Когда оказывается, что «Потеряно все, кроме чести»
---
24 февраля 1525 года около Павии были наголову разгромлены войска, долгое время считавшиеся лучшими, а взамен слава пришла к другим. И она будет принадлежать им долго, пока через сто с лишним лет тоже не была уничтожена в другом сражении при Рокруа. Эта битва не могла не состояться, такой уж сложилась ситуация в войне французов против императора Священной Римской империи. Она и состоялась.
Французы осаждали Павию, потому что она была им нужна как одна из важнейших крепостей Миланского герцогства, имперцы, разумеется, пытались деблокировать осажденный город. Вот только и у тех, и у других были проблемы с наемными войсками, которым надо было платить, а платить было нечем. В результате в осажденной Павии к этому моменту переплавили почти все украшения и церковную утварь, а от осаждавшего город Франциска ушла часть швейцарцев, которых затребовали к себе кантоны. Да еще и Джованни де Медичи, командир Bande Nere получил рану и уехал лечиться, а его отряды плавно расползлись. В итоге у короля Франции таяла армия, а в осажденной Павии наемники были готовы сдать город со дня на день, так как платить им больше было нечем.
Поэтому командирам имперско-испанской армии, пытавшейся деблокировать осажденный город больше ничего не оставалось делать, кроме как идти в бой. Силы были в общем-то равны. У французов была более сильная конница, в том числе что-то вроде танков – тяжеловооруженные жандармы, которых у имперцев почти не было.
Ночью с 23 на 24 февраля командир имперской армии Шарль де Ланнуа решился и его саперы начали разбирать стену охотничьего парка Мирабелло, чтобы пройти через него к Павии. Вместе с армией планировалось провести большой обоз, в котором были продукты, порох, снаряжение и, самое главное деньги, заплатив которые наемникам, можно было рассчитывать, что они еще некоторое время будут драться.
Французы считали, что у них все в порядке, поэтому на охрану забили почти полностью. Кроме того, стену испанцы разбирали с помощью шанцевого инструмента, то есть как можно тише. В результате в ней образовался пролом, через который ранним утром имперские войска попали внутрь парка и начали там строиться для того, чтобы идти на прорыв. Помогли дождь и туман, скрывавшие строившиеся войска до поры до времени.
Но вечно прятаться никогда не получится. Французы таки узнали, что испанцы по сути уже прошли внешнее кольцо осады и собираются врезать лягушатникам от всей души. В лагере французов сыграли тревогу, но тут гарнизон Павии, как и договаривались с прорывавшимися снаружи, пошел в атаку.
Надо отдать должное французам, те сориентировались достаточно быстро. Те швейцарцы, которые еще не ушли в родные кантоны, построились и приготовились к бою, а артиллерия начала обстрел наступавшией имперской пехоты. Но имперская армия била в определенных местах, а французы были распределены по всей линии обороны и это было жуть как плохо.
Впрочем, у французов, которыми, кстати, командовал сам король Франциск I, был козырь – тяжелая конница. Те самые жандармы. Ударив ими, можно было разнести нарывавшихся имперцев, не доводя дело до полного аллеса. Разумеется, французы ударили.
Конница была построена примерно в полукилометре от расположенной в том самом парке пехоты и нанесла таранный удар по имперской пехоте и легкой кавалерии. В этот момент командующий имперской армией де Ланнуа воскликнул «Не на кого больше надеяться, кроме как на Господа». Еще бы – на его войска неслись 3 тысячи отборных всадников. Кавалерия и пехота Ланнуа были опрокинуты, а французский король, командовавший атакой, поверил, что на этом дело закончено и сказал «Теперь я герцог Миланский». Но с этим были не согласны испанцы.
Испанский отряд, которым командовал ди Пескара, не потерял самообладания в момент грандиозного шухера, наведенного тяжелой конницей французов. И де Пескара приказывает своим аркебузирам развернуться и открыть огонь во фланг наступающей тяжелой коннице. С этого момента и начался конец. Но не для имперцев, а для французов.
Тем временем, на другом участке сражения швейцарцы встретились со своими заклятыми друзьями ландскнехтами Фрундсберга. Ладскнехтов было примерно в два раза больше и они начали теснить швейцарцев. Но тут к нему примчался гонец, просивший срочно прислать продкрепления к Пескаре. Надо сказать, Фрундсберг быстро сориентировался и помощь отправил.
Тем временем,Франциск еще не понял, что он попал как кур в ощип и бросил свою конницу на построившуюся на фланге в плотные порядки пехоту. Атака провалилась, темп был потерян, начиналась позиционная резня. А тут еще и подоспели так вовремя посланные Фрундсбергом подкрепления. И французская конница оказалась в окружении.
Надо отдать должное – французская пехота пыталась пробиться на помощь жандармам и королю. Но ее было меньше и испанцы и ландскнехты уступать в то утро не собирались. Тем временем окруженным жандармам устроили избиение. Они защищали короля и гибли один за другим. Франциск тоже сражался до последнего, но его ранили в руку, стащили с коня и только чудом не убили, а захватили в плен. Дальше начался коллапс.
Уцелела только небольшая часть армии и только из-за того, что командир западного сектора герцог Алансконский увидел толпы бегущих после разгрома, собрал всех, кого только было можно вокруг себя и приказал организованно отступать.
Разгром был полным. Французы потеряли около 10 тысяч человек, имперцы – около 1 тысячи. Большинство представителей самых знатных французских родов были убиты или попали в плен. Сам король из плена напишет письмо матери, в котором сообщит, что «утрачено все, кроме чести и жизни». Его отпустят из плена в 1527 году после заключения Мадридского договора, который он впрочем откажется соблюдать. А Итальянские войны продлялся еще до 1559 года.
Французы осаждали Павию, потому что она была им нужна как одна из важнейших крепостей Миланского герцогства, имперцы, разумеется, пытались деблокировать осажденный город. Вот только и у тех, и у других были проблемы с наемными войсками, которым надо было платить, а платить было нечем. В результате в осажденной Павии к этому моменту переплавили почти все украшения и церковную утварь, а от осаждавшего город Франциска ушла часть швейцарцев, которых затребовали к себе кантоны. Да еще и Джованни де Медичи, командир Bande Nere получил рану и уехал лечиться, а его отряды плавно расползлись. В итоге у короля Франции таяла армия, а в осажденной Павии наемники были готовы сдать город со дня на день, так как платить им больше было нечем.
Поэтому командирам имперско-испанской армии, пытавшейся деблокировать осажденный город больше ничего не оставалось делать, кроме как идти в бой. Силы были в общем-то равны. У французов была более сильная конница, в том числе что-то вроде танков – тяжеловооруженные жандармы, которых у имперцев почти не было.
Ночью с 23 на 24 февраля командир имперской армии Шарль де Ланнуа решился и его саперы начали разбирать стену охотничьего парка Мирабелло, чтобы пройти через него к Павии. Вместе с армией планировалось провести большой обоз, в котором были продукты, порох, снаряжение и, самое главное деньги, заплатив которые наемникам, можно было рассчитывать, что они еще некоторое время будут драться.
Французы считали, что у них все в порядке, поэтому на охрану забили почти полностью. Кроме того, стену испанцы разбирали с помощью шанцевого инструмента, то есть как можно тише. В результате в ней образовался пролом, через который ранним утром имперские войска попали внутрь парка и начали там строиться для того, чтобы идти на прорыв. Помогли дождь и туман, скрывавшие строившиеся войска до поры до времени.
Но вечно прятаться никогда не получится. Французы таки узнали, что испанцы по сути уже прошли внешнее кольцо осады и собираются врезать лягушатникам от всей души. В лагере французов сыграли тревогу, но тут гарнизон Павии, как и договаривались с прорывавшимися снаружи, пошел в атаку.
Надо отдать должное французам, те сориентировались достаточно быстро. Те швейцарцы, которые еще не ушли в родные кантоны, построились и приготовились к бою, а артиллерия начала обстрел наступавшией имперской пехоты. Но имперская армия била в определенных местах, а французы были распределены по всей линии обороны и это было жуть как плохо.
Впрочем, у французов, которыми, кстати, командовал сам король Франциск I, был козырь – тяжелая конница. Те самые жандармы. Ударив ими, можно было разнести нарывавшихся имперцев, не доводя дело до полного аллеса. Разумеется, французы ударили.
Конница была построена примерно в полукилометре от расположенной в том самом парке пехоты и нанесла таранный удар по имперской пехоте и легкой кавалерии. В этот момент командующий имперской армией де Ланнуа воскликнул «Не на кого больше надеяться, кроме как на Господа». Еще бы – на его войска неслись 3 тысячи отборных всадников. Кавалерия и пехота Ланнуа были опрокинуты, а французский король, командовавший атакой, поверил, что на этом дело закончено и сказал «Теперь я герцог Миланский». Но с этим были не согласны испанцы.
Испанский отряд, которым командовал ди Пескара, не потерял самообладания в момент грандиозного шухера, наведенного тяжелой конницей французов. И де Пескара приказывает своим аркебузирам развернуться и открыть огонь во фланг наступающей тяжелой коннице. С этого момента и начался конец. Но не для имперцев, а для французов.
Тем временем, на другом участке сражения швейцарцы встретились со своими заклятыми друзьями ландскнехтами Фрундсберга. Ладскнехтов было примерно в два раза больше и они начали теснить швейцарцев. Но тут к нему примчался гонец, просивший срочно прислать продкрепления к Пескаре. Надо сказать, Фрундсберг быстро сориентировался и помощь отправил.
Тем временем,Франциск еще не понял, что он попал как кур в ощип и бросил свою конницу на построившуюся на фланге в плотные порядки пехоту. Атака провалилась, темп был потерян, начиналась позиционная резня. А тут еще и подоспели так вовремя посланные Фрундсбергом подкрепления. И французская конница оказалась в окружении.
Надо отдать должное – французская пехота пыталась пробиться на помощь жандармам и королю. Но ее было меньше и испанцы и ландскнехты уступать в то утро не собирались. Тем временем окруженным жандармам устроили избиение. Они защищали короля и гибли один за другим. Франциск тоже сражался до последнего, но его ранили в руку, стащили с коня и только чудом не убили, а захватили в плен. Дальше начался коллапс.
Уцелела только небольшая часть армии и только из-за того, что командир западного сектора герцог Алансконский увидел толпы бегущих после разгрома, собрал всех, кого только было можно вокруг себя и приказал организованно отступать.
Разгром был полным. Французы потеряли около 10 тысяч человек, имперцы – около 1 тысячи. Большинство представителей самых знатных французских родов были убиты или попали в плен. Сам король из плена напишет письмо матери, в котором сообщит, что «утрачено все, кроме чести и жизни». Его отпустят из плена в 1527 году после заключения Мадридского договора, который он впрочем откажется соблюдать. А Итальянские войны продлялся еще до 1559 года.
Взято: valerongrach.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]