Хохловка. Снег и дерево.
---
Сразу после Нового года мы ездили в Хохловку. Название это следует произносить с ударением на первом слоге. Почему - об этом история умалчивает. Хохловка - это и деревня, и музей деревянного зодчества. Стоит она на высоком холме, на берегу Камы. Раньше, когда из Перми на Север ещё ходили пассажирские теплоходы, можно было, стоя на палубе, любоваться лесистым холмом, на котором были разбросаны старинные постройки из потемневшего от непогоды дерева - два храма, колокольня, мельница, дома, амбары.
Мы же ехали в Хохловку зимой и на машине. Расстояние от Перми до Хохловки 45 километров. Погода, надо сказать, в тот день не радовала нас солнечным светом. Поэтому снимки вышли грустыми, даже суровыми. Небо, снег и дерево - серое на сером.
Ехали мы довольно долго. Казалось, что наша Хохловка затерялась где-то на самом краю света. Снег, лес, метель. Причём сама Пермь застроена очень неравномерно. Если левый берег Камы застроен весь, на нём сплошь дома, дороги, заводы, то на правом берегу, по которому мы ехали - район здесь, район там. А между ними двадцать километров сплошного леса, с виду совершенно дикого. Едешь по сплошному лесу, а территориально всё ещё находишься в Перми.
Потом за лесом опять дома. Это Гайва - самый отдалённый район культурной столицы. И только потом мы выехали за пределы города уже окончательно.
Построили музей в Хохловке примерно тогда же, когда и все подобные музеи. Годах в семидесятых. Тогда советская власть озаботилась сохранением традиционной культуры и архитектуры. Деревянные постройки ветшали быстро, и чтобы сохранить их для потомков, и были созданы подобные музеи под открытым небом, где им будет обеспечена сохранность и заботливые руки специалистов-реставраторов. Такие музеи были созданы по всей стране. Как говорится, от Кижей до самых до окраин.
А мы тем временем уже приехали. Несмотря на обилие снега жизнь в музее кипит. Кто-то чистит снег, куда-то идут женщины в длинных ярких юбках. Новогодние дни ещё в самом разгаре, скоро будет утренник для детей с Дедом Морозом и Снегурочкой.
А мы идём в "штаб музея". Это большая изба, где расположены три важные для туриста учреждения - касса, чайная и магазин сувениров. Пока в машине ехали слегка замёрзли, поэтому погреться с дороги не помешает. Встречает нас, естественно, деревянный медведь и правила поведения.
В музее запрещается пить водку, разводить костры, купаться, испытывать на прочность деревянные постройки и сворачивать с тропки в лес во избежание укуса клеща. Сейчас зима, клещ нам не грозит, а биться головой о древние стены мы и сами не собирались.
В чайной-магазине довольно интересный интерьер. Каждую деталь его можно рассматривать подолгу. Ходить и любоваться лоскутными солнышками, горшками, вышивкой. Столы накрыты, ждут дедушку Мороза.
Сувениров море, не знаешь, какой выбрать. Мы конечно же выбрали берестяной магнитик с колокольней. Ну, и конечно, мы не могли не поинтересоваться, что здесь есть из бересты и из дерева. С берестой всё как всегда. Куча штамповки и лазерной гравировки, в основном из Томска.
А племяннику Кириллу достался пряник.
Отогревшись, пошли осматривать экспонаты. Хохловский музей представляет собой как бы всю Пермскую землю в миниатюре. Здесь постройки с севера края, там с юга или с запада. Причём северных построек всё-таки больше. Сама Пермь всё-таки ближе к Северу края. А ещё там же, на Севере находтся такие исторические города как Соликамск и Чердынь, там же был в древности и экономический центр Пермской земли - соляные промыслы.
Причём дома в Хохловке не разделяются по национальному признаку, как не разделялись они и на всей земле Пермского края. Русские, коми-пермяки, башкиры и татары жили примерно в одинаковых домах. Территориально эти постройки тоже не слишком различаются. Что Север Пермского края, что его Юг, что Восток, что Запад - всё одинаково суровая и холодная земля.
Вот она, схема всего хохловского холма- мыса.
И первый экспонат - дом крестьянина Кудымова, фамилия которого созвучна с названием места, из которого этот дом привезли. А привезли его из окрестностей Кудымкара, а если точнее то из Юсьвинского района. Почти из того же места, где родилась Аля.
Все дома Хохловки построены так, как их строили в старину. Двухслойная тесовая кровля, придавленная сверху тяжёлым бревном , в котором выдолблено углубление. Бревно это называлось охлупень или конёк. Конёк- потому что концам его иногда придавали форму конской головы. Нижние концы досок кровли упираются в ещё одно выдолбленное бревно, которое поддерживают вырезанные из изогнутых сосновых корней кокоры.
Северный дом - это всегда маленькие окна и все постройки под одной крышей для защиты от снега.
Интерьер очень скромный, даже скудный. Низкая дверь, огромные полати прямо над входом, полки и лавки вдоль стен. Никаких украшений. И печь - главное место в доме.
И непропорционально огромная деревянная солонка на столе, вырезанная в виде коня. Это неспроста. Считалось, что чем больше солонка, тем богаче дом. Огромные деревянные солонки мы встречали и в других домах Хохловки.
Крытый двор, где хранились сани, телеги, сети и сплетённые из ивы "морды" для ловли рыбы. А в одном из домов мы видели охотничьи лыжи, подшитые оленьей шкурой. Крестьяне-пермяки никогда не отворачивались от даров леса и природы вообще. Кстати оружия не было ни в одном из домов. В чём я вижу явное несоответствие с исторической правдой. Зачем человеку охотничьи лыжи, если нет ружья?
А тут лубяные короба-сундучки. Луб - это такой плотный слой у липы под корой. Помните - была у зайчика избушка лубяная, а у лисы ледяная. Мы сначала даже подумали, что эти сундучки из бересты.
Грустна была жизнь местных аборигенов. Света в окошке мало, работы много, теснота страшенная. Ведь жилые помещения были маленькими, а семьи - большими.
А ещё низкие двери, в которые нужно пролезать, сильно согнувшись. Это для того, чтоб тёплый воздух меньше выходил на улицу. И высокие пороги, чтоб холодный воздух меньше заходил внутрь. Иногда такие двери превращались в совсем уж неудобные лазы, как раз по росту пятилетнего ребёнка. Внутрь - только ползком. Этот лаз кстати в погреб.
А это дом с лавкой. На первом этаже товар, на втором - жильё самого торговца. В деревенской лавке всё вместе. И немногочисленные продукты, и промтовары. Из промтоваров - серпы, косы, топоры, пилы. А также замки и ключи. Хрупкого товару вроде посуды и стёклышек для керосиновых ламп что-то не видно. Вероятно таким товаром этот торговец не промышлял. Зато сзади стоит ларь для муки.
Интерьер жилой горницы - уже советского периода. Из примет времени - радиоприёмник проводного радио, олимпийский мишка и самодельный самокат на подшипниках. Вон та штучка слева - это он и есть. Правда такой самокат - это примета скорее городской жизни, чем деревенской. Кататься на нём можно было лишь там, где есть асфальт.
А вот проводное радио - это да. Очень верная примета деревенской жизни тех лет. Телевизоров в деревняях часто не было, а настоящий многоканальный радиоприёмник стоил дорого. А такое дешёвенькое радио с одной программой - это как раз то, что нужно для того, чтобы деревенский житель знал все новости Большого Мира. Как говорила моя бабушка Зоя.
-Радио мне нужно, чтобы знать, когда война начнётся.
Здесь же, в домах и нехитрые орудия крестьянских промыслов. Ткацкие станки, приспособления для трепания льна. А это - станок для скручивания конопляных верёвок. Вернее, какая-то его часть. Как выглядел весь станок - этого реставраторы, вероятно, даже и не знают, поэтому реконструировать его не решились. Выставили только то, что от станка осталось.
В музее есть и своя живность - лошади и ослики, на которых катают детей. И собаки. Двое псов ходили за нами из дома в дом, пытаясь что-то у нас выпросить. Но у нас, увы, ничего съестного с собой не было.
На территории музея стоят два деревянных храма, тоже привезённые из северных краёв.
Советская власть не пощадила внутреннего убранства этих храмов. Что там было в советское время? Клубы, склады, мастерские? Не осталось ни иконостаса, ни росписей, ни икон. Реставраторы привели церковные помещения в тот вид, который они имели до украшения и на этом остановились, вероятно не имея ни фотографий, ни описаний того, как выглядели сельские храмы Прикамья внутри. Только по трапециевидной форме вон того дальнего небольшого помещения можно догадаться, что там был алтарь.
Неожиданно в одном из домов - знакомая уральская роспись. Я даже не знал, что подобная роспись встречалась так далеко на западе, в Пермских землях. Как говорят у нас, в краях Свердловских, подобную роспись в домах делали "тюменские красильщики". Так называли себя жители Алапаевского и Ирбитского районов, которые до революции территориально относились к Тюмени. Они ездили зимой по деревням Урала и расписывали дома и предметы быта. Остановятся в одном доме - поживут, украсят росписью всё, что можно, заработают немного - и едут дальше. Так всю зиму и ездили. Но чтоб эти мастера доезжали до Перми - этого не слышал. Или, может быть, здесь существовали собственные традиции народной росписи?
Экспонаты, относящиеся к эпохе пермского солеварения к сожалению были все закрыты на замок. Этот древний промысел Пермской земли известен, наверное с 15-го века, а то и раньше. Суть этого промысла проста. Копали в земле соляной колодец или бурили скважину до таких глубин, где в земле были рассолы. Потом в этот колодец или трубу опускали желонку - узкую цилиндрическую ёмкость с клапаном на дне. В неё набирали рассол и поднимали наверх. При ходе вверх клапан закрывался и порция рассола поднималась вместе с желонкой. Кстати подобным же способом добывали в старину и нефть.
Над соляными колодцами строили рассолоподъёмные башни. Из них рассол тёк в варницы. Оборудование варниц было тоже самое простое. Рассол наливали на толстый железный лист, края которого были загнуты. Лист подогревали, вода выпаривалась и оставалась одна соль. Соль складывали потом в амбары. Соляной амбар - это довольно крепкое помещение, усиленное снаружи брёвнами, скреплёнными железом. Соль - штука тяжёлая и эти брёвна служили для того, чтоб амбар не распёрло изнутри. К тому же он стоял на небольших "курьих ножках", не прямо на земле. Это для того, чтоб соль не отсырела. В древности соль была дорогим товаром, её берегли.
Подобные соляные промыслы просуществовали на Пермской земле до самого 20-го века. И захирели только тогда, когда стали промышленным способом черпать соль из соляных озёр. Добывать соль из озёр было проще и выгоднее, чем из-под земли.
Охотничья избушка. Подобные избушки до сего дня сохранились во всех бескрайних русских лесах. Огромный , двухметровый свес крыши защищал дверь в зимовье от падавшего снега. В таких избушках охотники ночевали, чистили ружья и слушали зимними ночами вой голодных волков.
Домик на дереве - лабаз для хранения добытой охотниками пушнины.
Мы сделали полный круг по хохловскому холму и вышли почти туда же, откуда ранее начали свой путь. Здесь стоит экспонат , характерный для более южных краёв Пермскоой земли, где выращивали больше хлеба. Это гумно с овином. Здесь хлеб колотили цепами, отделяя зерно от соломы. Тут же стоит и веялка - деревянный короб с изогнутой ручкой. Для чего она была нужна - это уж я вам не скажу, потому что сам не знаю.
Вот она, веялка. Довольно сложный агрегат с какой-то механикой внутри.
Тут же стоит и мельница. Правда признать ветряную мельницу в этом странном сооружении трудно. Крыльев нет. Они были обломаны ветром скорее всего ещё давным-давно. И только деревянный вал сиротливо торчит из стены. Ну, и конечно, внутрь мельницы тоже не пускают.
Ну, вот и всё. Обошли мы весь музей по кругу и вернулись к началу. Нам пора домой. В следующий раз обязательно приедем сюда летом.
Мы же ехали в Хохловку зимой и на машине. Расстояние от Перми до Хохловки 45 километров. Погода, надо сказать, в тот день не радовала нас солнечным светом. Поэтому снимки вышли грустыми, даже суровыми. Небо, снег и дерево - серое на сером.
Ехали мы довольно долго. Казалось, что наша Хохловка затерялась где-то на самом краю света. Снег, лес, метель. Причём сама Пермь застроена очень неравномерно. Если левый берег Камы застроен весь, на нём сплошь дома, дороги, заводы, то на правом берегу, по которому мы ехали - район здесь, район там. А между ними двадцать километров сплошного леса, с виду совершенно дикого. Едешь по сплошному лесу, а территориально всё ещё находишься в Перми.
Потом за лесом опять дома. Это Гайва - самый отдалённый район культурной столицы. И только потом мы выехали за пределы города уже окончательно.
Построили музей в Хохловке примерно тогда же, когда и все подобные музеи. Годах в семидесятых. Тогда советская власть озаботилась сохранением традиционной культуры и архитектуры. Деревянные постройки ветшали быстро, и чтобы сохранить их для потомков, и были созданы подобные музеи под открытым небом, где им будет обеспечена сохранность и заботливые руки специалистов-реставраторов. Такие музеи были созданы по всей стране. Как говорится, от Кижей до самых до окраин.
А мы тем временем уже приехали. Несмотря на обилие снега жизнь в музее кипит. Кто-то чистит снег, куда-то идут женщины в длинных ярких юбках. Новогодние дни ещё в самом разгаре, скоро будет утренник для детей с Дедом Морозом и Снегурочкой.
А мы идём в "штаб музея". Это большая изба, где расположены три важные для туриста учреждения - касса, чайная и магазин сувениров. Пока в машине ехали слегка замёрзли, поэтому погреться с дороги не помешает. Встречает нас, естественно, деревянный медведь и правила поведения.
В музее запрещается пить водку, разводить костры, купаться, испытывать на прочность деревянные постройки и сворачивать с тропки в лес во избежание укуса клеща. Сейчас зима, клещ нам не грозит, а биться головой о древние стены мы и сами не собирались.
В чайной-магазине довольно интересный интерьер. Каждую деталь его можно рассматривать подолгу. Ходить и любоваться лоскутными солнышками, горшками, вышивкой. Столы накрыты, ждут дедушку Мороза.
Сувениров море, не знаешь, какой выбрать. Мы конечно же выбрали берестяной магнитик с колокольней. Ну, и конечно, мы не могли не поинтересоваться, что здесь есть из бересты и из дерева. С берестой всё как всегда. Куча штамповки и лазерной гравировки, в основном из Томска.
А племяннику Кириллу достался пряник.
Отогревшись, пошли осматривать экспонаты. Хохловский музей представляет собой как бы всю Пермскую землю в миниатюре. Здесь постройки с севера края, там с юга или с запада. Причём северных построек всё-таки больше. Сама Пермь всё-таки ближе к Северу края. А ещё там же, на Севере находтся такие исторические города как Соликамск и Чердынь, там же был в древности и экономический центр Пермской земли - соляные промыслы.
Причём дома в Хохловке не разделяются по национальному признаку, как не разделялись они и на всей земле Пермского края. Русские, коми-пермяки, башкиры и татары жили примерно в одинаковых домах. Территориально эти постройки тоже не слишком различаются. Что Север Пермского края, что его Юг, что Восток, что Запад - всё одинаково суровая и холодная земля.
Вот она, схема всего хохловского холма- мыса.
И первый экспонат - дом крестьянина Кудымова, фамилия которого созвучна с названием места, из которого этот дом привезли. А привезли его из окрестностей Кудымкара, а если точнее то из Юсьвинского района. Почти из того же места, где родилась Аля.
Все дома Хохловки построены так, как их строили в старину. Двухслойная тесовая кровля, придавленная сверху тяжёлым бревном , в котором выдолблено углубление. Бревно это называлось охлупень или конёк. Конёк- потому что концам его иногда придавали форму конской головы. Нижние концы досок кровли упираются в ещё одно выдолбленное бревно, которое поддерживают вырезанные из изогнутых сосновых корней кокоры.
Северный дом - это всегда маленькие окна и все постройки под одной крышей для защиты от снега.
Интерьер очень скромный, даже скудный. Низкая дверь, огромные полати прямо над входом, полки и лавки вдоль стен. Никаких украшений. И печь - главное место в доме.
И непропорционально огромная деревянная солонка на столе, вырезанная в виде коня. Это неспроста. Считалось, что чем больше солонка, тем богаче дом. Огромные деревянные солонки мы встречали и в других домах Хохловки.
Крытый двор, где хранились сани, телеги, сети и сплетённые из ивы "морды" для ловли рыбы. А в одном из домов мы видели охотничьи лыжи, подшитые оленьей шкурой. Крестьяне-пермяки никогда не отворачивались от даров леса и природы вообще. Кстати оружия не было ни в одном из домов. В чём я вижу явное несоответствие с исторической правдой. Зачем человеку охотничьи лыжи, если нет ружья?
А тут лубяные короба-сундучки. Луб - это такой плотный слой у липы под корой. Помните - была у зайчика избушка лубяная, а у лисы ледяная. Мы сначала даже подумали, что эти сундучки из бересты.
Грустна была жизнь местных аборигенов. Света в окошке мало, работы много, теснота страшенная. Ведь жилые помещения были маленькими, а семьи - большими.
А ещё низкие двери, в которые нужно пролезать, сильно согнувшись. Это для того, чтоб тёплый воздух меньше выходил на улицу. И высокие пороги, чтоб холодный воздух меньше заходил внутрь. Иногда такие двери превращались в совсем уж неудобные лазы, как раз по росту пятилетнего ребёнка. Внутрь - только ползком. Этот лаз кстати в погреб.
А это дом с лавкой. На первом этаже товар, на втором - жильё самого торговца. В деревенской лавке всё вместе. И немногочисленные продукты, и промтовары. Из промтоваров - серпы, косы, топоры, пилы. А также замки и ключи. Хрупкого товару вроде посуды и стёклышек для керосиновых ламп что-то не видно. Вероятно таким товаром этот торговец не промышлял. Зато сзади стоит ларь для муки.
Интерьер жилой горницы - уже советского периода. Из примет времени - радиоприёмник проводного радио, олимпийский мишка и самодельный самокат на подшипниках. Вон та штучка слева - это он и есть. Правда такой самокат - это примета скорее городской жизни, чем деревенской. Кататься на нём можно было лишь там, где есть асфальт.
А вот проводное радио - это да. Очень верная примета деревенской жизни тех лет. Телевизоров в деревняях часто не было, а настоящий многоканальный радиоприёмник стоил дорого. А такое дешёвенькое радио с одной программой - это как раз то, что нужно для того, чтобы деревенский житель знал все новости Большого Мира. Как говорила моя бабушка Зоя.
-Радио мне нужно, чтобы знать, когда война начнётся.
Здесь же, в домах и нехитрые орудия крестьянских промыслов. Ткацкие станки, приспособления для трепания льна. А это - станок для скручивания конопляных верёвок. Вернее, какая-то его часть. Как выглядел весь станок - этого реставраторы, вероятно, даже и не знают, поэтому реконструировать его не решились. Выставили только то, что от станка осталось.
В музее есть и своя живность - лошади и ослики, на которых катают детей. И собаки. Двое псов ходили за нами из дома в дом, пытаясь что-то у нас выпросить. Но у нас, увы, ничего съестного с собой не было.
На территории музея стоят два деревянных храма, тоже привезённые из северных краёв.
Советская власть не пощадила внутреннего убранства этих храмов. Что там было в советское время? Клубы, склады, мастерские? Не осталось ни иконостаса, ни росписей, ни икон. Реставраторы привели церковные помещения в тот вид, который они имели до украшения и на этом остановились, вероятно не имея ни фотографий, ни описаний того, как выглядели сельские храмы Прикамья внутри. Только по трапециевидной форме вон того дальнего небольшого помещения можно догадаться, что там был алтарь.
Неожиданно в одном из домов - знакомая уральская роспись. Я даже не знал, что подобная роспись встречалась так далеко на западе, в Пермских землях. Как говорят у нас, в краях Свердловских, подобную роспись в домах делали "тюменские красильщики". Так называли себя жители Алапаевского и Ирбитского районов, которые до революции территориально относились к Тюмени. Они ездили зимой по деревням Урала и расписывали дома и предметы быта. Остановятся в одном доме - поживут, украсят росписью всё, что можно, заработают немного - и едут дальше. Так всю зиму и ездили. Но чтоб эти мастера доезжали до Перми - этого не слышал. Или, может быть, здесь существовали собственные традиции народной росписи?
Экспонаты, относящиеся к эпохе пермского солеварения к сожалению были все закрыты на замок. Этот древний промысел Пермской земли известен, наверное с 15-го века, а то и раньше. Суть этого промысла проста. Копали в земле соляной колодец или бурили скважину до таких глубин, где в земле были рассолы. Потом в этот колодец или трубу опускали желонку - узкую цилиндрическую ёмкость с клапаном на дне. В неё набирали рассол и поднимали наверх. При ходе вверх клапан закрывался и порция рассола поднималась вместе с желонкой. Кстати подобным же способом добывали в старину и нефть.
Над соляными колодцами строили рассолоподъёмные башни. Из них рассол тёк в варницы. Оборудование варниц было тоже самое простое. Рассол наливали на толстый железный лист, края которого были загнуты. Лист подогревали, вода выпаривалась и оставалась одна соль. Соль складывали потом в амбары. Соляной амбар - это довольно крепкое помещение, усиленное снаружи брёвнами, скреплёнными железом. Соль - штука тяжёлая и эти брёвна служили для того, чтоб амбар не распёрло изнутри. К тому же он стоял на небольших "курьих ножках", не прямо на земле. Это для того, чтоб соль не отсырела. В древности соль была дорогим товаром, её берегли.
Подобные соляные промыслы просуществовали на Пермской земле до самого 20-го века. И захирели только тогда, когда стали промышленным способом черпать соль из соляных озёр. Добывать соль из озёр было проще и выгоднее, чем из-под земли.
Охотничья избушка. Подобные избушки до сего дня сохранились во всех бескрайних русских лесах. Огромный , двухметровый свес крыши защищал дверь в зимовье от падавшего снега. В таких избушках охотники ночевали, чистили ружья и слушали зимними ночами вой голодных волков.
Домик на дереве - лабаз для хранения добытой охотниками пушнины.
Мы сделали полный круг по хохловскому холму и вышли почти туда же, откуда ранее начали свой путь. Здесь стоит экспонат , характерный для более южных краёв Пермскоой земли, где выращивали больше хлеба. Это гумно с овином. Здесь хлеб колотили цепами, отделяя зерно от соломы. Тут же стоит и веялка - деревянный короб с изогнутой ручкой. Для чего она была нужна - это уж я вам не скажу, потому что сам не знаю.
Вот она, веялка. Довольно сложный агрегат с какой-то механикой внутри.
Тут же стоит и мельница. Правда признать ветряную мельницу в этом странном сооружении трудно. Крыльев нет. Они были обломаны ветром скорее всего ещё давным-давно. И только деревянный вал сиротливо торчит из стены. Ну, и конечно, внутрь мельницы тоже не пускают.
Ну, вот и всё. Обошли мы весь музей по кругу и вернулись к началу. Нам пора домой. В следующий раз обязательно приедем сюда летом.
Взято: guriny.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]