"Сталин, Микоян и Каганович улетели из Москвы, Тимошенко в плену, Буденный ранен, Ворошилов убит"
---
Из дневника москвича Л.И.Тимофеева - ученого-филолога, не был участником войны из-за своей инвалидности - с самого рождения он страдал параличом обеих ног:
10 <октября> 12 ч. ночи
День прошел спокойно, но сейчас начали стрелять. Сегодня отправили в Москву вторую машину с вещами. Завтра с третьей уедем сами. Положение не улучшилось. Тон газет и радио очень тревожен. Самый тревожный за всю войну.
Слухов тьма. Говорят о десантах в Малоярославце и в Можайске. Рассказывают о том, что многие работники НКВД с присущей им предусмотрительностью покончили с собой (!), что обстреливали поезда на всех дорогах и т.п.
13 <октября>
Дальше будет, очевидно, хуже. Концепция моя явно проваливается. В начале войны заехал ко мне знакомый. Он рассказал, что, по его мнению, война должна была начаться в 1942 г. Затем он уехал в Ташкент, где он благополучно сидит, а я предусмотрительно застрял в Москве.
Ребята уверяют, что листовки были сброшены кем-то со второго этажа на нашем дворе. Но все же пошел разговор о пятой колонне. Говорят, что в некоторых местах, где имелись эвакуированные, были намеки на еврейские погромы.
В очень плохом положении дети писателей, которые были эвакуированы. Семья Сельвинского живет в избе, где за стеной все время говорят о том, что скоро будут бить жидов.
15 <октября>
Везде была сильная стрельба. Но тревогу мы проспали. Где-то было сброшено несколько бомб. Немцы наконец ударили и на Калинин и, очевидно, взяли его. Скоро наше Пушкино войдет в зону военных действий. То, что англичане не делают десанта, заставляет подозревать, что они решили не воевать дальше.
Слышал ужасные вещи о первых днях войны. Оказывается, мы разоружили старую границу и повезли орудия на новую, и немцы ударили в тот момент, когда все это было посередине. Наш мобилизационный план решено было заменить новым. (Это в дни, когда можно было ждать войны каждый час.) И смена произошла 18 июня.
Пока дошли новые планы, кое-где еще остались старые, и немцы ударили в этот самый момент. Под Брестом мы не отвечали на обстрел до четырех часов(!), так как командир не имел приказа начинать войну. Под Ковно стояла только артиллерия даже без пехотного прикрытия, когда она расстреляла снаряды, все было кончено.
Во многих местах на самой границе рыли укрепления местные жители, когда немцы их обстреляли. Они рванулись назад и смяли пограничников, ибо впереди рывших не было прикрытия.
В Литве сосредоточили на самой границе несколько сот самых тяжелых наших танков. Таких не было и у немцев. Их бросили без всякой поддержки в Восточную Пруссию. Они остались без горючего, были захвачены немцами и т.д.
16 <октября> утро
Итак, крах. Газет еще нет. Не знаю, будут ли. Говорят, по радио объявлено, что фронт прорван, что поезда уже вообще не ходят, что всем рабочим выдают зарплату на месяц и распускают, и уже ломают станки.
По улицам все время идут люди с мешками за спиной. Слушаю очередные рассказы о невероятной неразберихе на фронте. Очевидно, все кончается. Говорят, что выступила Япония. Разгром, должно быть, такой, что подыматься будет трудно. Думать, что где-то сумеют организовать сопротивление, не приходится. Таким образом, мир, должно быть, станет единым под эгидой Гитлера.
Сейчас: ночь, сильно стреляют, но говорят, что уже с утра увозили зенитки. Е.А. озабочена, как быть с идеологией. Как бы ни кончились дела, если даже Англия разобьет Гитлера, старый режим не вернется. “Была без радости любовь, разлука будет без печали”.
Но, вероятнее, компромисс англичан с Гитлером и мои прогнозы лопнули. Поразительно бездарно мы кончили как раз тогда, когда, казалось, сумели стабилизировать положение. Национальный позор велик. Еще нельзя осознать горечь еще одного и грандиозного поражения не строя, конечно, а страны.
Опять бездарная власть, в который раз. Неужели народ заслуживает правительства? Новые рассказы о позорном провале в июне: измены, оставления невзорванных мостов и целых дотов. На фронте сейчас дают по 20-30 патронов на стрелка и пять гранат на взвод против танков.
17 <октября>
Сегодняшний день как-то спокойнее. Тон газет тверже. Немцев нет, и нет признаков ближнего боя. Объявилась руководящая личность: выступил по радио Щербаков, сказал, что Москва будет обороняться, предупредил о возможности сильных бомбардировок.
Судя по тому, что немцев нет, армия все же не развалилась. Наступление идет уже семнадцатый день. Теперь дело в выдержке, в резервах. Если мы сможем упереться, может быть, немцы и выдохнутся у ворот Москвы. Это было бы эффектно.
Но для партии и вообще руководства день 16 октября можно сравнить с 9 января 1905 года. Население не скрывает своего враждебного и презрительного отношения к руководителям, давшим образец массового безответственного и, так сказать, преждевременного бегства. Это им массы не простят. Слухи (как острят, агентства ГОГ - говорила одна гражданка, ОБС - одна баба сказала и т.п.) говорят, что Сталин, Микоян и Каганович улетели из Москвы 15-го.
Это похоже на правду, так как развал ощутился именно с утра 16. Говорят, что Тимошенко в плену, Буденный ранен, Ворошилов убит. Во всяком случае сегодня газеты признали, что наши войска окружены на Вяземском направлении.
Вчера все шло по принципу “Спасайся, кто может”. Убежали с деньгами многие кассиры, директора. Директор изд-ва "Искусство" с револьвером отнял у кассира 70 тыс., разделил с замами и убежал. Где-то убежал директор кожевенного завода, после чего рабочие уже сами растащили кожи. Где-то растащили продовольственный склад.
Сегодня говорят о расстрелах ряда бежавших директоров военных предприятий, о том, что заставы на всех шоссе отбирают в машинах все, что в них везут и т.п. Магазины работают всю ночь, выброшено много продовольствия. Дают пуд муки на карточку и т.п. Но очереди огромные. Резко усилилось хулиганство. Появились подозрительные личности: веселые и пьяные. Красноармейцы не отдают чести командирам и т.п. Но части проходят по Москве с песнями, бодро.
19 <октября> 120 дней войны.
Нельзя отрицать в ней элемента молниеносности. В этот срок мы почти разбиты. Немцы все же задержаны под Москвой, очевидно, км в 50-60-ти. “Но какою ценой?” Говорят, что Ворошилов хотел оставить Москву, чтоб сохранить армию, а Тимошенко настаивал на обороне Москвы. Оба варианта хуже. В городе все несколько успокоилось и нормализовалось.
Сегодня сильно тает. Немцам сильно повезло с дорогами, так как необычно рано подмерзла земля, но сейчас может измениться погода, что ослабит их танки. Они, очевидно, несколько ослабили продвижение, вероятно, перегруппировываются для нового удара, но все же теряют время, а это для них важнее всего.
Англичане ничего не делают - даже не бомбят Германию. Понять сие трудно. Неужели они все же договорились с Германией, и я повторяю ошибку Чемберлена, думавшего, что Сталин не сговорится с Гитлером?
Александров не взят, но в Дмитрове десант. Орудийный завод в Подлипках будто бы взорван. Население в деревнях откровенно ждет немцев, а в прифронтовой полосе не берет советские деньги, а берет немецкие марки (будто бы).
Всякие подробности о бегствах разных начальств. Картина вообще совершенно позорная. Русский мальчик “без штанов”. У нас во дворе расквартирован истребительный батальон. Он заинтересован моей машиной и, вероятно, ее отберет.
21 <октября>
Фронт примерно таков: Калинин - Можайск - Малоярославец - Калуга - Тула - Ефремов (с севера на юг). Теперь ясно, что наш государственный аппарат сохранился и выезд куда-нибудь не грозит опасностью оказаться в условиях анархического распада. Этого немцам не удалось достигнуть, хотя 16-го они были к этому очень близки.
Знакомый, ночью бродивший по Москве, говорил, что он побывал на десятке больших заводов: они были пусты, охраны не было, он свободно входил и выходил, все было брошено. Интересны причины этой паники, несомненно, шедшей сверху. Говорят, что на фронте совершенно не было снарядов, и войска побежали в ночь на 16-е, все бросив. Отсюда паника в Москве. Что спасло положение - неизвестно. Начались суды и расстрелы над бежавшими.
24 <октября>
Англичане упорно ничего не делают. Может быть, они хитрее меня и пошли на то, чтобы немцы совсем разбили советский строй, а потом вступят сами.
27 <октября>
Это время прошло спокойно: ни стрельбы, ни бомбардировки. Но слухи мрачные. Судя по газетам, даже начался распад армии, дезертирство, бегство. Говорят, что на квартиру артистки Марецкой приехало семь командиров (и в том числе ее муж) на грузовике, и в ночь уехали, оставив в квартире свое оружие и обмундирование.
Судя по тому, что сегодня в газете цитируется обращение командования Западного фронта, где говорится о том, что надо уничтожать шкурников, этот эпизод характерен. У москвичей боевого настроения нет. Говорят, что на заводах почти не работают. Когда заводы минировали, были столкновения рабочих с саперами.
Народ озлоблен, чувствует себя преданным и драться за убежавших не будет. Говорят о либерализме немцев в занятых областях. В украинском правительстве профессор Филатов и артист Донец. Говорят, что во главе московского правительства значится профессор И.А. Ильин, знакомый москвичам и в свое время высланный в Германию.
Видел студента со сломанной рукой, вернувшегося от Владимира после неудачного бегства 16-го. Говорят, что в ночь на 16-е немцы под Калинином прорвали фронт и по шоссе рванулись на Москву их танки. Но будто бы там неожиданно оказались части Кулика, каким-то образом прорвавшиеся от Ленинграда, и отбросили их.
Это чудо спасло Москву 16-го, так как ее решено было сдать без боя, и бегство было начато сверху. Говорят, что мы ввели в бой наши “чудо-пушки”, что ими вооружены самолеты, что они действуют на 4 кв. км, все сжигая, что их конструкция опровергла многие законы физики, что команда пушки 40 человек и ее специально подбирает нарком обороны из особо проверенных людей, и что немцы все-таки захватили эти пушки под Ельней. Так или иначе, но и эти пушки не помогают, несмотря на свое электромагнитное устройство.
29 <октября> (скорее 30-е, так как уже второй час ночи)
На фронте, очевидно, затишье: ждут резервов. Немцы бросают смешные листовки: от имени Гитлера сообщается, что он вступает в Москву 1-го, и выражается надежда, что Сталин его не отдаст под суд, если он опоздает минут на 15.
Другая обращена к женщинам, роющим окопы: “Московские дамы, не ройте ямы, придут наши танки - раздавят ваши ямки”. С ними, как всегда, неурядица. Приходят на работу, пройдя многие километры, не находят распорядителей, уходят обратно. В “Красной звезде” появилась статья Ильи Эренбурга. Говорят, он уехал 16-го с 18-ю чемоданами. Это тоже признак стабилизации: его возвращение.
31 <октября>
Забавные слухи о Тимошенко. Он будто бы незадолго до немецкого удара отдал приказ о наступлении, но генералы отказались выполнить приказ. Тогда он расстрелял десять генералов, но 11-й выстрелил в него и убил его.
По другой версии, он в плену. Туманно с Ворошиловым, во всяком случае Ленинградским фронтом командует генерал Хозин. Сейчас опять застучали выстрелы. Началась тревога. Если немцы застрянут под Москвой, выдержит ли их армия этот психологический удар?
Во всяком случае они близки к победе. Если они доберутся до бензина и возьмут Москву, англичане не будут для них страшны. Они установят фронт по Волге и весной ударят по Англии. Немецкая армия, прошедшая через горнило войны, конечно, разобьет англичан. Неужели они допустят разгром России? Какой козырь у них будет еще в запасе?
4 <ноября>
Говорят, что 7-го в Москве будет парад! Рискованно, но умно. Политический эффект от этого будет равен военному успеху и сильно ударит по престижу Германии.
Но у нас все-таки все нескладно. Из расквартированного у нас батальона отправили на Можайское шоссе, чтобы его минировать, отряд бойцов. Сегодня они вернулись, но далеко не все. Оказалось, что они не все умели ставить мины и многие подорвались.
Трудно думать, что 7-го немцы возьмут Москву. В октябре многие передавали, как будто сами слышали фразу Гитлера: “Или я 7-го ноября возьму Москву, или отдам им Берлин”. Вряд ли такие фразы были сказаны, говоря мягко, но какой-то дым у этого огня был, какой-то срок взятия Москвы был, и он, очевидно, не соблюден.
5 <ноября>
Так или иначе, но все же можно сказать, что элемент катастрофичности пока что отдалился. Даже если Москва будет сейчас взята, это уже будет в большей мере тактическим, а не стратегическим успехом, ибо сопротивление в корне подорвано не будет и от зимней кампании Гитлеру не уйти. Бензина же он пока не получил. Сейчас и Москва будет стоять тверже. Тыл окреп. Вероятно, залечен тот психологический надлом, который так ясен был 16-го.
По газетам трудно судить: начали немцы новое наступление или нет. Рассказывают страшные вещи о жертвах бомбардировок на Тверской: например, лежала голова с косами и в стороне ее тело, в квартирах были убиты целые семьи. Сильно разрушен университет, хотя бомба упала во дворе, а не в самое здание. Памятник Ломоносову во дворе уцелел, но постамент был разбит. Сейчас его уже поставили на новый постамент.
7 <ноября>
Парад закончился, и ночь прошла спокойно. Парад был, очевидно, внушителен: большие и средние танки шли даже по нашему бульвару мимо меня. С утра стоит снежная погода, метет метель, холодно. Танков было много, и они были новые. Лютик уверяет, что насчитал более 600 штук.
Под Москвой больших операций нет. Итак, до зимы война не кончена; если под Москвой и Гитлер сложит свою голову, как Наполеон, это будет эффектно. Но трудно найти какое-нибудь логически вычислимое противоядие с его стороны против времени, которое он потерял.
Видел поэта Васильева, вернувшегося из Казани. Узнал от него о смерти Е. Зозули, Долматовского, Острового, Клягина. Говорит, что погибло и много других писателей, которые были в писательской роте, посланные летом на фронт. На вопрос о том, как живут в Казани, он ответил, что живут и в Казани, и в Ташкенте ужасно и что, для того чтобы рассказать об этом, не хватает эпитетов.
8 <ноября>
Тишайший день - ни одного выстрела. В газетах - фото Молотова, который по “гог” был арестован, Буденного, который по той же “гог” - ранен, и речь Тимошенко, который, по тому же источнику, убит своим же генералом.
Я, кажется, не записывал, что, когда начались бомбардировки Москвы, то рассказывали со всеми подробностями, что командир немецкой эскадры был сбит, хотел застрелиться, был ранен, отправлен в больницу, и там выяснилось, что это был Леваневский, который вместо гибели на полюсе оказался в Берлине. При этом то, что бомбардировки стали слабее, объясняли тем, что немцы лишились Леваневского...
9 <ноября>
Продолжают появляться “возвращенцы”. Говорил со Свирским, который живет в нашем же доме. Старику под 80 лет, и он рассуждает прямолинейно, заявляя, что “машина, называемая правительством, потерпела крах”. Итак, 141 день войны: наступила зима, но Москва стоит довольно прочно.
Мне все-таки надоели немцы. Их все губит чуть-чуть: чуть-чуть они не разбили французов на Марне в 1914 году, чуть-чуть не достигли победы в 1918 во время наступления Людендорфа, чуть-чуть не разбили англичан в 1940 году после разгрома Франции, ибо вторжение было бы наверняка удачным.
Чуть-чуть не разбили нас на голову под Минском в первые 10 дней войны, когда мы еще не успели мобилизоваться, чуть-чуть не взяли Москву 16 октября, - все им не хватает чуть-чуть, и губят они миллионы людей, и сейчас я не вижу, говоря по-шахматному, какой план игры у них имеется, куда ни кинь... Интересно, что они придумают.
12 <ноября>
Рассказывают, что у нас начинают применять пушку Костикова. Один студент видел на шоссе целую батарею. Эта пушка будто бы восьмиствольная, бойцы зовут ее “гитарой”. Есть четырехствольная, “мандолина”. Первая испепеляет все на пространстве 8 км, вторая на 4 км.
Немцы зовут ее “адской машиной”, требуют ее убрать, угрожая применить адские газы, но мы отвечаем, что газы имеются и у нас, а вот пушки у них нет. Стойкость этих слухов говорит о чем-то реальном, хотя... 8 км - явная фантастика.
Многие говорят о трудностях немецкой армии, которая раздета, мерзнет, состоит из мальчиков. Главное, конечно, - в моральных трудностях, немецкий солдат с наступлением зимы должен подумать о многом. Но Гитлер, конечно, как и Наполеон в Бородинском сражении, не пускал в ход старую гвардию и резервы у него, конечно, есть.
15 <ноября>
Слышал, что когда немцы начали последнее наступление, то они разбомбили сначала штаб западного фронта, в частности оперативную группу, фронт сразу был обезглавлен, и части были предоставлены своей судьбе. При этом штаб два месяца сидел на одном месте и не имел блиндажей. Есть ли предел российскому идиотизму?
17 <ноября>
Итак уже миновал месяц со дня московской паники, а немцы так и остались на достигнутых к тому дню рубежах. Судя по газетам, мы давим на них почти на всех направлениях московского фронта.
18 <ноября>
Исчез керосин. Столовые сокращают работу. Писателей все же подкармливают. В столовой Клуба писателей дают хорошие обеды с мясом и хлебом без карточных талонов, а в других местах за хлеб отрезают соответственный талон на карточке. Интересно, что обслуживающий персонал в клубе очень недоволен льготами, которые дают писателям, и причиняют им мелкие неприятности.
20 <ноября>
Уже сутки не было ни тревоги, ни стрельбы. Интересно, чем это объясняется. По газетам немцы наступают под Волоколамском и Калинином с большой энергией. Очевидно, они хотят взять все же Москву прямым ударом.
21 <ноября>
В статье Ставского сказано, что Гитлер отдал приказ взять Москву любой ценой. По газетам, немцы яростно атакуют и, должно быть, взяли Рузу. Вчера заходил ко мне мой аспирант, который с 23 июня в армии. Интересно, как военная служба меняет людей…
22 <ноября> 5 месяцев.
В Москве спокойно, хотя бои, очевидно, очень сильные, и в одной статье сказано о громадном превосходстве немцев в танках. Немцы берут Ростов. Англичане наступают в Ливии, дав немцам возможность перебросить свои войска оттуда на восточный фронт. Все же это важно во многих отношениях.
Был в ВТО. Слышал, что арестованы Нейгауз, Сахновский, Фромгольд и Габричевский. В ВТО обедал. Обедающие по-прежнему хорошо одеты, но масло к каше просят подавать отдельно, прячут его в карман, завернув в бумажку.
24 <ноября>
Немцы у Клина и даже, говорят, у Подсолнечной - в 50 км. Газеты говорят о том, что положение становится все более острым. На Москву идет 40 дивизий. Появляются сведения из занятых подмосковных областей.
Из Боровска прибежал какой-то комиссар, уверяющий, что все пропало и что наше командование никуда не годится. Он был в Боровске. Там немцы никого не трогают, все в порядке. Приехал бывший боровский купец, которого назначили старшиной. Устроил городской совет и уже открыл свою лавку. Зато в Тучкове немцы отобрали все, причем они были совершенно грязные и замерзшие, в летнем обмундировании.
А в одном селе жителей выселили из-за приближения немцев. Когда их вернули, оказалось, что мужички из окрестных деревень уже развезли их имущество. Под Ростовом у нас крупный успех. Это симптоматично; под Ленинградом взята Малая Вишера. Значит, немцы ослабили фланги.
30 <ноября>
Слышал подробности о смерти Цветаевой. Она повесилась в Чистополе, так как очень нуждалась, а писательские жены ее травили, она обратилась к Асееву, но он был очень груб (он вообще - хам). После Ахматовой она самая талантливая русская поэтесса.
Немцы еще далеко от Москвы, в Ливии им туго, а под Ростовом их, очевидно, разбили довольно сильно, никогда у них не было еще такого неблагоприятного стечения обстоятельств. Интересно, как обстоят дела с нашими резервами.
Вероятно, в случае сильного и одновременного удара немцы покатились бы назад. Декабрь вступает в силу, и их армия, оставшаяся в полях, отдаленная от баз, связанная нашими дорогами, расходующая остатки бензина и, главное, не имеющая ясной, достижимой цели - должна решать трудную задачу.
Говорят, что все Подмосковье сплошь укреплено и минировано, всюду войска, и хотя порядка у них мало, но пройти к Москве немцам невозможно. Дисциплина строжайшая. Какая-то часть понесла большие потери и без приказа отошла. Все командиры ее были расстреляны. Впечатление такое, что на этот раз мы устоим.
5 <декабря>
Усиливается мороз. Утром 26 минус, к вечеру, пожалуй, и больше. Жутко представить - что делается на фронте в такую стужу. Даже легкие раны в таких условиях - смерть. Но все же и это, скорее, в нашу пользу: ослабляет технику, ставит перед немецким солдатом бoльшие трудности, чем перед русским, - "мы привышные".
9 <декабря>
7-го ходили все на балет (“Штраусиана” у Немировича-Данченко). Странно было смотреть на эти изящные танцы, зная, что километрах в 20-ти отсюда сейчас смертельно усталые, грязные, вшивые люди с ревом, яростно, в ужасе убивают друг друга. Да и мы могли в любой момент стать жертвой случайной бомбы.
Под Москвой дела идут неплохо, хотя немцы очень близко. В ужасном положении жители Подмосковья: сейчас все дома сжигают, чтобы немцам не было жилья, а жители этих домов, очевидно, мало интересуют командование, и жертвы очень велики.
10 <декабря>
Слухи о Пушкино: немцы в 14-ти км, немцы взяли Пушкино. Был бой с прорвавшимися немецкими танками в 10-ти км от Болшево и очень большие пожары. Немцев отогнали.
О Болшеве, возможно, и верно, так как об этом рассказал студент, там живущий. Вчера слышал от своего полковника, что дела на фронте очень хороши. Всюду успехи: отбиты Елец, Тихвин, окружен Калинин. Сейчас подтвердилось сообщение о Тихвине: он взят с большими для немцев потерями.
Полковник, с которым я говорил, вышел из окружения. За это время поседел. Все настроены позитивно. Говорят об успехах под Москвой, о том, что взятие немцами ей не угрожает.
11 <декабря>
Выпало очень много снега, но стало тепло. Москвичи в приподнятом настроении. Взят Елец обратно. (Правда, об оставлении его не было сказано.) Упорный и, должно быть, верный слух о переходе в наступление нашего западного фронта.
Идея, конечно, хороша, так как удар по немцам в момент, когда выдохлось их наступление, следовательно, у них израсходована материальная часть и ослаб дух, наносится в самый подходящий момент. Но, с другой стороны, они, конечно, еще очень сильны, и мы можем свое преимущество израсходовать в атаках, бестолковость которых не исключена.
12 <декабря>
Газеты полны статьями об отступлении немцев на Западном фронте. Они, очевидно, отступают на всем фронте. Трудно думать, что они разбиты в бою. Очевидно, они отходят на какой-то оборонительный рубеж. Возможно, что это маневр: вытянуть нас вперед, а затем ударить и смять.
Однако, судя по статьям, отступление их идет тяжело, с большими потерями, так что контрудар их вряд ли возможен. Но при любых условиях отход немцев и отказ Гитлера (в его речи) от идеи кончить с нами до зимы в такой степени для немцев тяжел, что трудно сказать, к чему все это приведет. А если мы действительно сумеем развить наступление, то последствия трудно учесть. Итак, мои предсказания близки к осуществлению, и крах Гитлера приобрел очертания реальности.
13 <декабря>
Сообщение о поражении немцев под Москвой доходило до меня сегодня постепенно: по слухам, по пересказам радио и газет; и наконец пришла “Правда”. Их неуспех очень значителен. Они потеряли много пространства, разбито 11 танковых дивизий, 4 мотопехотных, 10 пехотных; но, главное, это поражение должно надломить дух немецкого солдата и, вероятно, непоправимо.
"Белотелая победа, исцарапанная в кровь" становится ощутимой. И, возможно, сила немецкого стремления была такова, что, встретив сопротивление и не преодолев его, она должна обратиться против самих же немцев. Не исключаю возможности быстрой развязки.
Ситуация будет исключительно благоприятной. Советский Союз освобождает Европу от угнетения, опираясь на подъем национальных чувств и на отсутствие армий у освобожденных народов. Руки Америки и Англии связаны Японией. Польская армия марширует обратно в концлагерь, и ныне и присно и во веки веков славится партия большевиков...
Теперь для меня окончательно ясно, что дело Гитлера проиграно бесповоротно. Интересно, что его интернациональная - по существу - идея объединения мира разбита отсталой - по существу - национальной идеей. Его вина в том, что он для объективно прогрессивного дела нашел субъективно примитивные и отталкивающие методы и формулировки, и - кроме того - дважды ошибался в расчете силы удара: он мог разбить нас в июне, если бы нанес удар большими силами, он мог взять Москву и решить исход войны в октябре, если бы бросил лишние силы, которые развернулись лишь в ноябре. Кроме того, загадочна роль Японии.
Во всем блеске выступает Сталин, преодолевший даже то, что казалось необоримым - отсутствие культурных людей в России. Надо отдать ему справедливость: он создал техническую базу для войны, он создал международную обстановку, он вытянул из своих людей невозможное.
Победа его вполне заслужена, и он до сих пор еще не потерял шансов на мировую революцию! Но судьба Гитлера - потрясающа: невероятный личный взлет, величайшая цель сравнительно с другими великими политиками, победа почти одержанная и полный крах из-за собственных ошибок!
Интересно, как пойдет наше внутреннее развитие. Если наш организм все же надорван так, что нам придется подчиниться влиянию Англии, то перерождения не избежать. Думаю, что все же многое изменится даже в лучшем случае, т.е. в случае нашей победы в полном смысле слова. Но что же делать Черчиллю? Не пора ли спасать Гитлера от Сталина? Хрен - редьки не слаще.
Говорил по телефону по поводу своей брошюры с полковым комиссаром Крутиковым, редактором. Образец тупого хама, свысока требовавшим переделать все, согласно имеющимся у него в мозгу газетным штампам. Думаю, что мое выступление как публициста отпало.
15 <декабря>
На фронте продолжается наступление. Бывший у меня командир рассказал, что мы давно могли наступать в ряде пунктов, но Сталин настоял на задержке, пока мы не накопили силы, чтобы ударить всем фронтом, несмотря на протесты генералов.
Наступление задумано как непрерывное, чтобы не дать немцам закрепиться на рубежах. Уверяют, что мы почти достигли равенства в технике. Красноармейцы яростно идут в бой и немцев не щадят. Странная деталь: если солдат наступает на противотанковую мину, то его буквально разрывает на кусочки, но остается нетронутым только поясной солдатский ремень.
21 <декабря>
Видел командира с фронта. Говорят, что в районе Минеральных Вод мы готовим парашютный десант чуть ли не в 200 тыс. человек для операции в самой Германии. Все парашютисты учатся говорить по-немецки. Среди них уже имеются "гаулайтеры" для немецких городов. Солдаты наши одеты тепло. То, что делается под Москвой, позволяет сказать, что приближается победа.
Таково настроение. Говорят, что военные учреждения получили распоряжение вернуться в Москву. Говорят, что Рокоссовский (генерал, прославившийся под Москвой), родственник Тухачевского и бывший помещик, он - три года сидел со времен Ежова.
Взят Волоколамск. Немцам, несомненно, туго. "Знамя" возвращается в Москву, а ИФЛИ окончательно едет в Ашхабад, что невероятно глупо. Коммерческие магазины, должно быть, действительно откроются.
30 <декабря>
Сегодня радио работает полным ходом. Сначала объявило тревогу, а потом известило о победе: мы сделали десант и взяли Феодосию и Керчь. Это очень важный симптом, признак нашей силы и новой слабости немцев. Сейчас читают телеграмму Сталина с приветом генералам.
http://magazines.russ.ru/znamia/2002/6/tim.html
10 <октября> 12 ч. ночи
День прошел спокойно, но сейчас начали стрелять. Сегодня отправили в Москву вторую машину с вещами. Завтра с третьей уедем сами. Положение не улучшилось. Тон газет и радио очень тревожен. Самый тревожный за всю войну.
Слухов тьма. Говорят о десантах в Малоярославце и в Можайске. Рассказывают о том, что многие работники НКВД с присущей им предусмотрительностью покончили с собой (!), что обстреливали поезда на всех дорогах и т.п.
13 <октября>
Дальше будет, очевидно, хуже. Концепция моя явно проваливается. В начале войны заехал ко мне знакомый. Он рассказал, что, по его мнению, война должна была начаться в 1942 г. Затем он уехал в Ташкент, где он благополучно сидит, а я предусмотрительно застрял в Москве.
Ребята уверяют, что листовки были сброшены кем-то со второго этажа на нашем дворе. Но все же пошел разговор о пятой колонне. Говорят, что в некоторых местах, где имелись эвакуированные, были намеки на еврейские погромы.
В очень плохом положении дети писателей, которые были эвакуированы. Семья Сельвинского живет в избе, где за стеной все время говорят о том, что скоро будут бить жидов.
15 <октября>
Везде была сильная стрельба. Но тревогу мы проспали. Где-то было сброшено несколько бомб. Немцы наконец ударили и на Калинин и, очевидно, взяли его. Скоро наше Пушкино войдет в зону военных действий. То, что англичане не делают десанта, заставляет подозревать, что они решили не воевать дальше.
Слышал ужасные вещи о первых днях войны. Оказывается, мы разоружили старую границу и повезли орудия на новую, и немцы ударили в тот момент, когда все это было посередине. Наш мобилизационный план решено было заменить новым. (Это в дни, когда можно было ждать войны каждый час.) И смена произошла 18 июня.
Пока дошли новые планы, кое-где еще остались старые, и немцы ударили в этот самый момент. Под Брестом мы не отвечали на обстрел до четырех часов(!), так как командир не имел приказа начинать войну. Под Ковно стояла только артиллерия даже без пехотного прикрытия, когда она расстреляла снаряды, все было кончено.
Во многих местах на самой границе рыли укрепления местные жители, когда немцы их обстреляли. Они рванулись назад и смяли пограничников, ибо впереди рывших не было прикрытия.
В Литве сосредоточили на самой границе несколько сот самых тяжелых наших танков. Таких не было и у немцев. Их бросили без всякой поддержки в Восточную Пруссию. Они остались без горючего, были захвачены немцами и т.д.
16 <октября> утро
Итак, крах. Газет еще нет. Не знаю, будут ли. Говорят, по радио объявлено, что фронт прорван, что поезда уже вообще не ходят, что всем рабочим выдают зарплату на месяц и распускают, и уже ломают станки.
По улицам все время идут люди с мешками за спиной. Слушаю очередные рассказы о невероятной неразберихе на фронте. Очевидно, все кончается. Говорят, что выступила Япония. Разгром, должно быть, такой, что подыматься будет трудно. Думать, что где-то сумеют организовать сопротивление, не приходится. Таким образом, мир, должно быть, станет единым под эгидой Гитлера.
Сейчас: ночь, сильно стреляют, но говорят, что уже с утра увозили зенитки. Е.А. озабочена, как быть с идеологией. Как бы ни кончились дела, если даже Англия разобьет Гитлера, старый режим не вернется. “Была без радости любовь, разлука будет без печали”.
Но, вероятнее, компромисс англичан с Гитлером и мои прогнозы лопнули. Поразительно бездарно мы кончили как раз тогда, когда, казалось, сумели стабилизировать положение. Национальный позор велик. Еще нельзя осознать горечь еще одного и грандиозного поражения не строя, конечно, а страны.
Опять бездарная власть, в который раз. Неужели народ заслуживает правительства? Новые рассказы о позорном провале в июне: измены, оставления невзорванных мостов и целых дотов. На фронте сейчас дают по 20-30 патронов на стрелка и пять гранат на взвод против танков.
17 <октября>
Сегодняшний день как-то спокойнее. Тон газет тверже. Немцев нет, и нет признаков ближнего боя. Объявилась руководящая личность: выступил по радио Щербаков, сказал, что Москва будет обороняться, предупредил о возможности сильных бомбардировок.
Судя по тому, что немцев нет, армия все же не развалилась. Наступление идет уже семнадцатый день. Теперь дело в выдержке, в резервах. Если мы сможем упереться, может быть, немцы и выдохнутся у ворот Москвы. Это было бы эффектно.
Но для партии и вообще руководства день 16 октября можно сравнить с 9 января 1905 года. Население не скрывает своего враждебного и презрительного отношения к руководителям, давшим образец массового безответственного и, так сказать, преждевременного бегства. Это им массы не простят. Слухи (как острят, агентства ГОГ - говорила одна гражданка, ОБС - одна баба сказала и т.п.) говорят, что Сталин, Микоян и Каганович улетели из Москвы 15-го.
Это похоже на правду, так как развал ощутился именно с утра 16. Говорят, что Тимошенко в плену, Буденный ранен, Ворошилов убит. Во всяком случае сегодня газеты признали, что наши войска окружены на Вяземском направлении.
Вчера все шло по принципу “Спасайся, кто может”. Убежали с деньгами многие кассиры, директора. Директор изд-ва "Искусство" с револьвером отнял у кассира 70 тыс., разделил с замами и убежал. Где-то убежал директор кожевенного завода, после чего рабочие уже сами растащили кожи. Где-то растащили продовольственный склад.
Сегодня говорят о расстрелах ряда бежавших директоров военных предприятий, о том, что заставы на всех шоссе отбирают в машинах все, что в них везут и т.п. Магазины работают всю ночь, выброшено много продовольствия. Дают пуд муки на карточку и т.п. Но очереди огромные. Резко усилилось хулиганство. Появились подозрительные личности: веселые и пьяные. Красноармейцы не отдают чести командирам и т.п. Но части проходят по Москве с песнями, бодро.
19 <октября> 120 дней войны.
Нельзя отрицать в ней элемента молниеносности. В этот срок мы почти разбиты. Немцы все же задержаны под Москвой, очевидно, км в 50-60-ти. “Но какою ценой?” Говорят, что Ворошилов хотел оставить Москву, чтоб сохранить армию, а Тимошенко настаивал на обороне Москвы. Оба варианта хуже. В городе все несколько успокоилось и нормализовалось.
Сегодня сильно тает. Немцам сильно повезло с дорогами, так как необычно рано подмерзла земля, но сейчас может измениться погода, что ослабит их танки. Они, очевидно, несколько ослабили продвижение, вероятно, перегруппировываются для нового удара, но все же теряют время, а это для них важнее всего.
Англичане ничего не делают - даже не бомбят Германию. Понять сие трудно. Неужели они все же договорились с Германией, и я повторяю ошибку Чемберлена, думавшего, что Сталин не сговорится с Гитлером?
Александров не взят, но в Дмитрове десант. Орудийный завод в Подлипках будто бы взорван. Население в деревнях откровенно ждет немцев, а в прифронтовой полосе не берет советские деньги, а берет немецкие марки (будто бы).
Всякие подробности о бегствах разных начальств. Картина вообще совершенно позорная. Русский мальчик “без штанов”. У нас во дворе расквартирован истребительный батальон. Он заинтересован моей машиной и, вероятно, ее отберет.
21 <октября>
Фронт примерно таков: Калинин - Можайск - Малоярославец - Калуга - Тула - Ефремов (с севера на юг). Теперь ясно, что наш государственный аппарат сохранился и выезд куда-нибудь не грозит опасностью оказаться в условиях анархического распада. Этого немцам не удалось достигнуть, хотя 16-го они были к этому очень близки.
Знакомый, ночью бродивший по Москве, говорил, что он побывал на десятке больших заводов: они были пусты, охраны не было, он свободно входил и выходил, все было брошено. Интересны причины этой паники, несомненно, шедшей сверху. Говорят, что на фронте совершенно не было снарядов, и войска побежали в ночь на 16-е, все бросив. Отсюда паника в Москве. Что спасло положение - неизвестно. Начались суды и расстрелы над бежавшими.
24 <октября>
Англичане упорно ничего не делают. Может быть, они хитрее меня и пошли на то, чтобы немцы совсем разбили советский строй, а потом вступят сами.
27 <октября>
Это время прошло спокойно: ни стрельбы, ни бомбардировки. Но слухи мрачные. Судя по газетам, даже начался распад армии, дезертирство, бегство. Говорят, что на квартиру артистки Марецкой приехало семь командиров (и в том числе ее муж) на грузовике, и в ночь уехали, оставив в квартире свое оружие и обмундирование.
Судя по тому, что сегодня в газете цитируется обращение командования Западного фронта, где говорится о том, что надо уничтожать шкурников, этот эпизод характерен. У москвичей боевого настроения нет. Говорят, что на заводах почти не работают. Когда заводы минировали, были столкновения рабочих с саперами.
Народ озлоблен, чувствует себя преданным и драться за убежавших не будет. Говорят о либерализме немцев в занятых областях. В украинском правительстве профессор Филатов и артист Донец. Говорят, что во главе московского правительства значится профессор И.А. Ильин, знакомый москвичам и в свое время высланный в Германию.
Видел студента со сломанной рукой, вернувшегося от Владимира после неудачного бегства 16-го. Говорят, что в ночь на 16-е немцы под Калинином прорвали фронт и по шоссе рванулись на Москву их танки. Но будто бы там неожиданно оказались части Кулика, каким-то образом прорвавшиеся от Ленинграда, и отбросили их.
Это чудо спасло Москву 16-го, так как ее решено было сдать без боя, и бегство было начато сверху. Говорят, что мы ввели в бой наши “чудо-пушки”, что ими вооружены самолеты, что они действуют на 4 кв. км, все сжигая, что их конструкция опровергла многие законы физики, что команда пушки 40 человек и ее специально подбирает нарком обороны из особо проверенных людей, и что немцы все-таки захватили эти пушки под Ельней. Так или иначе, но и эти пушки не помогают, несмотря на свое электромагнитное устройство.
29 <октября> (скорее 30-е, так как уже второй час ночи)
На фронте, очевидно, затишье: ждут резервов. Немцы бросают смешные листовки: от имени Гитлера сообщается, что он вступает в Москву 1-го, и выражается надежда, что Сталин его не отдаст под суд, если он опоздает минут на 15.
Другая обращена к женщинам, роющим окопы: “Московские дамы, не ройте ямы, придут наши танки - раздавят ваши ямки”. С ними, как всегда, неурядица. Приходят на работу, пройдя многие километры, не находят распорядителей, уходят обратно. В “Красной звезде” появилась статья Ильи Эренбурга. Говорят, он уехал 16-го с 18-ю чемоданами. Это тоже признак стабилизации: его возвращение.
31 <октября>
Забавные слухи о Тимошенко. Он будто бы незадолго до немецкого удара отдал приказ о наступлении, но генералы отказались выполнить приказ. Тогда он расстрелял десять генералов, но 11-й выстрелил в него и убил его.
По другой версии, он в плену. Туманно с Ворошиловым, во всяком случае Ленинградским фронтом командует генерал Хозин. Сейчас опять застучали выстрелы. Началась тревога. Если немцы застрянут под Москвой, выдержит ли их армия этот психологический удар?
Во всяком случае они близки к победе. Если они доберутся до бензина и возьмут Москву, англичане не будут для них страшны. Они установят фронт по Волге и весной ударят по Англии. Немецкая армия, прошедшая через горнило войны, конечно, разобьет англичан. Неужели они допустят разгром России? Какой козырь у них будет еще в запасе?
4 <ноября>
Говорят, что 7-го в Москве будет парад! Рискованно, но умно. Политический эффект от этого будет равен военному успеху и сильно ударит по престижу Германии.
Но у нас все-таки все нескладно. Из расквартированного у нас батальона отправили на Можайское шоссе, чтобы его минировать, отряд бойцов. Сегодня они вернулись, но далеко не все. Оказалось, что они не все умели ставить мины и многие подорвались.
Трудно думать, что 7-го немцы возьмут Москву. В октябре многие передавали, как будто сами слышали фразу Гитлера: “Или я 7-го ноября возьму Москву, или отдам им Берлин”. Вряд ли такие фразы были сказаны, говоря мягко, но какой-то дым у этого огня был, какой-то срок взятия Москвы был, и он, очевидно, не соблюден.
5 <ноября>
Так или иначе, но все же можно сказать, что элемент катастрофичности пока что отдалился. Даже если Москва будет сейчас взята, это уже будет в большей мере тактическим, а не стратегическим успехом, ибо сопротивление в корне подорвано не будет и от зимней кампании Гитлеру не уйти. Бензина же он пока не получил. Сейчас и Москва будет стоять тверже. Тыл окреп. Вероятно, залечен тот психологический надлом, который так ясен был 16-го.
По газетам трудно судить: начали немцы новое наступление или нет. Рассказывают страшные вещи о жертвах бомбардировок на Тверской: например, лежала голова с косами и в стороне ее тело, в квартирах были убиты целые семьи. Сильно разрушен университет, хотя бомба упала во дворе, а не в самое здание. Памятник Ломоносову во дворе уцелел, но постамент был разбит. Сейчас его уже поставили на новый постамент.
7 <ноября>
Парад закончился, и ночь прошла спокойно. Парад был, очевидно, внушителен: большие и средние танки шли даже по нашему бульвару мимо меня. С утра стоит снежная погода, метет метель, холодно. Танков было много, и они были новые. Лютик уверяет, что насчитал более 600 штук.
Под Москвой больших операций нет. Итак, до зимы война не кончена; если под Москвой и Гитлер сложит свою голову, как Наполеон, это будет эффектно. Но трудно найти какое-нибудь логически вычислимое противоядие с его стороны против времени, которое он потерял.
Видел поэта Васильева, вернувшегося из Казани. Узнал от него о смерти Е. Зозули, Долматовского, Острового, Клягина. Говорит, что погибло и много других писателей, которые были в писательской роте, посланные летом на фронт. На вопрос о том, как живут в Казани, он ответил, что живут и в Казани, и в Ташкенте ужасно и что, для того чтобы рассказать об этом, не хватает эпитетов.
8 <ноября>
Тишайший день - ни одного выстрела. В газетах - фото Молотова, который по “гог” был арестован, Буденного, который по той же “гог” - ранен, и речь Тимошенко, который, по тому же источнику, убит своим же генералом.
Я, кажется, не записывал, что, когда начались бомбардировки Москвы, то рассказывали со всеми подробностями, что командир немецкой эскадры был сбит, хотел застрелиться, был ранен, отправлен в больницу, и там выяснилось, что это был Леваневский, который вместо гибели на полюсе оказался в Берлине. При этом то, что бомбардировки стали слабее, объясняли тем, что немцы лишились Леваневского...
9 <ноября>
Продолжают появляться “возвращенцы”. Говорил со Свирским, который живет в нашем же доме. Старику под 80 лет, и он рассуждает прямолинейно, заявляя, что “машина, называемая правительством, потерпела крах”. Итак, 141 день войны: наступила зима, но Москва стоит довольно прочно.
Мне все-таки надоели немцы. Их все губит чуть-чуть: чуть-чуть они не разбили французов на Марне в 1914 году, чуть-чуть не достигли победы в 1918 во время наступления Людендорфа, чуть-чуть не разбили англичан в 1940 году после разгрома Франции, ибо вторжение было бы наверняка удачным.
Чуть-чуть не разбили нас на голову под Минском в первые 10 дней войны, когда мы еще не успели мобилизоваться, чуть-чуть не взяли Москву 16 октября, - все им не хватает чуть-чуть, и губят они миллионы людей, и сейчас я не вижу, говоря по-шахматному, какой план игры у них имеется, куда ни кинь... Интересно, что они придумают.
12 <ноября>
Рассказывают, что у нас начинают применять пушку Костикова. Один студент видел на шоссе целую батарею. Эта пушка будто бы восьмиствольная, бойцы зовут ее “гитарой”. Есть четырехствольная, “мандолина”. Первая испепеляет все на пространстве 8 км, вторая на 4 км.
Немцы зовут ее “адской машиной”, требуют ее убрать, угрожая применить адские газы, но мы отвечаем, что газы имеются и у нас, а вот пушки у них нет. Стойкость этих слухов говорит о чем-то реальном, хотя... 8 км - явная фантастика.
Многие говорят о трудностях немецкой армии, которая раздета, мерзнет, состоит из мальчиков. Главное, конечно, - в моральных трудностях, немецкий солдат с наступлением зимы должен подумать о многом. Но Гитлер, конечно, как и Наполеон в Бородинском сражении, не пускал в ход старую гвардию и резервы у него, конечно, есть.
15 <ноября>
Слышал, что когда немцы начали последнее наступление, то они разбомбили сначала штаб западного фронта, в частности оперативную группу, фронт сразу был обезглавлен, и части были предоставлены своей судьбе. При этом штаб два месяца сидел на одном месте и не имел блиндажей. Есть ли предел российскому идиотизму?
17 <ноября>
Итак уже миновал месяц со дня московской паники, а немцы так и остались на достигнутых к тому дню рубежах. Судя по газетам, мы давим на них почти на всех направлениях московского фронта.
18 <ноября>
Исчез керосин. Столовые сокращают работу. Писателей все же подкармливают. В столовой Клуба писателей дают хорошие обеды с мясом и хлебом без карточных талонов, а в других местах за хлеб отрезают соответственный талон на карточке. Интересно, что обслуживающий персонал в клубе очень недоволен льготами, которые дают писателям, и причиняют им мелкие неприятности.
20 <ноября>
Уже сутки не было ни тревоги, ни стрельбы. Интересно, чем это объясняется. По газетам немцы наступают под Волоколамском и Калинином с большой энергией. Очевидно, они хотят взять все же Москву прямым ударом.
21 <ноября>
В статье Ставского сказано, что Гитлер отдал приказ взять Москву любой ценой. По газетам, немцы яростно атакуют и, должно быть, взяли Рузу. Вчера заходил ко мне мой аспирант, который с 23 июня в армии. Интересно, как военная служба меняет людей…
22 <ноября> 5 месяцев.
В Москве спокойно, хотя бои, очевидно, очень сильные, и в одной статье сказано о громадном превосходстве немцев в танках. Немцы берут Ростов. Англичане наступают в Ливии, дав немцам возможность перебросить свои войска оттуда на восточный фронт. Все же это важно во многих отношениях.
Был в ВТО. Слышал, что арестованы Нейгауз, Сахновский, Фромгольд и Габричевский. В ВТО обедал. Обедающие по-прежнему хорошо одеты, но масло к каше просят подавать отдельно, прячут его в карман, завернув в бумажку.
24 <ноября>
Немцы у Клина и даже, говорят, у Подсолнечной - в 50 км. Газеты говорят о том, что положение становится все более острым. На Москву идет 40 дивизий. Появляются сведения из занятых подмосковных областей.
Из Боровска прибежал какой-то комиссар, уверяющий, что все пропало и что наше командование никуда не годится. Он был в Боровске. Там немцы никого не трогают, все в порядке. Приехал бывший боровский купец, которого назначили старшиной. Устроил городской совет и уже открыл свою лавку. Зато в Тучкове немцы отобрали все, причем они были совершенно грязные и замерзшие, в летнем обмундировании.
А в одном селе жителей выселили из-за приближения немцев. Когда их вернули, оказалось, что мужички из окрестных деревень уже развезли их имущество. Под Ростовом у нас крупный успех. Это симптоматично; под Ленинградом взята Малая Вишера. Значит, немцы ослабили фланги.
30 <ноября>
Слышал подробности о смерти Цветаевой. Она повесилась в Чистополе, так как очень нуждалась, а писательские жены ее травили, она обратилась к Асееву, но он был очень груб (он вообще - хам). После Ахматовой она самая талантливая русская поэтесса.
Немцы еще далеко от Москвы, в Ливии им туго, а под Ростовом их, очевидно, разбили довольно сильно, никогда у них не было еще такого неблагоприятного стечения обстоятельств. Интересно, как обстоят дела с нашими резервами.
Вероятно, в случае сильного и одновременного удара немцы покатились бы назад. Декабрь вступает в силу, и их армия, оставшаяся в полях, отдаленная от баз, связанная нашими дорогами, расходующая остатки бензина и, главное, не имеющая ясной, достижимой цели - должна решать трудную задачу.
Говорят, что все Подмосковье сплошь укреплено и минировано, всюду войска, и хотя порядка у них мало, но пройти к Москве немцам невозможно. Дисциплина строжайшая. Какая-то часть понесла большие потери и без приказа отошла. Все командиры ее были расстреляны. Впечатление такое, что на этот раз мы устоим.
5 <декабря>
Усиливается мороз. Утром 26 минус, к вечеру, пожалуй, и больше. Жутко представить - что делается на фронте в такую стужу. Даже легкие раны в таких условиях - смерть. Но все же и это, скорее, в нашу пользу: ослабляет технику, ставит перед немецким солдатом бoльшие трудности, чем перед русским, - "мы привышные".
9 <декабря>
7-го ходили все на балет (“Штраусиана” у Немировича-Данченко). Странно было смотреть на эти изящные танцы, зная, что километрах в 20-ти отсюда сейчас смертельно усталые, грязные, вшивые люди с ревом, яростно, в ужасе убивают друг друга. Да и мы могли в любой момент стать жертвой случайной бомбы.
Под Москвой дела идут неплохо, хотя немцы очень близко. В ужасном положении жители Подмосковья: сейчас все дома сжигают, чтобы немцам не было жилья, а жители этих домов, очевидно, мало интересуют командование, и жертвы очень велики.
10 <декабря>
Слухи о Пушкино: немцы в 14-ти км, немцы взяли Пушкино. Был бой с прорвавшимися немецкими танками в 10-ти км от Болшево и очень большие пожары. Немцев отогнали.
О Болшеве, возможно, и верно, так как об этом рассказал студент, там живущий. Вчера слышал от своего полковника, что дела на фронте очень хороши. Всюду успехи: отбиты Елец, Тихвин, окружен Калинин. Сейчас подтвердилось сообщение о Тихвине: он взят с большими для немцев потерями.
Полковник, с которым я говорил, вышел из окружения. За это время поседел. Все настроены позитивно. Говорят об успехах под Москвой, о том, что взятие немцами ей не угрожает.
11 <декабря>
Выпало очень много снега, но стало тепло. Москвичи в приподнятом настроении. Взят Елец обратно. (Правда, об оставлении его не было сказано.) Упорный и, должно быть, верный слух о переходе в наступление нашего западного фронта.
Идея, конечно, хороша, так как удар по немцам в момент, когда выдохлось их наступление, следовательно, у них израсходована материальная часть и ослаб дух, наносится в самый подходящий момент. Но, с другой стороны, они, конечно, еще очень сильны, и мы можем свое преимущество израсходовать в атаках, бестолковость которых не исключена.
12 <декабря>
Газеты полны статьями об отступлении немцев на Западном фронте. Они, очевидно, отступают на всем фронте. Трудно думать, что они разбиты в бою. Очевидно, они отходят на какой-то оборонительный рубеж. Возможно, что это маневр: вытянуть нас вперед, а затем ударить и смять.
Однако, судя по статьям, отступление их идет тяжело, с большими потерями, так что контрудар их вряд ли возможен. Но при любых условиях отход немцев и отказ Гитлера (в его речи) от идеи кончить с нами до зимы в такой степени для немцев тяжел, что трудно сказать, к чему все это приведет. А если мы действительно сумеем развить наступление, то последствия трудно учесть. Итак, мои предсказания близки к осуществлению, и крах Гитлера приобрел очертания реальности.
13 <декабря>
Сообщение о поражении немцев под Москвой доходило до меня сегодня постепенно: по слухам, по пересказам радио и газет; и наконец пришла “Правда”. Их неуспех очень значителен. Они потеряли много пространства, разбито 11 танковых дивизий, 4 мотопехотных, 10 пехотных; но, главное, это поражение должно надломить дух немецкого солдата и, вероятно, непоправимо.
"Белотелая победа, исцарапанная в кровь" становится ощутимой. И, возможно, сила немецкого стремления была такова, что, встретив сопротивление и не преодолев его, она должна обратиться против самих же немцев. Не исключаю возможности быстрой развязки.
Ситуация будет исключительно благоприятной. Советский Союз освобождает Европу от угнетения, опираясь на подъем национальных чувств и на отсутствие армий у освобожденных народов. Руки Америки и Англии связаны Японией. Польская армия марширует обратно в концлагерь, и ныне и присно и во веки веков славится партия большевиков...
Теперь для меня окончательно ясно, что дело Гитлера проиграно бесповоротно. Интересно, что его интернациональная - по существу - идея объединения мира разбита отсталой - по существу - национальной идеей. Его вина в том, что он для объективно прогрессивного дела нашел субъективно примитивные и отталкивающие методы и формулировки, и - кроме того - дважды ошибался в расчете силы удара: он мог разбить нас в июне, если бы нанес удар большими силами, он мог взять Москву и решить исход войны в октябре, если бы бросил лишние силы, которые развернулись лишь в ноябре. Кроме того, загадочна роль Японии.
Во всем блеске выступает Сталин, преодолевший даже то, что казалось необоримым - отсутствие культурных людей в России. Надо отдать ему справедливость: он создал техническую базу для войны, он создал международную обстановку, он вытянул из своих людей невозможное.
Победа его вполне заслужена, и он до сих пор еще не потерял шансов на мировую революцию! Но судьба Гитлера - потрясающа: невероятный личный взлет, величайшая цель сравнительно с другими великими политиками, победа почти одержанная и полный крах из-за собственных ошибок!
Интересно, как пойдет наше внутреннее развитие. Если наш организм все же надорван так, что нам придется подчиниться влиянию Англии, то перерождения не избежать. Думаю, что все же многое изменится даже в лучшем случае, т.е. в случае нашей победы в полном смысле слова. Но что же делать Черчиллю? Не пора ли спасать Гитлера от Сталина? Хрен - редьки не слаще.
Говорил по телефону по поводу своей брошюры с полковым комиссаром Крутиковым, редактором. Образец тупого хама, свысока требовавшим переделать все, согласно имеющимся у него в мозгу газетным штампам. Думаю, что мое выступление как публициста отпало.
15 <декабря>
На фронте продолжается наступление. Бывший у меня командир рассказал, что мы давно могли наступать в ряде пунктов, но Сталин настоял на задержке, пока мы не накопили силы, чтобы ударить всем фронтом, несмотря на протесты генералов.
Наступление задумано как непрерывное, чтобы не дать немцам закрепиться на рубежах. Уверяют, что мы почти достигли равенства в технике. Красноармейцы яростно идут в бой и немцев не щадят. Странная деталь: если солдат наступает на противотанковую мину, то его буквально разрывает на кусочки, но остается нетронутым только поясной солдатский ремень.
21 <декабря>
Видел командира с фронта. Говорят, что в районе Минеральных Вод мы готовим парашютный десант чуть ли не в 200 тыс. человек для операции в самой Германии. Все парашютисты учатся говорить по-немецки. Среди них уже имеются "гаулайтеры" для немецких городов. Солдаты наши одеты тепло. То, что делается под Москвой, позволяет сказать, что приближается победа.
Таково настроение. Говорят, что военные учреждения получили распоряжение вернуться в Москву. Говорят, что Рокоссовский (генерал, прославившийся под Москвой), родственник Тухачевского и бывший помещик, он - три года сидел со времен Ежова.
Взят Волоколамск. Немцам, несомненно, туго. "Знамя" возвращается в Москву, а ИФЛИ окончательно едет в Ашхабад, что невероятно глупо. Коммерческие магазины, должно быть, действительно откроются.
30 <декабря>
Сегодня радио работает полным ходом. Сначала объявило тревогу, а потом известило о победе: мы сделали десант и взяли Феодосию и Керчь. Это очень важный симптом, признак нашей силы и новой слабости немцев. Сейчас читают телеграмму Сталина с приветом генералам.
http://magazines.russ.ru/znamia/2002/6/tim.html
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]