Что алкоголь на самом деле делает с вашим мозгом — объясняет нейробиолог и бывшая зависимая
---
Алкоголь — это кувалда, бьющая по всем участках нашего мозга. С чем связаны эйфория, дезориентация и тошнота при употреблении спиртного, как перестраиваются нейробиологические процессы при алкоголизме и почему некоторые люди склонны к нему больше других? Об этом в книге «Без дна. Зависимости и как их победить» рассказывает Джудит Гризел, бывшая зависимая и известный нейробиолог.
Вот что мы знаем на настоящий момент: чувство трансцендентности (при опьянении — прим. Ред.) возникает в результате разнообразных молекулярных эффектов. Вероятно, оно связано с одним из основных нейрофизиологических воздействий наркотика: активизацией передачи ГАМК. ГАМК — это один из самых распространенных нейромедиаторов и главный ингибирующий нейромедиатор в мозге. Поскольку ГАМК-опосредованное ингибирование усиливается под действием алкоголя, нервная деятельность замедляется. В умеренных дозах при этом снижается тревожность, но при более высоких концентрациях наступает седативный эффект и наконец человек засыпает (иногда говорят «отключается»).
Так как алкоголь снижает тревожность, он оказывает более сильное воздействие на тех, кто склонен к ней, чем на тех, кто не склонен.
Алкоголь, как и все наркотики, вызывающие привыкание, стремительно провоцирует субъективные изменения восприятия, типичные для мезолимбической активации, в частности, вызывает чувство удовольствия и уверенности в своих силах. Считается, что в случае алкоголя этот эффект связан с активацией рецепторов опиоидов под воздействием эндогенных опиоидов, что в дальнейшем приводит к выделению дофамина.
В этом фармакологическом кавардаке присутствует и множество других эффектов, а взаимосвязи между этими химическими взаимодействиями и нашими ощущениями пока изучены слабо. Например, алкоголь замедляет активность нейронов, препятствуя выделению нейромедиаторов, еще и потому, что воздействует на кальциевые каналы. Кальций — незаменимый катализатор экзоцитоза, процесса, при котором синаптические везикулы выделяют нейромедиаторы в щель между нейронами. Таким образом, поскольку химическая коммуникация между нейронами замедляется, обычные сообщения могут не отправляться, что приводит к дезориентации или к сложностям с речью и движениями.
При высоких концентрациях алкоголь может в целом влиять на физическую целостность клеток мозга. Мембраны нейронов состоят в основном из жиров. При проникновении алкоголя эти мембраны становятся все более жидкими, и, по мере того, как структура клеток повреждается, ухудшается и способность нейронов передавать информацию, что приводит человека в ступор или бессознательное состояние. Этот наркотик также может взаимодействовать с одним из типов рецепторов серотонина, а также с рецепторами ацетилхолина; при этом, вероятно, он влияет на настроение и когнитивные способности.
Я заинтересовалась этим пептидом много лет назад, узнав о ряде исследований, проведенных под руководством Кристины Джанолакис из Университета Мак-Гилла. Она c коллегами выявила отличия в естественной активности бета-эндорфина у людей, относящихся и не относящихся к группе риска по признаку чрезмерного употребления алкоголя. Доктор Джанолакис и ее коллеги показали, что в крови у субъектов, относящихся к группе риска, примерно вдвое меньше бета-эндорфина, чем у тех, кто обладает более благополучной генетикой. Затем Янис Фрелих с коллегами продемонстрировал, что эти уровни в основном наследуются от родителей. Однако мне показалось наиболее интересным, что алкоголь, как выясняется, способен восполнять этот естественный дефицит, в особенности у тех, кто имеет наследственную предрасположенность к злоупотреблению алкоголем и при сравнительно высоких дозах дает избыток этого пептида.
Поскольку мозг адаптируется к неврологическим изменениям, вызываемым алкоголем, эффекты от хронического употребления подрывают любые попытки самолечения.
Поскольку бета-эндорфин вызывает чувство благополучия, смягчая стресс и способствуя социальной вовлеченности, те из нас, у кого уровень этого вещества естественно снижен, могут постоянно ощущать недостаточную безопасность и слабую связь с окружающими, причем даже будучи детьми. До тех пор пока не познакомятся с Джоном Ячменное Зерно! Подобные данные свидетельствуют, что некоторые из нас особенно рискуют пристраститься к алкоголю, так как могут использовать его в качестве лекарства от врожденного дефицита опиоидов. Возможно, та «дыра в душе», которая, как мне показалось, наконец-то заполнилась, когда я впервые выпила в подвале у подруги, оказалась залита потоком эндорфинов, утоливших жажду моих рецепторов, истосковавшихся по ним.
По мере того как концентрация алкоголя в крови и мозге усиливается, ухудшается рассудительность, падают моторные навыки, а вот склонность к рискованному поведению возрастает. Всему этому сопутствуют проблемы с памятью и концентрацией, наступает эмоциональная нестабильность, потеря координации, в том числе заплетается язык и путаются мысли. Наконец, усиливается тошнота и начинается рвота, поскольку самое заднее поле (area postrema), также известное как рвотный центр мозга, рефлекторно пытается вывести яд.
У тех, кто регулярно пьет, наблюдается понижающая регуляция синтеза эндорфинов. В итоге алкоголик лишается ощущений, которые стремится испытать.
Все нейрохимические эффекты, описанные мной выше, являются реакцией нервной системы на алкоголь; иными словами, все их можно считать разнообразными a-процессами этого наркотика, которые быстро проявляются у тех, кто впервые попробовал алкоголь или употребляет его нерегулярно. Однако, естественно, при хроническом употреблении каждый из этих процессов запускает сопутствующий ему b-процесс, по мере того как мозг приспосабливается к наркотику и пытается достичь физиологического равновесия.
Системы ГАМК становятся менее чувствительными, а чувствительность к глутамату повышается, из-за чего при отсутствии наркотика мозг становится более активным и развиваются многие эффекты нейровозбудимости, лежащие в основе опасных симптомов, связанных с алкогольным синдромом отмены, в том числе судорог. У тех, кто регулярно пьет, также наблюдается понижающая регуляция синтеза эндорфинов, и именно это, вероятно, способствует общему недомоганию, испытываемому в начале похмелья. Конечно же, именно эти эффекты лишают алкоголика как раз тех ощущений, которые он стремится испытать.
Если бы зависимость от алкоголя встречалась редко — одно дело. Но при наличии такого количества примеров и семейных
несчастий, коллективное отрицание его вреда выглядит странно.
Существуют индивидуальные отличия в химии мозга, из-за которых баланс приятных и негативных эффектов алкоголя у разных людей может отличаться. Наркотики-стимуляторы, например кокаин и амфетамин, дают гораздо более универсальные эффекты, во многом потому, что воздействуют на мозг настолько прицельно. Как правило, седация менее приятна, чем стимуляция; именно поэтому алкоголь, несмотря на всю его популярность, не вызывает такого сильного привыкания, как другие наркотики. Более 85 % взрослых людей в мире пьют, но лишь примерно у каждого десятого эта привычка превращается в проблему.
Из-за чрезмерного употребления алкоголя сегодня во всем мире гибнет 3,3 миллиона человек ежегодно. В России и странах бывшего СССР каждый пятый мужчина умирает из-за проблем, связанных с алкоголем. В США в период с 2006 по 2010 год из-за чрезмерного употребления алкоголя фиксировалось почти 90 тысяч смертельных случаев ежегодно; в том числе к этой категории относится каждая десятая смерть среди взрослого населения в возрасте от двадцати до шестидесяти четырех лет; таким образом, общая смертность из-за алкоголя потенциально составляет 2,5 миллиона человек. Более половины этих смертей и сокращение отпущенного срока жизни на три четверти связаны с запойным пьянством.
В 2016 году от алкоголя погибло вдвое больше людей, чем от всех опиоидов, выписанных по рецепту, и от передозировки героина вместе взятых.
Злоупотребление алкоголем — серьезный фактор, влияющий и на ситуацию на дороге, домашнее насилие, а также другие формы насилия. Примерно треть всех экстренных визитов в травматологию в 2016 году были связаны с алкоголем. Учитывая все это, даже удивительно, что по смертности алкоголь находится только на втором месте, уступая не опиатам (как можно было бы предположить, читая газеты или журналы), а другому разрешенному наркотику — табаку. В 2016 году от алкоголя погибло вдвое больше людей, чем от всех опиоидов, выписанных по рецепту, и от передозировки героина вместе взятых, и даже эта цифра практически утроилась бы, если приплюсовать к ней смертельные случаи, связанные с вождением в нетрезвом виде.
Относительная слабость воздействия алкоголя на мозг (по сравнению с другими наркотиками — прим. Ред.) искажает его непропорциональный вклад в человеческие страдания: для значительного меньшинства (от 10 до 15 %) и их близких последствия употребления алкоголя разрушительны, и алкоголь является третьей по массовости предупреждаемой причиной смерти. Алкоголь остается такой огромной частью нашей культуры с тех самых пор, как у нас есть культура, что практически невозможно разглядеть аспекты, через которые все мы участвуем в неостановимой эпидемии алкоголизма.
Вот что мы знаем на настоящий момент: чувство трансцендентности (при опьянении — прим. Ред.) возникает в результате разнообразных молекулярных эффектов. Вероятно, оно связано с одним из основных нейрофизиологических воздействий наркотика: активизацией передачи ГАМК. ГАМК — это один из самых распространенных нейромедиаторов и главный ингибирующий нейромедиатор в мозге. Поскольку ГАМК-опосредованное ингибирование усиливается под действием алкоголя, нервная деятельность замедляется. В умеренных дозах при этом снижается тревожность, но при более высоких концентрациях наступает седативный эффект и наконец человек засыпает (иногда говорят «отключается»).
Так как алкоголь снижает тревожность, он оказывает более сильное воздействие на тех, кто склонен к ней, чем на тех, кто не склонен.
Алкоголь, как и все наркотики, вызывающие привыкание, стремительно провоцирует субъективные изменения восприятия, типичные для мезолимбической активации, в частности, вызывает чувство удовольствия и уверенности в своих силах. Считается, что в случае алкоголя этот эффект связан с активацией рецепторов опиоидов под воздействием эндогенных опиоидов, что в дальнейшем приводит к выделению дофамина.
В этом фармакологическом кавардаке присутствует и множество других эффектов, а взаимосвязи между этими химическими взаимодействиями и нашими ощущениями пока изучены слабо. Например, алкоголь замедляет активность нейронов, препятствуя выделению нейромедиаторов, еще и потому, что воздействует на кальциевые каналы. Кальций — незаменимый катализатор экзоцитоза, процесса, при котором синаптические везикулы выделяют нейромедиаторы в щель между нейронами. Таким образом, поскольку химическая коммуникация между нейронами замедляется, обычные сообщения могут не отправляться, что приводит к дезориентации или к сложностям с речью и движениями.
При высоких концентрациях алкоголь может в целом влиять на физическую целостность клеток мозга. Мембраны нейронов состоят в основном из жиров. При проникновении алкоголя эти мембраны становятся все более жидкими, и, по мере того, как структура клеток повреждается, ухудшается и способность нейронов передавать информацию, что приводит человека в ступор или бессознательное состояние. Этот наркотик также может взаимодействовать с одним из типов рецепторов серотонина, а также с рецепторами ацетилхолина; при этом, вероятно, он влияет на настроение и когнитивные способности.
Я заинтересовалась этим пептидом много лет назад, узнав о ряде исследований, проведенных под руководством Кристины Джанолакис из Университета Мак-Гилла. Она c коллегами выявила отличия в естественной активности бета-эндорфина у людей, относящихся и не относящихся к группе риска по признаку чрезмерного употребления алкоголя. Доктор Джанолакис и ее коллеги показали, что в крови у субъектов, относящихся к группе риска, примерно вдвое меньше бета-эндорфина, чем у тех, кто обладает более благополучной генетикой. Затем Янис Фрелих с коллегами продемонстрировал, что эти уровни в основном наследуются от родителей. Однако мне показалось наиболее интересным, что алкоголь, как выясняется, способен восполнять этот естественный дефицит, в особенности у тех, кто имеет наследственную предрасположенность к злоупотреблению алкоголем и при сравнительно высоких дозах дает избыток этого пептида.
Поскольку мозг адаптируется к неврологическим изменениям, вызываемым алкоголем, эффекты от хронического употребления подрывают любые попытки самолечения.
Поскольку бета-эндорфин вызывает чувство благополучия, смягчая стресс и способствуя социальной вовлеченности, те из нас, у кого уровень этого вещества естественно снижен, могут постоянно ощущать недостаточную безопасность и слабую связь с окружающими, причем даже будучи детьми. До тех пор пока не познакомятся с Джоном Ячменное Зерно! Подобные данные свидетельствуют, что некоторые из нас особенно рискуют пристраститься к алкоголю, так как могут использовать его в качестве лекарства от врожденного дефицита опиоидов. Возможно, та «дыра в душе», которая, как мне показалось, наконец-то заполнилась, когда я впервые выпила в подвале у подруги, оказалась залита потоком эндорфинов, утоливших жажду моих рецепторов, истосковавшихся по ним.
По мере того как концентрация алкоголя в крови и мозге усиливается, ухудшается рассудительность, падают моторные навыки, а вот склонность к рискованному поведению возрастает. Всему этому сопутствуют проблемы с памятью и концентрацией, наступает эмоциональная нестабильность, потеря координации, в том числе заплетается язык и путаются мысли. Наконец, усиливается тошнота и начинается рвота, поскольку самое заднее поле (area postrema), также известное как рвотный центр мозга, рефлекторно пытается вывести яд.
У тех, кто регулярно пьет, наблюдается понижающая регуляция синтеза эндорфинов. В итоге алкоголик лишается ощущений, которые стремится испытать.
Все нейрохимические эффекты, описанные мной выше, являются реакцией нервной системы на алкоголь; иными словами, все их можно считать разнообразными a-процессами этого наркотика, которые быстро проявляются у тех, кто впервые попробовал алкоголь или употребляет его нерегулярно. Однако, естественно, при хроническом употреблении каждый из этих процессов запускает сопутствующий ему b-процесс, по мере того как мозг приспосабливается к наркотику и пытается достичь физиологического равновесия.
Системы ГАМК становятся менее чувствительными, а чувствительность к глутамату повышается, из-за чего при отсутствии наркотика мозг становится более активным и развиваются многие эффекты нейровозбудимости, лежащие в основе опасных симптомов, связанных с алкогольным синдромом отмены, в том числе судорог. У тех, кто регулярно пьет, также наблюдается понижающая регуляция синтеза эндорфинов, и именно это, вероятно, способствует общему недомоганию, испытываемому в начале похмелья. Конечно же, именно эти эффекты лишают алкоголика как раз тех ощущений, которые он стремится испытать.
Если бы зависимость от алкоголя встречалась редко — одно дело. Но при наличии такого количества примеров и семейных
несчастий, коллективное отрицание его вреда выглядит странно.
Существуют индивидуальные отличия в химии мозга, из-за которых баланс приятных и негативных эффектов алкоголя у разных людей может отличаться. Наркотики-стимуляторы, например кокаин и амфетамин, дают гораздо более универсальные эффекты, во многом потому, что воздействуют на мозг настолько прицельно. Как правило, седация менее приятна, чем стимуляция; именно поэтому алкоголь, несмотря на всю его популярность, не вызывает такого сильного привыкания, как другие наркотики. Более 85 % взрослых людей в мире пьют, но лишь примерно у каждого десятого эта привычка превращается в проблему.
Из-за чрезмерного употребления алкоголя сегодня во всем мире гибнет 3,3 миллиона человек ежегодно. В России и странах бывшего СССР каждый пятый мужчина умирает из-за проблем, связанных с алкоголем. В США в период с 2006 по 2010 год из-за чрезмерного употребления алкоголя фиксировалось почти 90 тысяч смертельных случаев ежегодно; в том числе к этой категории относится каждая десятая смерть среди взрослого населения в возрасте от двадцати до шестидесяти четырех лет; таким образом, общая смертность из-за алкоголя потенциально составляет 2,5 миллиона человек. Более половины этих смертей и сокращение отпущенного срока жизни на три четверти связаны с запойным пьянством.
В 2016 году от алкоголя погибло вдвое больше людей, чем от всех опиоидов, выписанных по рецепту, и от передозировки героина вместе взятых.
Злоупотребление алкоголем — серьезный фактор, влияющий и на ситуацию на дороге, домашнее насилие, а также другие формы насилия. Примерно треть всех экстренных визитов в травматологию в 2016 году были связаны с алкоголем. Учитывая все это, даже удивительно, что по смертности алкоголь находится только на втором месте, уступая не опиатам (как можно было бы предположить, читая газеты или журналы), а другому разрешенному наркотику — табаку. В 2016 году от алкоголя погибло вдвое больше людей, чем от всех опиоидов, выписанных по рецепту, и от передозировки героина вместе взятых, и даже эта цифра практически утроилась бы, если приплюсовать к ней смертельные случаи, связанные с вождением в нетрезвом виде.
Относительная слабость воздействия алкоголя на мозг (по сравнению с другими наркотиками — прим. Ред.) искажает его непропорциональный вклад в человеческие страдания: для значительного меньшинства (от 10 до 15 %) и их близких последствия употребления алкоголя разрушительны, и алкоголь является третьей по массовости предупреждаемой причиной смерти. Алкоголь остается такой огромной частью нашей культуры с тех самых пор, как у нас есть культура, что практически невозможно разглядеть аспекты, через которые все мы участвуем в неостановимой эпидемии алкоголизма.
Источник: polonsil.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]