Правосудие на Руси
---
Оригинал взят у 
skif_tag в Правосудие на Руси
Издавна на Руси правосудие осуществлялось по писаным правилам, известным сегодня Судебникам, ПравИлам и пр. Но, так же издавна на Руси толковали эти правила и законы так, как это выгодно сильным и богатым. "Закон что дышло..." - эта поговорка красной нитью проходит через всю многовековую российскую историю.
Любопытно, как со стороны это видели иностранцы, дипломаты, купцы, путешественники.
«Всякий, кто пожелает обвинить другого в воровстве, грабеже или убийстве, отправляется в Москву и просит позвать такого-то на суд. Ему дается недельщик, который назначает срок обвиняемому и привозит его в Москву».
[С. Герберштейн. Записки о Московии]
«Истец говорит: я требую правосудия; его просьба исполняется: приходит пристав и арестует ответчика, поступая с ним совершенно противно английским законам. Задержанных людей у них бьют по ногам, пока они не представят поручительства по своему делу».
[Р. Ченслор. Книга о великом и могущественном царе России и князе Московском…]
«Было также много недельщиков, которые всякого высылали на суд за деньги, в зависимости от расстояния. Они ставили на суд всякого в стране. Обвиняемому назначался первый срок явки соразмерно с тем, жил ли он далеко или близко. Недельщик же, придя на место, брал с собой с ближайшей таможни, но не с поместий и не из уделов, двух или трех целовальников и бросал память в дом или во двор к обвиняемому. <…> Раньше некоторым иноземцам великий князь нередко выдавал грамоты в том, что они имеют право не являться на суд по искам русских, хотя бы те и обвиняли их, кроме двух сроков в году: дня Рождества Христова и Петра и Павла. В грамоте писалось еще имя особого пристава, который и мог вызывать на суд иноземца в эти два праздника».
[Г. Штаден. Страна и правление московитов в описании Генриха Штадена.]
"А прежде чем перейти к дальнейшему, следует отметить, что меж ними совсем не бывает дуэлей, так как, во-первых, они не носят никакого оружия, разве только на войне или в путешествии, и если кто-нибудь оскорблен словами или иначе, то должно требовать удовлетворения только через суд, который приговаривает того, кто задел честь другого, к штрафу, называемому бесчестие (Beshest), т. е. удовлетворение за оскорбление, который всегда определяется пострадавшим, именно: подвергнуть ли его битью батогами (что происходит таким образом: ему обнажают спину до рубахи, затем укладывают его на землю на живот, два человека держат его, один за голову и другой за ноги, и прутьями в палец толщиной бьют его по спине в присутствии судьи и оскорбленного, и все это до тех пор, пока судья не скажет «довольно»); или же обязать его выплатить заинтересованному в качестве возмещения сумму жалованья, которое тот ежегодно получает от императора, но если тот женат, он должен заплатить вдвое больше в удовлетворение за оскорбление его жены, так что если тот получает пятнадцать рублей ежегодного жалованья, он платит ему пятнадцать рублей в удовлетворение за оскорбление и тридцать рублей для его жены, что составляет сорок пять рублей, и так поступают, каким бы ни было жалованье. Но оскорбление может быть таким, что оскорбившего высекут кнутом, водя по городу, сверх того он заплатит сказанную сумму и затем будет сослан. Если в непредвиденном случае, какому я был свидетелем один раз за шесть лет, произойдет дуэль между иностранцами и если одна из сторон будет ранена, будь то вызвавший или вызванный, так как для них это безразлично, его наказывают как убийцу, и ничто ему не служит оправданием. Более того, хотя бы человек был сильно оскорблен словами, однако ему не разрешается ударить хотя бы только рукой под угрозой вышесказанного. Если это случается и другой возвращает ему удар, то, в случае жалобы, их обоих приговаривают к вышеназванному наказанию или к уплате штрафа императору, по той же причине, как они говорят, что, отомстив за себя оскорблением или возвратив удар оскорбителю, оскорбленный присвоил власть суда (который один только и сохраняет за собой право разбирать проступки и наказывать за них); и поэтому суд намного более скор и строг при этих спорах, оскорблениях и клевете, чем при любых других делах. Это соблюдается весьма строго не только в городах в мирное время, но также в армиях во время войны, относясь лишь к дворянству (так как удовлетворение за оскорбление простолюдина и горожанина всего лишь два рубля). Правда, они не придираются к каждому слову, потому что весьма просты в разговоре, так как употребляют только «ты», и даже были еще проще, так как, если идет разговор о чем-либо сомнительном или небывалом, то вместо того, чтобы сказать: «Это по-вашему», или «Простите меня», или тому подобное, они говорят: «Ты врешь», и так даже слуга своему господину. И хотя Иван Васильевич был прозван и считался тираном, однако не считал за дурное подобные уличения во лжи; но теперь с тех пор как среди них появились иностранцы, не прибегают к ним так свободно, как каких-нибудь двадцать или тридцать лет назад."
ЖАК МАРЖЕРЕТ
СОСТОЯНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ И ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА МОСКОВИИ
«Истец подает челобитную, в которой он объясняет предмет своего иска или причиненную ему обиду. На основании этой челобитной ему вручается выпись или приказ, передаваемая им приставу, или сержанту, о задержании ответчика, который после того должен представить удостоверение, что он явится к ответу в назначенный день, иначе пристав может принять такие меры, какие сам признает нужными.
Приставов много, и они отличаются строгим и жестоким обращением с арестантами, коих обыкновенно заковывают в такие тяжелые кандалы, какие они только в состоянии вынести…».
[Д. Флетчер. О государстве Русском или Образ правления русского царя…]
«Кто обвиняется в том, что, будучи должником, не хочет платить и разделаться со своим обвинителем, тот отводится к судье, и если признает свой долг, обязан заплатить его, да еще дать 10 грошей пригласившему его судейскому приставу и писцу талер. <…> Если же долг свыше 100 талеров, а должник с заимодавцем никак не могут разделаться, судья приказывает одному вызвать на поединок другого; судейский пристав должен указать им место, на котором им биться, и посмотреть, чем кончится бой. Кто проиграет сражение, должен заплатить судье, сколько тот потребует, писарю три талера, приставу полтора и уплатить противнику весь долг и издержки».
[П. Петрей де Ерлезунда. История о великом княжестве Московском…]
«Ни о чем так часто не производится суд, как о долгах и должниках; не желающих или не могущих произвести уплату «приставливают», т.е. их заставляют сидеть взаперти в доме какого-либо судейского служителя, вроде как, например, у нас арестовывают и ставят на послушание. Если платеж не будет произведен в разрешенный льготный срок, то должник, кто бы он ни был: русский или иностранец, мужчина или женщина, купец или ремесленник, священник, монах или монахиня, сажается в долговую тюрьму…».
[А. Олеарий. Описание путешествия в Московию.]
«Среди столь долгого, напрасного ожидания счастливой свободы, мы получили чрез приставов наших объявление воли его царской милости, относительно средств к перемене пленных… <…> За несколько недель пред этим, по совету самих приставов наших, мы подали челобитную Его милости Царю, прося его пожаловать нам «на платье», так как мы, в столь продолжительном заключении не получали ни от кого никакого вспомоществования. Прошение наше подал пристав Евстафий Семенович, возвратившийся к нам чрез несколько дней».
[М. Обухович. Дневник Михаила Обуховича, стражника великого княжества Литовского, писанный в плену в Москве в 1660 году.]
"Относительно вероисповедания и богослужения московитов, я скажу, что, насколько мне удалось узнать о сем, они считают себя и тех, кто придерживается с ними одной веры, самыми настоящими и лучшими христианами; нас же они не признают вовсе за христиан, а называют прямо погаными (paganos) т. е. язычниками. А между тем, они такие сластолюбцы, безбожники, обманщики и лжецы, что нельзя и описать, в чем мы достаточно убедились, прожив среди них полгода. На мой взгляд, едва ли найдется где, в свете, другая страна, где бы господствовал такой разврат и бесстыдство. Насколько я мог заметить, они ни во что не ставят десять заповедей и слегка наказывают нарушающих их. Убийца, или другой какой преступник, наказывается за свое злодеяние заключением в тюрьму на два, или на три года. Отбыв это наказание, он становится еще худшим, нежели был раньше. Большая часть парода находится в полной крепостной зависимости, и если кто-либо из них поднимет руку на своего господина или вообще как-нибудь провинится перед ним, то тот имеет право убить его или поступить с ним по же татю."
ГЕОРГ ТЕКТАНДЕР
«По окончании дела обвиненный отдается на руки приставу, который имеет на то приказ из суда, для представления его на правеж, если он не заплатит тотчас деньги или не удовлетворит просителя. Правежом называется место, находящееся близ суда, где обвиненных по решению и отказывающихся платить присужденный предмет или сумму бьют батогами по икрам. Каждый день от 8 до 11 часов утра их ставят на правеж и бьют до тех пор, пока они не заплатят деньги. Все время после полудня и ночью пристав держит их в кандалах, за исключением тех, которые представят достаточное ручательство, что будут сами являться на правеж в назначенный час. На правеже человек 40 или 50 ставят в один ряд и каждое утро стегают и бьют по икрам, между тем как они испускают жалобные вопли».
[Д. Флетчер. О государстве Русском или Образ правления русского царя…]
«Если же должнику негде взять денег и расплатиться нечем, его ставят на место, называемое по-русски правеж, и каждый день по три часа бьют его по икрам и голеням небольшими деревянными палками, или батогами, до тех пор, пока он не заплатит, а на ночь сажают в темницу, если не представит поруку в том, что воротится на другой день и опять даст бить себя по ногам, пока не уплатит долга. Хотя бы он заявлял и божился, что не находит никаких способов к уплате, его никак ни освободят, а до тех пор продолжают так потчевать, пока кто-нибудь из его друзей, из сожаления, не вызовется заплатить за него. Если же этого не случится и заимодавец не получает уплаты, должника продолжают все бить, пока не расплатится. Там есть много таких, которые зарывают множество денег в землю и до того привязываются к этому сокровищу, что лучше вынесут безжалостные побои и истязания по икрам и голеням, нежели вынесут свой потаенный клад и уплатят долг».
[П. Петрей де Ерлезунда. История о великом княжестве Московском…]
«…каждый день его выводят перед канцеляриею на открытое место и целый час гибкою палкою, толщиною с мизинец, бьют по голеням, причем избиваемые зачастую от сильной боли громко кричат. Иногда бьющий, получивший «посул», или подарок, бьет лишь слегка и мимо. Иные также кладут толстую жесть или узкие, длинные деревянные дощечки в сапоги, чтобы эти приспособления принимали на себя удары.
По вынесении этих мучений и надругательств, должник или опять отсылается в тюрьму, или должен представить поручителей, что он на следующий день вновь явится на место и даст себя вновь бить. Подобного рода наказание они называют: «ставить на правеж».
[А. Олеарий. Описание путешествия в Московию.]
«С должника без всякого снисхождения стягивают чулки, затем двое из судебных слуг становятся рядом, еще несколько держат наказываемого. Те двое бьют должника двумя белыми прутьями по голеням там сильно, что у бедняги ноги становятся коричневыми и синими, пока наконец канцлер данного приказа не прикажет его увести. Должника снова доставляют в тюрьму. И так продолжается каждый день, покуда он либо не внесет за себя залог, либо заплатит долг. Иногда ноги у него распухают настолько, что он принимает смерть. Если же он не может ни внести залог, ни выплатить долг и все же выдерживает правеж, который продолжается подчас несколько месяцев, то он вместе с женой и детьми отдается кредитору в личную крепость. А если он на правеже умрет, то все равно его жена и дети отдаются на милость кредитора».
[Г.-А. Шлейссингер. Полное описание России.]
"Среди членов посольства был один литовский секретарь, который от себя подарил великому князю две великолепные лошади, за которых он потом получил взамен нескольких соболей. Поскольку этот господин считал подарок слишком малым в сравнении с двумя лошадьми, он заметил это великому князю. Вскоре эти лошади были отосланы на посольский двор, и от литовского секретаря нелепыми словами, с рукоприкладством потребовали вернуть соболей, силой сняли с него кафтан, сделанный из дамасской ткани, и, схватив за бороду, повалили его на землю. И он должен был пересчитать соболей, положенных на кафтан. Потом его спросили, как он оценивает своих лошадей или сколько денег он хочет. Он отвечал на это, что ценит каждую лошадь по 100 рублей. И как скоро эта цена была заплачена секретарю, лошадей до отъезда послов разрубили на куски. И затем послам объявили и приказали, что они должны покинуть Москву в течение трех дней. Вследствие сего польское посольство очень скоро, 3-го июля, покинуло Москву, имея при себе почти 700 повозок с мехами, которые они выторговали для себя. Великий князь приказал догнать их с тем, чтобы задержать и отобрать у них товары. Но так как большая часть их уже оказалась за границей, он получил всего лишь девять повозок и отобрал их и велел товар продать.
При этих девяти повозках были несколько парней, которых польское посольство хотело увезти с собой. Тогда московиты крепко привязали парней к повозкам, и они лежали, связанные и голодные. Хотя они много раз умоляли дать им поесть и попить, но никто не мог дать им что-нибудь, из-за чего они должны были умереть.
10-го июля великий князь, чтобы охладить свой жар, вместе со своим старшим сыном отправился в тюрьму или башню и велел убить около 130 человек, мужчин, женщин и девиц из Польши, которые оставались там пленными 13. Сам великий князь собственной персоной вместе с названным сыном по своей охоте убили каждый по пленнику. Потом все мертвые тела были брошены в воду. Все это произошло, потому что великий князь уже не мог догнать польское посольство и их товары. Из-за этого он обратил свою неистовую ярость на бедных пленных."
skif_tag в Правосудие на РусиИздавна на Руси правосудие осуществлялось по писаным правилам, известным сегодня Судебникам, ПравИлам и пр. Но, так же издавна на Руси толковали эти правила и законы так, как это выгодно сильным и богатым. "Закон что дышло..." - эта поговорка красной нитью проходит через всю многовековую российскую историю.
Любопытно, как со стороны это видели иностранцы, дипломаты, купцы, путешественники.
«Всякий, кто пожелает обвинить другого в воровстве, грабеже или убийстве, отправляется в Москву и просит позвать такого-то на суд. Ему дается недельщик, который назначает срок обвиняемому и привозит его в Москву».
[С. Герберштейн. Записки о Московии]
«Истец говорит: я требую правосудия; его просьба исполняется: приходит пристав и арестует ответчика, поступая с ним совершенно противно английским законам. Задержанных людей у них бьют по ногам, пока они не представят поручительства по своему делу».
[Р. Ченслор. Книга о великом и могущественном царе России и князе Московском…]
«Было также много недельщиков, которые всякого высылали на суд за деньги, в зависимости от расстояния. Они ставили на суд всякого в стране. Обвиняемому назначался первый срок явки соразмерно с тем, жил ли он далеко или близко. Недельщик же, придя на место, брал с собой с ближайшей таможни, но не с поместий и не из уделов, двух или трех целовальников и бросал память в дом или во двор к обвиняемому. <…> Раньше некоторым иноземцам великий князь нередко выдавал грамоты в том, что они имеют право не являться на суд по искам русских, хотя бы те и обвиняли их, кроме двух сроков в году: дня Рождества Христова и Петра и Павла. В грамоте писалось еще имя особого пристава, который и мог вызывать на суд иноземца в эти два праздника».
[Г. Штаден. Страна и правление московитов в описании Генриха Штадена.]
"А прежде чем перейти к дальнейшему, следует отметить, что меж ними совсем не бывает дуэлей, так как, во-первых, они не носят никакого оружия, разве только на войне или в путешествии, и если кто-нибудь оскорблен словами или иначе, то должно требовать удовлетворения только через суд, который приговаривает того, кто задел честь другого, к штрафу, называемому бесчестие (Beshest), т. е. удовлетворение за оскорбление, который всегда определяется пострадавшим, именно: подвергнуть ли его битью батогами (что происходит таким образом: ему обнажают спину до рубахи, затем укладывают его на землю на живот, два человека держат его, один за голову и другой за ноги, и прутьями в палец толщиной бьют его по спине в присутствии судьи и оскорбленного, и все это до тех пор, пока судья не скажет «довольно»); или же обязать его выплатить заинтересованному в качестве возмещения сумму жалованья, которое тот ежегодно получает от императора, но если тот женат, он должен заплатить вдвое больше в удовлетворение за оскорбление его жены, так что если тот получает пятнадцать рублей ежегодного жалованья, он платит ему пятнадцать рублей в удовлетворение за оскорбление и тридцать рублей для его жены, что составляет сорок пять рублей, и так поступают, каким бы ни было жалованье. Но оскорбление может быть таким, что оскорбившего высекут кнутом, водя по городу, сверх того он заплатит сказанную сумму и затем будет сослан. Если в непредвиденном случае, какому я был свидетелем один раз за шесть лет, произойдет дуэль между иностранцами и если одна из сторон будет ранена, будь то вызвавший или вызванный, так как для них это безразлично, его наказывают как убийцу, и ничто ему не служит оправданием. Более того, хотя бы человек был сильно оскорблен словами, однако ему не разрешается ударить хотя бы только рукой под угрозой вышесказанного. Если это случается и другой возвращает ему удар, то, в случае жалобы, их обоих приговаривают к вышеназванному наказанию или к уплате штрафа императору, по той же причине, как они говорят, что, отомстив за себя оскорблением или возвратив удар оскорбителю, оскорбленный присвоил власть суда (который один только и сохраняет за собой право разбирать проступки и наказывать за них); и поэтому суд намного более скор и строг при этих спорах, оскорблениях и клевете, чем при любых других делах. Это соблюдается весьма строго не только в городах в мирное время, но также в армиях во время войны, относясь лишь к дворянству (так как удовлетворение за оскорбление простолюдина и горожанина всего лишь два рубля). Правда, они не придираются к каждому слову, потому что весьма просты в разговоре, так как употребляют только «ты», и даже были еще проще, так как, если идет разговор о чем-либо сомнительном или небывалом, то вместо того, чтобы сказать: «Это по-вашему», или «Простите меня», или тому подобное, они говорят: «Ты врешь», и так даже слуга своему господину. И хотя Иван Васильевич был прозван и считался тираном, однако не считал за дурное подобные уличения во лжи; но теперь с тех пор как среди них появились иностранцы, не прибегают к ним так свободно, как каких-нибудь двадцать или тридцать лет назад."
ЖАК МАРЖЕРЕТ
СОСТОЯНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ И ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА МОСКОВИИ
«Истец подает челобитную, в которой он объясняет предмет своего иска или причиненную ему обиду. На основании этой челобитной ему вручается выпись или приказ, передаваемая им приставу, или сержанту, о задержании ответчика, который после того должен представить удостоверение, что он явится к ответу в назначенный день, иначе пристав может принять такие меры, какие сам признает нужными.
Приставов много, и они отличаются строгим и жестоким обращением с арестантами, коих обыкновенно заковывают в такие тяжелые кандалы, какие они только в состоянии вынести…».
[Д. Флетчер. О государстве Русском или Образ правления русского царя…]
«Кто обвиняется в том, что, будучи должником, не хочет платить и разделаться со своим обвинителем, тот отводится к судье, и если признает свой долг, обязан заплатить его, да еще дать 10 грошей пригласившему его судейскому приставу и писцу талер. <…> Если же долг свыше 100 талеров, а должник с заимодавцем никак не могут разделаться, судья приказывает одному вызвать на поединок другого; судейский пристав должен указать им место, на котором им биться, и посмотреть, чем кончится бой. Кто проиграет сражение, должен заплатить судье, сколько тот потребует, писарю три талера, приставу полтора и уплатить противнику весь долг и издержки».
[П. Петрей де Ерлезунда. История о великом княжестве Московском…]
«Ни о чем так часто не производится суд, как о долгах и должниках; не желающих или не могущих произвести уплату «приставливают», т.е. их заставляют сидеть взаперти в доме какого-либо судейского служителя, вроде как, например, у нас арестовывают и ставят на послушание. Если платеж не будет произведен в разрешенный льготный срок, то должник, кто бы он ни был: русский или иностранец, мужчина или женщина, купец или ремесленник, священник, монах или монахиня, сажается в долговую тюрьму…».
[А. Олеарий. Описание путешествия в Московию.]
«Среди столь долгого, напрасного ожидания счастливой свободы, мы получили чрез приставов наших объявление воли его царской милости, относительно средств к перемене пленных… <…> За несколько недель пред этим, по совету самих приставов наших, мы подали челобитную Его милости Царю, прося его пожаловать нам «на платье», так как мы, в столь продолжительном заключении не получали ни от кого никакого вспомоществования. Прошение наше подал пристав Евстафий Семенович, возвратившийся к нам чрез несколько дней».
[М. Обухович. Дневник Михаила Обуховича, стражника великого княжества Литовского, писанный в плену в Москве в 1660 году.]
"Относительно вероисповедания и богослужения московитов, я скажу, что, насколько мне удалось узнать о сем, они считают себя и тех, кто придерживается с ними одной веры, самыми настоящими и лучшими христианами; нас же они не признают вовсе за христиан, а называют прямо погаными (paganos) т. е. язычниками. А между тем, они такие сластолюбцы, безбожники, обманщики и лжецы, что нельзя и описать, в чем мы достаточно убедились, прожив среди них полгода. На мой взгляд, едва ли найдется где, в свете, другая страна, где бы господствовал такой разврат и бесстыдство. Насколько я мог заметить, они ни во что не ставят десять заповедей и слегка наказывают нарушающих их. Убийца, или другой какой преступник, наказывается за свое злодеяние заключением в тюрьму на два, или на три года. Отбыв это наказание, он становится еще худшим, нежели был раньше. Большая часть парода находится в полной крепостной зависимости, и если кто-либо из них поднимет руку на своего господина или вообще как-нибудь провинится перед ним, то тот имеет право убить его или поступить с ним по же татю."
ГЕОРГ ТЕКТАНДЕР
«По окончании дела обвиненный отдается на руки приставу, который имеет на то приказ из суда, для представления его на правеж, если он не заплатит тотчас деньги или не удовлетворит просителя. Правежом называется место, находящееся близ суда, где обвиненных по решению и отказывающихся платить присужденный предмет или сумму бьют батогами по икрам. Каждый день от 8 до 11 часов утра их ставят на правеж и бьют до тех пор, пока они не заплатят деньги. Все время после полудня и ночью пристав держит их в кандалах, за исключением тех, которые представят достаточное ручательство, что будут сами являться на правеж в назначенный час. На правеже человек 40 или 50 ставят в один ряд и каждое утро стегают и бьют по икрам, между тем как они испускают жалобные вопли».
[Д. Флетчер. О государстве Русском или Образ правления русского царя…]
«Если же должнику негде взять денег и расплатиться нечем, его ставят на место, называемое по-русски правеж, и каждый день по три часа бьют его по икрам и голеням небольшими деревянными палками, или батогами, до тех пор, пока он не заплатит, а на ночь сажают в темницу, если не представит поруку в том, что воротится на другой день и опять даст бить себя по ногам, пока не уплатит долга. Хотя бы он заявлял и божился, что не находит никаких способов к уплате, его никак ни освободят, а до тех пор продолжают так потчевать, пока кто-нибудь из его друзей, из сожаления, не вызовется заплатить за него. Если же этого не случится и заимодавец не получает уплаты, должника продолжают все бить, пока не расплатится. Там есть много таких, которые зарывают множество денег в землю и до того привязываются к этому сокровищу, что лучше вынесут безжалостные побои и истязания по икрам и голеням, нежели вынесут свой потаенный клад и уплатят долг».
[П. Петрей де Ерлезунда. История о великом княжестве Московском…]
«…каждый день его выводят перед канцеляриею на открытое место и целый час гибкою палкою, толщиною с мизинец, бьют по голеням, причем избиваемые зачастую от сильной боли громко кричат. Иногда бьющий, получивший «посул», или подарок, бьет лишь слегка и мимо. Иные также кладут толстую жесть или узкие, длинные деревянные дощечки в сапоги, чтобы эти приспособления принимали на себя удары.
По вынесении этих мучений и надругательств, должник или опять отсылается в тюрьму, или должен представить поручителей, что он на следующий день вновь явится на место и даст себя вновь бить. Подобного рода наказание они называют: «ставить на правеж».
[А. Олеарий. Описание путешествия в Московию.]
«С должника без всякого снисхождения стягивают чулки, затем двое из судебных слуг становятся рядом, еще несколько держат наказываемого. Те двое бьют должника двумя белыми прутьями по голеням там сильно, что у бедняги ноги становятся коричневыми и синими, пока наконец канцлер данного приказа не прикажет его увести. Должника снова доставляют в тюрьму. И так продолжается каждый день, покуда он либо не внесет за себя залог, либо заплатит долг. Иногда ноги у него распухают настолько, что он принимает смерть. Если же он не может ни внести залог, ни выплатить долг и все же выдерживает правеж, который продолжается подчас несколько месяцев, то он вместе с женой и детьми отдается кредитору в личную крепость. А если он на правеже умрет, то все равно его жена и дети отдаются на милость кредитора».
[Г.-А. Шлейссингер. Полное описание России.]
"Среди членов посольства был один литовский секретарь, который от себя подарил великому князю две великолепные лошади, за которых он потом получил взамен нескольких соболей. Поскольку этот господин считал подарок слишком малым в сравнении с двумя лошадьми, он заметил это великому князю. Вскоре эти лошади были отосланы на посольский двор, и от литовского секретаря нелепыми словами, с рукоприкладством потребовали вернуть соболей, силой сняли с него кафтан, сделанный из дамасской ткани, и, схватив за бороду, повалили его на землю. И он должен был пересчитать соболей, положенных на кафтан. Потом его спросили, как он оценивает своих лошадей или сколько денег он хочет. Он отвечал на это, что ценит каждую лошадь по 100 рублей. И как скоро эта цена была заплачена секретарю, лошадей до отъезда послов разрубили на куски. И затем послам объявили и приказали, что они должны покинуть Москву в течение трех дней. Вследствие сего польское посольство очень скоро, 3-го июля, покинуло Москву, имея при себе почти 700 повозок с мехами, которые они выторговали для себя. Великий князь приказал догнать их с тем, чтобы задержать и отобрать у них товары. Но так как большая часть их уже оказалась за границей, он получил всего лишь девять повозок и отобрал их и велел товар продать.
При этих девяти повозках были несколько парней, которых польское посольство хотело увезти с собой. Тогда московиты крепко привязали парней к повозкам, и они лежали, связанные и голодные. Хотя они много раз умоляли дать им поесть и попить, но никто не мог дать им что-нибудь, из-за чего они должны были умереть.
10-го июля великий князь, чтобы охладить свой жар, вместе со своим старшим сыном отправился в тюрьму или башню и велел убить около 130 человек, мужчин, женщин и девиц из Польши, которые оставались там пленными 13. Сам великий князь собственной персоной вместе с названным сыном по своей охоте убили каждый по пленнику. Потом все мертвые тела были брошены в воду. Все это произошло, потому что великий князь уже не мог догнать польское посольство и их товары. Из-за этого он обратил свою неистовую ярость на бедных пленных."
Взято: foto-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]