Ты сын и ужас мой

6 апреля 1939.
Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович,

Обращаюсь к Вам с просьбой о спасении моего единственного сына Льва Николаевича Гумилева, студента IV курса исторического фак. Ленинградского Г.У. Сын мой уже 13 месяцев сидит в тюрьме, его судили, приговор затем был отменен, и теперь дело вновь в первоначальной стадии (уже 5-й месяц).
Столь длительное заключение моего сына приведет его и меня к роковым последствиям.
За это время я в полном одиночестве перенесла тяжелую болезнь (рак лица). С мужем я рассталась, и отсутствие сына, самого близкого мне человека, отнимает у меня всякую жизнеспособность.
Мой сын даровитый историк. Акад. Струве и проф. Артамонов могут засвидетельствовать, что его научная работа, принятая к печати, заслуживает внимания.
Я уверена, что сын мой ни в чем не виновен перед Родиной и Правительством. Своей работой он всегда старался оправдать то высокое доверие, которое Вы нам оказали, вернув мне сына в 1935 г.
С великим смущением и чувствуя всю громадность моей просьбы, я опять обращаюсь к Вам.
Иосиф Виссарионович! Спасите советского историка и дайте мне возможность снова жить и работать.
Анна Ахматова



Анна Андреевна очень надеялась на помощь Сталина. Однажды она уже писала ему - в октябре 1935 года, когда арестовали сына и мужа. Сталин помог очень быстро: уже 3 ноября Ягода получил письмо Ахматовой с резолюцией Сталина: "Освободить из-под ареста и Пунина, и Гумилева".
Но второе письмо до Сталина не дошло. Оно прошло кучу бюрократических инстанций и лишь в июне было перенаправлено прокурору Ленинградской области с резолюцией "Направляю Вам на распоряжение жалобу Ахматовой А. О результатах сообщите жалобщику". В конце августа 1939 года письмо подшили к делу в Военной прокуратуре ЛВО.
Лев Гумилев отбыл весь строк в Норильлаге. По окончании был оставлен в Норильске без права выезда. В 1944 добровольно вступил в Красную Армию, воевал на 1-м Белорусском фронте, участвовал в Восточно-Померанской и Висло-Одерской наступательных операциях, штурмовал Берлин.
7 ноября 1949 года был вновь арестован и осужден Особым совещанием на 10 лет. Реабилитирован в 1956 году, тогда же вернулся в Ленинград.



Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.

Анна Ахматова, 1939 год.

Взято: sadalskij.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle