Глеб Жеглов и Володя.... Послевоенный бандитизм.
---
"Один из самых явных признаков общественного страха перед уголовным бандитизмом в послевоенные годы является содержание писем, которые тысячами поступали в различные учреждения и в редакции советских газет. Часть из них сохранилась в архивах. Такие письма отчаянно взывали к властям с требованием восстановить порядок и законность.
Например, рабочие Саратова осенью 1945 г. писали, что "...с началом осени Саратов буквально терроризируют воры и убийцы. Раздевают на улицах, срывают часы с рук - и это происходит каждый день... Жизнь в городе просто прекращается с наступлением темноты. Жители приучились ходить только по середине улицы, а не по тротуарам, и подозрительно смотрят на каждого, кто к ним приближается”.
“День не проходит без того, чтобы в Саратове кого-нибудь не убили или не ограбили, часто в самом центре города при ярком свете. Дошло до того, что единственные, кто ходят в театр или кино, - это те, что живут рядом буквально в следующую дверь. Театр Карла Маркса, расположенный в пригороде, по вечерам пустует”
Есть в советских архивах еще один ценный источник, отражающий послевоенный страх общества перед бандитами. Сотрудники НКГБ и МГБ регулярно следили за перепиской людей. Хотя это часто делалось в порядке текущего наблюдения за политической благонадежностью, советская госбезопасность также регулярно задерживала почтовые отправления, не имея ввиду какое-либо конкретное лицо, а с целью того, чтобы просто “держать руку на пульсе” общественных настроений.
Работая в архивах СНГ в последние годы, автор натолкнулся на сотни докладов, основанных на перлюстрации корреспонденции, в которых есть все - от оценки квалификации школьных учителей и качества медицинского обслуживания на местах до административного произвола и реакции людей на отдельные мероприятия властей.
Есть здесь, конечно, и свидетельства о бандитизме. В послевоенные годы регулярная задержка частной корреспонденции внутри страны и работа с ней осуществлялась отделом “В” Министерства госбезопасности под бдительным управлением генерал-майора М. В. Грибова.
Выдержки из писем распределялись по категориям, печатались и перепечатывались и регулярно направлялись в соответствующие гражданские и военные органы - как по официальным запросам, так и с целью заставить начать расследование подозрительных случаев злоупотреблений на местах или вопиющей безответственности.
Показателем серьезности проблемы преступности в послевоенный период является совершенно секретный доклад, полученный Л. Берия в конце ноября 1946 г. В этом донесении содержалось 1 232 упоминания об уголовном бандитизме, извлеченных из частной переписки граждан в период с 16 октября по 15 ноября 1946 г. и касавшихся только шести областей (Московской, Курской, Ивановской, Орловской, Смоленской и Сумской).
Всего лишь несколько примеров из этих писем свидетельствуют о катастрофическом распаде социальных норм в советском обществе в послевоенные годы.
"Столько грабежей и убийств. Ты, возможно, знаешь Василия Масленникова в Никольском. Он и его жена везли картошку в Иваново, когда на них напали и избили люди в масках... Не так давно Нюрка Ключарева возвращалась домой с электрички в 11 часов утра. Когда она проходила мимо избушки Бликиной, которая в лесу, кто-то напал на нее, свалил на землю, схватил за горло и, угрожая ножом, требовал деньги".
(14 октября 1946 г. Рябышева (Загорск) - Е. Рябышеву.)
"...Новости в нашей деревне. Кто-то задушил старуху, а в Черняке убили дедушку Ольшанского. Его труп до сих пор не нашли. Много воровства. Ужасно идти домой одному ночью или даже вечером. Какая-то банда вытворяет вещи выше всякого понимания."
(5 ноября 1946 г. А. Калашникова (Чернянский район Курской области) - своему мужу.)
"Много новостей, но все то же самое: каждую ночь кого-нибудь грабят или находят убитого мужчину или женщину. Недавно в уборной за аптекой нашли молодого человека с пулевым отверстием в голове. Видно, раз здесь нет моря, то самые глубокие места в “веселой” Вичуге - уборные. Как приедешь сюда, сойдешь с ума.
(17 октября 1946 г. В. Лапина (Вичуга Ивановской области) - Г. Голубеву.)
"Бандиты застрелили Павла Данилова и его жену и все забрали из их дома. Вот как у нас обстоят дела и с каждым днем становится все страшнее. Такие случаи повторяются каждый день и ночь. Людям здесь приходится собираться в одном доме вместе на ночь, уходя из собственного дома. Вот такие дела".
(26 октября 1946 г. В. Проскурина (Орловская область) - В. Зайцеву (Севастополь).)
Эти сообщения ни в коем случае не являются исключительными. Ранее в том же году советские цензоры зафиксировали в двух упомянутых украинских областях - Каменец-Подольской и Станиславской - соответственно 923 и 776 случаев грабежей и бандитизма.
"Сейчас очень опасно в наших краях. Грабежи и убийства законопослушных людей на улицах и в их домах. В нашей деревне ограбили Василия Баюра, нашу родственницу Елизавету и других.
А ночью 25 марта они убили Алексея Копицу. Три человека с оружием пришли к нему и все забрали. Стащили даже ботинки с ног. Они убили прохожего на дороге, а всего убили уже четыре человека. Вечером нам никуда не пойти, а то они нас убьют".
(6 апреля 1946 г. Д. Порхун (Каменец-Подольская область) - М. Порхуну.)
"Жизнь в нашей стороне поистине плохая. Много бандитов и они все время грабят деревни. Они уже ограбили пять семей, а у Петра Стецюка убили жену и дочь и все украли в хате".
(3 апреля 1946 г. Д. Сабадаш (Каменец-Подольская область) - В. Сабадашу.)
"У Павла Стыщенко бандиты взяли все. Они их ужасно били и оставили в одном нижнем белье. У Петро они также забрали все и убили Саньку и Евдокию. Они впрыгнули в окно и сразу стали стрелять.
Я тоже очень боялся, что убьют, потому что стрельба шла в течение трех часов. Та же самая вещь каждую ночь в каждой деревне: они грабят два-три дома и пока продолжается ночь, ты не спишь и ждешь смерти".
(3 апреля 1946 г. С. Омельян (Каменец-Подольская область) - В. Тухновскому.)
Борьба с бандитизмом и разбоем стала главной задачей Сергея Круглова - министра внутренних дел. Усилия советских органов в этом направлении подтверждаются следующим отчетом:
За период с 1 января 1945 г. до 1 декабря 1946 г.
В течение указанного периода было ликвидировано: антисоветских формирований и организованных бандгрупп 3 757, связанных с ними банд 3 861.
Ликвидировано бандитов, членов антисоветских националистических организаций, их подручных и других антисоветских элементов: 209 831 лиц. Из них убито 72 232; арестовано: 102 272; легализовано: 35 527.
Ликвидировано бандитско-грабительских элементов, дезертиров, уклоняющихся от службы в Советской Армии, их подручных и других уголовных элементов: 126 033 лиц. Из них убито: 1 329; арестовано: 57 503; легализовано: 67 201. Депортировано: 10 982 бандитских семей, 28 570 лиц.
Выслано в соответствии с правительственным решением о высылке лиц, служивших в германской армии, полиции и других формированиях: 107 046 лиц (до 1 октября 1946 г.).
Оружие, амуниция и другое воинское снаряжение, захваченные у бандитов и населения: 16 орудий, 366 "мортир", 337 ПТР, 8 895 тяжелых пулеметов, 28 682 автоматов, 168 730 винтовок, 59 129 револьверов и пистолетов, 151 688 гранат, 79 855 мин и снарядов, 11 376 098 патронов, 6 459 килограмма взрывчатки, 62 радиопередатчика, 230 коротко-волновых приемников, 396 пишущих машинок, 23 счетных устройства.
Подпись: Начальник ГУББ СССР Подполковник ГБ Поляков 13 января 1947 г.
Самой активной и печально знаменитой уголовной бандой в Московской области в период с 1950 по 1953 гг. была так называемая банда Митина. Иван Митин - бывший заключенный, которому в 1950 г. исполнилось двадцать три года, - в 1944 г. был осужден и приговорен к пяти годам лишения свободы за нарушение статьи 182, п. 1 УК.
После освобождения Митин работал на заводе в Красногорске, там же он и проживал. Помимо Митина, в банде состояло еще пять человек - четверо в возрасте от шестнадцати до двадцати трех лет и один рабочий Петр Болотов, тридцати семи лет, член партии с 1944 г.
До своего задержания в феврале 1953 г. с помощью осведомителей, работавших за деньги под оперативными псевдонимами МОРОЗОВ и МИХАЙЛОВ, банда Митина действовала весьма успешно, снискав известность, сравнимую с той, что имели шайки американских гангстеров 1930-х гг.
С марта 1950 г. до конца декабря 1952 г. банда ограбила десять отдельных объектов в городе Москве, захватив при этом почти 200 000 рублей. В каждом случае вооруженная банда совершала налет в промежуток времени с 7 до 8 часов вечера.
Бандиты заставляли служащих и посетителей магазинов и ресторанов ложиться на пол лицом вниз, после чего забирали все содержимое кассовых ящиков и сейфов. Во время налетов было убито двое посетителей пивного бара и один милиционер.
С августа 1952 г. банда расширила радиус своих действий, совершив пять похожих ограблений в различных концах Московской области. Ни в одном месте она не появлялась дважды.
Однако во время последнего налета сложившийся порядок был нарушен. В Калининграде под Москвой 9 января 1953 г. банда напала на отделение Сбербанка в дневное время. Грабители ворвались в 11.45 утра, перед самым обеденным перерывом.
Закрыв дверь изнутри, бандиты до полусмерти избили двух служащих, оборвали телефонную линию и взяли из сейфа 29 500 рублей. Спешно покидая место преступления, они убили двух банковских служащих выстрелами из пистолета ТТ, но по каким-то необъяснимым причинам оставили в банке свои галоши.
Это вещественное доказательство вместе с данными баллистической экспертизы, а также два неудавшихся плана ограблений в феврале того же года и помогли установить личность и арестовать налетчиков.
Этот пример позволяет лучше понять ранее малоизвестные стороны социальной действительности того времени. Совершив за тридцать шесть месяцев пятнадцать ограблений, банда ранила трех и убила семь человек (в том числе двух сотрудников милиции), всего ею было похищено 292 500 рублей.
Однако гангстерские налеты такого масштаба были скорее исключением, чем правилом. На каждую банду типа Митинской приходились сотни более мелких банд, которые специализировались на воровстве более прозаических вещей, вроде чая, сахара, одежды, обуви, небольших денежных сумм.
Это явление следует рассматривать в контексте тяжелого послевоенного быта. Социальный бандитизм советского типа олицетворяли отнюдь не такие фигуры как Аль Капоне, использовавшие наглую и грубую силу для укрепления своей власти.
На ум скорее приходит Оливер Твист - мелкий воришка, влекомый к преступлениям больше нуждой, чем жадностью. Взять хотя бы один из великого множества примеров: 19 декабря 1947 г. на Украине, под Киевом, за вооруженное ограбление были задержаны шесть рабочих.
Как выяснилось, грабители в масках бежали, прихватив с собой 2 376 литров спирта, семь металлических ящиков, 161 коробку пудры, 23 женских жакетов, полтора килограмма пряжи, полтора килограмма чая и канистру с 16 литрами бензина".
Из книги Джеффри Бурдса "Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы".
"Русская по национальности, “восточница”, Лидия Михайловна Минаева попала на Западную Украину после Второй мировой войны - молодая жена офицера МВД, сотрудника уголовного розыска. Муж Минаевой принадлежал к так называемому активу, направленному на Западную Украину после Великой Отечественной войны для советизации этого региона.
Встреча с Минаевой перевернула мою жизнь и коренным образом изменила мои исследовательские планы. На протяжении последующих семи лет, ставших последними годами жизни этой удивительной женщины, Лидия Михайловна знакомила меня с историей борьбы советской власти с националистическим подпольем на Западной Украине и вводила меня в круг источников. За это время ни разу я не получил отказ на требование о выдаче дел.
По мере того как во Львове и других местах возрастала активность экстремистских групп, рушились наши надежды когда-нибудь опубликовать наше многотомное документальное исследование в Украине и для украинцев.
Из уст в уста передавались неприятные истории о коррупции и запугивании. Доходило даже до прямых угроз расправиться с нашими основными сотрудниками и их близкими. Порой бесследно и без всяких объяснений исчезали документы.
Поэтому мы с Лидией Михайловной решили использовать то недолгое время, пока еще была такая возможность, и собрать как можно больше документов, сделать с них копии и переправить их на Запад. Я хочу подчеркнуть: все это делалось законным путем".
Например, рабочие Саратова осенью 1945 г. писали, что "...с началом осени Саратов буквально терроризируют воры и убийцы. Раздевают на улицах, срывают часы с рук - и это происходит каждый день... Жизнь в городе просто прекращается с наступлением темноты. Жители приучились ходить только по середине улицы, а не по тротуарам, и подозрительно смотрят на каждого, кто к ним приближается”.
“День не проходит без того, чтобы в Саратове кого-нибудь не убили или не ограбили, часто в самом центре города при ярком свете. Дошло до того, что единственные, кто ходят в театр или кино, - это те, что живут рядом буквально в следующую дверь. Театр Карла Маркса, расположенный в пригороде, по вечерам пустует”
Есть в советских архивах еще один ценный источник, отражающий послевоенный страх общества перед бандитами. Сотрудники НКГБ и МГБ регулярно следили за перепиской людей. Хотя это часто делалось в порядке текущего наблюдения за политической благонадежностью, советская госбезопасность также регулярно задерживала почтовые отправления, не имея ввиду какое-либо конкретное лицо, а с целью того, чтобы просто “держать руку на пульсе” общественных настроений.
Работая в архивах СНГ в последние годы, автор натолкнулся на сотни докладов, основанных на перлюстрации корреспонденции, в которых есть все - от оценки квалификации школьных учителей и качества медицинского обслуживания на местах до административного произвола и реакции людей на отдельные мероприятия властей.
Есть здесь, конечно, и свидетельства о бандитизме. В послевоенные годы регулярная задержка частной корреспонденции внутри страны и работа с ней осуществлялась отделом “В” Министерства госбезопасности под бдительным управлением генерал-майора М. В. Грибова.
Выдержки из писем распределялись по категориям, печатались и перепечатывались и регулярно направлялись в соответствующие гражданские и военные органы - как по официальным запросам, так и с целью заставить начать расследование подозрительных случаев злоупотреблений на местах или вопиющей безответственности.
Показателем серьезности проблемы преступности в послевоенный период является совершенно секретный доклад, полученный Л. Берия в конце ноября 1946 г. В этом донесении содержалось 1 232 упоминания об уголовном бандитизме, извлеченных из частной переписки граждан в период с 16 октября по 15 ноября 1946 г. и касавшихся только шести областей (Московской, Курской, Ивановской, Орловской, Смоленской и Сумской).
Всего лишь несколько примеров из этих писем свидетельствуют о катастрофическом распаде социальных норм в советском обществе в послевоенные годы.
"Столько грабежей и убийств. Ты, возможно, знаешь Василия Масленникова в Никольском. Он и его жена везли картошку в Иваново, когда на них напали и избили люди в масках... Не так давно Нюрка Ключарева возвращалась домой с электрички в 11 часов утра. Когда она проходила мимо избушки Бликиной, которая в лесу, кто-то напал на нее, свалил на землю, схватил за горло и, угрожая ножом, требовал деньги".
(14 октября 1946 г. Рябышева (Загорск) - Е. Рябышеву.)
"...Новости в нашей деревне. Кто-то задушил старуху, а в Черняке убили дедушку Ольшанского. Его труп до сих пор не нашли. Много воровства. Ужасно идти домой одному ночью или даже вечером. Какая-то банда вытворяет вещи выше всякого понимания."
(5 ноября 1946 г. А. Калашникова (Чернянский район Курской области) - своему мужу.)
"Много новостей, но все то же самое: каждую ночь кого-нибудь грабят или находят убитого мужчину или женщину. Недавно в уборной за аптекой нашли молодого человека с пулевым отверстием в голове. Видно, раз здесь нет моря, то самые глубокие места в “веселой” Вичуге - уборные. Как приедешь сюда, сойдешь с ума.
(17 октября 1946 г. В. Лапина (Вичуга Ивановской области) - Г. Голубеву.)
"Бандиты застрелили Павла Данилова и его жену и все забрали из их дома. Вот как у нас обстоят дела и с каждым днем становится все страшнее. Такие случаи повторяются каждый день и ночь. Людям здесь приходится собираться в одном доме вместе на ночь, уходя из собственного дома. Вот такие дела".
(26 октября 1946 г. В. Проскурина (Орловская область) - В. Зайцеву (Севастополь).)
Эти сообщения ни в коем случае не являются исключительными. Ранее в том же году советские цензоры зафиксировали в двух упомянутых украинских областях - Каменец-Подольской и Станиславской - соответственно 923 и 776 случаев грабежей и бандитизма.
"Сейчас очень опасно в наших краях. Грабежи и убийства законопослушных людей на улицах и в их домах. В нашей деревне ограбили Василия Баюра, нашу родственницу Елизавету и других.
А ночью 25 марта они убили Алексея Копицу. Три человека с оружием пришли к нему и все забрали. Стащили даже ботинки с ног. Они убили прохожего на дороге, а всего убили уже четыре человека. Вечером нам никуда не пойти, а то они нас убьют".
(6 апреля 1946 г. Д. Порхун (Каменец-Подольская область) - М. Порхуну.)
"Жизнь в нашей стороне поистине плохая. Много бандитов и они все время грабят деревни. Они уже ограбили пять семей, а у Петра Стецюка убили жену и дочь и все украли в хате".
(3 апреля 1946 г. Д. Сабадаш (Каменец-Подольская область) - В. Сабадашу.)
"У Павла Стыщенко бандиты взяли все. Они их ужасно били и оставили в одном нижнем белье. У Петро они также забрали все и убили Саньку и Евдокию. Они впрыгнули в окно и сразу стали стрелять.
Я тоже очень боялся, что убьют, потому что стрельба шла в течение трех часов. Та же самая вещь каждую ночь в каждой деревне: они грабят два-три дома и пока продолжается ночь, ты не спишь и ждешь смерти".
(3 апреля 1946 г. С. Омельян (Каменец-Подольская область) - В. Тухновскому.)
Борьба с бандитизмом и разбоем стала главной задачей Сергея Круглова - министра внутренних дел. Усилия советских органов в этом направлении подтверждаются следующим отчетом:
За период с 1 января 1945 г. до 1 декабря 1946 г.
В течение указанного периода было ликвидировано: антисоветских формирований и организованных бандгрупп 3 757, связанных с ними банд 3 861.
Ликвидировано бандитов, членов антисоветских националистических организаций, их подручных и других антисоветских элементов: 209 831 лиц. Из них убито 72 232; арестовано: 102 272; легализовано: 35 527.
Ликвидировано бандитско-грабительских элементов, дезертиров, уклоняющихся от службы в Советской Армии, их подручных и других уголовных элементов: 126 033 лиц. Из них убито: 1 329; арестовано: 57 503; легализовано: 67 201. Депортировано: 10 982 бандитских семей, 28 570 лиц.
Выслано в соответствии с правительственным решением о высылке лиц, служивших в германской армии, полиции и других формированиях: 107 046 лиц (до 1 октября 1946 г.).
Оружие, амуниция и другое воинское снаряжение, захваченные у бандитов и населения: 16 орудий, 366 "мортир", 337 ПТР, 8 895 тяжелых пулеметов, 28 682 автоматов, 168 730 винтовок, 59 129 револьверов и пистолетов, 151 688 гранат, 79 855 мин и снарядов, 11 376 098 патронов, 6 459 килограмма взрывчатки, 62 радиопередатчика, 230 коротко-волновых приемников, 396 пишущих машинок, 23 счетных устройства.
Подпись: Начальник ГУББ СССР Подполковник ГБ Поляков 13 января 1947 г.
Самой активной и печально знаменитой уголовной бандой в Московской области в период с 1950 по 1953 гг. была так называемая банда Митина. Иван Митин - бывший заключенный, которому в 1950 г. исполнилось двадцать три года, - в 1944 г. был осужден и приговорен к пяти годам лишения свободы за нарушение статьи 182, п. 1 УК.
После освобождения Митин работал на заводе в Красногорске, там же он и проживал. Помимо Митина, в банде состояло еще пять человек - четверо в возрасте от шестнадцати до двадцати трех лет и один рабочий Петр Болотов, тридцати семи лет, член партии с 1944 г.
До своего задержания в феврале 1953 г. с помощью осведомителей, работавших за деньги под оперативными псевдонимами МОРОЗОВ и МИХАЙЛОВ, банда Митина действовала весьма успешно, снискав известность, сравнимую с той, что имели шайки американских гангстеров 1930-х гг.
С марта 1950 г. до конца декабря 1952 г. банда ограбила десять отдельных объектов в городе Москве, захватив при этом почти 200 000 рублей. В каждом случае вооруженная банда совершала налет в промежуток времени с 7 до 8 часов вечера.
Бандиты заставляли служащих и посетителей магазинов и ресторанов ложиться на пол лицом вниз, после чего забирали все содержимое кассовых ящиков и сейфов. Во время налетов было убито двое посетителей пивного бара и один милиционер.
С августа 1952 г. банда расширила радиус своих действий, совершив пять похожих ограблений в различных концах Московской области. Ни в одном месте она не появлялась дважды.
Однако во время последнего налета сложившийся порядок был нарушен. В Калининграде под Москвой 9 января 1953 г. банда напала на отделение Сбербанка в дневное время. Грабители ворвались в 11.45 утра, перед самым обеденным перерывом.
Закрыв дверь изнутри, бандиты до полусмерти избили двух служащих, оборвали телефонную линию и взяли из сейфа 29 500 рублей. Спешно покидая место преступления, они убили двух банковских служащих выстрелами из пистолета ТТ, но по каким-то необъяснимым причинам оставили в банке свои галоши.
Это вещественное доказательство вместе с данными баллистической экспертизы, а также два неудавшихся плана ограблений в феврале того же года и помогли установить личность и арестовать налетчиков.
Этот пример позволяет лучше понять ранее малоизвестные стороны социальной действительности того времени. Совершив за тридцать шесть месяцев пятнадцать ограблений, банда ранила трех и убила семь человек (в том числе двух сотрудников милиции), всего ею было похищено 292 500 рублей.
Однако гангстерские налеты такого масштаба были скорее исключением, чем правилом. На каждую банду типа Митинской приходились сотни более мелких банд, которые специализировались на воровстве более прозаических вещей, вроде чая, сахара, одежды, обуви, небольших денежных сумм.
Это явление следует рассматривать в контексте тяжелого послевоенного быта. Социальный бандитизм советского типа олицетворяли отнюдь не такие фигуры как Аль Капоне, использовавшие наглую и грубую силу для укрепления своей власти.
На ум скорее приходит Оливер Твист - мелкий воришка, влекомый к преступлениям больше нуждой, чем жадностью. Взять хотя бы один из великого множества примеров: 19 декабря 1947 г. на Украине, под Киевом, за вооруженное ограбление были задержаны шесть рабочих.
Как выяснилось, грабители в масках бежали, прихватив с собой 2 376 литров спирта, семь металлических ящиков, 161 коробку пудры, 23 женских жакетов, полтора килограмма пряжи, полтора килограмма чая и канистру с 16 литрами бензина".
Из книги Джеффри Бурдса "Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы".
"Русская по национальности, “восточница”, Лидия Михайловна Минаева попала на Западную Украину после Второй мировой войны - молодая жена офицера МВД, сотрудника уголовного розыска. Муж Минаевой принадлежал к так называемому активу, направленному на Западную Украину после Великой Отечественной войны для советизации этого региона.
Встреча с Минаевой перевернула мою жизнь и коренным образом изменила мои исследовательские планы. На протяжении последующих семи лет, ставших последними годами жизни этой удивительной женщины, Лидия Михайловна знакомила меня с историей борьбы советской власти с националистическим подпольем на Западной Украине и вводила меня в круг источников. За это время ни разу я не получил отказ на требование о выдаче дел.
По мере того как во Львове и других местах возрастала активность экстремистских групп, рушились наши надежды когда-нибудь опубликовать наше многотомное документальное исследование в Украине и для украинцев.
Из уст в уста передавались неприятные истории о коррупции и запугивании. Доходило даже до прямых угроз расправиться с нашими основными сотрудниками и их близкими. Порой бесследно и без всяких объяснений исчезали документы.
Поэтому мы с Лидией Михайловной решили использовать то недолгое время, пока еще была такая возможность, и собрать как можно больше документов, сделать с них копии и переправить их на Запад. Я хочу подчеркнуть: все это делалось законным путем".
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]