском выступе дивизия снова приняла участие в битве в октябре и с боями продвинулась до самых ворот Москвы.
В тяжелом оборонительном сражении первой зимы, часто находясь, казалось, в безвыходном положении в самом опасном месте битвы, 137-я пехотная дивизия всегда с честью преодолевала трудности и победоносно выходила из боя. За позиционными боями у автострады последовало зимнее сражение за Орел.
Летом и осенью этого года продолжались непрерывные оборонительные бои на рубежах рек Усожа, Десна, Днепр и Припять. Во всех этих боях, в наступлении и в обороне, вы зарекомендовали себя с наилучшей стороны.
За это я выражаю всем офицерам, должностным лицам и военным чиновникам, унтер-офицерам и рядовому составу дивизии свою благодарность.
Но, вспоминая сейчас достигнутые успехи, давайте вспомним и тех боевых товарищей, которые, оставаясь верными данной присяге и до конца исполняя свой долг, пожертвовали своей жизнью ради отечества. Среди них оба предыдущих командира дивизии, генерал-лейтенант Бергманн и генерал-лейтенант Камеке. Слава их памяти!
Я знаю, что вы, как военнослужащие бывшей 137-й пехотной дивизии, и в будущем добросовестно исполните свой долг, чтобы на своем месте способствовать достижению окончательной победы. Пусть вас всегда сопровождают в этом мои наилучшие пожелания.
Зиг хайль нашему фюреру!
Уполномоченный по ведению дел Фон Найндорфф, генерал-майор."
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]