Всевидящее око Левиафана
---
Какой же фигнёй иногда занимались первые лица в СССР. Иногда, кабы не документы, то просто не поверил бы. До смешного, до идиотизма...
Через 1,5 месяца после убийства Кирова открылась выставка, посвященная этому событию. Среди многих других картин разных художников на ней была и работа Николая Михайлова. В числе лучших произведений фотографию этой картины, по рассказам, показали Сталину. На фотографии бывший ученик духовной семинарии рассмотрел скелет, хватающий его сзади за горло.
Дальше состоялось экстренное заседание правления МОССХ – Московского областного Союза советских художников РСФСР [**], где картина расценилась как диверсия. Через 4 дня Михайлова арестовали. Полотно потом уничтожили.
( Это не картина Михайлова, к сожалению)
23 января 1935 г.
В Политбюро ЦК ВКП(б)
Докладная записка о картине художника Н.И.Михайлова
на тему похорон С.М.Кирова
Сегодня с утра была собрана партгруппа правления Московского Союза художников по поводу контрреволюционной картины Михайлова (Вольтер, Богородский, Ряжский, Львов, Лехт, Вязьменский и проч.). Затем были вызваны крупнейшие художники Юон, Машков, Герасимов С., Герасимов А., Кузнецов П., Лентулов, Кацман, Моор, Фаворский, Перельман.Я и т.Бубнов говорили с ними.
Юон, который является крупнейшим знатоком живописи и раньше картину Михайлова не видел, сразу сам обратил внимание на скелет и дал, как специалист, детальный анализ, заявив, что это ни в коем случае не может быть "случайным", что это определенный замысел.
К такому же выводу пришли и другие крупнейшие специалисты, обратив наше внимание и на другие детали фигуры смерти, которая дана в картине: на то, что детали ног ея, суставы и проч. даны иными красками и пятнами, что никак не вяжется с пологом, что самые складки противоестественны, что на голове этой смерти подчеркнут блеск и цвет твердой части черепа и что это не может быть человеческой головой; затем выведен отчетливо позвоночный хребет.
Юон далее сказал, что эта картина сделана специально для фотографии, т.к. самый выбор красок построен на том, чтобы фигура смерти наиболее отчетливо выделилась при фотографировании и помещении в печать.
Затем состоялось заседание Правления Союза в составе 40 человек художников. Был вызван Михайлов. Сами художники его допрашивали и по поводу всех деталей картины и по поводу его биографии. Михайлов вначале держался вызывающе и нахально, заявляя, что в картине ничего плохого он не видит, что это эскиз, и угрожал застрелиться. Под перекрестным допросом специалистов, особенно Юона, Лентулова, Герасимова, Мора и др., он в конце заявил, что скелет у него действительно получился в результате его увлечения мистикой и что впредь это для него будет уроком.
Опрос художниками Михайлова с точки зрения его биографии выяснил, что отец его был военным интендантом в гор.Казани, что он сам в 1918 году отправился вместе с белыми из Казани на Восток. Дошел с ними до Владивостока, получил там польский паспорт якобы от художника Шабель-Табулевича (который сейчас тоже находится в Москве и которого обязательно надо проверить - А.С.), отправился с этим паспортом в Харбин, где работал как театральный художник, далее был в Китае. Вернулся в СССР в 1923 году.
На правлении выступали - после сообщения тов.Вольтера - Перельман, Ряжский (ком.), Богородский (ком.), Лентулов, Машков, Кацман, Герасимовы С. и А., Нюренберг, Львов (ком.), Белянин, Радимов и проч., а всего 20 человек, которые вскрыли картину, как контрреволюционную, и клеймили ее автора, требуя исключения его из союза.
После выступлений была принята единогласно под аплодисменты прилагаемая при сем резолюция.
Необходимо добавить, что в картине расстрела парижских коммунаров этого же Михайлова за группой расстреливаемых коммунаров виден череп.
Считаю, что ввиду выяснившихся обстоятельств дела Михайлова, его необходимо арестовать и провести у него тщательный обыск.
Прошу разрешения дать соответствующие указания НКВНудел.
Зав.отделом культуры и пропаганды ленинизма ЦК ВКП(б)
А.Стецкий
Резолюции на докладной записке:
Молотову, Ворошилову, Кагановичу. И.Сталин
Нужно арестовать этого Михайлова. К.Ворошилов
Согласен. Каганович
ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ. Художник Н.И.Михайлов был в 1935 году арестован и в 1937 году расстрелян. Партийный функционер А.И.Стецкий был арестован и расстрелян в 1938 г.
ИЗ ИНСТРУКЦИИ ГЛАВЛИТА (1935): "Главлитом обнаружены вылазки классового врага. Как замаскированная контрреволюционная вылазка квалифицирована символическая картина художника Н. Михайлова "У гроба Кирова", где посредством сочетания света и теней и красок были даны очертания скелета. То же обнаружено сейчас на выпущенных Снабтехиздатом этикетках для консервных банок (вместо куска мяса в бобах - голова человека).
Стенограмма экстренного заседания правления МОССХ от 23/1–35 года
[С сокращениями]
Председатель – тов. Вольтер А. А.
Тов. Вольтер [1]. Товарищи, сегодняшнее экстренное заседание Правления созвано по одному весьма важному вопросу, который должен встряхнуть и мобилизовать решительно всех советских художников.
Я предлагаю обратить внимание на работу художника Михайлова [2]. По этой работе мы можем уже совершенно определенно судить о том, что в рядах советских художников не все обстоит благополучно, что в наши ряды проникли явно контрреволюционные силы, которые делают свое подлое дело. Мы очень радовались тому отклику, тому энтузиазму, с которым члены МОССХ отвечали на огромное политической важности событие, на огромную скорбь всей страны, павшую на наши плечи в связи с убийством тов. Кирова. Негодяй Николаев пустил в тов. Кирова контрреволюционную пулю, это гнусное преступление всколыхнуло всю страну. Мы мобилизовались для того, чтобы запечатлеть великую скорбь пролетарских масс о лучшем борце за революцию. И несмотря на то, что не все товарищи могли попасть к гробу тов. Кирова, чтобы участвовать в зарисовке дорогого образа, все же они откликнулись на это и по своей инициативе создали эскизы, наброски, рисунки к будущей выставке, посвященной памяти тов. Кирова. Но, однако, мы все решительно оказались политически близоруки. Враг пробрался в нашу среду и использовал это очень умело, умно и тонко. Среди врагов контрреволюции [именно так. — Ред.] оказался и наш член МОССХ — художник Михайлов.
Если взять его прошлое, то оно представляется в следующем виде: он окончил казанскую школу, затем была длительная поездка в Сибирь, на Дальний Восток, где, по его словам, его застало восстание чехо-словаков. Но нам хорошо известно, что в то время, когда подготовлялось чехословацкое восстание, уже была усиленная тяга интеллигентной молодежи именно в ту сторону — в Сибирь, к белым; оказался вместе с этой молодежью и Михайлов. Я не берусь судить, случайно или не случайно, но факт тот, что он пробыл долго в окружении чехо-словаков, наблюдая все террористические акты, которые совершались над нашими красноармейцами, и это произвело на него, по его выражению, неизгладимое впечатление. Однако и сейчас он изображает только расстрел, разгром революционного движения и никаких побед пролетариата. Давайте припомним все его картины, как это мне пришлось теперь сделать, выставив их в одну шеренгу. Они связаны с разгромом или предстоящим разгромом революционного движения. В картине «Стачка» на падающей тени переднего плана дуло полицейского направлено на вождя революционного движения. Возьмите «Расстрел коммунаров» — и здесь вы видите между головой старого коммунара и этой девушки или женщины оскаленный череп ликующей смерти, впечатление такое, что она радуется, что их сейчас расстреляют. Затем, в картине, что была на юбилейной выставке «Советский художник за 15 лет», «Безработные на Западе» — изображено все бессилие пролетариата в борьбе с обнаглелым фашизмом.
Затем одна картина, кажется, новая (в его мастерской) — «Ведут на расстрел»: английские войска ведут на расстрел 2-х коммунистов. Как будто сначала кажется, что все симпатии зрителя должны быть на их стороне, но оказывается, наиболее симпатично изображены буржуазные фигуры обывателей, которые смотрят: «повели голубчиков».
Следующая картина — «Не поеду» — так тонко построена, что не придерешься, большевик-машинист стоит у паровоза и говорит: «Не поеду»,— а на него белобандиты навели дуло нагана. Опять гибель большевика неизбежна. Везде решительно красной нитью проходит расстрел, поражение пролетариата и кровь, ни одной победы пролетариата, ни одного радостного момента революционного движения художник Михайлов не запечатлел, и всюду только торжество угнетателя-белобандита. Болезненное это явление или нет? Человек мистически настроенный — это ясно. Мистика переходит в символизм, и символизм используется для контрреволюционных целей. И вот сейчас мы стоим перед картиной, которая ясно, со всей очевидностью, доказывает свою контрреволюционную сущность.
Как это было вскрыто? Вскрыто это было тем, что с этой картины снята фотография с самыми благими намерениями — мы хотели в журнале «Искусство» поместить статью, мобилизующую нашу художественную общественность, чтоб выставку, посвященную памяти тов. Кирова мы подготовили с большим революционным энтузиазмом. Фактически фотография вскрыла образ смерти, увлекающий за собой вождей мирового пролетариата тов. Сталина и тов. Ворошилова. <...>
Вот, что получается по фотографии. А посмотрите, как скомпонована картина. Тов. Сталин, видимо, со всей скорбью прощается со своим другом. Стоит тов. Ворошилов — по намекам. Стоит тов. Каганович. Между ними четко обрисован скелет, череп. Здесь видите плечи, дальше рука. И эта костлявая рука захватывает тов. Сталина, затем этот блик — рука, которая захватывает за шею тов. Ворошилова. Дальше идет очень подозрительная линия складок, но если приглядеться внимательно к этим пятнам, то получается точно абрис ноги скелета. Вы видите в этом месте утолщение, здесь коленная чашечка, а дальше пяточная кость и нога. На фотографии вы ясно видите то, что было задумано автором. Тут может быть очень хитрая механика. Может быть, живопись в общем построена в расчете на то, что когда сфотографируется, то красный цвет перейдет в серый, и тогда совершенно ясно видна пляска смерти, увлекающая двух наших любимейших вождей. Прямо исключительно благоприятная пища для зарубежной контрреволюции, и там это несомненно было бы использовано в своих интересах.
Поэтому я прошу сейчас к этому моменту разоблачения работы художника Михайлова и ко всей его творческой деятельности, которая протекала в течение многих лет и воспринималась нами как работа, направленная исключительно на советскую тематику,— внимательно приглянуться, обсудить и вынести определенное организационное решение.
Худ. Михайлов. Тут, товарищи, получилась такая штука, что просто трудно говорить. Он меня в таком виде обрисовал, что единственный выход остался — пулю в лоб пустить. Ужасное положение получилось у меня. Эту вещь я делал, у меня даже не было намека на те фразы, о которых говорил Вольтер. Если получилось мистически, — согласен с этим, это просто объясняется тем, что я хотел как-то передать всю трагедию потери Кирова. Я хотел изобразить так, что Киров — это ближайший друг, соратник Сталина, который наиболее остро это чувствует. Я хотел сгустить краски и передать настроение драматизма. Если т. Вольтер нашел целый скелет — это абсурд. Если это получилось, я же сам себе не представляю. (С места: Между Сталиным и Ворошиловым, что это за скелет?) Это намек на толпу. Если бы я знал, что так будут строго к этому эскизу относиться, я бы довел это до конца. Я делал эскиз ровно один день, даже не делал предварительных набросков.
Тов. Перельман [3]: Карандашного наброска не было?
Худ. Михайлов. Нет, я углем намечал на холсте. Если на фото так получилось, то ведь может получиться композиция такая.
Тов. Вольтер. У вас получилась эта самая нога (показывает образец скелета в книге).
Худ. Михайлов. Я от всей души говорю. Как может человек объяснить такую штуку? Я старался дать складки, объем их. А почему дал прямые линии — я хотел, чтобы было острее, а не бесформенное. В смысле фона вдали. У меня получился из-за этого фона по колориту и по пустоте мистический эскиз, и это я сам вижу. <…> Такая вещь получилась, что жуткая штука, из слов Вольтера. Он меня обвинял в том, что у меня нет радостных вещей. Согласен с Вольтером, но это не потому, что я не вижу в жизни радостного, а потому, что меня мучает все эти годы одна тематика — интервенция. Почему я все эти годы ее повторяю. <…>Перельман. Что означало в замысле эскиза это движение руки?
Михайлов. Это не рука, это головы, уходящие в перспективу. Сделано это намеками. Это для композиции.
Нюренберг [4]. А то, что складки идут не в ту сторону, а в эту сторону, — это тоже для композиции?
Михайлов. Было бы скучно, если бы я так сделал.
Перельман. Изломал складку, чтобы оживить композицию?
Михайлов. Да, если бы я сделал складку так, было бы большое пустое место и нечем было бы его заполнить.
Тов. Лентулов [5]. Вопрос, который обсуждается, требует большого внимания и честности. Скажите, что за смысл этих теней в вашей картине, явно изображенных с символической тенденцией? Это повторяется у вас в каждой картине такого мистического содержания, болезненного умирания, пессимизма и пр. <…>
Тов. Кацман [6]. Меня интересует, почему вы за все это время пребывания в наших рядах никогда не участвовали в общественной работе. Чем вы это объясните?
Худ. Михайлов. Участвовал. Все эти годы я работал в стенгазете, и когда я бросил, у вас вот уже два года нет стенгазеты.
Теперь ответ Лентулову. Эти тени от кино. Это было увлечением кино. Я был под сильным влиянием кино. И когда они там пользовались такими трюками тени, мне это страшно понравилось. Сейчас я сам это жестоко осудил. <…>
Тов. Моор [7]. Почему вы изобразили здесь затылок?
Худ. Михайлов. Это лицо.
Тов. Моор. Это лицо? Почему? Это кость, — почему блик, который лежит здесь, лежит в таком ощущении этого шара? Это может быть только на ясно отражающем предмете. Скажите, откуда появились эти блики и каким образом разбилось это место на такие составные части? Затем складки я бы не разбил на такие сложные составные части. Потом, почему здесь нет ни волос, ни мяса, ничего нет, а есть блик, который определяет совершенно ясно отражающий блестящий шар?
Худ. Михайлов. Теперь я понимаю: делая эскиз на такие темы, нужно со всей ответственностью относиться и показывать общественности. Это колоссальный урок, и в будущем вещей недоделанных не буду выпускать. Я делал себе эскиз, и здесь был просмотр кулуарный, закрытый, я показывал художникам и не обязан рассказывать все, а мне важна была идея, настроение, момент передать, и когда я давал это пятно, я дал блик — уходящие люди. Если бы я не дал блика, у меня все провалилось бы и все было в одной полосе. Я этим самым отделил это от самой стены. А потом мне хотелось дать свет. Я увлекаюсь Рембрандтом, может быть, здесь я и напакостил. (Вольтер: Рембрандт никогда не напакостит.) Не в портретах, а в композициях в смысле света дает какое-то состояние такое... Я этот блик дал для того, чтобы дать ощущение света именно с этой стороны (показывает).
Насчет складки — трудно объяснить. То, что я делаю скелет, так это просто у меня в мыслях не было этого, и я это говорю вам со всей искренностью.
<…>Тов. Юон [8]. Будьте добры сказать, почему над головой тов. Сталина красной краской сделано сияние?
Михайлов. Это колонна. Это пробел между колоннами. Почему я это сделал? Потому, что выгоднее дать на темном фоне, рельефнее выделяется. Почему красный цвет? Этот красный цвет остался случайно.
Тов. Юон. Почему, где идет нога и пятка на красном фоне, сделаны черные линии, а на черном — красные?
Михайлов. Это теперь я тоже вижу. Если это стереть маслом, этого не будет. Я работаю мастихином, и бывает масса случайных мазков.
Тов. Юон. Вы говорите, что здесь показана не рука, не ключевой шарик у скелета, а головы людей. Значит, это перспектива линии удаляющихся голов. Где же, вы считаете, в таком случае ваш горизонт?
Михайлов. Вот.
Тов. Юон. Почему же покойник в гробу ниже? Вы не видите противоречий?
Михайлов. Он сначала был так, но тогда он не был бы виден.
Тов. Юон. Значит, покойник выше перспективы удаляющихся голов? Ведь это неверно.
Михайлов. У меня вообще в смысле перспективы по отношению к людям наврано здорово. Но я уже как-то на это внимания не обращал, мне важно было дать настроение. Мне важно было дать эскиз, соотношение цветовых пятен, чтобы самому была зарядка для будущей картины. Если сделаешь строгий эскиз — будет меньше импульса.
Тов. Юон. У вас точно от черепа идет вниз опускающаяся полоска света на том месте, где надлежит быть спинному хребту.
Михайлов. Вы все так уж настроены против этой вещи, что за каждой мелочью вам кажется: что-то есть. Это у меня просвечивает холст. Почему я это оставил? Я это имел в виду, чтобы выделить это отношение темного к светлому.
Тов. Кацман. Вы ведь, тов. Михайлов, были у белых.
Михайлов. То есть, как так у белых? Я там жил, попал туда.
Тов. Кацман. Меня интересует — вы там рисовали?
Михайлов. Нет, я работал по декоративному искусству во Владивостоке и Харбине.
Тов. Перельман. Может быть, вы расскажете подробно весь этот период, что вы делали, где и как?
Михайлов. Когда я окончил школу в 1918 г., казанскую, то мы с тов. Поповым Вас. Никитичем поехали на Дальний Восток. Это была поездка чисто романтического порядка: мы влюбились оба в девушку и, чтобы избавиться от такого чувства, решили хотя бы на край света уехать, и мы с ним поехали на Дальний Восток. По дороге нас застало Чешское восстание, и мы с товарищем решили всеми силами от этой штуки — от мобилизации колчаковщины — освободиться. Скрывались в бараках переселенческих, потом, когда достигли Владивостока, то как-то было трудно, и, чтобы избавиться от этой мобилизации, я поступил учителем рисования. В школе я был полтора года. Там имеются все документы. В это время Владивосток был у белых.
(Вольтер: Значит вы служили у белых?
) Там часто это менялось. Потом, когда стало труднее, стали мобилизовывать и преподавателей, тогда я решил бежать в Китай, и вот тут мне в этом отношении помог наш товарищ Шабль-Табулевич, который дал мне польский паспорт, и я по этому паспорту уехал.
(С места: Кто был Шабль-Табулевич?) Тоже работал. (С места: Как же он дал паспорт?) Я с этим паспортом жил и работал в театре в Харбине. (С места: Паспорт был подложный?) Я не знаю, это был польский паспорт, и я с ним скрывался. По этим вопросам меня неоднократно в ГПУ вызывали, справки наводили, и все совпадает, как я говорил. Этот товарищ сейчас занимает одно из видных мест на Камчатке. Он работник ГПУ. Организатор партизанского отряда. Он может подтвердить весь наш путь. Сведения эти достаточно известны в ГПУ. А затем, когда красные вошли во Владивосток, я сразу приехал во Владивосток и там работал в театре, оформлял первомайские дни <…>, потом приехал специально учиться в Москву. У меня даже имеется специальная выписка, что мне был устроен бенефис в театре для отъезда в Москву. В Москве я поступил во ВХУТЕМАС, но там получилась такая история: меня приняли не на живописный факультет, а на текстильный, поэтому я проучился год не по своей специальности, вышел и стал работать в АХРРе.
Тов. Кацман. Ведь у белых вы были год-два, почему вы ничего там не рисовали, что, у вас не было потребности? <…>
Михайлов. Я там чувствовал себя беспомощным. Я даже думал, что я брошу живопись и неспособен к работе <…> кому там картины нужны были, абсолютно никому, там об этом и не думали. Я только окончил школу и о картинах думать не мог, я только думал об этюдах.
Тов. Перельман. Сейчас, когда мы расспрашиваем вас, угадываете вы, что это скелет?
Михайлов (смотрит и молчит).
Тов. Вольтер. Больше вопросов нет. Кто желает выступить? [...]
Тов. Машков [11]. Товарищи, когда мы похоронили Грекова, то вечером мы собрались в ВОКСе с финляндскими художниками. <…> Кацман возвратился после разговора по телефону часов в 12 и сообщил мне печальную вещь — об убийстве Кирова. Понятно, сразу все настроение испортилось. Появилось какое-то состояние, которое трудно сейчас описать. Труп Кирова был еще в Ленинграде, а ощущение было такое, как будто он здесь, какой-то озноб был в теле. Я помню, я узнал, что из 40 человек выбрали 15, в том числе и меня. Я почувствовал гордость, честь и счастье, что я в числе 15 и могу рисовать.
(С места: А Михайлову не разрешили. Вольтер: Он не был включен.)
Тов. Машков. Сеанс мой был с 7 вечера до 7 утра, не разгибая ступней я стоял. Не буду рассказывать, что я видел. Тут и прощание Сталина и всех остальных, помню все детально, тут и звуки симфонии, и в обморок падали, большей частью женщины. <…> И когда я увидел эту картину, она мне страшно не понравилась. Потом сказали, написал Михайлов. Не знаю такого художника. Когда описали — я вспомнил. Вот прав Коннов — это скорей напоминает масонскую ложу. А между тем многим партийцам она нравилась. И вот это видение, даже если бы его не было, все равно мне не понравилось бы. Когда я был в Сергиевской лавре, мне дурно сделалось, так и здесь я не могу смотреть. <…> (С места: Как политически вы расцениваете картину?) Я затрудняюсь что-нибудь добавить к тому, что было сказано. Ясно и безоговорочно это требует осуждения. Картина тогда еще интуитивно мне не понравилась, но я здесь сейчас, после того, как все рассмотрено, я считаю, что нужно вынести ясное и определенное решение, осуждающее то, что в какой-то мере сознательно или бессознательно выявилось реально на холсте. <…> Мне ужасно все это противно. Этот человек (показывает) мне кажется стариком безглазым, безносым, и какая-то растительность на лице, вроде бороды. Так что надо решить окончательно.
Тов. Вольтер. Никакого заключительного слова мы давать не можем, так как Михайлов не является докладчиком, а является обвиняемым, но если у него есть какие-нибудь мотивы, побуждающие выступить перед общим собранием, то мы ему предоставим время для того, чтобы он мог ответить по существу.
Худ. Михайлов. Вообще сейчас решилась вся моя судьба. Положение критическое, но у меня почему-то такое состояние, что этот удар сегодня на меня, он мне пойдет на пользу, потому что это моя мистика, я и все время чувствую, я боролся все эти годы, но мне никто так крепко, как вы сказали сегодня, не давал почувствовать, а сегодня я почувствовал. Оказывается, ужасный минус, с которым нужно здорово бороться. Это относится не только ко мне, но здесь очень много товарищей, в среде которых я варился. Я от всего сердца вам говорю, что получилось, я уже сам вижу, ощущение скелета, это не потому, что я хотел, я от всей души это говорю, но это получилось случайно не потому, что так просто, а из всех моих мистических отрицательных свойств, которые во мне были. Я не очень строго реагировал на это, а еще больше окунулся в эту мистику, которая дает возможность трактовать тут черт знает что. У меня не было такой ясности, определенности, которая вообще нужна советскому художнику. Пускай я несу большую утрату и лишусь всех вас, товарищи, но я все-таки постараюсь найти в себе мужество за эти годы опалы найти самого себя как нужного художника. (Уходит из зала.)
Тов. Динамов [21]. Я рад, что могу назвать вас товарищами без всяких оговорок, так как Михайлов вышел.
Сегодня прозвучала замечательная фраза о том, что в Кирова был сделан второй выстрел — художниками. Смысл, конечно, в том, что Михайлов своей картиной снова выстрелил в Кирова. [...]
==========================================================================================================================
Михайлов Николай Иванович
1898, Симбирск - 1940, Краснодар
Живописец
Дворянин. Учился в Казанской художественной школе у Н.И. Фешина и П.П. Бенькова (1912-1918). В 1919 поехал на практику в Харбин (Китай), в связи с событиями Гражданской войны оставался там до 1921, оттуда переехал во Владивосток. В 1924 арестован, две недели провел в тюрьме, выпустили. Переехал в Москву. Вступил в АХР, член СХ с 1932. Писал тематические полотна на революционные сюжеты.
Арестован 27.01.1935. Осужден тройкой УНКВД 1.04.1935.
Из следственного дела: «…в декабре 1934 после злодейского убийства т. Кирова Михайлов Н.И. написал эскиз «У гроба» откровенно контрреволюционного содержания, изображающий т.т. Сталина и Ворошилова у гроба, охваченных и увлекаемых пляшущим скелетом смерти, и передал этот эскиз на выставку…» Художник признал наличие скелета, но не преднамеренное его изображение. Был приговорен к пяти годам ИТЛ.
Срок отбывал сначала в Воркутлаге, затем начальник Ухтпечлага Я.М. Мороз перевел его в лагерь Ухты, в поселок Чибью. Здесь он работал художником в театре, делал эскизы стенных росписей, написал с натуры портрет Мороза. Освободился в 1939. Поселился в Краснодаре, был принят главным художником местного театра, но едва приступил к работе, умер от инсульта.
Через 1,5 месяца после убийства Кирова открылась выставка, посвященная этому событию. Среди многих других картин разных художников на ней была и работа Николая Михайлова. В числе лучших произведений фотографию этой картины, по рассказам, показали Сталину. На фотографии бывший ученик духовной семинарии рассмотрел скелет, хватающий его сзади за горло.
Дальше состоялось экстренное заседание правления МОССХ – Московского областного Союза советских художников РСФСР [**], где картина расценилась как диверсия. Через 4 дня Михайлова арестовали. Полотно потом уничтожили.
( Это не картина Михайлова, к сожалению)
23 января 1935 г.
В Политбюро ЦК ВКП(б)
Докладная записка о картине художника Н.И.Михайлова
на тему похорон С.М.Кирова
Сегодня с утра была собрана партгруппа правления Московского Союза художников по поводу контрреволюционной картины Михайлова (Вольтер, Богородский, Ряжский, Львов, Лехт, Вязьменский и проч.). Затем были вызваны крупнейшие художники Юон, Машков, Герасимов С., Герасимов А., Кузнецов П., Лентулов, Кацман, Моор, Фаворский, Перельман.Я и т.Бубнов говорили с ними.
Юон, который является крупнейшим знатоком живописи и раньше картину Михайлова не видел, сразу сам обратил внимание на скелет и дал, как специалист, детальный анализ, заявив, что это ни в коем случае не может быть "случайным", что это определенный замысел.
К такому же выводу пришли и другие крупнейшие специалисты, обратив наше внимание и на другие детали фигуры смерти, которая дана в картине: на то, что детали ног ея, суставы и проч. даны иными красками и пятнами, что никак не вяжется с пологом, что самые складки противоестественны, что на голове этой смерти подчеркнут блеск и цвет твердой части черепа и что это не может быть человеческой головой; затем выведен отчетливо позвоночный хребет.
Юон далее сказал, что эта картина сделана специально для фотографии, т.к. самый выбор красок построен на том, чтобы фигура смерти наиболее отчетливо выделилась при фотографировании и помещении в печать.
Затем состоялось заседание Правления Союза в составе 40 человек художников. Был вызван Михайлов. Сами художники его допрашивали и по поводу всех деталей картины и по поводу его биографии. Михайлов вначале держался вызывающе и нахально, заявляя, что в картине ничего плохого он не видит, что это эскиз, и угрожал застрелиться. Под перекрестным допросом специалистов, особенно Юона, Лентулова, Герасимова, Мора и др., он в конце заявил, что скелет у него действительно получился в результате его увлечения мистикой и что впредь это для него будет уроком.
Опрос художниками Михайлова с точки зрения его биографии выяснил, что отец его был военным интендантом в гор.Казани, что он сам в 1918 году отправился вместе с белыми из Казани на Восток. Дошел с ними до Владивостока, получил там польский паспорт якобы от художника Шабель-Табулевича (который сейчас тоже находится в Москве и которого обязательно надо проверить - А.С.), отправился с этим паспортом в Харбин, где работал как театральный художник, далее был в Китае. Вернулся в СССР в 1923 году.
На правлении выступали - после сообщения тов.Вольтера - Перельман, Ряжский (ком.), Богородский (ком.), Лентулов, Машков, Кацман, Герасимовы С. и А., Нюренберг, Львов (ком.), Белянин, Радимов и проч., а всего 20 человек, которые вскрыли картину, как контрреволюционную, и клеймили ее автора, требуя исключения его из союза.
После выступлений была принята единогласно под аплодисменты прилагаемая при сем резолюция.
Необходимо добавить, что в картине расстрела парижских коммунаров этого же Михайлова за группой расстреливаемых коммунаров виден череп.
Считаю, что ввиду выяснившихся обстоятельств дела Михайлова, его необходимо арестовать и провести у него тщательный обыск.
Прошу разрешения дать соответствующие указания НКВНудел.
Зав.отделом культуры и пропаганды ленинизма ЦК ВКП(б)
А.Стецкий
Резолюции на докладной записке:
Молотову, Ворошилову, Кагановичу. И.Сталин
Нужно арестовать этого Михайлова. К.Ворошилов
Согласен. Каганович
ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ. Художник Н.И.Михайлов был в 1935 году арестован и в 1937 году расстрелян. Партийный функционер А.И.Стецкий был арестован и расстрелян в 1938 г.
ИЗ ИНСТРУКЦИИ ГЛАВЛИТА (1935): "Главлитом обнаружены вылазки классового врага. Как замаскированная контрреволюционная вылазка квалифицирована символическая картина художника Н. Михайлова "У гроба Кирова", где посредством сочетания света и теней и красок были даны очертания скелета. То же обнаружено сейчас на выпущенных Снабтехиздатом этикетках для консервных банок (вместо куска мяса в бобах - голова человека).
Стенограмма экстренного заседания правления МОССХ от 23/1–35 года
[С сокращениями]
Председатель – тов. Вольтер А. А.
Тов. Вольтер [1]. Товарищи, сегодняшнее экстренное заседание Правления созвано по одному весьма важному вопросу, который должен встряхнуть и мобилизовать решительно всех советских художников.
Я предлагаю обратить внимание на работу художника Михайлова [2]. По этой работе мы можем уже совершенно определенно судить о том, что в рядах советских художников не все обстоит благополучно, что в наши ряды проникли явно контрреволюционные силы, которые делают свое подлое дело. Мы очень радовались тому отклику, тому энтузиазму, с которым члены МОССХ отвечали на огромное политической важности событие, на огромную скорбь всей страны, павшую на наши плечи в связи с убийством тов. Кирова. Негодяй Николаев пустил в тов. Кирова контрреволюционную пулю, это гнусное преступление всколыхнуло всю страну. Мы мобилизовались для того, чтобы запечатлеть великую скорбь пролетарских масс о лучшем борце за революцию. И несмотря на то, что не все товарищи могли попасть к гробу тов. Кирова, чтобы участвовать в зарисовке дорогого образа, все же они откликнулись на это и по своей инициативе создали эскизы, наброски, рисунки к будущей выставке, посвященной памяти тов. Кирова. Но, однако, мы все решительно оказались политически близоруки. Враг пробрался в нашу среду и использовал это очень умело, умно и тонко. Среди врагов контрреволюции [именно так. — Ред.] оказался и наш член МОССХ — художник Михайлов.
Если взять его прошлое, то оно представляется в следующем виде: он окончил казанскую школу, затем была длительная поездка в Сибирь, на Дальний Восток, где, по его словам, его застало восстание чехо-словаков. Но нам хорошо известно, что в то время, когда подготовлялось чехословацкое восстание, уже была усиленная тяга интеллигентной молодежи именно в ту сторону — в Сибирь, к белым; оказался вместе с этой молодежью и Михайлов. Я не берусь судить, случайно или не случайно, но факт тот, что он пробыл долго в окружении чехо-словаков, наблюдая все террористические акты, которые совершались над нашими красноармейцами, и это произвело на него, по его выражению, неизгладимое впечатление. Однако и сейчас он изображает только расстрел, разгром революционного движения и никаких побед пролетариата. Давайте припомним все его картины, как это мне пришлось теперь сделать, выставив их в одну шеренгу. Они связаны с разгромом или предстоящим разгромом революционного движения. В картине «Стачка» на падающей тени переднего плана дуло полицейского направлено на вождя революционного движения. Возьмите «Расстрел коммунаров» — и здесь вы видите между головой старого коммунара и этой девушки или женщины оскаленный череп ликующей смерти, впечатление такое, что она радуется, что их сейчас расстреляют. Затем, в картине, что была на юбилейной выставке «Советский художник за 15 лет», «Безработные на Западе» — изображено все бессилие пролетариата в борьбе с обнаглелым фашизмом.
Затем одна картина, кажется, новая (в его мастерской) — «Ведут на расстрел»: английские войска ведут на расстрел 2-х коммунистов. Как будто сначала кажется, что все симпатии зрителя должны быть на их стороне, но оказывается, наиболее симпатично изображены буржуазные фигуры обывателей, которые смотрят: «повели голубчиков».
Следующая картина — «Не поеду» — так тонко построена, что не придерешься, большевик-машинист стоит у паровоза и говорит: «Не поеду»,— а на него белобандиты навели дуло нагана. Опять гибель большевика неизбежна. Везде решительно красной нитью проходит расстрел, поражение пролетариата и кровь, ни одной победы пролетариата, ни одного радостного момента революционного движения художник Михайлов не запечатлел, и всюду только торжество угнетателя-белобандита. Болезненное это явление или нет? Человек мистически настроенный — это ясно. Мистика переходит в символизм, и символизм используется для контрреволюционных целей. И вот сейчас мы стоим перед картиной, которая ясно, со всей очевидностью, доказывает свою контрреволюционную сущность.
Как это было вскрыто? Вскрыто это было тем, что с этой картины снята фотография с самыми благими намерениями — мы хотели в журнале «Искусство» поместить статью, мобилизующую нашу художественную общественность, чтоб выставку, посвященную памяти тов. Кирова мы подготовили с большим революционным энтузиазмом. Фактически фотография вскрыла образ смерти, увлекающий за собой вождей мирового пролетариата тов. Сталина и тов. Ворошилова. <...>
Вот, что получается по фотографии. А посмотрите, как скомпонована картина. Тов. Сталин, видимо, со всей скорбью прощается со своим другом. Стоит тов. Ворошилов — по намекам. Стоит тов. Каганович. Между ними четко обрисован скелет, череп. Здесь видите плечи, дальше рука. И эта костлявая рука захватывает тов. Сталина, затем этот блик — рука, которая захватывает за шею тов. Ворошилова. Дальше идет очень подозрительная линия складок, но если приглядеться внимательно к этим пятнам, то получается точно абрис ноги скелета. Вы видите в этом месте утолщение, здесь коленная чашечка, а дальше пяточная кость и нога. На фотографии вы ясно видите то, что было задумано автором. Тут может быть очень хитрая механика. Может быть, живопись в общем построена в расчете на то, что когда сфотографируется, то красный цвет перейдет в серый, и тогда совершенно ясно видна пляска смерти, увлекающая двух наших любимейших вождей. Прямо исключительно благоприятная пища для зарубежной контрреволюции, и там это несомненно было бы использовано в своих интересах.
Поэтому я прошу сейчас к этому моменту разоблачения работы художника Михайлова и ко всей его творческой деятельности, которая протекала в течение многих лет и воспринималась нами как работа, направленная исключительно на советскую тематику,— внимательно приглянуться, обсудить и вынести определенное организационное решение.
Худ. Михайлов. Тут, товарищи, получилась такая штука, что просто трудно говорить. Он меня в таком виде обрисовал, что единственный выход остался — пулю в лоб пустить. Ужасное положение получилось у меня. Эту вещь я делал, у меня даже не было намека на те фразы, о которых говорил Вольтер. Если получилось мистически, — согласен с этим, это просто объясняется тем, что я хотел как-то передать всю трагедию потери Кирова. Я хотел изобразить так, что Киров — это ближайший друг, соратник Сталина, который наиболее остро это чувствует. Я хотел сгустить краски и передать настроение драматизма. Если т. Вольтер нашел целый скелет — это абсурд. Если это получилось, я же сам себе не представляю. (С места: Между Сталиным и Ворошиловым, что это за скелет?) Это намек на толпу. Если бы я знал, что так будут строго к этому эскизу относиться, я бы довел это до конца. Я делал эскиз ровно один день, даже не делал предварительных набросков.
Тов. Перельман [3]: Карандашного наброска не было?
Худ. Михайлов. Нет, я углем намечал на холсте. Если на фото так получилось, то ведь может получиться композиция такая.
Тов. Вольтер. У вас получилась эта самая нога (показывает образец скелета в книге).
Худ. Михайлов. Я от всей души говорю. Как может человек объяснить такую штуку? Я старался дать складки, объем их. А почему дал прямые линии — я хотел, чтобы было острее, а не бесформенное. В смысле фона вдали. У меня получился из-за этого фона по колориту и по пустоте мистический эскиз, и это я сам вижу. <…> Такая вещь получилась, что жуткая штука, из слов Вольтера. Он меня обвинял в том, что у меня нет радостных вещей. Согласен с Вольтером, но это не потому, что я не вижу в жизни радостного, а потому, что меня мучает все эти годы одна тематика — интервенция. Почему я все эти годы ее повторяю. <…>Перельман. Что означало в замысле эскиза это движение руки?
Михайлов. Это не рука, это головы, уходящие в перспективу. Сделано это намеками. Это для композиции.
Нюренберг [4]. А то, что складки идут не в ту сторону, а в эту сторону, — это тоже для композиции?
Михайлов. Было бы скучно, если бы я так сделал.
Перельман. Изломал складку, чтобы оживить композицию?
Михайлов. Да, если бы я сделал складку так, было бы большое пустое место и нечем было бы его заполнить.
Тов. Лентулов [5]. Вопрос, который обсуждается, требует большого внимания и честности. Скажите, что за смысл этих теней в вашей картине, явно изображенных с символической тенденцией? Это повторяется у вас в каждой картине такого мистического содержания, болезненного умирания, пессимизма и пр. <…>
Тов. Кацман [6]. Меня интересует, почему вы за все это время пребывания в наших рядах никогда не участвовали в общественной работе. Чем вы это объясните?
Худ. Михайлов. Участвовал. Все эти годы я работал в стенгазете, и когда я бросил, у вас вот уже два года нет стенгазеты.
Теперь ответ Лентулову. Эти тени от кино. Это было увлечением кино. Я был под сильным влиянием кино. И когда они там пользовались такими трюками тени, мне это страшно понравилось. Сейчас я сам это жестоко осудил. <…>
Тов. Моор [7]. Почему вы изобразили здесь затылок?
Худ. Михайлов. Это лицо.
Тов. Моор. Это лицо? Почему? Это кость, — почему блик, который лежит здесь, лежит в таком ощущении этого шара? Это может быть только на ясно отражающем предмете. Скажите, откуда появились эти блики и каким образом разбилось это место на такие составные части? Затем складки я бы не разбил на такие сложные составные части. Потом, почему здесь нет ни волос, ни мяса, ничего нет, а есть блик, который определяет совершенно ясно отражающий блестящий шар?
Худ. Михайлов. Теперь я понимаю: делая эскиз на такие темы, нужно со всей ответственностью относиться и показывать общественности. Это колоссальный урок, и в будущем вещей недоделанных не буду выпускать. Я делал себе эскиз, и здесь был просмотр кулуарный, закрытый, я показывал художникам и не обязан рассказывать все, а мне важна была идея, настроение, момент передать, и когда я давал это пятно, я дал блик — уходящие люди. Если бы я не дал блика, у меня все провалилось бы и все было в одной полосе. Я этим самым отделил это от самой стены. А потом мне хотелось дать свет. Я увлекаюсь Рембрандтом, может быть, здесь я и напакостил. (Вольтер: Рембрандт никогда не напакостит.) Не в портретах, а в композициях в смысле света дает какое-то состояние такое... Я этот блик дал для того, чтобы дать ощущение света именно с этой стороны (показывает).
Насчет складки — трудно объяснить. То, что я делаю скелет, так это просто у меня в мыслях не было этого, и я это говорю вам со всей искренностью.
<…>Тов. Юон [8]. Будьте добры сказать, почему над головой тов. Сталина красной краской сделано сияние?
Михайлов. Это колонна. Это пробел между колоннами. Почему я это сделал? Потому, что выгоднее дать на темном фоне, рельефнее выделяется. Почему красный цвет? Этот красный цвет остался случайно.
Тов. Юон. Почему, где идет нога и пятка на красном фоне, сделаны черные линии, а на черном — красные?
Михайлов. Это теперь я тоже вижу. Если это стереть маслом, этого не будет. Я работаю мастихином, и бывает масса случайных мазков.
Тов. Юон. Вы говорите, что здесь показана не рука, не ключевой шарик у скелета, а головы людей. Значит, это перспектива линии удаляющихся голов. Где же, вы считаете, в таком случае ваш горизонт?
Михайлов. Вот.
Тов. Юон. Почему же покойник в гробу ниже? Вы не видите противоречий?
Михайлов. Он сначала был так, но тогда он не был бы виден.
Тов. Юон. Значит, покойник выше перспективы удаляющихся голов? Ведь это неверно.
Михайлов. У меня вообще в смысле перспективы по отношению к людям наврано здорово. Но я уже как-то на это внимания не обращал, мне важно было дать настроение. Мне важно было дать эскиз, соотношение цветовых пятен, чтобы самому была зарядка для будущей картины. Если сделаешь строгий эскиз — будет меньше импульса.
Тов. Юон. У вас точно от черепа идет вниз опускающаяся полоска света на том месте, где надлежит быть спинному хребту.
Михайлов. Вы все так уж настроены против этой вещи, что за каждой мелочью вам кажется: что-то есть. Это у меня просвечивает холст. Почему я это оставил? Я это имел в виду, чтобы выделить это отношение темного к светлому.
Тов. Кацман. Вы ведь, тов. Михайлов, были у белых.
Михайлов. То есть, как так у белых? Я там жил, попал туда.
Тов. Кацман. Меня интересует — вы там рисовали?
Михайлов. Нет, я работал по декоративному искусству во Владивостоке и Харбине.
Тов. Перельман. Может быть, вы расскажете подробно весь этот период, что вы делали, где и как?
Михайлов. Когда я окончил школу в 1918 г., казанскую, то мы с тов. Поповым Вас. Никитичем поехали на Дальний Восток. Это была поездка чисто романтического порядка: мы влюбились оба в девушку и, чтобы избавиться от такого чувства, решили хотя бы на край света уехать, и мы с ним поехали на Дальний Восток. По дороге нас застало Чешское восстание, и мы с товарищем решили всеми силами от этой штуки — от мобилизации колчаковщины — освободиться. Скрывались в бараках переселенческих, потом, когда достигли Владивостока, то как-то было трудно, и, чтобы избавиться от этой мобилизации, я поступил учителем рисования. В школе я был полтора года. Там имеются все документы. В это время Владивосток был у белых.
(Вольтер: Значит вы служили у белых?
) Там часто это менялось. Потом, когда стало труднее, стали мобилизовывать и преподавателей, тогда я решил бежать в Китай, и вот тут мне в этом отношении помог наш товарищ Шабль-Табулевич, который дал мне польский паспорт, и я по этому паспорту уехал.
(С места: Кто был Шабль-Табулевич?) Тоже работал. (С места: Как же он дал паспорт?) Я с этим паспортом жил и работал в театре в Харбине. (С места: Паспорт был подложный?) Я не знаю, это был польский паспорт, и я с ним скрывался. По этим вопросам меня неоднократно в ГПУ вызывали, справки наводили, и все совпадает, как я говорил. Этот товарищ сейчас занимает одно из видных мест на Камчатке. Он работник ГПУ. Организатор партизанского отряда. Он может подтвердить весь наш путь. Сведения эти достаточно известны в ГПУ. А затем, когда красные вошли во Владивосток, я сразу приехал во Владивосток и там работал в театре, оформлял первомайские дни <…>, потом приехал специально учиться в Москву. У меня даже имеется специальная выписка, что мне был устроен бенефис в театре для отъезда в Москву. В Москве я поступил во ВХУТЕМАС, но там получилась такая история: меня приняли не на живописный факультет, а на текстильный, поэтому я проучился год не по своей специальности, вышел и стал работать в АХРРе.
Тов. Кацман. Ведь у белых вы были год-два, почему вы ничего там не рисовали, что, у вас не было потребности? <…>
Михайлов. Я там чувствовал себя беспомощным. Я даже думал, что я брошу живопись и неспособен к работе <…> кому там картины нужны были, абсолютно никому, там об этом и не думали. Я только окончил школу и о картинах думать не мог, я только думал об этюдах.
Тов. Перельман. Сейчас, когда мы расспрашиваем вас, угадываете вы, что это скелет?
Михайлов (смотрит и молчит).
Тов. Вольтер. Больше вопросов нет. Кто желает выступить? [...]
Тов. Машков [11]. Товарищи, когда мы похоронили Грекова, то вечером мы собрались в ВОКСе с финляндскими художниками. <…> Кацман возвратился после разговора по телефону часов в 12 и сообщил мне печальную вещь — об убийстве Кирова. Понятно, сразу все настроение испортилось. Появилось какое-то состояние, которое трудно сейчас описать. Труп Кирова был еще в Ленинграде, а ощущение было такое, как будто он здесь, какой-то озноб был в теле. Я помню, я узнал, что из 40 человек выбрали 15, в том числе и меня. Я почувствовал гордость, честь и счастье, что я в числе 15 и могу рисовать.
(С места: А Михайлову не разрешили. Вольтер: Он не был включен.)
Тов. Машков. Сеанс мой был с 7 вечера до 7 утра, не разгибая ступней я стоял. Не буду рассказывать, что я видел. Тут и прощание Сталина и всех остальных, помню все детально, тут и звуки симфонии, и в обморок падали, большей частью женщины. <…> И когда я увидел эту картину, она мне страшно не понравилась. Потом сказали, написал Михайлов. Не знаю такого художника. Когда описали — я вспомнил. Вот прав Коннов — это скорей напоминает масонскую ложу. А между тем многим партийцам она нравилась. И вот это видение, даже если бы его не было, все равно мне не понравилось бы. Когда я был в Сергиевской лавре, мне дурно сделалось, так и здесь я не могу смотреть. <…> (С места: Как политически вы расцениваете картину?) Я затрудняюсь что-нибудь добавить к тому, что было сказано. Ясно и безоговорочно это требует осуждения. Картина тогда еще интуитивно мне не понравилась, но я здесь сейчас, после того, как все рассмотрено, я считаю, что нужно вынести ясное и определенное решение, осуждающее то, что в какой-то мере сознательно или бессознательно выявилось реально на холсте. <…> Мне ужасно все это противно. Этот человек (показывает) мне кажется стариком безглазым, безносым, и какая-то растительность на лице, вроде бороды. Так что надо решить окончательно.
Тов. Вольтер. Никакого заключительного слова мы давать не можем, так как Михайлов не является докладчиком, а является обвиняемым, но если у него есть какие-нибудь мотивы, побуждающие выступить перед общим собранием, то мы ему предоставим время для того, чтобы он мог ответить по существу.
Худ. Михайлов. Вообще сейчас решилась вся моя судьба. Положение критическое, но у меня почему-то такое состояние, что этот удар сегодня на меня, он мне пойдет на пользу, потому что это моя мистика, я и все время чувствую, я боролся все эти годы, но мне никто так крепко, как вы сказали сегодня, не давал почувствовать, а сегодня я почувствовал. Оказывается, ужасный минус, с которым нужно здорово бороться. Это относится не только ко мне, но здесь очень много товарищей, в среде которых я варился. Я от всего сердца вам говорю, что получилось, я уже сам вижу, ощущение скелета, это не потому, что я хотел, я от всей души это говорю, но это получилось случайно не потому, что так просто, а из всех моих мистических отрицательных свойств, которые во мне были. Я не очень строго реагировал на это, а еще больше окунулся в эту мистику, которая дает возможность трактовать тут черт знает что. У меня не было такой ясности, определенности, которая вообще нужна советскому художнику. Пускай я несу большую утрату и лишусь всех вас, товарищи, но я все-таки постараюсь найти в себе мужество за эти годы опалы найти самого себя как нужного художника. (Уходит из зала.)
Тов. Динамов [21]. Я рад, что могу назвать вас товарищами без всяких оговорок, так как Михайлов вышел.
Сегодня прозвучала замечательная фраза о том, что в Кирова был сделан второй выстрел — художниками. Смысл, конечно, в том, что Михайлов своей картиной снова выстрелил в Кирова. [...]
==========================================================================================================================
Михайлов Николай Иванович
1898, Симбирск - 1940, Краснодар
Живописец
Дворянин. Учился в Казанской художественной школе у Н.И. Фешина и П.П. Бенькова (1912-1918). В 1919 поехал на практику в Харбин (Китай), в связи с событиями Гражданской войны оставался там до 1921, оттуда переехал во Владивосток. В 1924 арестован, две недели провел в тюрьме, выпустили. Переехал в Москву. Вступил в АХР, член СХ с 1932. Писал тематические полотна на революционные сюжеты.
Арестован 27.01.1935. Осужден тройкой УНКВД 1.04.1935.
Из следственного дела: «…в декабре 1934 после злодейского убийства т. Кирова Михайлов Н.И. написал эскиз «У гроба» откровенно контрреволюционного содержания, изображающий т.т. Сталина и Ворошилова у гроба, охваченных и увлекаемых пляшущим скелетом смерти, и передал этот эскиз на выставку…» Художник признал наличие скелета, но не преднамеренное его изображение. Был приговорен к пяти годам ИТЛ.
Срок отбывал сначала в Воркутлаге, затем начальник Ухтпечлага Я.М. Мороз перевел его в лагерь Ухты, в поселок Чибью. Здесь он работал художником в театре, делал эскизы стенных росписей, написал с натуры портрет Мороза. Освободился в 1939. Поселился в Краснодаре, был принят главным художником местного театра, но едва приступил к работе, умер от инсульта.
Взято: skif-tag.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]