Кирилло-Белозерский монастырь. Основание.
---
Когда заходит речь о Кирилло-Белозерском Успенском монастыре, большинство из побывавших в нём паломников и путешественников в первую очередь вспоминает о грандиозном комплексе оборонительных сооружений, окружающих обитель. Об этих, достойных всяческого восхищения и уважения, циклопических стенах и башнях на просторах Рунета (в том числе и на страницах нашего Сообщества) сказано немало – и дабы не повторяться, поговорим об иной стороне этого живописнейшего уголка русской Северной Фиваиды.
Тем более что изначально, в 1397 году, у преподобного Кирилла, устроителя будущего монастыря (второго, к слову, по значимости и богатству после Троице-Сергиевой Лавры к 1764 году), и в мыслях не было разворачивать в этих местах масштабное строительство, а уж тем паче превращать обитель в неприступную крепость.
Уроженец Москвы, преподобный Кирилл с младых ногтей не чувствовал влечения к мирской жизни и уже с юных лет лелеял мечту когда-нибудь, по благоволению Божьему, оставить этот мир и стать послушником монастыря – что и случилось с ним в возрасте 30 лет. На протяжении последующих 30 лет, став иноком Симонова монастыря, Кирилл прошёл через весь чин монашеского послушания, пользуясь громадным почитанием как братии, так и мирян, и, в итоге, был возведен на место архимандрита монастыря, чем весьма тяготился в силу природной скромности, склонности к уединению и безмолвию.
Добродетельная жизнь преподобного Кирилла постепенно стала широко известна за стенами обители, не иссякал поток просящих у него совета и благословления – что крайне смущало смиренный дух его, и, не выдержав бремени мирской славы, вскоре он отказался от руководящей должности, вновь уединившись в своей келье. В молитвах своих он просил Богоматерь указать ему место, где бы он мог укрыться от молвы людской и в невозмутимой тишине совершать своё спасение.
Однажды поздно вечером, по обыкновению читая акафист Пресвятой Богородице, услышал он Её голос: ”Кирилл, иди на Бело озеро, там уготовано мною место, где ты можешь спастись”. В то же время в ночной тьме заблистал свет, и взору его предстала сияющая картина северной природы – никогда еще не виданные им широкие воды и мрачный сосновый бор, шумящий на берегу. От гласа и видения наполнилось сердце его радостью, а душа – решимостью. И вскоре он покинул Симонов монастырь, направившись в глухую и малолюдную Белозерскую страну, взяв себе в спутники инока Ферапонта – будущего основателя ныне знаменитого на весь мир Ферапонтова монастыря, хранящего в своих древних стенах живописное чудо кисти изографа Дионисия.
Дойдя до берега Сиверского озера, преподобный Кирилл узнал место, на которое в видении указала ему Богородица, и именно здесь было решено поселиться, для начала установив деревянный молитвенный крест и обустроив землянку.
Было это в 1397 году. Преподобному Кириллу к тому времени уже исполнилось 60 лет. Жизнь никогда не поздно начинать с чистого листа.
Существует красивая легенда, согласно которой, задолго до появления в этих местаах Кирилла и Ферапонта, местные рыбаки слышали здесь, над волнами пустынного озера, звон колоколов, словно предвещавших будущее возникновение иноческой обители. Глядя на бесподобный озёрный северный пейзаж – вспомните эту легенду, что обернулась былью. В этих сказочной красоты краях возможны еще и не такие чудеса.
Спустя несколько месяцев, после ухода Ферапонта, Кирилл остался в полном одиночестве – сбылась его многолетняя мечта, и ничто не омрачало этого самодостаточного уединения до поры до времени. Но вскоре люди вновь отыскали его – два местных крестьянина и три инока Симонова монастыря, из которого в своё время ушел Кирилл, пришли к преподобному, составив ему благодарную компанию и оказав существенную помощь, ибо в одиночку с силами природы человеку бороться-таки невозможно.
В те времена любой желающий, в одиночку, или со-товарищи, мог беспрепятственно уйти в леса и селиться на свободных землях, не имевших хозяина, обустроив себе жилище. Когда около отшельников собиралось несколько человек, возникала потребность в строительстве церквей и келий. В этом случае за разрешением на право владения территорией шли к князю, а за благословлением на возведение и освящение храма – к местному священнику. После получения соответствующих документов обитель считалась основанной.
Первая деревянная Успенская церковь была срублена в 1397 году. Часть братских келий была также деревянной, но некоторые иноки, по примеру преподобного Кирилла, жили в землянках, выкопанных в склонах прибрежных холмов. Над землянкой преподобного и крестом, водружённым им в первый день поселения на берегу Сиверского озера, значительно позднее были сооружены часовня и сень, они на след. фото:
В Белозерской обители был введен общежительный устав. В церкви никто не смел беседовать, и никто не должен был выходить из неё прежде окончания службы.
За трапезу садились также каждый на своём месте и в трапезе была тишина. В пищу предлагались всего три кушанья.
Весьма строго заповедал преподобный, чтобы ни при нём, ни после него хмельных напитков не только не пили, но и не держали в обители. После трапезы каждый молча шёл в свою келию, не заходя к другому.
Никто не смел получать писем, ни подарков без ведома преподобного, к нему приносили нераспечатанные письма, без его благословления и не писали писем.
Деньги хранились в монастырской казне, и ни у кого не было никакой собственности.
Даже пить воду ходили в трапезу, в келье же ничего не держали, кроме икон и книг, и она никогда не запиралась, по примеру Афонских общежительных монастырей.
Правило общежития запрещало докучать мирянам просьбами о подаянии. В силу необходимости раз в год ученик Антоний отправлялся в город закупать всё необходимое для братии и нужное для обители.
В прочее время монастырский устав запрещал кому бы то ни было выходить из обители.
Мирская молва не доходила до иноков, а между собою они обменивались лишь словами из Священного писания, суетные речи были им чужды помимо запрещения.
В монастыре был принят обет нестяжания.
Раз случилось, что один боярин, каждый год присылавший монастырю по 50 мер ржи, возжелал одарить обитель селом, на что прислал грамоту (дарственную, на современный манер).
Преподобный Кирилл мыслил так: “Если станем иметь сёла - из того выйдут заботы братии о земле. Потом явятся поселенцы и рядники – безмолвие иноческое нарушится.” И ответил благодетелю: “Тебе угодно, человек Божий, дать село в дом Богоматери на пропитание братии. Но вместо 50 мер ржи, которые ты давал каждый год, отпускай нам 100, если можешь, мы будем довольны тем. А сёлами владей сам – для братии они неполезны”.
Буква устава строго соблюдалась на протяжении тридцати лет, в течение которых Кирилл занимал должность игумена основанного им монастыря.
После его ухода из жизни в 1427 году и смены руководства, уже под другим началом, вышли послабления, сначала помаленьку, а затем и по полной программе – от пожертвований перестали отказываться, хозяйственная жизнь монастыря вышла далеко за пределы его территории, да и сама территория неузнаваемо преобразилась за несколько веков.
Кому-то может показаться, что богатейший монастырь похорошел, приосанился, обрёл достойное лицо и солидный антураж.
А кто-то нет-нет, да и вспомнит – начиналось-то всё с сырой землянки на берегу северного озера в угрюмом краю, в котором обрёл покой и умиротворение преподобный Кирилл, молчальник и аскет, наверняка не одобривший бы ни широкого и расточительного строительства, ни безразмерных монастырских доходов.
А о последующей судьбе монастыря, о её самых значимых и переломных моментах – поговорим в следующий раз.
P.S. В подготовке публикации очень помогло “Историко-статистическое описание Кирилло-Белозерского (Успенского) мужского первоклассного монастыря Новгородской епархии”, в течение мая 1897 года составленное иеромонахом Задонского Богородицкого монастыря Геронтием (Кургановским) в преддверии 500-летия монастыря, и изданное в том же году.
(Продолжение следует…)
Тем более что изначально, в 1397 году, у преподобного Кирилла, устроителя будущего монастыря (второго, к слову, по значимости и богатству после Троице-Сергиевой Лавры к 1764 году), и в мыслях не было разворачивать в этих местах масштабное строительство, а уж тем паче превращать обитель в неприступную крепость.
Уроженец Москвы, преподобный Кирилл с младых ногтей не чувствовал влечения к мирской жизни и уже с юных лет лелеял мечту когда-нибудь, по благоволению Божьему, оставить этот мир и стать послушником монастыря – что и случилось с ним в возрасте 30 лет. На протяжении последующих 30 лет, став иноком Симонова монастыря, Кирилл прошёл через весь чин монашеского послушания, пользуясь громадным почитанием как братии, так и мирян, и, в итоге, был возведен на место архимандрита монастыря, чем весьма тяготился в силу природной скромности, склонности к уединению и безмолвию.
Добродетельная жизнь преподобного Кирилла постепенно стала широко известна за стенами обители, не иссякал поток просящих у него совета и благословления – что крайне смущало смиренный дух его, и, не выдержав бремени мирской славы, вскоре он отказался от руководящей должности, вновь уединившись в своей келье. В молитвах своих он просил Богоматерь указать ему место, где бы он мог укрыться от молвы людской и в невозмутимой тишине совершать своё спасение.
Однажды поздно вечером, по обыкновению читая акафист Пресвятой Богородице, услышал он Её голос: ”Кирилл, иди на Бело озеро, там уготовано мною место, где ты можешь спастись”. В то же время в ночной тьме заблистал свет, и взору его предстала сияющая картина северной природы – никогда еще не виданные им широкие воды и мрачный сосновый бор, шумящий на берегу. От гласа и видения наполнилось сердце его радостью, а душа – решимостью. И вскоре он покинул Симонов монастырь, направившись в глухую и малолюдную Белозерскую страну, взяв себе в спутники инока Ферапонта – будущего основателя ныне знаменитого на весь мир Ферапонтова монастыря, хранящего в своих древних стенах живописное чудо кисти изографа Дионисия.
Дойдя до берега Сиверского озера, преподобный Кирилл узнал место, на которое в видении указала ему Богородица, и именно здесь было решено поселиться, для начала установив деревянный молитвенный крест и обустроив землянку.
Было это в 1397 году. Преподобному Кириллу к тому времени уже исполнилось 60 лет. Жизнь никогда не поздно начинать с чистого листа.
Существует красивая легенда, согласно которой, задолго до появления в этих местаах Кирилла и Ферапонта, местные рыбаки слышали здесь, над волнами пустынного озера, звон колоколов, словно предвещавших будущее возникновение иноческой обители. Глядя на бесподобный озёрный северный пейзаж – вспомните эту легенду, что обернулась былью. В этих сказочной красоты краях возможны еще и не такие чудеса.
Спустя несколько месяцев, после ухода Ферапонта, Кирилл остался в полном одиночестве – сбылась его многолетняя мечта, и ничто не омрачало этого самодостаточного уединения до поры до времени. Но вскоре люди вновь отыскали его – два местных крестьянина и три инока Симонова монастыря, из которого в своё время ушел Кирилл, пришли к преподобному, составив ему благодарную компанию и оказав существенную помощь, ибо в одиночку с силами природы человеку бороться-таки невозможно.
В те времена любой желающий, в одиночку, или со-товарищи, мог беспрепятственно уйти в леса и селиться на свободных землях, не имевших хозяина, обустроив себе жилище. Когда около отшельников собиралось несколько человек, возникала потребность в строительстве церквей и келий. В этом случае за разрешением на право владения территорией шли к князю, а за благословлением на возведение и освящение храма – к местному священнику. После получения соответствующих документов обитель считалась основанной.
Первая деревянная Успенская церковь была срублена в 1397 году. Часть братских келий была также деревянной, но некоторые иноки, по примеру преподобного Кирилла, жили в землянках, выкопанных в склонах прибрежных холмов. Над землянкой преподобного и крестом, водружённым им в первый день поселения на берегу Сиверского озера, значительно позднее были сооружены часовня и сень, они на след. фото:
В Белозерской обители был введен общежительный устав. В церкви никто не смел беседовать, и никто не должен был выходить из неё прежде окончания службы.
За трапезу садились также каждый на своём месте и в трапезе была тишина. В пищу предлагались всего три кушанья.
Весьма строго заповедал преподобный, чтобы ни при нём, ни после него хмельных напитков не только не пили, но и не держали в обители. После трапезы каждый молча шёл в свою келию, не заходя к другому.
Никто не смел получать писем, ни подарков без ведома преподобного, к нему приносили нераспечатанные письма, без его благословления и не писали писем.
Деньги хранились в монастырской казне, и ни у кого не было никакой собственности.
Даже пить воду ходили в трапезу, в келье же ничего не держали, кроме икон и книг, и она никогда не запиралась, по примеру Афонских общежительных монастырей.
Правило общежития запрещало докучать мирянам просьбами о подаянии. В силу необходимости раз в год ученик Антоний отправлялся в город закупать всё необходимое для братии и нужное для обители.
В прочее время монастырский устав запрещал кому бы то ни было выходить из обители.
Мирская молва не доходила до иноков, а между собою они обменивались лишь словами из Священного писания, суетные речи были им чужды помимо запрещения.
В монастыре был принят обет нестяжания.
Раз случилось, что один боярин, каждый год присылавший монастырю по 50 мер ржи, возжелал одарить обитель селом, на что прислал грамоту (дарственную, на современный манер).
Преподобный Кирилл мыслил так: “Если станем иметь сёла - из того выйдут заботы братии о земле. Потом явятся поселенцы и рядники – безмолвие иноческое нарушится.” И ответил благодетелю: “Тебе угодно, человек Божий, дать село в дом Богоматери на пропитание братии. Но вместо 50 мер ржи, которые ты давал каждый год, отпускай нам 100, если можешь, мы будем довольны тем. А сёлами владей сам – для братии они неполезны”.
Буква устава строго соблюдалась на протяжении тридцати лет, в течение которых Кирилл занимал должность игумена основанного им монастыря.
После его ухода из жизни в 1427 году и смены руководства, уже под другим началом, вышли послабления, сначала помаленьку, а затем и по полной программе – от пожертвований перестали отказываться, хозяйственная жизнь монастыря вышла далеко за пределы его территории, да и сама территория неузнаваемо преобразилась за несколько веков.
Кому-то может показаться, что богатейший монастырь похорошел, приосанился, обрёл достойное лицо и солидный антураж.
А кто-то нет-нет, да и вспомнит – начиналось-то всё с сырой землянки на берегу северного озера в угрюмом краю, в котором обрёл покой и умиротворение преподобный Кирилл, молчальник и аскет, наверняка не одобривший бы ни широкого и расточительного строительства, ни безразмерных монастырских доходов.
А о последующей судьбе монастыря, о её самых значимых и переломных моментах – поговорим в следующий раз.
P.S. В подготовке публикации очень помогло “Историко-статистическое описание Кирилло-Белозерского (Успенского) мужского первоклассного монастыря Новгородской епархии”, в течение мая 1897 года составленное иеромонахом Задонского Богородицкого монастыря Геронтием (Кургановским) в преддверии 500-летия монастыря, и изданное в том же году.
(Продолжение следует…)
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]