Кофе: свобода, равенство, братство. Часть 2
---
Разговорчики
XVII столетие было для Англии очень живеньким с точки зрения событий временем. В 1642 году вражда между парламентариями и монархом вспыхнула гражданской войной. Первые не желали жить в условиях абсолютной монархии, в то время как второй – желал того всем сердцем, за что и поплатился головой. В 1649 году его казнили как врага государства, и в Англии была установлена республика, вернее, пуританская диктатура (то есть духовность без границ), возглавляемая Оливером Кромвелем. Но в 1658 году «великий лидер» скончался, и островитяне, поразмыслив, решили, что лучше возвратиться к старым порядкам. В итоге 1660 году на пустовавший в течение десятилетия трон взошел Карл II.
Карл II во время коронации
Однако возвращение к старым порядкам вовсе не означало, что парламент передает королю страну в безвозмездное пользование: государь должен считаться с мнением «большинства», утверждали строптивые аристократы. Карл, естественно, думал иначе. Ведь он был кузеном Людовика XIV, правившего Францией на самую что ни на есть полную катушку, и ему тоже не терпелось повелевать и властвовать. Но будучи человеком умным, Карл не решился пойти на открытую конфронтацию с парламентариями и принялся играть с ними в перетягивание каната, то беря верх, то давая слабину, не переставая при этом довольно искусно маневрировать. А вот с народом ему играть не хотелось. От народа ему хотелось любви и почитания…
На этом живописном фоне в стране начали распространяться кофейни – места массового скопления людей, склонных к беседам о серьезных материях, в том числе о политике. Разговоры подобного рода в тавернах и пивных опасными не считались. Ведь о чем бы там ни шла речь, сказанное в конце концов растворялась в выпитом, вольные думы уступали место инстинкту, и все заканчивалось славной дракой или походом в по гулящим девкам. Более того, власти, то есть сторонники государя, поощряли пьянство во славу отчизны. Поднимать тосты за здравие короля и процветание монархии считались правильным тоном. «Верный подданный беспробудно пьет и не помышляет об измене» (the loyal subject, as it is reason, drinks good sack and is free from treason), - пелось в одной из песен тех времен. «Безродный пьянчуга – пример безропотнейшего подданного Его Величества» (The honest drunken curr is one of the quietest subjects his majesty has), - говорилось в одном из памфлетов той эпохи…
Крестьяне в таверне, 17 век
Однако в кофейнях, где подавали тонизирующие напитки, царила полная неблагонадежность. Уже в начале 1660-х годов владельцы заведений смекнули, что на вéсти, да из высших сфер, клиентура слетается, как мухи на варенье. Одно дело писать на меловой доске расписание прибытия и отправления кораблей и совсем другое - подпитывать любопытство посетителей сведениями о решениях парламента и сплетнями о жизни двора. Первое интересовало лишь предпринимателей, но второе – все слои населения. Поэтому содержатели кофеен принялись распространять у себя нелегально напечатанные памфлеты скандального свойства и написанные от руки сводки новостей. Ведь согласно Акту о цензуре от 1662 года (Licensing Act), писательская деятельность строго контролировалось, и все достойное внимания производилось в подполье.
Известия часто получали из «первоисточников». В парламенте или городском совете без особого труда отыскивались служащие, готовые за определенную плату поставлять сведения. Говорят, даже посыльные самого короля были не прочь положить в карман несколько лишних монет. Но вскорости в Лондоне развелось великое множество писак, рыскавших по городу в поисках слухов и происшествий. В конце 1660-х годов итальянский дипломат и философ Лоренцо Магалотти отметил, что в английских кофейнях постоянно обретаются журналисты, обсуждающие «свежие и не очень новости – правдивые и ложные».
Английская кофейня, гравюра 17 века
Такая периодика наносила порой весьма ощутимый ущерб бизнесу и даже государству. В 1676 королевский флот планировал провести операцию против алжирских пиратов, которые доставляли предпринимателям большие неприятности. Однако ее пришлось отменить, потому что секретная информация просочилась в лондонские кофейные дома, и об этом узнал весь город. Примерно в то же время по заведениям циркулировал памфлет, в котором сообщалось о неминуемой войне с Испанией. Причем автор настаивал на том, что военные действия начнутся со дня на день. Это, естественно, всколыхнуло деловое сообщество, особенно тех, кого с Иберийским полуостровом связывал корыстный интерес. Так что некоторые негоцианты даже приняли решение задержать свои корабли с товаром в порту до полного выяснения обстоятельств.
Но кофейная публика была от этого в восторге. О, с каким энтузиазмом подхватывали развязанные на язык англичане свежие известия вперемежку со слухами и сплетнями, с каким упоением обсуждали они тонкости внутренней и внешней политики Англии и других государств, личности вельмож, придворных и даже самого короля и многое, многое другое, безжалостно при этом зубоскаля, язвя и не скупясь на словечки и выраженьица!
Кофейня Lloyd's, 18 век
Правда, за слишком усердное злословие можно было поплатиться здоровьем. Авторы скандальных памфлетов, в которых затрагивались честь и достоинство дорожащих своей репутацией джентльменов, нередко бывали нещадно биты нанятыми оскорбленной стороной громилами.
Его Величеству такое положение вещей не нравилось категорически. Жизнь Карла и без того была обильна приправлена склоками и дрязгами с парламентом, так что всплеск народной политики был ему совершенно ни к чему. Поэтому уже в 1666 монарх начал подумывать о том, чтобы объявить неблагонадежности войну и закрыть кофейни. Лорд-канцлер граф Кларендон (Эдвард Хайд) короля поддержал, заявив, что в этих заведениях слышатся «чудовищные обвинения в адрес правительства… Людям кажется, что эти дома имеют некие привилегии, которые позволяют посетителям совершенно безнаказанно говорить все, что им вздумается».
Граф Кларендон, портрет работы Питера Лели, 17 век
Но член Тайного Совета сэр Уильям Ковентри убедил государя в нецелесообразности такого шага, указав тому, что, во-первых, в кофейнях собираются не только зубоскалы, но и друзья монархии, а во-вторых, кофе облагается акцизным налогом, то есть приносит казне доход. Первый довод, возможно, не показался королю достаточно весомым, но второй – звучал убедительно. Так что вопрос временно сняли с повестки.
Курьез
Нечто похожее произошло много лет до описываемых событий с табаком. Его Величество Яков I (1566-1625) был ярым противником этого зелья, утверждая, что оно «омерзительно для носа, вредно для мозга и опасно для легких». И когда группа смельчаков, основавшая в 1607 году в далекой Америке первую английскую колонию Вирджиния, объявила о желании выращивать там табак, король ответил решительным «нет». Однако умные люди растолковали монарху, что табачок, конечно, омерзителен, вреден и опасен, но пользуется при этом недюжинным спросом и может принести казне немалых денег. В итоге Яков был вынужден согласиться, в очередной раз доказав, что когда речь заходит о деньгах, принципы отступают на второй план.
Тем не менее власти не намеривались оставлять все, как есть. В 1672 году Карл потребовал от своих дражайших подданных воздержаться от «публикации и распространения ложных сведений, касающихся государственных дел, а равно персоны Его Величества, его советников и министров». Особого эффекта это «обращение к народу», видимо, не возымело, и два года спустя требование прозвучало снова, но и на сей раз безрезультатно. Поэтому 29 декабря 1675 года монарх объявил, что начиная с 10 января 1676 года, в стране будет введен запрет на розничную продажу кофе, какао, шербета, чая и проч. Это означало, что у кофеен отзовут выданные прежде лицензии и заведения придется закрыть.
Дело запахло керосином. Хотя скептики были уверены, что власти ничего не добьются. «Англичане не потерпят запрета на собрания, которые не преследуют противозаконных целей. Я полагаю, что люди будут встречаться, как и прежде. Вместо кофе или чая они будут заваривать шалфей, буквицу и розмарин. А так как эти травы произрастают у нас и не облагаются налогами, то проигравшим в этом деле будет корона. И вообще, люди будут собираться вместе, даже если им дозволят только курить табак», - заметил член парламента сэр Ральф Верни.
Сэр Ральф Верни, портрет работы Питера Лели, 17 век
Спокойствие этого господина вполне обоснованно – ведь решение властей не затрагивало финансовых интересов посетителей кофеен. Однако владельцам заведений оно сулило банкротство. Поэтому 6 января 1676 года группа держателей кофейных домов удостоилась аудиенцию у короля. Предприниматели утверждали, что этот запрет крайне несправедлив, так как они вложили в свое дело большие деньги (покупка кофе-какао-чая, аренда помещений, наем обслуживающего персонала и т.д.) Карл призадумался и буквально на следующий день собрал совет для обсуждения правомочности своего решения.
Ремарка
Эти события прекрасно характеризуют Англию как страну, где законы уже тогда имели практическую силу, с которой должен был считаться даже монарх. Представьте себе что-нибудь подобное во Франции Людовика XIV или петровской России…
Одним словом кофейни закрыть не удалось, и все ограничилось преследованием лиц, распространяющих ложные и порочащие честь и достоинство важных персон сведения. Хотя и это исполнялось без особых последствий для кого бы то ни было. Ведь времена стояли тревожные, и лишний раз провоцировать возмущение народа было по меньшей мере небезопасно.
Английская кофейня, 18 век
Краткое описание тревожных времен
Вторую половину XVII века называют эпохой Людовика XIV, который стремился подчинить себе всю Европу и насадить везде католицизм. Англия же была протестантской страной, где к католикам относились с нескрываемой неприязнью. Однако Карл имел на этот счет свое личное мнение. Как сообщалось выше, английский король был кузеном Людовика XIV и получал от него финансовую помощь. В благодарность за это он обещался при первой возможности вернуть Англию в лоно католической церкви. Общественность в эти планы, естественно, посвящена не была. В 1672 году в качестве первого в этом направлении шага Карл издал Декларацию веротерпимости (Declaration of Indulgence), предоставляющую католикам и диссентерам (членам протестантских сект) право на свободное удовлетворение своих духовных потребностей. Однако парламент настоял на отмене этого документа и принял Акт о присяге (Test Act), который предписывал всем сотрудникам госаппарата и армейским чинам присягнуть на верность англиканской церкви и поклясться в том, что они не верят в пресуществление святых даров (когда хлеб и вино превращаются в тело и кровь Иисуса – протестанты это явление не признавали). Католики на такое пойти не могли и были вынуждены подавать в отставку, демонстрируя тем самым свою религиозную принадлежность. На этом фоне выяснилось, что законный наследник престола, брат короля Джеймс (супруга Карла оказалась неспособной к деторождению), – католик. В результате в стране разразился кризис, расколовший английское общество на два лагеря: тори (за кандидатуру Джеймса и профранцузскую внешнюю политику) и вигов (против кандидатуры Джеймса и профранцузской внешней политики)…
Да, тревожные были времена. Но кофейные дома очень успешно вписались в контекст. В 1680-х годах многие заведения стали штаб-квартирами новоиспеченных партий. Тори и виги, собираясь в своем кругу, беспощадно поносили оппонентов, писали язвительные пасквили и… короче говоря, закладывали фундамент политической журналистики.
Английская кофейня, начало 18 века
Заключение
Английская кофейня XVII-XVIII веков – явление уникальное. Конечно, на континенте кофейные дома тоже имелись, но в значительно меньшем количестве и совершенно иного свойства. Лондонцы приходили в заведения поговорить, а, к примеру, парижане – просто выпить кофе или какао: французские власти держали народ в узде и не допускали публичного вольнодумства. Исключение составляла Голландия, где, как и в Англии, царила изрядная, по тем временам, свобода слова. Однако в 1700 году в Амстердаме было всего 32 кофейни, в то время как в Лондоне они исчислялись сотнями.
Карта кофеен одного из районов Лондона, 18 век (?)
Таким образом английские кофейные дома стали своего рода площадкой, на которой будет возведено здание гражданских свобод, и садом, где в XVIII столетии зацветет журналистика, ведомая такими мэтрами пера, как Даниель Дефо, Джонатан Свифт, Джозеф Аддисон, Ричард Стил и т. д.
Правда, вот что примечательно: подготовив, так сказать, почву для дальнейшего развития общества, кофе уже в 1720-х годах уступил место чаю. Но это совсем другая история.
Удачи!
(С) Денис Кокорин
________________________________________
Подписывайтесь на Занимательную Англию в соцсетях:
https://www.facebook.com/enjoyenglandblog
http://vk.com/enjoy_england
https://www.instagram.com/enjoy_england
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]