Иммигрантский дневник. Часть № 57.

Содружество чайничка и чайного ситечка вскоре распалась. Баба-Петя выпросил у государства двушку, а Дюдя переехал на восток города. Иногда до меня доходят слухи об этой забавной парочке.

30. Готтхард Штрассе
1.

Родители Катрин жили на первом этаже. Она знакомила с ними своего бывшего парня и опасалась очередного недопонимания. Поэтому, если Катрин ночевала дома то продравшись через колючий кустарник, я тайком влезал в окно её комнаты. Заперевшись, мы разговаривали шопотом под музыку из кассетника. За стеной шумел младший брат и создавал дополнительную маскировку. Развалившись на подушках я поедал бутерборды и пил кофе, регулярно приносимое из таинственных недр жилища. Покидая обитель, Катрин плотно закрывала дверь и следила, чтобы никто не узнал о наличии постороннего. После нескольких ночёвок появился эффект привыкания и осторожной вальяжности. Устроившись как фон-барон, в домашних тапочках папешника, я бдительно перелистывал женские журналы на которые была подписана маманя. Именно так она меня обнаружила, внезапно открыв дверь в поисках своей дочери. Это была высокоя и статная дама. Расхохотавшись, она вывела меня на показ отцу, а он поздаровался за руку и теперь мы завтракали вместе. Оба оказались прекрасными людьми - классическая домохозяйка и инженер.

Конечно, нежданного гостя завалили историями. Мама кудахтала о кулинарных рецептах, а отец - бывший крестьянский сын, приехавший в Мюнхен из швабской деревни в начале шестидесятых. Имея незаконченное среднее образование, он решил поступить в университет. Члены приёмных комиссий всех вузов неодобрительно качали головами и долдонили: "нет, забудь!". Два года парень самостоятельно учил физику, химию, математику и литературу. Ночевать ему пришлось в привокзальном общежитии, а питаться исключительно бутербродами с мармеладом. Итог этих занятий поразителен: вчерашнего недоучку приняли в Мюнхенский Технический Универистет - одно из лучших высших учебных заведений мира. Теперь он работал в конструкторском бюро, размахивал руками и мне нравились его соломенные усы.

Катрин ушла со мной на Готтхард Штрассе, в пустую комнату с единственным матрасом на полу. Мы частенько наведывались в гости к её родителям, а они вскоре подарили мне прекрасный ореховый стол, три резных стула, комод и зелёный диван. На окнах появились тюлевые занавески, а на балконе расцветали помидоры. Мы принимали гостей, ходили к друзьям и на рок-концерты. Замечательный крымский художник, живущий в Мюнхене - Юра Есауленко, рисовал наше образцовое счастье - когда пламя свечей зажигает звёзды в широко распахнутых глазах. Слышны шутки и смех, а на верхней полке в шкафу живёт сказочный домовой. Он прищурившись, посматривает в щель и ведёт книгу, где золотом пишет стихи о любви, а серебром о луне. Он сыпет волшебные смарагды к ступням. Сапфиром размалевал потолок. Его руки неуклюже приделывают крылья к нашим спинам и вот мы летим над утихающим городом, рассматривая его обитателей.

В А-Хроме ладилось. Ничего не понимая в фотографии мне с первого дня пришлось выполнять заказы всевозможных рекламных агентств, подготавливая уже готовые снимки к печати в прессе. Сотрудники обьясняли принципы, учили работать с красками, ретушировать, общаться с клиентами. По истечении полугодия, я начал ориентироваться и прибыль увеличивалась. Петер доверял мне всё более сложные работы и, постепенно, я стал заведовать частью студии. Руководитель он был сомнительный, но добряк по натуре. Я не подводил его.

На вернисажах гуляла баварская богема. Клаус Трёндле шокировал эротикой, Ули Хандль автографами Битлс, Жан-Мари Боттекен, Штефан Хунштайн, Стефани Пельц, Аффонсо Гавинья и сотни других, иногда известных всему миру людей, шагали по студии. С некоторыми из них довелось вместе работать и поддерживать контакт до настоящего времени. Так выглядила расплата за оставшуюся навсегда лёгкую боль в плече, полученную на сырном заводе. Мне повезло.

Однажды, здесь сдал заказ невысокий человек по имени Брайан Адамс. Девчонки столпились вокруг, он раздал бесплатные билеты на концерт. Впрочем, мне не довелось услышать его "в живую". Симпатяга по имени Изабель разрыдалась из-за нехватки. Тогда я отдал ей листочек тонкого картона с именем певца и номером сектора в партере. А-Хром стал любимым делом. Пришлось купить несколько учебников для студентов Академии искусства. Я экпериментировал с фотоувеличителями, улучшал качество и учился у настоящих мастеров - их философии и опыту. С тех пор, увидев произведение живописи или фотоискусства, у меня получается авторитетно разглагольствовать о нём. Тем не менее, самый главный опыт, полученный от этих, зачастую уже седых людей - молчание.

Основным наставником стал Жан-Мари Боттекен. Я пользовался любой возможности ассистировать этому невысокому бельгийцу, вошедшему в историю фотографии. Он обладает лёгким юмором, любит устрицы и родной город Гент. Сейчас буква за буквой рождаются на мониторе и мне светло. На прошлой неделе я навестил Жан-Мари. Он переехал из Вестенда в Гизинг, в пятикомнатную квартиру и пытается жить широко как и раньше - настоящий мастер не умеет экономить на барахле. По Европе идут его выставки, он преподаёт в двух или трёх университетах, полон сил и только голос стал чуточку тише, а шаги осторожнее. Потому что к нему медленно подкрался вечер.

Под дождём я семенил с работы. Со мной поровнялся прохожий. Он стрельнул сигарету, вопрос зацепился за его широкополую шляпу, выстрелил назад ответом и мы пошли рядом, осуждая противные лужи.
- А откуда из Швейцарии ты приехал ? - спросил он.
- Я не швейцарец, а приехал сюда из Москвы. Живу, правда, давно.
Немного спустя, на входе в метро, я вдруг понял, что в моём немецком произношении стал пропадать акцент.

Мир менялся не только в сердце, но и вокруг. Из ниоткуда выплыл компьютер, приземлился и рядышком с ним захрипел слабенький аналоговый модем - в Германию ворвался интернет. Замелькали электронные тексты на экране и открылась первая веб-страничка. Чуть позже, по почте пришла упаковка с мобильным телефоном. Жизнь стала проще и сложнее, одновременно.  Автомобили закруглялись, дешевели авиарейсы и дорожал бензин. Реклама стала менее броской, узкие джинсы раздались вширь и касались асфальта. Исчезли кеды, волосы стали короче, а кожанки теперь - плохой тон. Заострялась архитектура и починили центральный вокзал. Время надавило на спусковой курок и дало сигнал к началу очередного торжества - дигитализация. Пары кружаться в вальсе. Тысячелетие завершалось глубоким вздохом, превращая всё вокруг в то, что привычно и буднично сейчас.

2.

- Сыночек, я еду !!! Ты слышишь меня ? - надрывалась телефонная трубка.
- Да, да ! Слышу. Мама, ты где сейчас ?
- Я не знаю. Вокруг дорога. Я спрошу у водителя. Какой всё-таки добрый человек. Дал мне позвонить.
Из динамика слышался хрип и завывание трассы.
- Сыночек, ты слышишь ?
- Да слышу я. Когда ты прибываешь в Мюнхен ?
- Мы около Франкфурта.
Из-за шума её было трудно разобрать.
- Около какого Франкфурта ? Тот, который "на Одере" или "на Майне" ?
- Ой не знаю !!! - орала она в ответ.
В четырёхстах или в семистах километрах ехал близкий мне человек - моя мать. Она получила в Москве заграничный паспорт, купила билет на автобус и впервые покинула страну, где прожила всю свою жизнь.
- На какой вокзал ты приезжаешь ? На Арнульф Штрассе или на север города ?
К счастью, она знала ответ.

Не имея ни малейшего понятия о времени прибытия автобуса, я взял неделю отпуска. Вокзал на Арнульф Штрассе представлял из себя поле посыпанное щебёнкой. Под охраной полиции там грузили беженцев из Югославии - они навсегда покидали страну. Стоя на въезде, я вглядывался в лица, смотрел номера - вдруг проскочит российский. Так я ждал двое суток, уходя в темноте, измученный дурацкой погодой и запахом автомобильных покрышек. Поздней ночью меня разбудил телефонный звонок.
- Забери меня с вокзала.
Вскочив как ошпаренный из постели, я нацепил куртку и опрометью выбежал из подъезда.

Мы не виделись долгие годы. Сперва появился её белый плащ, а потом послышался голос:
- А вот и я.
Мама почти не изменилась. Её платок сбился в сторону от поцелуев. Мы сели в кафе и выпили по пятьдесят грамм. Она говорила без умолку. Я слушал возбуждённый рассказ о долгой дороге через Белоруссию и Польшу. Автобус колесил по Германии, обстукивая большие и малые города. Из его окна она увидела Берлин, Кёльн, оба Франкфурта, Штутгарт, Ульм и бесконечную магистраль. Мама добралась до конечной цели с двумя самоварами, выводком матрёшек, куском халвы и с рассказом об обыске, произведённым у неё дома на Анадырском проезде в прошлом году. Власти переодически беспокоили её, но в кафе, неподалёку от автобусного вокзала, это не представляло ни малейшей важности. Я наслаждался звуком дорогого голоса, рассказывал о своих похождениях.

Мы пришли домой уже когда рассвело, легли рядом и уснули. Она - ещё одна живая весточка из иного измерения и держа её руку в своей, я думал о долгих ночах без двух сыновей, ушедших в разное время и разными тропами. О том, как она привыкала к тишине в комнатах, когда то наполненных голосами. Она - общительный человек и имела множество подруг, но каждую минуту я точно знал о её тоске и надежде. Ещё я знал, что теперь она будет приезжать и уснул.

Обскакав Пинакотеки, Альпы и киоски в поисках зажигалки, мы сделали визит к Борману. Он принял нас с бутылкой вина на столе и задал пару вопросов. Узнав про обыски в Москве, Борман выслал госпоже Мук письмо с требованием выдать паспорт своему подопечному. Игроки расставили шахматные фигуры. Фронт замер. Гулко грохнул этот первый залп канонады, с которого мы начали наступление на немецкую бюрократию.

Продолжение будет

Иммигрантский дневник. Часть № 57.
Иммигрантский дневник. Часть № 56.
Иммигрантский дневник. Часть № 55.
Иммигрантский дневник. Часть № 54.
Иммигрантский дневник. Часть № 53.
Иммигрантский дневник. Часть № 52.
Иммигрантский дневник. Часть № 51.
Иммигрантский дневник. Часть № 50.
Иммигрантский дневник. Часть № 49.
Иммигрантский дневник. Часть № 48.
Иммигрантский дневник. Часть № 47.
Иммигрантский дневник. Часть № 46.
Иммигрантский дневник. Часть № 45.
Иммигрантский дневник. Часть № 44.
Иммигрантский дневник. Часть № 43.
Иммигрантский дневник. Часть № 42.
Иммигрантский дневник. Часть № 41.
Иммигрантский дневник. Часть № 40.
Иммигрантский дневник. Часть № 39.
Иммигрантский дневник. Часть № 38.
Иммигрантский дневник. Часть № 37.
Иммигрантский дневник. Часть № 36.
Иммигрантский дневник. Часть № 35.
Иммигрантский дневник. Часть № 34.
Иммигрантский дневник. Часть № 33.
Иммигрантский дневник. Часть № 32.
Иммигрантский дневник. Часть № 31.
Иммигрантский дневник. Часть № 30.
Иммигрантский дневник. Часть № 29.
Иммигрантский дневник. Часть № 28.
Иммигрантский дневник. Часть № 27.
Иммигрантский дневник. Часть № 26.
Иммигрантский дневник. Часть № 25.
Иммигрантский дневник. Часть № 24.
Иммигрантский дневник. Часть № 23.
Иммигрантский дневник. Часть № 22.
Иммигрантский дневник. Часть № 21.
Иммигрантский дневник. Часть № 20.
Иммигрантский дневник. Часть № 19.
Иммигрантский дневник. Часть № 18.
Иммигрантский дневник. Часть № 17.
Иммигрантский дневник. Часть № 16.
Иммигрантский дневник. Часть № 15.
Иммигрантский дневник. Часть № 14.
Иммигрантский дневник. Часть № 13.
Иммигрантский дневник. Часть № 12.
Иммигрантский дневник. Часть № 11.
Иммигрантский дневник. Часть № 10
Иммигрантский дневник. Часть № 9.
Иммигрантский дневник. Часть № 8.
Иммигрантский дневник. Часть № 7.
Иммигрантский дневник. Часть № 6.
Иммигрантский дневник. Часть № 5.
Иммигрантский дневник. Часть № 4.
Иммигрантский дневник. Часть № 3.
Иммигрантский дневник. Часть № 2.
Иммигрантский дневник. Часть № 1.

Фейсбук: https://www.facebook.com/nikolaj.nakropin

Взято: pipokipp.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle