Небесная панихида по павшим воинам.
Летом 2006 года я приехала в командировку в Москву. Все дела переделала быстро и оперативно. Даже выкроила целый день на экскурсию по городу. Ночлегом была обеспечена у знакомых недалеко от станции Семёновская. Это старый район Москвы — Соколиная Гора.
В последний день командировки, ближе к вечеру, прогуливаясь по Семёновскому скверу, случайно обнаружила красивый величественный храм. Табличка на фасаде гласила, что это Патриаршее подворье, Храм Воскресения Христова, а здание считается историческим памятником архитектуры.
Я решила войти внутрь. Вечерняя служба только что закончилась, прихожане быстро расходились, и в храме вскоре установилась гулкая благоговейная тишина, сдобренная сладковато-пряным ароматом ладана, пыльным запахом старой рассыхающейся древесины и тёплым дыханием древних священных книг.
Я с волнительным трепетом осматривала внутреннее убранство храма и неожиданно мой взгляд упал на дивную ростовую икону с изображением Серафима Саровского. Этого святого я очень люблю и искренне почитаю. На иконе он получился удивительно добрым и домашним. Его живой проницательный взгляд светился пониманием и благосклонностью. Ноги батюшки, обутые в плетёные лапоточки, крепко стояли на каменистой лесной тропинке, окаймлённой россыпью глазастых луговых ромашек.
Из алтаря вышел священник, я подошла благословиться и попросила разрешения сфотографировать редкую икону. Батюшка дал добро и пояснил, что икона была написана местным самобытным художником-иконописцем и является единственной в своём роде.
Я послушно сделала всего лишь одно фото и ушла из храма. По приезду домой сразу же проявила плёнку и отдала её в печать.
Качество фотографии с иконой меня немного расстроило, и я с опозданием пожалела, что не сделала для пущей верности ещё несколько кадров. Стекло киота дало яркий световой блик, и на большей части епитрахили образовалось большое светлое пятно со странным чёрно-белым изображением внутри. Приглядевшись внимательнее, я с изумлением рассмотрела внутри пятна фигуру молодого солдатика в пилотке. Довольно чётко просматривались даже пуговицы, клапаны карманов и погоны на гимнастёрке. В правой руке воин держал горящую свечу.
Решив, что мне померещилось, я показала фото брату, и тот с удивлением подтвердил, что слегка размытый портрет фронтовика не является плодом моего воображения, и даже перерисовал очертания фигуры бойца на лист бумаги.
Вспомнив дату, когда я сделала фотографию, я поразилась. 22 июня. День начала Великой Отечественной войны.
Вот так через Серафима Саровского, сама не зная того, я удостоилась побывать на незримой ангельской панихиде по всем воинам, погибшим во время Великой Отечественной войны.
Взято: foto-history.livejournal.com