Путин и бесконечность
---
Теперь, когда термин «обнуление» вписан в политический словарь, можно порассуждать о том, почему наш президент выбрал именно этот вариант, а не какой-либо другой.
22 апреля народ придет, чтобы проголосовать за увеличение тягот своей жизни и стабильность благополучия тех, кто будет вещать от его имени и за его счет.© Фото с сайта kremlin.ru
Когда в 1855 году скончался император Николай I, правивший Россией три десятилетия, одна из первых эпитафий ему прозвучала из уст историка Тимофея Грановского: «Нет ничего удивительного в том, что он умер, удивительно, что мы еще живы». Думаю, что когда завершится земной путь нынешнего российского правителя, кто-нибудь непременно вспомнит эти слова.
Итак, с новой архитектурой российской власти на ближайшие 16 лет стало все более-менее понятно. Даже самые наивные идеалисты, еще недавно рассуждавшие о «проблеме 2024», признали, что ни этой проблемы, ни какого-либо транзита не будет. Теперь можно порассуждать на тему, почему Путин выбрал именно этот вариант продления своей власти, а не какой-либо другой.
Как стало ясно, Путин не собирается уходить на покой как минимум до 2036 года. «А там посмотрим», как он, лукаво усмехнувшись, сказал во время своего последнего выступления в Госдуме. Напомню, что правление советского лидера Леонида Брежнева, казавшееся современникам бесконечным, длилось 18 лет.
Собственно, Путин не мог и не хотел уйти по двум основным причинам. Во-первых, личная безопасность. Это главное. Не случайно, еще в 2000 году, только придя к власти, он продавил через Госдуму закон о гарантиях бывшим президентам. В нынешней редакции Конституции, которую, как теперь мало кто сомневается, примут в ходе «всенародного голосования» и, несомненно, одобрит Конституционный суд, также будет статья о гарантиях ушедшему правителю. То есть юридически он более чем защищен после своей отставки.
Однако Путин как политик — стопроцентный прагматик. А стало быть, не может допустить даже теоретической возможности того, чтобы новый верховный руководитель, который когда-нибудь все-таки появится на горизонте, предъявил бы ему счет. Гарантию же того, что этого никогда не произойдет, может дать только господь бог. Ну, или он сам — личная, почти ничем не ограниченная власть, в данном случае, явно надежней божественной.
Вторая важная причина, по которой Путин при жизни не может стать бывшим правителем — его окружение — депутаты, министры, приближенные олигархи, руководители госкомпаний, разнообразные советники. В общем, весь созданный им правящий класс современной России. Путин не может уйти, потому что, кроме пункта первого, он еще и гарант незыблемости благополучия и привилегированного положения не только их самих, но и их детей, и внуков. Именно поэтому они так заволновались, когда после январского послания Путина парламенту почувствовали, что что-то в их прекрасной жизни может вдруг радикально измениться. Именно поэтому стали сочинять одну поправку к Конституции за другой, участвуя в великолепном спектакле под название «уйти нельзя остаться», разыгранном царем-батюшкой для холопов.
Теперь, когда стало ясно, что царь никуда не уходит, что даже должность его будет называться по-прежнему, а любовь к нему бояр не знает границ, стоит напомнить, какие варианты «транзита» еще недавно обсуждались.
— Вариант, связанный с присоединением Белоруссии (в официальных терминах кремлевской пропаганды — «более тесная интеграция»);
— «Парламентская республика»;
— Вариант с Госсоветом (он же «казахстанский»);
— Обнуление президентских сроков, с возможностью нового переизбрания нацлидера.
Первый вариант обновления политической системы России (в случае удачного присоединения Белоруссии) среди экспертов обсуждался уже достаточно давно. Я, скажем, писал об этом еще в июне 2017 и тогда же отмечал, что единственной гарантией белорусского суверенитета на сегодня является президент Александр Лукашенко, обещавший, в случае чего, раздать согражданам семь миллионов автоматов.
Соответственно, этот вариант мог быть реализован только путем решения проблемы «батьки». Скажем, за счет такого предложения, от которого он, по мысли кремлевских стратегов, не смог бы отказаться.
В качестве такого предложения в Кремле, естественно не рассматривалась возможность назначения Лукашенко на какую-то реальную должность в обновленном Союзном государстве. Александр Григорьевич для этого уж слишком самостоятелен, его «слишком много». На каком-то действительно серьезном посту он, не дай бог, мог бы затмить своей яркой личностью сами понимаете кого… По этой причине, речь, вероятнее всего, шла о какой-то хорошо оплачиваемой синекуре.
Однако этот вариант не прошел, потому что Лукашенко ясно показал, что не хочет быть «вторым парнем на деревне». Только первым — пусть и у себя дома, в девятимиллионной Белоруссии. В его исполнении это звучало как гимн верности белорусскому суверенитету. В реальности же, как и в случае с Путиным, это был вопрос гарантий безопасности после ухода на покой. Лукашенко, так же, как и российский лидер, в этом плане доверяет только собственным гарантиям самому себе. Как бы то ни было, но попытаться решить белорусскую проблему силовым путем в Кремле на этот раз не решились. Во всяком случае, до поры до времени.
Второй вариант («парламентская республика») в Кремле также обсуждался, что подтвердил во время своего выступлении в Госдуме 10 марта и сам Путин. И он же объяснил, почему это для России не подходит: «Конечно, есть альтернативы, мы с вами хорошо это знаем, — это парламентская форма правления, которая широко применяется в мире. Однако на сегодняшнем этапе нашего развития она для нас не может быть использована. Посмотрите, что происходит в странах традиционной парламентской демократии в Европе? Я без преувеличения говорю, годами в некоторых странах сегодня, сейчас, не могут сформировать правительство. Для России это просто абсолютно невозможно, неприемлемо абсолютно».
Реальная же причина отказа от идеи перехода к «парламентской республике», мне кажется, другая. Парламентская демократия — вполне устойчивая форма правления. Те страны, которые годами «не могут сформировать правительство», живут себе и не разваливаются, и в экономике у них порой все даже лучше, чем в «стабильной» России. И Путину это, конечно, известно. Больше того, в ряде стран, в частности, в Венгрии или в Германии, правящая партия или коалиция находятся у власти уже много лет подряд (в первом случае 10 лет, во втором почти 15).
В России любая партия, возглавляемая Путиным, благополучно получала бы большинство столько раз, сколько он бы этого хотел. Проблема в том, что сама конструкция парламентской демократии, в своей основе содержащая больше возможности для политической конкуренции, а потому менее управляемая из единого центра, представляется Путину более опасной, а значит менее надежной в плане гарантий несменяемости власти. Кроме того, в этом случае, пришлось бы действительно сильно изменить конструкцию политической системы России с реальным, а не номинальным, как сейчас, перераспределением рычагов власти в сторону Госдумы и правительства. И это при том, что и президентскую должность, скорее всего тоже пришлось бы сохранить.
Естественно, если бы в России был бы задействован вариант «парламентская республика», вся полнота власти все равно сохранилась бы в руках того же Путина, который бы уже официально возглавил, скажем, «Единую Россию» или какую-то коалицию на ее основе. Но в его представлении такая конструкция все равно являлась бы «двоевластием», то есть была бы, по его мнению, опасно неустойчивой, а значит вела бы к революциям, «лимит» на который, как он сам неоднократно подчеркивал, «Россия исчерпала».
Не будем тут особо возражать, заметим лишь, что «лимиты на революции» сидят в головах тех, кто цепляется за власть любой ценой. Сама же революция есть не более чем скачок эволюции общества. Особенно тогда, когда его развитие долго тормозится консерваторами.
Третий вариант с придачей особых конституционных функций такому органу, как Госсовет, также обсуждался и экспертным сообществом, и в Кремле. Причем на каком-то этапе он, судя по всему, считался даже приоритетным. Неслучайно специальный закон о Госсовете было решено принять не в ходе «всенародного» обсуждения поправок в Конституцию с последующим принятием их Госдумой и закреплением «всенародным голосованием», а уже после всех этих действий.
Теперь, после принятия варианта с обнулением президентских сроков, может показаться, что идея с председателем Госсовета, который продолжал бы дергать за ниточки и контролировать все органы власти и после формальной отставки Путина с поста президента, выброшена на свалку. Однако, на мой взгляд, нельзя исключать, что она хоть и в несколько измененном виде еще может быть актуальной для носителя верховной власти России. Теперь уже в качестве того бронепоезда, который «стоит на запасном пути» и может быть задействован уже после 2036 года. Не будем забывать, что от закона о Госсовете никто публично не отказывался.
Наконец, последний вариант — обнуление президентских сроков. Неловко напоминать, но я действительно не раз говорил, что это один из наиболее реалистичных сценариев сохранения Путина у власти. За последние два месяца мы видели, что сам он действительно колебался между «Госсоветом» и «обнулением». С одной стороны, идея с несменяемым председателем Госсовета, эдаким непререкаемым национальным лидером, уже обкатана в дружеском Казахстане. Там эта должность называется Елбасы (национальный лидер). Вероятно, совсем не случайно, что в тот самый день, когда Путин выступал перед депутатами Госдумы, 10 марта, в Москву прилетел и казахстанский Елбасы Нурсултан Назарбаев.
Именно на встрече с Путным в тот день казахстанский нацлидер заявил: «Большие события происходят, я наблюдаю за всем этим и думаю, что сегодня подняли вопрос, о котором мне нравится думать: правильно, не должно быть двусмысленностей ни в чем, это наша с Вами политика».
Однако все это уже в прошлом. Сегодня важнее прикинуть, что будет с внутренней и внешней политикой России после того, как 22 апреля Путин получит «народный» карт-бланш на продление своего правления.
Тут возможны какие-то колебания, но в одном можно быть уверенным — «вечный Путин» не сделает российский народ счастливым и процветающим. Он не сделал это за предыдущие двадцать лет своего правления, на большую часть которых пришлись высокие цены на нефть, не сделает и в предстоящие 16 лет (или сколько там еще он планирует оставаться у власти). А это значит, что 22 апреля народ придет, чтобы проголосовать за все увеличивающиеся тяготы своей жизни и стабильное благополучие тех, кто будет вещать от его имени и за его счет.
В качестве идеологии будут усиливаться консервативные и традиционалистские установки, предполагающие верность существующей власти, что бы она со своим народом ни делала.
Во внешней политике в ближайшие годы может быть продолжен и даже усилен крен в сторону экспансии. Во-первых, потому что во внутренней политике власть своему народу ничего действительно позитивного предложить не сможет. Во-вторых, потому что либерально-консервативная экономическая система, господствующая сейчас в России, не способна модернизировать страну (либеральная она в плане отказа от инвестирования в экономику с целью создания, например, передовых отраслей, а также в плане низкого подоходного налога для богатых, а консервативная из-за сохранения институализированной коррупции, а также засилья бизнесменов с погонами).
Оба этих фактора означают, что интенсивного внутреннего развития ждать не стоит. А значит, будет продолжен курс на развитие экстенсивное — за счет присоединения новых территорий. Такой вариант «развития», как мы уже указывали, заложен и в новых поправках к Конституции.
С другой стороны, внешняя экспансия как способ развития страны за счет других государств и народов содержит в себе огромные риски. В том числе, для верховной власти. На примере авторитарных режимов XX просматривается достаточно устойчивая закономерность — если их правители влезают в большие войны, то срок их правления и жизни относительно недолог. И наоборот — если лидеры такого рода замыкаются в собственных странах, как, например, Франко в Испании, то их народам, конечно, приходится несладко, но сами правители живут при этом долго и счастливо, умирая в весьма преклонном возрасте в своих постелях.
Какой путь изберет Путин, пока сказать сложно. Можно лишь напомнить, что за окном атомный XXI век. Со всеми вытекающими из этого последствиями.
Александр Желенин
22 апреля народ придет, чтобы проголосовать за увеличение тягот своей жизни и стабильность благополучия тех, кто будет вещать от его имени и за его счет.© Фото с сайта kremlin.ru
Когда в 1855 году скончался император Николай I, правивший Россией три десятилетия, одна из первых эпитафий ему прозвучала из уст историка Тимофея Грановского: «Нет ничего удивительного в том, что он умер, удивительно, что мы еще живы». Думаю, что когда завершится земной путь нынешнего российского правителя, кто-нибудь непременно вспомнит эти слова.
Итак, с новой архитектурой российской власти на ближайшие 16 лет стало все более-менее понятно. Даже самые наивные идеалисты, еще недавно рассуждавшие о «проблеме 2024», признали, что ни этой проблемы, ни какого-либо транзита не будет. Теперь можно порассуждать на тему, почему Путин выбрал именно этот вариант продления своей власти, а не какой-либо другой.
Как стало ясно, Путин не собирается уходить на покой как минимум до 2036 года. «А там посмотрим», как он, лукаво усмехнувшись, сказал во время своего последнего выступления в Госдуме. Напомню, что правление советского лидера Леонида Брежнева, казавшееся современникам бесконечным, длилось 18 лет.
Собственно, Путин не мог и не хотел уйти по двум основным причинам. Во-первых, личная безопасность. Это главное. Не случайно, еще в 2000 году, только придя к власти, он продавил через Госдуму закон о гарантиях бывшим президентам. В нынешней редакции Конституции, которую, как теперь мало кто сомневается, примут в ходе «всенародного голосования» и, несомненно, одобрит Конституционный суд, также будет статья о гарантиях ушедшему правителю. То есть юридически он более чем защищен после своей отставки.
Однако Путин как политик — стопроцентный прагматик. А стало быть, не может допустить даже теоретической возможности того, чтобы новый верховный руководитель, который когда-нибудь все-таки появится на горизонте, предъявил бы ему счет. Гарантию же того, что этого никогда не произойдет, может дать только господь бог. Ну, или он сам — личная, почти ничем не ограниченная власть, в данном случае, явно надежней божественной.
Вторая важная причина, по которой Путин при жизни не может стать бывшим правителем — его окружение — депутаты, министры, приближенные олигархи, руководители госкомпаний, разнообразные советники. В общем, весь созданный им правящий класс современной России. Путин не может уйти, потому что, кроме пункта первого, он еще и гарант незыблемости благополучия и привилегированного положения не только их самих, но и их детей, и внуков. Именно поэтому они так заволновались, когда после январского послания Путина парламенту почувствовали, что что-то в их прекрасной жизни может вдруг радикально измениться. Именно поэтому стали сочинять одну поправку к Конституции за другой, участвуя в великолепном спектакле под название «уйти нельзя остаться», разыгранном царем-батюшкой для холопов.
Теперь, когда стало ясно, что царь никуда не уходит, что даже должность его будет называться по-прежнему, а любовь к нему бояр не знает границ, стоит напомнить, какие варианты «транзита» еще недавно обсуждались.
— Вариант, связанный с присоединением Белоруссии (в официальных терминах кремлевской пропаганды — «более тесная интеграция»);
— «Парламентская республика»;
— Вариант с Госсоветом (он же «казахстанский»);
— Обнуление президентских сроков, с возможностью нового переизбрания нацлидера.
Первый вариант обновления политической системы России (в случае удачного присоединения Белоруссии) среди экспертов обсуждался уже достаточно давно. Я, скажем, писал об этом еще в июне 2017 и тогда же отмечал, что единственной гарантией белорусского суверенитета на сегодня является президент Александр Лукашенко, обещавший, в случае чего, раздать согражданам семь миллионов автоматов.
Соответственно, этот вариант мог быть реализован только путем решения проблемы «батьки». Скажем, за счет такого предложения, от которого он, по мысли кремлевских стратегов, не смог бы отказаться.
В качестве такого предложения в Кремле, естественно не рассматривалась возможность назначения Лукашенко на какую-то реальную должность в обновленном Союзном государстве. Александр Григорьевич для этого уж слишком самостоятелен, его «слишком много». На каком-то действительно серьезном посту он, не дай бог, мог бы затмить своей яркой личностью сами понимаете кого… По этой причине, речь, вероятнее всего, шла о какой-то хорошо оплачиваемой синекуре.
Однако этот вариант не прошел, потому что Лукашенко ясно показал, что не хочет быть «вторым парнем на деревне». Только первым — пусть и у себя дома, в девятимиллионной Белоруссии. В его исполнении это звучало как гимн верности белорусскому суверенитету. В реальности же, как и в случае с Путиным, это был вопрос гарантий безопасности после ухода на покой. Лукашенко, так же, как и российский лидер, в этом плане доверяет только собственным гарантиям самому себе. Как бы то ни было, но попытаться решить белорусскую проблему силовым путем в Кремле на этот раз не решились. Во всяком случае, до поры до времени.
Второй вариант («парламентская республика») в Кремле также обсуждался, что подтвердил во время своего выступлении в Госдуме 10 марта и сам Путин. И он же объяснил, почему это для России не подходит: «Конечно, есть альтернативы, мы с вами хорошо это знаем, — это парламентская форма правления, которая широко применяется в мире. Однако на сегодняшнем этапе нашего развития она для нас не может быть использована. Посмотрите, что происходит в странах традиционной парламентской демократии в Европе? Я без преувеличения говорю, годами в некоторых странах сегодня, сейчас, не могут сформировать правительство. Для России это просто абсолютно невозможно, неприемлемо абсолютно».
Реальная же причина отказа от идеи перехода к «парламентской республике», мне кажется, другая. Парламентская демократия — вполне устойчивая форма правления. Те страны, которые годами «не могут сформировать правительство», живут себе и не разваливаются, и в экономике у них порой все даже лучше, чем в «стабильной» России. И Путину это, конечно, известно. Больше того, в ряде стран, в частности, в Венгрии или в Германии, правящая партия или коалиция находятся у власти уже много лет подряд (в первом случае 10 лет, во втором почти 15).
В России любая партия, возглавляемая Путиным, благополучно получала бы большинство столько раз, сколько он бы этого хотел. Проблема в том, что сама конструкция парламентской демократии, в своей основе содержащая больше возможности для политической конкуренции, а потому менее управляемая из единого центра, представляется Путину более опасной, а значит менее надежной в плане гарантий несменяемости власти. Кроме того, в этом случае, пришлось бы действительно сильно изменить конструкцию политической системы России с реальным, а не номинальным, как сейчас, перераспределением рычагов власти в сторону Госдумы и правительства. И это при том, что и президентскую должность, скорее всего тоже пришлось бы сохранить.
Естественно, если бы в России был бы задействован вариант «парламентская республика», вся полнота власти все равно сохранилась бы в руках того же Путина, который бы уже официально возглавил, скажем, «Единую Россию» или какую-то коалицию на ее основе. Но в его представлении такая конструкция все равно являлась бы «двоевластием», то есть была бы, по его мнению, опасно неустойчивой, а значит вела бы к революциям, «лимит» на который, как он сам неоднократно подчеркивал, «Россия исчерпала».
Не будем тут особо возражать, заметим лишь, что «лимиты на революции» сидят в головах тех, кто цепляется за власть любой ценой. Сама же революция есть не более чем скачок эволюции общества. Особенно тогда, когда его развитие долго тормозится консерваторами.
Третий вариант с придачей особых конституционных функций такому органу, как Госсовет, также обсуждался и экспертным сообществом, и в Кремле. Причем на каком-то этапе он, судя по всему, считался даже приоритетным. Неслучайно специальный закон о Госсовете было решено принять не в ходе «всенародного» обсуждения поправок в Конституцию с последующим принятием их Госдумой и закреплением «всенародным голосованием», а уже после всех этих действий.
Теперь, после принятия варианта с обнулением президентских сроков, может показаться, что идея с председателем Госсовета, который продолжал бы дергать за ниточки и контролировать все органы власти и после формальной отставки Путина с поста президента, выброшена на свалку. Однако, на мой взгляд, нельзя исключать, что она хоть и в несколько измененном виде еще может быть актуальной для носителя верховной власти России. Теперь уже в качестве того бронепоезда, который «стоит на запасном пути» и может быть задействован уже после 2036 года. Не будем забывать, что от закона о Госсовете никто публично не отказывался.
Наконец, последний вариант — обнуление президентских сроков. Неловко напоминать, но я действительно не раз говорил, что это один из наиболее реалистичных сценариев сохранения Путина у власти. За последние два месяца мы видели, что сам он действительно колебался между «Госсоветом» и «обнулением». С одной стороны, идея с несменяемым председателем Госсовета, эдаким непререкаемым национальным лидером, уже обкатана в дружеском Казахстане. Там эта должность называется Елбасы (национальный лидер). Вероятно, совсем не случайно, что в тот самый день, когда Путин выступал перед депутатами Госдумы, 10 марта, в Москву прилетел и казахстанский Елбасы Нурсултан Назарбаев.
Именно на встрече с Путным в тот день казахстанский нацлидер заявил: «Большие события происходят, я наблюдаю за всем этим и думаю, что сегодня подняли вопрос, о котором мне нравится думать: правильно, не должно быть двусмысленностей ни в чем, это наша с Вами политика».
Однако все это уже в прошлом. Сегодня важнее прикинуть, что будет с внутренней и внешней политикой России после того, как 22 апреля Путин получит «народный» карт-бланш на продление своего правления.
Тут возможны какие-то колебания, но в одном можно быть уверенным — «вечный Путин» не сделает российский народ счастливым и процветающим. Он не сделал это за предыдущие двадцать лет своего правления, на большую часть которых пришлись высокие цены на нефть, не сделает и в предстоящие 16 лет (или сколько там еще он планирует оставаться у власти). А это значит, что 22 апреля народ придет, чтобы проголосовать за все увеличивающиеся тяготы своей жизни и стабильное благополучие тех, кто будет вещать от его имени и за его счет.
В качестве идеологии будут усиливаться консервативные и традиционалистские установки, предполагающие верность существующей власти, что бы она со своим народом ни делала.
Во внешней политике в ближайшие годы может быть продолжен и даже усилен крен в сторону экспансии. Во-первых, потому что во внутренней политике власть своему народу ничего действительно позитивного предложить не сможет. Во-вторых, потому что либерально-консервативная экономическая система, господствующая сейчас в России, не способна модернизировать страну (либеральная она в плане отказа от инвестирования в экономику с целью создания, например, передовых отраслей, а также в плане низкого подоходного налога для богатых, а консервативная из-за сохранения институализированной коррупции, а также засилья бизнесменов с погонами).
Оба этих фактора означают, что интенсивного внутреннего развития ждать не стоит. А значит, будет продолжен курс на развитие экстенсивное — за счет присоединения новых территорий. Такой вариант «развития», как мы уже указывали, заложен и в новых поправках к Конституции.
С другой стороны, внешняя экспансия как способ развития страны за счет других государств и народов содержит в себе огромные риски. В том числе, для верховной власти. На примере авторитарных режимов XX просматривается достаточно устойчивая закономерность — если их правители влезают в большие войны, то срок их правления и жизни относительно недолог. И наоборот — если лидеры такого рода замыкаются в собственных странах, как, например, Франко в Испании, то их народам, конечно, приходится несладко, но сами правители живут при этом долго и счастливо, умирая в весьма преклонном возрасте в своих постелях.
Какой путь изберет Путин, пока сказать сложно. Можно лишь напомнить, что за окном атомный XXI век. Со всеми вытекающими из этого последствиями.
Александр Желенин
Источник: hollivizor.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]