50 тысяч знаков про Эльбрус. Часть 2.

Вторая часть про восхождение на Эльбрус. Перед чтением рекомендую ознакомиться с первой частью - https://s1rus.livejournal.com/154087.html

В очередной раз проснулся. Снаружи бушевал ветер и настойчиво хотел зайти в гости, стуча по кровли крыши. Звучало страшно. «Если это те самые 50 м/c, которые были в прогнозе, то можно наверно спать дальше» - подумал я. Вылезать из спальника не хотелось. Второй от дальней стены мужик узнаваемо похрапывал, слегка постанывая. Он был самым возрастным в нашей спящей пятерке. За стеной отчетливо слышалось шуршание и глухие шаги. Я аккуратно нащупал налобный фонарь и включил его, зажав рукой. Комната окрасилась в красный. Минутная стрелка подкрадывалась к полуночи. Самое время, чтобы выйти на улицу и посмотреть обстановку. Через пять минут тишина нашей комнаты разорвется будильниками.

Накинув куртку, я спустил со второго этажа на улицу и, мягко говоря, охренел. Наконец-то было ясно и можно было запрокинуть голову, нырнув в сумасшедшее звездное небо. Это был самый невероятный млечный путь в жизни. Он располагался ровно передо мной: один край уходил за Эльбрус, а другой заканчивался в Кавказских горах. Самые маленькие звезды превратились в огромные шары, а количество, количество звезд было запредельным, будто небо расстреляли дробью. За мучения и трудности Эльбрус награждал с полна. Такого я еще не видел, но оценить и насладиться полноценно не вышло - я вышел из-за приюта на дорогу к туалету и получил по лицу бодрящий удар ветра. Проснулся моментально. Я не сказал бы, что это были сильнейшие порывы ветра. Неприятно, но работать с этим можно. Для Эльбруса это наверно было нормой, от того весь приют и собрался на штурм. В эту ночь выходит почти весь приют.

«Михан, вставай! Военные и коммерческая группа собираются на штурм!» - сказал я, вернувшись на секунде в комнату и сразу же убежав на кухню. Он явно был удивлен этой новостью, потому что шум ветра и кровли давали надежду о переносе. Подсознательно каждый из нас хотел остаться в спальнике, отложив восхождение из-за непогоды.

Никаких очередей на кухне не было. Мы переживали, что из-за количества стартующих будет не протолкнуться, но никого не было. Я спокойно поставил кипятиться воду для термосов, бутылок и каши. Спросонья ощущения притуплялись, поэтому особого волнения не было. Скорее наоборот, я был заряжен. Не долго думая, своровал конфетку со стола китайцев. Ну, очень хотелось. А потом еще одну.

С вечера вся экипировка была подготовлена и развешена на гвозди в нужном порядке - подходи и надевай. В отличии от акклиматизационного выхода, я решил идти в термобелье. Обещали сильный ветер, поэтому ощущаться должно достаточно морозно. Разворачиваться на середине пути не хотелось. Пускай будет жарко. В Перми я освоил регулировку температуры, не снимая одежды, поэтому рассчитывал использовать полученный опыт, если будет совсем Ташкент.

На улицу я вышел так: первый слой - термобелье c polartec (в городских условиях решает все проблемы до -30), второй слой - флиска за 300 рублей на тело и легкие пуховые штаны, которые я стрельнул у отца, на ноги, третий слой - пуховик с ветрозащитой. На руках перчатки с ветрозащитой, на ногах высокогорные пластиковые ботинки из проката и теплый трекинговый носок. И все. На случай погодного ада в рюкзаке лежали желтая ветровка, которую я надел бы под пуховик, создав парник, и супер теплые верхонки поверх перчаток - это кстати единственное, что я купил из одежды в эту поездку.


На часах было начало второго ночи. Луна была тоненькая и почти не давала света. Была кромешная темнота. Основная толпа уже вышла из приюта и мелькала своими фонарями на тропе. Мы же немного выбивались из графика, потому что только еще крепили кошки. Миша, как обычно, возился дольше меня, поэтому напряжение во мне росло. 15-20 минут погоды не делают. Мне просто уже хотелось выйти на тропу и начать восхождение.

Миша оказался из тех, кто сидит на дорожку. Как же я хохотал в первый раз, когда мы покидали нашу квартиру в Терсколе. Сейчас выпендираваться не стал - в такой важный момент мораль должна быть на высоте! Мне обычно тяжело до точки невозврата. Она была пройдена, когда я разбудил Мишу, поэтому сейчас все переживания уже растворились и я чувствовал силу. Я был настроен на бой, на бой с Эльбрусом и самим собой. «Давай трахнем эту гору!» - сказал я, хлопнув печатками друг об друга. В 01:19 мы вышли.

На выходах мы понял, что Миша идет медленнее меня, поэтому он шел первым. Мы взяли очень медленный темп. Для меня он был наверно даже слишком медленный, потому что шел совершенно расслаблено, не ощущая трудностей. Началась монотонная работа ногами и руками. Ночью снег подмерз, стал твердым и ратраки его еще не вспахали - кошки уверено фиксировали ногу, и идти было одно удовольствие. Несмотря на наш казалось бы медленный темп, мы обогнали несколько коммерческих групп. Даже ту, что вышла из нашего приюта на 20 минут раньше.


Мне нравилось идти такой темной ночью. Весь обзор заканчивался светом налобного фонаря на снегу передо мной, который выхватывал лишь медленно идущие впереди ноги Миши. Такой ограниченный обзор давал мне легкость. Совершенно непонятно сколько ты прошел, как далеко до следующей ключевой точки и что будет через 10 метров. Лишь снег, дыхание и шаги. Индикатором движения были мои часы на правой руке. Стрелки часов стали для нас секундантами. «;Идем 40 минут», «Уже час идем», «Идем полтора, пора пить» - громко кричал я время как советский диктор, чтобы Миша услышал сквозь ревущий ветер.

Начинало светать, когда мы подходили к скалам Пастухова. Стало хорошо видно всех людей, идущих наверх. Как же много их было! Это была уже не тропа на Эльбрус, а самое настоящее шоссе. Я выключил фонарь, чтобы экономить батарейки, и обратил внимание, что сверху скал Пастухова спускаются люди. Причем их было не один или два, что можно было свести к проблемам со здоровьем, а целая толпа - это настораживало. Наклон становится круче с каждым шагом. Было уже не так легко, как на старте, но все равно в отличии от акклиматизационного выхода мы шли достаточно уверено, почти не останавливаясь.


Вторую тройку мужиков, прошедших на спуск мимо нас, мы решили выдернуть и узнать в чем дело. «М у ж и к и, там ЖОПА! Там крупа летит!» - очень возбужденно кричал он сквозь ветер. «Но вы обязательно дойдите до фронта, посмотрите сами!» - крикнул он нам напоследок и пошел дальше. Сверху и правда проглядывалось облако, накрывшее все выше 4900. Мимо нас промчался чувак-одиночка из нашей комнаты с вопросом «Ну вы то не пойдете назад, я надеюсь?». Действительно, пока мы не ощущали изменений, до той отметки с фронтом нам еще час, может полтора, поэтому единогласно решили идти до верха скал Пастухова (4700).

Ветер, не смотря на свою силу, был монотонным, поэтому во время ходьбы он хоть и бил меня в левый бок, я быстро к этому привык и почти не обращал внимание. А вот останавливаться мне не хотелось совсем. Сразу остывал и начинал себя некомфортно чувствовать. Выше скал Пастухова есть площадка, где разворачиваются снегоходы и ратраки. Здесь мы сделали первый полноценный привал. Из-за продолжающего бушевать ветра он у меня провалился - я лил чай куда угодно, кроме кружки. Каждая капля жидкости тут на вес золота, поэтому помимо термоса во внутреннем кармане курток у нас была еще вода в обычной бутылке. Она ушла в первые два часа. Здесь я впервые достал телефон, чтобы сфотографировать вид. Солнце только касалось вершин кавказских гор. 04:31 утра.

Большинство людей, которые в эту ночь вышли на штурм, уже развернулись. Мимо нас проходили последние группы. «Развернуться на основе чужого мнения - точно не то, ради чего я сюда приехал», - размышлял я у себя в голове, пытаясь откусить заледеневший протеиновый батончик батончики и наблюдая рассвет. Нужно было что-то решать. Мы шли фактически последние. После нас на склоне было еще четыре человека, по которым было видно, что они тоже были в сметении. После акклиматизационного выхода на 4950 я понял, что второй, третей, четвёртой попытки штурма не будет. Морально я не выдержу. Есть один шанс, и он сегодня. «Идем, пока можем идти, а дальше будем смотреть», - говорю я Мише.


От скал Пастухова(4700) до Ратрака(5000) самый крутой участок восхождения. На акклиматизационном выходе мы здесь закончились. В этот раз нужно было бороться и побеждать. Идти стало тяжело. Темп просел раза в два. Я понял, что места, которые выбирает для подъема Миша, мне не нравится. Начал идти самостоятельно в стороне, чередуя прямой подъему в гору и траверс. С середины дистанции стал отрываться. Тенденция мне не нравилась. Постоянно оборачивался посмотреть вниз и узнать как дела у Миши. Он показывал мне больше палец вверх, и я шел дальше. Мне пугало лишь одно: та четверка, которая шла после нас, стремительно нагоняет Мишу. Быть последними не хотелось ни при каких раскладах.

На ратраке мы наконец-то догнали то облако и начинали потихоньку в него проваливаться. Видимость скакала от 15 метров до 40. На ратраке был второй большой привал. Миша сел со словами: «Пока я не поем, я никуда не пойду». Подъем дался тяжело. Ключевая очка достигнута, мы уже выше, чем когда либо из нас. Пурги, снега или, как выразился тут мужик, крупы не наблюдалось. Это во все не значило, что ее нет выше или что она может появится в любой момент. Для меня главным правилом восхождения было не идти в плохую погоду и разворачиваться, если она начинает портиться. Заблудиться, потеряться и как следствие умереть очень просто. А сейчас было и не туда, и не сюда. Такое подвешенное состояние, выйти из которого мешало отсутсвие горного опыта.

Те четыре мужика пришли следом. Из-за необходимости прятать каждый сантиметр кожи от солнца, понять кто перед тобой дед или молодой парень почти невозможно. По бородам мне казалось, что там скрываются взрослые мужики. Я сразу обратил внимание на висевшие у груди рации. Мы перекинулись парой фраз. Я спросил какие у них мысли и планы. Они планировали продолжить восхождения, основываясь почти на нашу же тактику - пока видно куда идти, идем. Удивительно насколько горы сближают. Ты впервые видишь человека, но ощущение, что вы давно дружите. У ребят было три рации и gps-навигатор, записывающий трек. Это увеличивало вероятность возвращения, если вдруг погода все-таки испортится. Я понял, что нужно цепляться за этот вариант и выходить вслед за ними. «Они - наш шанс. Или с ними, или никогда. Поэтому пытаемся держать их темп», - сказал я Мише. На часах около 8 утра.


От скал Пастухова(4700) до Ратрака(5000) самый крутой участок восхождения. На акклиматизационном выходе мы здесь закончились. В этот раз нужно было бороться и побеждать. Идти стало тяжело. Темп просел раза в два. Я понял, что места, которые выбирает для подъема Миша, мне не нравится. Начал идти самостоятельно в стороне, чередуя прямой подъему в гору и траверс. С середины дистанции стал отрываться. Тенденция мне не нравилась. Постоянно оборачивался посмотреть вниз и узнать как дела у Миши. Он показывал мне больше палец вверх, и я шел дальше. Мне пугало лишь одно: та четверка, которая шла после нас, стремительно нагоняет Мишу. Быть последними не хотелось ни при каких раскладах.

На ратраке мы наконец-то догнали то облако и начинали потихоньку в него проваливаться. Видимость скакала от 15 метров до 40. На ратраке был второй большой привал. Миша сел со словами: «Пока я не поем, я никуда не пойду». Подъем дался тяжело. Ключевая очка достигнута, мы уже выше, чем когда либо из нас. Пурги, снега или, как выразился тут мужик, крупы не наблюдалось. Это во все не значило, что ее нет выше или что она может появится в любой момент. Для меня главным правилом восхождения было не идти в плохую погоду и разворачиваться, если она начинает портиться. Заблудиться, потеряться и как следствие умереть очень просто. А сейчас было и не туда, и не сюда. Такое подвешенное состояние, выйти из которого мешало отсутствие горного опыта.

Те четыре мужика пришли следом. Из-за необходимости прятать каждый сантиметр кожи от солнца, понять кто перед тобой дед или молодой парень почти невозможно. По бородам мне казалось, что там скрываются взрослые мужики. Я сразу обратил внимание на висевшие у груди рации. Мы перекинулись парой фраз. Я спросил какие у них мысли и планы. Они планировали продолжить восхождения, основываясь почти на нашу же тактику - пока видно куда идти, идем. Удивительно насколько горы сближают. Ты впервые видишь человека, но ощущение, что вы давно дружите. У ребят было три рации и gps-навигатор, записывающий трек. Это увеличивало вероятность возвращения, если вдруг погода все-таки испортится. Я понял, что нужно цепляться за этот вариант и выходить вслед за ними. «Они - наш шанс. Или с ними, или никогда. Поэтому пытаемся держать их темп», - сказал я Мише. На часах около 8 утра.

Выше начинается касая полка - это уходящая вверх тропа на склоне восточной вершины. Про этот участок везде пишут ужасы. Да, тут можно сорваться и пролететь на жопе в одну из многочисленных трещин ледника, скорее всего умереть, но на деле оказалось совсем не так, как я себе это представлял. Тропа четкая. Склон не такой уж отвесный. Ледоруб не пригодился. Я достал его, вдел в карабин, но он так и остался висеть на лямке страховочной системы. Фиксировал себя палками и кошками. Косая полка опасно скорее потерей контракции, потому что она длинная и безумно монотонная. Можно легко забыться и расслабиться. Я так слегка терял равновесие, когда оборачивался посмотреть как там Миша, потому что мне уже на середине пути было тяжело. Я стал ощущать, что силы начинают реально покидать мое тело. От этого желание увидеть седло усиливалось с каждым поворотом! Казалось, что это единственное, что заставит меня сейчас идти дальше. Но за каждым поворот следовал следующий поворот. Оказалось, что полка никогда не закончится. Я просто шел за ребятами.


Ребята передо мной сели на снег. До седла оставалось какие-то 50 метров по прямой, но у меня не было сил даже дойти до мужиков, чтобы отдохнуть вместе. Я сделал еще пять шагов и просто рухнул в снег. Здесь я уже начал бороться по-настоящему. Не только с физическими трудностями, но с психологическими. Мне с большим трудом давался каждый из последних шагов. Полная беспомощность. Вроде и мышцы не забиты так сильно, как это можно было бы сделать в спортзале, но и легкости в них нет. Это очень странное ощущение. Меня беспокоил спуск. Я помнил, как мне было тяжело спускаться на акклиматизационном выходе. «Если выжимать из себя все, то как потом спускаться вниз, если сил нет уже сейчас?» - спрашивал я сам себя. Здесь началась третья внутренняя борьба.

Пить хотелось постоянно. Будь у меня пятилитровая баклаха, закончилась бы и она. Я понемногу подъедал снег, оставляя чай на критические ситуации. Спасли ребята. У них было много лишнего чая и воды от их товарищей, решившие развернуться из-за погоды. Мне дали пол-литра изотоника, который я жадно выпил, оставив немного Мише. От холода свело зубы. Открыл пачку орешков, хотя есть мне почти не хотелось. Просто нужно было поесть, чтоб взять энергии. Облако над головами постепенно рассеивалось и выходило солнце. Становилось жарко с каждой секундой. Я был будто под лупой. Солнце выжигало. Я почувствовал легкое жжение кожи даже через балаклаву. В ход пошел крем с защитой 50. Несколько плотных слоёв, и вроде бы полегчало. Это был самый долгий привал восхождения. Я отлеживался минут пятнадцать, с полным непониманием, что делать дальше. Размышления прервались криком ребят: «ну что, вы идёте?»

Отдыха хватило на три шага. После них я снова стал ощущать непреодолимую тяжесть в ногах. Я прошел оставшиеся 50 метров не оглядываясь. В 10:29 я был на седловине (5300) - большой ровной площадке между восточной и западной вершиной. Цель была рядом. Я видел эти последние 200 метров набора. Ощущение, что это почти вертикальная тропа вверх, а люди на ней - это просто точки, которые не двигаются - настолько медленно они шли. Каково было моё удивление, когда я обернулся посмотреть на Мишу. Он отстал, причем отстал невероятно сильно. Будто он все это время, пока я шел, стоял на месте. Я был шокирован эти расстоянием. Времени оставалось мало, и я стал понимать, что взять две сотни метров за два часа он бы не смог. «Михан, ты не успеешь», - кричал я ему с седловины. Для него это восхождение закончилось.


Я сказал, что хочу попробовать. У меня не было уверенности, что получится идти по склону, но в голове крутилась одна единственная мысль - на крутом склоне ноги буду работать иначе, и мне будет проще. Я не люблю проигрывать, я бы даже сказал, что не умею, поэтому не мог представить, как бы я потом писал и рассказывал, что я не смог - это определенно заставляло меня идти вперед. Первые шаги дались хорошо. Ребята взяли уверенный темп. Я бы даже сказал, что двое их трех летели на реактивной тяги. Я то отставал, то нагонял. На таком подъеме очень скучно идти, потому что частота шага низкая. Стал экспериментировать с дыханием. Больше всего нравилось идти, вдыхая после постановки ноги и выдыхать с подъемом следующей. На нагрузке, как в спортзале. Шли без остановок. Проходящие на спуск люди подбадривали и говорили, что мы молодцы. Один мужик рассказал, что там дальше. Мне понравилась «взлетка» - это последние 10 метров перед самой вершиной. Уже хотелось взлететь. На середине начались страховочные перила. Я встегивал в них ус самостраховки и продолжал идти с палками. Ледоруб снова висел без дела. Здесь я понял, что вершина уже неминуема. Нужно лишь дотерпеть.

Мы вывалились на первую площадку после подъема. Чай, перекус и улыбки. Каждый из нас уже все понимал. Мы сбросили рюкзаки, взяв самое необходимое. Я впервые за штурм достал фотоаппарат. От вершины нас отделяло длинное плато. Такое же нудное, как косая полка. Тропа шла медленно верх. За каждым холмиком я надеялся увидеть вершину, и я не испытал ничего, когда она выглянула. Когда я подходил к той самой взлетке, ребята уже кричали и фоткались. Взлететь у меня не получилось.


В 12:18 я сделал последний шаг и оказался на самой высокой вершине Европы. Ощущения победы не было, никаких чувств не было. Полное опустошение. Вид я не оценил. Со стороны кавказских гор была облачность, поэтому все, что я видел - это какие-то ставропольские степи. Ребята дали ледоруб для фотографий, потому что свой оставил у рюкзаков. Пришлось фотографироваться на телефона, потому что в фотоаппарате замерзла батарейка. Получилось, что я тащил целый килограмм просто так, а на такой высоте каждый грамм превращается в пять. 11 часов испытаний ради 10 минут на вершине - такова мечта, которую я смог исполнить.


Перед поездкой главный вопрос, который не давал мне спокойствия, звучал так: как можно 12 часов просто идти в гору? У меня никак не укладывалось это в голове. Идти 12 часов, да еще и в гору. Только вдумайтесь! Теперь у меня есть ответ на этот вопрос - легко! Время бежит быстрее ног. Я просто не замечал, как один час сменялся на другой. Бам, 4 часа утра, бам, 9 часов утра, бам, полдень и вершина. Это были самые быстрые и самые тяжелые 16 часов в моей жизни.


Эльбрус, 9 июля 2018 года.


Первая часть - https://s1rus.livejournal.com/154087.html

Взято: s1rus.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle