Красный воробей
---
Animals
У реки он когда-то бывал с хозяином. За рекой – не бывал никогда. Плавать пес умел, поэтому перспектива пересечь узенькую речушку его не страшила. Страшило его то, что за этой самой речушкой...
Виталик бежал за красным воробьём через цветущий луг, разгоняя прочь пчёл, бабочек и всех прочих насекомых, которым не посчастливилось оказаться у него на пути.
Сильные лапищи несли его быстрее ветра, но проворный воробей был ещё быстрее. И как это они умудряются так шустро летать? Виталик гавкнул от досады и тут же пожалел об этом – дыханье сбилось. Открыв пасть и высунув язык, он продолжил погоню молча...
Воробей пролетел мимо трактора, в двигателе которого копался какой-то мужичок. Над мужичком нависала тяжеленная кабина, готовая, казалось, вот-вот рухнуть трактористу на спину, переломив его пополам, точно тростинку.
Мужичок с его трактором стоял у Виталика на пути. С другой стороны, запрыгнув на трактор, можно как следует оттолкнуться и настичь воробья в его вотчине – в воздухе!
Рассуждать не было времени: Виталик прыгнул сначала на колесо трактора, а затем, оттолкнувшись от коленей мужичка, что было сил рванулся к воробью.
— Ай-й! Зараза! Куда прёшь, собака сутулая?! — возмущался фермер где-то позади, пока Виталик уносился прочь, так и не настигнув проворного красного воробья.
«Когда-то ведь он должен устать? Я же устал!» – думал про себя Виталик.
Он уже позабыл, с чего началась эта погоня. Вроде бы, он был где-то в своём дворе и занимался тем, чем обычно занимаются знойными летними днями деревенские псы: лежал себе, да мух считал.
И тут – на тебе! Весь такой красивый, пернатый, аппетитный. А он как раз проголодался… В общем, как-то так он за ним и увязался, преследуя воробья сначала по двору, потом по проулку, потом – по бережку местного пруда, где ловила карпов местная детвора.
Они ещё, вроде, были недовольны тем, что Виталик что-то там им опрокинул. Но у него не было времени в это вникать – он должен был изловить эту красную сволочь!
После трактора воробей то замедлялся, то ускорялся, будто бы дразня Виталика и зля ещё пуще прежнего.
Теперь воробей направлялся к месту, где паслось деревенское стадо. Коровы щипали траву неподалёку от небольшой старицы и раскидистого дерева, произраставшего сразу за ней.
Под деревом, с непотушенной папиросой в руке, спал пастух. Само собой, воробей пронёсся мимо него, прямо над его ухом. Виталик, гонясь за ним, пробежался по задремавшему горе-пастуху, а перед тем, как умчаться прочь, зарядил могучей когтистой лапой прямо пастуху в лицо!
Тот, видимо, не сразу понял, что случилось, и Виталик даже не услышал его возмущённых криков. Возможно, пастух так и остался спать, ничего не заметив, а может быть – это ветер свистел в ушах Виталика так громко, что он не слышал больше ничего, кроме свиста, пульсации крови и собственного дыханья.
В какой-то момент на Виталика нахлынули сожаления. Он корил себя за то, что вообще погнался за этим чёртовым красным воробьём. Ну зачем? Что, неужели дома тебя плохо кормят? Старый дурак! Решил вспомнить молодость и проверить остроту охотничьих инстинктов...
Доигрался! Сейчас добыча сама заведёт его куда-нибудь в чащу, из которой он не сможет выбраться – и всё! Пиши «пропало»! Может, развернуться и возвратиться обратно, пока не поздно?
Нет: догнать воробья теперь – дело чести! Иначе он перестанет сам себя уважать, а как только перестаёшь уважать себя сам – перестают уважать и другие. Этого он, как главный авторитет и «бугор» на деревне допустить не мог.
Воробей направлялся к реке. У реки он когда-то бывал с хозяином. За рекой – не бывал никогда. Догнать гада раньше, чем тот решит перелететь реку, не выйдет, к чему питать иллюзии. Значит, нужно готовиться к худшему...
Плавать Виталик умел, и умел хорошо, поэтому перспектива пересечь узенькую речушку за лугами его не страшила. Страшило его то, что за этой самой речушкой.
Красный воробей вылетел на пляж, где отдыхала местная молодёжь: с музыкой, криками и танцами. Голые по пояс мальчики гарцевали перед одетыми в купальники и парео девчонками, борясь друг с другом за их внимание.
Иногда борьба грозилась принять форму прямых физических столкновений. Гремучий коктейль из алкоголя и тестостерона заряжал ребят на подвиги. Малейшее сказанное невпопад слово могло привести к перепалке, а после – к драке.
К драке уверенными шагами шли два полупьяных атлета с телами греческих полубогов. Казалось, что им нечего делить: всё у них у обоих в этой жизни удалось. Но поделить они нашли что...
Они собирались сцепиться в тот самый момент, когда Виталик пробежал между ними, обсыпав обоих песком и, возможно, тем самым чуть поостудив их пыл.
В следующую секунду после этого красный воробей полетел к противоположному берегу. Виталик, чуть поколебавшись, кинулся в воду и направился за ним...
В чащу на другом берегу Виталик зашёл крадучись. Воробья он из виду потерял, и теперь прислушивался к малейшему шороху, стремясь выследить его.
Он углублялся всё дальше, и дальше, и дальше в тёмный и непроглядный лес, в котором, как ему казалось, он неизбежно отыщет неприятностей на свою шкуру.
— Ну как? Запыхался? — раздался чей-то тонкий и в то же время звонкий голосок откуда-то сверху.
— Кто это? — испуганно гавкнул Виталик.
— Конь в пальто. Я – кто же ещё?
Виталик взглянул на ветку сломанной, клонящейся к земле берёзы и увидел красного воробья. Вот он! Ну, теперь держись…
— Я бы на твоём месте этого не делал, — сказал воробей, будто бы прочитав мысли Виталика.
— Чего?
— Того, что ты задумал.
— А откуда ты знаешь, что я задумал?
— О, я много чего знаю.
— И как ты разговариваешь-то вообще?
— А как ты разговариваешь? Слушай сюда, пёс: у нас с тобой два пути сейчас. Либо ты дальше погонишься за мной через этот лес, заблудишься в нём и умрёшь, съев на третий день с голодухи не тот гриб. Либо давай пообщаемся, а после – полетим по своим делам. Выбирай...
Виталик задумался. Он всё ещё хотел достать воробья. Он знал, что может это сделать и ни секунды в себе не сомневался. Но что-то, всё же, его настораживало.
Раньше он мог общаться только с другими собаками. А тут – на тебе: говорящая птица. Да ещё и как складно поёт…
— О чём нам с тобой общаться? Чтоб общаться, общее надо что-то иметь, понимаешь ты, птица? А у нас общего только – два глаза, да хвост.
— Хвост, н-да… Скажи-ка мне вот что, дружок: ты в жизни своей собачьей часто встречал красных воробьёв?
— Спроси лучше, сколько я вас сожрал! Да чёрт знает, сколько встречал: зимой житья от вас нет.
— Зимой? Ай, ладно, с тобой, похоже, надо без предисловий. В общем, никакой я не воробей. Не птица. И даже не животное. Я – сущность, которую не видит сейчас никто, кроме тебя.
— Сущность?
— Я не знаю, как себя ещё назвать. Я – нечто настолько древнее и могучее, что любое имя для меня будет слишком мелко и ничтожно. В общем, пока ты сегодня гнался за мной, ты повстречал кое-кого, верно говорю?
— Кого?
— Ребятишек на пруду, тракториста, пастуха и тех гормональных подростков на пляже. Было дело?
— Вроде бы. Не знаю, я особо на них внимания не обращал...
— Да, они на тебя тоже. А меж тем, встреча с тобой сегодня была определяющим событием в судьбе каждого из них.
— Как так?
— Ну, бывает такое: какой-нибудь сущий пустяк может запустить цепочку пустяков, которые в конечном итоге повернут жизнь человека в совершенно другую сторону.
— Ничего не понимаю. Как я мог, просто пробежав мимо них, куда-то там что-то у них повернуть?
— Давай по порядку... Мальчишки-рыбачишки на пруду: ты опрокинул их рыбу, тем самым поссорив их. Знаешь, как у людей бывает: слово за слово – и на тебе! Мы уже смертные враги, которые знать друг друга не хотят.
Этим мальчишкам нужно было рассориться друг с другом. К сожалению, их дружба вела их в пропасть: в мире, где тебя и твоей погони за несуществующим красным воробьём не было, они чуть позже, в неспокойные, лихие времена, сколотят банду. Через непродолжительное время они погибнут: в один день, как в сказке.
Теперь тракторист. Тут всё просто: простофиля имел дурную привычку фиксировать кабину всякой подручной ерундой: то прутом, то отвёрткой какой-нибудь.
Рано или поздно это должно было обернуться трагедией. Точнее – прямо сегодня. Кабина раздавила бы его, как таракана через несколько секунд, если бы ты не лягнул его лапами в… ну, в то самое место, после удара по которому мужчины обычно сгибаются пополам.
Что же до пастуха, то тут всё просто: он вот-вот должен был сгореть прямо там, под деревом. И всё из-за непотушенной папиросы и разлитого под ногами спирта. Спиртик у мужичка был ядрёный: в такую жару даже пара глотков валит наповал. А как он горит!.. Впрочем, этого пастух, к счастью, уже не узнает: по крайней мере, сегодня.
Ну а те едва не поцапавшиеся из-за девчонки парни… Конфликты под градусом – они такие: сейчас вы глотки перегрызть друг другу готовы или, скажем, утопить друг друга в реке в порыве ревности.
Но стоит с вами обоими в момент накала страстей случиться какой-нибудь ерунде, и у вас будто бы рубильник щёлкает, переключая с негатива на позитив. Да и девчонка та, из-за которой они лаялись… В общем, не стоила она их. От неё – одни только беды ждали что одного, что другого...
Вот такие дела, – подытожил воробей и затих.
Виталик, слушавший всё очень внимательно, теперь переваривал услышанное. Он пытался убедить себя в том, что воробей заговаривает ему зубы и просто издевается, неся какую-то чушь.
Но отчего-то он верил красному сорванцу, которого всего-то пару минут назад готов был разорвать на куски.
— Получается, это ты всё устроил? — спросил Виталик, — Заставил меня за собой бегать, чтобы с судьбами чужими поиграть?
— Как-то так, да.
— Но зачем?
— Работа такая, — пожал крыльями воробей, — Я могу принимать разные формы и вступать в контакт с разными существами. Но почему-то никто ещё не спасал людей лучше собак.
Псы – как меч в руках архангелов. Вы – идеальное оружие в нашей борьбе с происками Вельзевула и всяческих прочих чертей. Идеальное – потому что преданное и безропотное. Вопрос к тебе всего один, Виталик…
— Откуда ты…
— Ты серьёзно? Я тебе тут столько всего рассказал, а ты всё ещё хочешь спросить, откуда я знаю, как тебя зовут?
— Хм-м, ну да, глупо вышло.
— Вопрос к тебе следующий: хочешь ли ты завтра проснуться в своём родном дворе, напрочь забыв о нашей сегодняшней встрече?
Или, может быть, ты предпочёл бы отправиться со мной, в забег всей своей жизни, и продолжить вытаскивать людей из передряг до тех самых пор, пока твоё тело верой и правдой служит тебе?
— Не знаю. А надолго меня хватит для такого забега?
— Ненадолго...
— А сколько я ещё проживу, если вернусь домой и забуду обо всём?
— О, достаточно.
Виталик пребывал в смятении. Как и любое другое существо, он хотел жить: долго и счастливо. Но, как и любая другая собака, он видел высший смысл своей жизни в беззаветном служении людям. Без него всё вокруг попросту не имело смысла.
Облизнувшись и проглотив вязкую слюну, Виталик почесал себя за ухом, глубоко вздохнул и сделал свой выбор.
Красный воробей спрыгнул с ветки и улетел прочь.
Виталик последовал за ним...
Автор ГЕОРГИЙ АПАЛЬКОВ
У реки он когда-то бывал с хозяином. За рекой – не бывал никогда. Плавать пес умел, поэтому перспектива пересечь узенькую речушку его не страшила. Страшило его то, что за этой самой речушкой...
Виталик бежал за красным воробьём через цветущий луг, разгоняя прочь пчёл, бабочек и всех прочих насекомых, которым не посчастливилось оказаться у него на пути.
Сильные лапищи несли его быстрее ветра, но проворный воробей был ещё быстрее. И как это они умудряются так шустро летать? Виталик гавкнул от досады и тут же пожалел об этом – дыханье сбилось. Открыв пасть и высунув язык, он продолжил погоню молча...
Воробей пролетел мимо трактора, в двигателе которого копался какой-то мужичок. Над мужичком нависала тяжеленная кабина, готовая, казалось, вот-вот рухнуть трактористу на спину, переломив его пополам, точно тростинку.
Мужичок с его трактором стоял у Виталика на пути. С другой стороны, запрыгнув на трактор, можно как следует оттолкнуться и настичь воробья в его вотчине – в воздухе!
Рассуждать не было времени: Виталик прыгнул сначала на колесо трактора, а затем, оттолкнувшись от коленей мужичка, что было сил рванулся к воробью.
— Ай-й! Зараза! Куда прёшь, собака сутулая?! — возмущался фермер где-то позади, пока Виталик уносился прочь, так и не настигнув проворного красного воробья.
«Когда-то ведь он должен устать? Я же устал!» – думал про себя Виталик.
Он уже позабыл, с чего началась эта погоня. Вроде бы, он был где-то в своём дворе и занимался тем, чем обычно занимаются знойными летними днями деревенские псы: лежал себе, да мух считал.
И тут – на тебе! Весь такой красивый, пернатый, аппетитный. А он как раз проголодался… В общем, как-то так он за ним и увязался, преследуя воробья сначала по двору, потом по проулку, потом – по бережку местного пруда, где ловила карпов местная детвора.
Они ещё, вроде, были недовольны тем, что Виталик что-то там им опрокинул. Но у него не было времени в это вникать – он должен был изловить эту красную сволочь!
После трактора воробей то замедлялся, то ускорялся, будто бы дразня Виталика и зля ещё пуще прежнего.
Теперь воробей направлялся к месту, где паслось деревенское стадо. Коровы щипали траву неподалёку от небольшой старицы и раскидистого дерева, произраставшего сразу за ней.
Под деревом, с непотушенной папиросой в руке, спал пастух. Само собой, воробей пронёсся мимо него, прямо над его ухом. Виталик, гонясь за ним, пробежался по задремавшему горе-пастуху, а перед тем, как умчаться прочь, зарядил могучей когтистой лапой прямо пастуху в лицо!
Тот, видимо, не сразу понял, что случилось, и Виталик даже не услышал его возмущённых криков. Возможно, пастух так и остался спать, ничего не заметив, а может быть – это ветер свистел в ушах Виталика так громко, что он не слышал больше ничего, кроме свиста, пульсации крови и собственного дыханья.
В какой-то момент на Виталика нахлынули сожаления. Он корил себя за то, что вообще погнался за этим чёртовым красным воробьём. Ну зачем? Что, неужели дома тебя плохо кормят? Старый дурак! Решил вспомнить молодость и проверить остроту охотничьих инстинктов...
Доигрался! Сейчас добыча сама заведёт его куда-нибудь в чащу, из которой он не сможет выбраться – и всё! Пиши «пропало»! Может, развернуться и возвратиться обратно, пока не поздно?
Нет: догнать воробья теперь – дело чести! Иначе он перестанет сам себя уважать, а как только перестаёшь уважать себя сам – перестают уважать и другие. Этого он, как главный авторитет и «бугор» на деревне допустить не мог.
Воробей направлялся к реке. У реки он когда-то бывал с хозяином. За рекой – не бывал никогда. Догнать гада раньше, чем тот решит перелететь реку, не выйдет, к чему питать иллюзии. Значит, нужно готовиться к худшему...
Плавать Виталик умел, и умел хорошо, поэтому перспектива пересечь узенькую речушку за лугами его не страшила. Страшило его то, что за этой самой речушкой.
Красный воробей вылетел на пляж, где отдыхала местная молодёжь: с музыкой, криками и танцами. Голые по пояс мальчики гарцевали перед одетыми в купальники и парео девчонками, борясь друг с другом за их внимание.
Иногда борьба грозилась принять форму прямых физических столкновений. Гремучий коктейль из алкоголя и тестостерона заряжал ребят на подвиги. Малейшее сказанное невпопад слово могло привести к перепалке, а после – к драке.
К драке уверенными шагами шли два полупьяных атлета с телами греческих полубогов. Казалось, что им нечего делить: всё у них у обоих в этой жизни удалось. Но поделить они нашли что...
Они собирались сцепиться в тот самый момент, когда Виталик пробежал между ними, обсыпав обоих песком и, возможно, тем самым чуть поостудив их пыл.
В следующую секунду после этого красный воробей полетел к противоположному берегу. Виталик, чуть поколебавшись, кинулся в воду и направился за ним...
В чащу на другом берегу Виталик зашёл крадучись. Воробья он из виду потерял, и теперь прислушивался к малейшему шороху, стремясь выследить его.
Он углублялся всё дальше, и дальше, и дальше в тёмный и непроглядный лес, в котором, как ему казалось, он неизбежно отыщет неприятностей на свою шкуру.
— Ну как? Запыхался? — раздался чей-то тонкий и в то же время звонкий голосок откуда-то сверху.
— Кто это? — испуганно гавкнул Виталик.
— Конь в пальто. Я – кто же ещё?
Виталик взглянул на ветку сломанной, клонящейся к земле берёзы и увидел красного воробья. Вот он! Ну, теперь держись…
— Я бы на твоём месте этого не делал, — сказал воробей, будто бы прочитав мысли Виталика.
— Чего?
— Того, что ты задумал.
— А откуда ты знаешь, что я задумал?
— О, я много чего знаю.
— И как ты разговариваешь-то вообще?
— А как ты разговариваешь? Слушай сюда, пёс: у нас с тобой два пути сейчас. Либо ты дальше погонишься за мной через этот лес, заблудишься в нём и умрёшь, съев на третий день с голодухи не тот гриб. Либо давай пообщаемся, а после – полетим по своим делам. Выбирай...
Виталик задумался. Он всё ещё хотел достать воробья. Он знал, что может это сделать и ни секунды в себе не сомневался. Но что-то, всё же, его настораживало.
Раньше он мог общаться только с другими собаками. А тут – на тебе: говорящая птица. Да ещё и как складно поёт…
— О чём нам с тобой общаться? Чтоб общаться, общее надо что-то иметь, понимаешь ты, птица? А у нас общего только – два глаза, да хвост.
— Хвост, н-да… Скажи-ка мне вот что, дружок: ты в жизни своей собачьей часто встречал красных воробьёв?
— Спроси лучше, сколько я вас сожрал! Да чёрт знает, сколько встречал: зимой житья от вас нет.
— Зимой? Ай, ладно, с тобой, похоже, надо без предисловий. В общем, никакой я не воробей. Не птица. И даже не животное. Я – сущность, которую не видит сейчас никто, кроме тебя.
— Сущность?
— Я не знаю, как себя ещё назвать. Я – нечто настолько древнее и могучее, что любое имя для меня будет слишком мелко и ничтожно. В общем, пока ты сегодня гнался за мной, ты повстречал кое-кого, верно говорю?
— Кого?
— Ребятишек на пруду, тракториста, пастуха и тех гормональных подростков на пляже. Было дело?
— Вроде бы. Не знаю, я особо на них внимания не обращал...
— Да, они на тебя тоже. А меж тем, встреча с тобой сегодня была определяющим событием в судьбе каждого из них.
— Как так?
— Ну, бывает такое: какой-нибудь сущий пустяк может запустить цепочку пустяков, которые в конечном итоге повернут жизнь человека в совершенно другую сторону.
— Ничего не понимаю. Как я мог, просто пробежав мимо них, куда-то там что-то у них повернуть?
— Давай по порядку... Мальчишки-рыбачишки на пруду: ты опрокинул их рыбу, тем самым поссорив их. Знаешь, как у людей бывает: слово за слово – и на тебе! Мы уже смертные враги, которые знать друг друга не хотят.
Этим мальчишкам нужно было рассориться друг с другом. К сожалению, их дружба вела их в пропасть: в мире, где тебя и твоей погони за несуществующим красным воробьём не было, они чуть позже, в неспокойные, лихие времена, сколотят банду. Через непродолжительное время они погибнут: в один день, как в сказке.
Теперь тракторист. Тут всё просто: простофиля имел дурную привычку фиксировать кабину всякой подручной ерундой: то прутом, то отвёрткой какой-нибудь.
Рано или поздно это должно было обернуться трагедией. Точнее – прямо сегодня. Кабина раздавила бы его, как таракана через несколько секунд, если бы ты не лягнул его лапами в… ну, в то самое место, после удара по которому мужчины обычно сгибаются пополам.
Что же до пастуха, то тут всё просто: он вот-вот должен был сгореть прямо там, под деревом. И всё из-за непотушенной папиросы и разлитого под ногами спирта. Спиртик у мужичка был ядрёный: в такую жару даже пара глотков валит наповал. А как он горит!.. Впрочем, этого пастух, к счастью, уже не узнает: по крайней мере, сегодня.
Ну а те едва не поцапавшиеся из-за девчонки парни… Конфликты под градусом – они такие: сейчас вы глотки перегрызть друг другу готовы или, скажем, утопить друг друга в реке в порыве ревности.
Но стоит с вами обоими в момент накала страстей случиться какой-нибудь ерунде, и у вас будто бы рубильник щёлкает, переключая с негатива на позитив. Да и девчонка та, из-за которой они лаялись… В общем, не стоила она их. От неё – одни только беды ждали что одного, что другого...
Вот такие дела, – подытожил воробей и затих.
Виталик, слушавший всё очень внимательно, теперь переваривал услышанное. Он пытался убедить себя в том, что воробей заговаривает ему зубы и просто издевается, неся какую-то чушь.
Но отчего-то он верил красному сорванцу, которого всего-то пару минут назад готов был разорвать на куски.
— Получается, это ты всё устроил? — спросил Виталик, — Заставил меня за собой бегать, чтобы с судьбами чужими поиграть?
— Как-то так, да.
— Но зачем?
— Работа такая, — пожал крыльями воробей, — Я могу принимать разные формы и вступать в контакт с разными существами. Но почему-то никто ещё не спасал людей лучше собак.
Псы – как меч в руках архангелов. Вы – идеальное оружие в нашей борьбе с происками Вельзевула и всяческих прочих чертей. Идеальное – потому что преданное и безропотное. Вопрос к тебе всего один, Виталик…
— Откуда ты…
— Ты серьёзно? Я тебе тут столько всего рассказал, а ты всё ещё хочешь спросить, откуда я знаю, как тебя зовут?
— Хм-м, ну да, глупо вышло.
— Вопрос к тебе следующий: хочешь ли ты завтра проснуться в своём родном дворе, напрочь забыв о нашей сегодняшней встрече?
Или, может быть, ты предпочёл бы отправиться со мной, в забег всей своей жизни, и продолжить вытаскивать людей из передряг до тех самых пор, пока твоё тело верой и правдой служит тебе?
— Не знаю. А надолго меня хватит для такого забега?
— Ненадолго...
— А сколько я ещё проживу, если вернусь домой и забуду обо всём?
— О, достаточно.
Виталик пребывал в смятении. Как и любое другое существо, он хотел жить: долго и счастливо. Но, как и любая другая собака, он видел высший смысл своей жизни в беззаветном служении людям. Без него всё вокруг попросту не имело смысла.
Облизнувшись и проглотив вязкую слюну, Виталик почесал себя за ухом, глубоко вздохнул и сделал свой выбор.
Красный воробей спрыгнул с ветки и улетел прочь.
Виталик последовал за ним...
Автор ГЕОРГИЙ АПАЛЬКОВ
Источник: rjjaca.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]