К 100-летию Февраля. Революция и черносотенцы (разные судьбы)

Демонстрация черносотенцев до революции. Раскрашенная фотография

Одним из последствий Февральской революции 1917 года стал запрет черносотенных монархических организаций, которые не любили все основные деятели Февраля — от либералов до социалистов. Вожди этих организаций, в первую очередь Союза русского народа (СРН), были арестованы.
Парадокс, однако, заключался в том, что Февраль, наоборот, выдвинул на очень заметные роли другого черносотенца, лидера Союза Михаила Архангела Владимира Пуришкевича. Он ходил в эти дни с красным революционным бантом, откликался, когда его именовали "товарищем Пуришкевичем" и даже гордо утверждал, что это он, именно он, начал убийством Распутина "борьбу с тёмными силами старого режима", то есть революцию. И довольно скоро Пуришкевич, в силу его откровенного антибольшевизма, превратился в заметного лидера правого крыла "февралистов". После Октября он был всё-таки арестован, поскольку создал заговорщицкую организацию, которая собиралась "вешать" большевиков, по его собственным словам. Однако советская власть отнеслась к своему неудавшемуся "вешателю" чрезвычайно великодушно: уже к Первомаю 1918 года Пуришкевича амнистировали и выпустили из тюрьмы.

Он даже успел в июне 1918 года отослать венок цветов с хвалебной надписью на похороны Плеханова, чем заставил разрыдаться Ленина, когда тот об этом услышал. Владимира Ильича глубоко, в самое сердце уязвил тот факт, что враг, монархист-черносотенец публично хвалит за "патриотизм" его учителя, Плеханова... Потом Пуришкевич уехал на Дон, к белым, среди которых и умер от тифа в 1920 году.


Дореволюционная почтовая открытка с карикатурой на черносотенцев


Дореволюционная карикатура на черносотенцев


Дореволюционная почтовая открытка с карикатурой на черносотенцев


Нагрудный значок Союза Русского Народа (СРН)

Не столь счастливо после Февраля сложилась судьба самого, пожалуй, известного черносотенца, доктора Александра Дубровина, вождя "Союза русского народа". Он был арестован в февральские дни и содержался в Петропавловской крепости. Здесь его допрашивал, между прочим, поэт Александр Блок, записавший свои впечатления о нём: "Дубровин, всхлипнувший и бросившийся целовать руку Муравьёва, потом с рыданием упал на койку (гнусные глаза у старика)". Большая Советская энциклопедия авторитетно утверждала, что Дубровин был расстрелян в сентябре 1918 года, сразу после начала "красного террора", и это было бы, откровенно говоря, очень логично, учитывая причастность почтенного доктора к еврейским погромам и вообще его роль как вождя черносотенцев и издателя погромной газеты "Русское знамя". Но в действительности это было не так. Дубровин дожил, и даже в основном будучи на свободе, до апреля 1921 года, когда всё-таки был расстрелян по приговору Президиума ЧК.


Доктор Александр Дубровин, председатель Союза Русского Народа

Советская печать тогда посвящала бывшему лидеру СРН такие стихи:
Старый партиец с 5-го года.
Член партии «Союз русского народа».
«Русское знамя» держит любовно.
Ну, как не узнать доктора Дубровина ?
Честное, открытое лицо! Как не любить!
Такое открытое, что хочется закрыть!..
Это лицо в 1921 году всё-таки "закрыли".


Газета СРН "Русское знамя"


Дореволюционная карикатура в связи с темой СРН

Но более интересно и неожиданно сложилась в Советской России судьба некоторых священников-черносотенцев. Среди вождей обновленческого движения в православной церкви были, как минимум, два бывших черносотенца. Во-первых, протоиерей Владимир Красницкий, который до революции в духовной академии сочинял богословский труд "Обличение социализма" с основной идеей "социализм от дьявола". В СРН он состоял с 1910 года и был священником церкви Петербургского отделения СРН. А в ноябре 1918 года он уже записался в ряды "сочкомов", как тогда называли беспартийных "сочувствующих коммунистам". Ещё спустя год Красницкого лично принимал Владимир Ильич Ленин! К сожалению, подробности этой встречи неизвестны. В 1922 году Красницкий принял обновленческий титул "первого протопресвитера всея Руси". Известен недовольный отзыв о нём вождя обновленцев Александра Введенского: "Хотел бы я знать — откуда взялся этот тип. Никогда ни в одной обновленческой группировке не участвовал, ни с кем из нас никакого дела не имел. И вдруг появляется на каком-то нашем совещании. Он, видите ли, что-то там делает и что-то там тоже подготовляет". Однако после освобождения из-под стражи патриарха Тихона блестящая до этого момента церковная карьера Красницкого (как, впрочем, и всё обновленчество в целом) пошла на спад. И закончилась тихо и незаметно, в 1936 году, когда он скончался от гриппа.


Владимир Красницкий, один из лидеров "Живой церкви"

Второй бывший черносотенец в рядах обновленцев, священник Сергей Калиновской, закончил после революции как лектор-безбожник. Известен исторический анекдот о нём, как на одной из фабрик он стал читать лекцию, доказывая, что бога нет. «Каким же образом вы долгое время были священником?» — спросил его один из верующих рабочих. Калиновский не нашёл ничего лучшего, как сказать: «Да, я обманывал народ». Тогда рабочий, обращаясь к присутствующим, остроумно заметил: «Вот видите, граждане, он много лет нас обманывал; может быть, — он обманывает нас и сейчас, утверждая, что Бога нет?».


Мемориальная доска патриарха Алексия Первого

Ну, а самую головокружительную карьеру среди бывших черносотенцев сделал после революции священник Сергей Симанский (1877-1970), более известный, как патриарх Алексий Первый. В 1908 году в Туле он был избран председателем губернского отдела Союза русского народа. В годы церковной смуты 20-х годов какое-то время находился на стороне обновленцев, но потом примкнул к патриаршей церкви и стал соратником митрополита Сергия. В 1944 году, после его смерти, возглавил Русскую православную церковь. Церковный диссидент Александр Краснов-Левитин писал о нём так: "При восшествии на вершину церковной власти он мало переменился. Те же барственность, высокомерие, верность традициям, глубокая религиозность, но английского типа, в строгих рамках этикета, в твердо установившихся, застывших формах. Строгий консерватор. Святейший мыслил церковь как нечто неподвижное в рамках нового советского государства". А митрополит Никодим (Ротов) возмущался: "Свои аристократические связи ставит выше церковных отношений. Вспомните, как он в Лондоне после церковной службы снял с себя патриарший крест и дал протоиерею Владимиру Родзянко, долго разговаривал с ним. Там в алтаре, сослужили ему наши заслуженные, старые священники, никого из них Патриарх ничем не наградил и не сказал им ни слова. А протоиерей Родзянко даже в нашей Церкви не состоит. И всё только потому, что дед о. Владимира был соседом отца Патриарха по новгородскому имению. Я был глубоко возмущён!".
Так сложно и разнообразно сложились биографии этих людей, которых когда-то до революции объединило членство в Союзе русского народа и других черносотенно-монархических организациях, а потом судьба раскидала далеко друг от друга в политической и частной жизни...

Взято: foto-history.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle