Была ли Каррингтон сумасшедшей?

Смотреть картины Леонор Каррингтон — значит поймать час могущества ведьмы, и увидеть ее ритуалы – когда правила реальности переворачиваются жутко и захватывающе: люди превращаются в птиц или зверей; и какие-то призрачные фигуры мерцая и пости растворяясь плавают в воздухе.



И мы не просто свидетели этой магии, мы становимся соучастниками этой магии. Нам предложили место за церемониальным столом - рядом с собаками, детьми, минотавром и фантастическим, почти водоподобным существом - в работе 1953 года «А потом мы увидели дочь минотавра»!

Таинственные стеклянные шары тянутся за скатертью, влекомые собственной силой. Справа от картины что-то не совсем человеческое танцует перед нами.

Неудивительно, что Эдвард Джеймс, друг и покровитель Кэррингтон, однажды назвал ее работу «вареной», а не нарисованной.

Сюрреализм Кэррингтон восходит к ее формирующим годам. Еще маленьким ребенком, она видела призраков и перед ее глазами появлялись животные - дикая черепаха, лошадь или кошка «рыскали» по комнате.

Конечно же, ее эксцентричность беспокоила буржуазную британскую семью, отсутствие фантазии предполагает, что человек не может видеть ничего за пределами ощутимого.

Родись она в другое время, возможно, была религиозным мистиком, но, она была всего лишь молодой женщиной в 1930-х годах в Европе.Но видения поглощали ее воображение и призывали к действиям.

И Каррингтон стала сюрреалисткой. Она, кстати, всегда отрицала свою принадлежность к сюрреализму, но кто ее сегодня спрашивает? Она влилась в это движение.

В 1936 году, изучая искусство в Лондоне, 19-летняя художница влюбился в Макса Эрнста.
Вместе они переехали в Париж, чтобы рисовать, пить и время от времени вступать в ссоры с разъяренной (по понятным причинам) женой Эрнста, французской художницей Мари-Берт Ауренш.



Внутренний бестиарий
В 1938 году Каррингтон завершила свой Автопортрет, простое описание того, что она назвала «внутренним бестиарием». Она сидит на стуле в комнате, ее буйные, дикие кудри притягивают взгляд зрителя. «…Кудри и очи темнее ночи».

Рука тянется к гиене, которая отвечает тем же жестом. Глаза гиены голубые, миндалевидные, как будто в них что-то почти человеческое. Гиена, самый дикий из диких животных - грубо, некрасиво, маниакально смеющийся, - была одной из самых любимых образов Каррингтон.



Вторая мировая принесла ей тяжелую психической травмы.

Эрнст, который был немцем, был арестован французскими властями и отправлен в лагерь для интернированных в 1939 году (а затем снова в 1940 году).
Это насильственное разделение, в сочетании с окружающей угрозой войны, привело к ухудшению психического здоровья Кэррингтон, и в итоге она попала в психиатрическую больницу Сантандер в Испании.

Опыт эмоциональных страданий, болезненного медицинского лечения и принудительного заключения сильно повлиял на нее, и она однажды заметила, что «я внезапно осознала, что я и смертная, и что меня можно уничтожить».



Потом ее милая семейка организовала ей пребывание в другом психиатрическом учреждении в Южной Африке - предположительно, на длительный срок – и тогда  Каррингтон разработала план побега, заручившись помощью мексиканского дипломата, с которым она познакомилась через Пабло Пикассо.

Каррингтон и дипломат быстро поженились в Лиссабоне и это обеспечило им беспрепятственное путешествие на корабле в Мексику.

Мексика для нее оказалась благословенным райским местом – страной, в которой она осталась навсегда.
Каррингтон наконец-то, смогла свободно изучить свой «внутренний бестиарий» -  зверинец животных - гиен, лошадей, гусей, ворон и ящериц, не боясь быть объявленной сумасшедшей.



Леонора Каррингтон
Пастораль, 1950

В «Пасторале» (1950) летний пикник превращается в пищевой ритуал: химера-ёжик-человек держит мертвую птицу за шею, а лежащая, андрогинная обнаженная фигура смотрит на него.

Рядом сидят две другие фигуры, склоняющиеся навстречу друг другу - один человек, другой, возможно, нет - как будто он на полпути физического преобразования. Становятся ли они людьми или животными, или и то, и другое одновременно?

Картина напоминает аллегорические пейзажи Северного Ренессанса, воплощенные в мрачном разврате Сада Земных Наслаждений Босха. . Но вечеринка в саду Каррингтон отвергает морализаторскую сатиру в пользу более счастливой общины.

То, что эта работа касается еды, не случайно; Каррингтон считала приготовление пищи актом алхимической трансформации. Она посвятила часы своего времени приготовлению сложных и абсолютно несъедобных рецептов, таких как заяц, фаршированный устрицами, или блины с человеческими ворлосами.
Ленор часто подавала такие блюда на сложных вечеринках, к одновременному восторгу и отвращению своих друзей.





Каррингтон умерла в 2011 году.



На протяжении всей своей жизни она отказывалась объяснять свою работу - в конце концов, логика мешает видеть - и ей не нравились любые попытки навязать порядок языка на ее картины).
Видя за пределами видимого мира, за пределами рационального или понятного, Каррингтон оставляет нас только с абстрактными терминами, с «магией». Но, возможно, магия — это тот миг, когда искусство «приходит откуда-то еще».

Взято: tanjand.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle