Предварительные итоги ГПВ-2020 в части военного кораблестроения
До завершения действующей в России «Государственной программы вооружения на 2011–2020 годы» (ГПВ-2020) осталось немногим менее трех лет. Из всех видов вооруженных сил и родов войск главным бенефициаром ГПВ-2020 формально стал Военно-морской флот (ВМФ): на его долю пришлось 25% всего объема запланированных расходов[1]. С учетом принятия новой «Государственной программы вооружения на 2018–2027 годы» (ГПВ-2027)[2], полагая, что за оставшееся время принципиальных изменений ни в объеме финансирования, ни в заявленных сроках исполнения мероприятий действующей программы ожидать не приходится (разве что пресловутой «сдвижки вправо»), представляется уместным и целесообразным подвести предварительные итоги ГПВ-2020 в части военного кораблестроения. Тем более что все мыслимые достижения, случись они в период 2018–2020 годов, будут, скорее всего, отнесены уже на счет ГПВ-2027.
Головной фрегат проекта 22350 "Адмирал Флота Советского Союза Горшков" , 2017 год (с) Алексей Акентьев
Приступая к анализу, необходимо сделать ряд оговорок. Во-первых, изначально обнародованный объем кораблестроительной части ГПВ-2020 – порядка 100 боевых кораблей и вспомогательных судов[3] – в дальнейшем не раз конкретизировался и уточнялся: в начале 2013 г. министр обороны Сергей Шойгу заявил о планируемых к постройке 24 подводных лодках и 54 боевых надводных кораблях, включая 15 фрегатов и 35 корветов[4]. Во-вторых, из всего объема кораблестроительной части ГПВ-2020 интерес представляют в первую очередь боевые корабли основных классов, то есть та составляющая флота, которая способна решать задачи по предназначению не только в ближней (БМЗ), но и в дальней (ДМЗ) морских, а также океанской (ОЗ) зонах.
Новое строительство
Как следует из таблицы 1, в части нового строительства, на которое было выделено 47% из 5 трлн руб., ассигнованных ВМФ в рамках ГПВ-2020[5], программа оказалась сорванной практически по всем показателям, за исключением дизель-электрических подводных лодок и ракетно-артиллерийских кораблей (впрочем, последние в подавляющем большинстве представлены кораблями 3 ранга, не подпадающими под категорию боевых кораблей основных классов). В оставшееся до завершения ГПВ-2020 время – чуть менее чем три года при благоприятном стечении обстоятельств (на что рассчитывать не приходится) можно ожидать передачу флоту еще не более семи подводных лодок (трех атомных ракетных проекта 09552, трех атомных многоцелевых проекта 08551, одной торпедо-ракетной дизель-электрической проекта 06770) и 19 боевых надводных кораблей (двух фрегатов проекта 22350, четырех корветов проекта 20380, двух корветов проекта 20385, четырех патрульных кораблей проекта 22160, пяти малых ракетных кораблей проекта 21631, двух больших десантных кораблей проекта 11711)[6]. Но и при подобном (опять же, маловероятном) раскладе процент исполнения мероприятий программы составит: по подводным лодкам – 75%, по боевым надводным кораблям – 70%. Налицо как минимум неэффективное использование бюджетных средств, обусловленное просчетами в планировании работ и контроле их исполнения.
Таблица 1. Строительство боевых кораблей основных классов в рамках ГПВ-2020 (по состоянию на 1 января 2018 г.)
Класс/подкласс (проект)
Район применения
Ранг
Поколение
Количество
Завод-строитель
план
факт
Подводные лодки:
24
10
Атомные:
16
4
- ракетные (09551/09552)
ОЗ
1
4
8
3
СМП
- многоцелевые (08850/08851)
ОЗ
1
4
7
1
СМП
- специального назначения (09851)
ОЗ
1
4
1
0
СМП
Дизель-электрические:
8
6
- торпедо-ракетные (06770)
БМЗ
2
4
2
6
АВ
- торпедо-ракетные (06363)
БМЗ
2
3+
6
0
АВ
Надводные корабли:
54
16
Многоцелевые:
38
8
- фрегаты (22350)
ДМЗ
1
4
8
1
СВ
- фрегаты (11356)
ДМЗ
2
3+
6
3
ПСЗ
- корветы (20380)
БМЗ
2
4
6
4
СВ, АСЗ
- корветы (20385)
БМЗ
2
4
12
0
СВ
- корветы (22160)
ДМЗ
2
4
6
0
ЗСЗ
Ракетно-артиллерийские:
12
8
- фрегаты (11661К)
БМЗ
2
3+
1
1
ЗСЗ
- корветы (21631)
БМЗ
3
3+
9
5
ЗСЗ
- корветы (21630)
БМЗ
3
3+
2
2
ЗСЗ
Десантные:
4
0
- вертолетные с док-камерой (Mistral)
ДМЗ
1
4
2
0
STX France + БЗ
- танкодесантные (11711)
ДМЗ
2
3+
2
0
ПСЗ
Примечание: СМП - АО «ПО «Северное машиностроительное предприятие»
АВ - АО «Адмиралтейские верфи»
СВ - ПАО «СЗ «Северная верфь»
АСЗ - ПАО «Амурский судостроительный завод»
ПСЗ - АО «Прибалтийский судостроительный завод «Янтарь»
ЗСЗ - АО «Зеленодольский судостроительный завод им. А.М. Горького»
БЗ - АО «Балтийский завод»
Источники: сообщения СМИ.
К настоящему времени наихудший результат продемонстрировали ПАО «Судостроительный завод «Северная верфь», ПАО «Амурский судостроительный завод» и АО «Производственное объединение «Северное машиностроительное предприятие», наилучший – АО «Адмиралтейские верфи». Средний результат, показанный АО «Прибалтийский судостроительный завод «Янтарь» и АО «Зеленодольский судостроительный завод им. А.М. Горького», имеет все шансы стать весьма высоким в случае передачи заказчику до окончания срока действия ГПВ-2020 вышеперечисленных кораблей. Возможность тройки отстающих улучшить свой результат к 2020 году остается, по мнению автора, под большим вопросом. Единственное, что не вызывает сомнения, так это то, что будут переданы в срок заказчику ракетные подводные крейсеры стратегического назначения. При этом, однако, неизбежно окажутся «сдвинутыми вправо» контрольные даты по атомным подводным крейсерам с крылатыми ракетами.
В недавнем интервью Главнокомандующий ВМФ России адмирал Владимир Королёв охарактеризовал минувшее пятилетие (2013–2017 гг.) как период, в который был «заложен фундамент развития Военно-морского флота по всем направлениям». Перейдя к количественным показателям, он заявил: «Только за последние пять лет для ВМФ были построены 64 боевых корабля и катера, в том числе три ракетных подводных крейсера стратегического назначения, семь многоцелевых подводных лодок, 14 надводных кораблей и 39 боевых катеров»[7]. Казалось бы, число 64 звучит весомо. Однако в категории «боевые корабли основных классов» (а это именно те корабли, которые подтверждают океанский статус ВМФ России, о котором главком говорит в интервью чуть выше) это означает всего 14 единиц суммарным водоизмещением 127,0 тыс. т. За эти же пять лет ВМС Китая, к примеру, получили от промышленности 37 боевых кораблей основных классов суммарным водоизмещением 238,6 тыс. т. Не говоря уже о ВМС США, которые ввели в боевой состав флота 24 единицы. И какие! Их суммарное водоизмещение составляет 372,8 тыс. т[8].Несданные флоту корабли из числа запланированных в рамках ГПВ – это, конечно, беда, но не самая большая. Гораздо большую проблему представляют сроки строительства кораблей сданных. Так, средний срок постройки трех фрегатов проекта 11356 (Прибалтийский судостроительный завод «Янтарь») составил 5,3 года[9], притом что аналогичный показатель для сопоставимых с ними по водоизмещению и составу вооружения китайских фрегатов типа Zhoushan (проект 054A) варьирует в пределах 2,0–2,5 лет, для новых южнокорейских фрегатов типа Incheon (программа FFX) не превышает 2,5 лет, а для австралийских фрегатов типа Anzac (программа SEA 1448) – 3,5 лет. Средний срок постройки трех корветов проекта 20380 (Северная верфь) составил 8,0 лет, четвертого (Амурский судостроительный завод) – 11,1 года. Сопоставимые с ними германские корветы типа Braunschweig (программа K130) строились в среднем 5,6 года – с учетом решения возникших в ходе реализации программы технических проблем с главными редукторами. Французские же корабелы на постройку головного корабля серии корветов типа El Fateh (проект Gowind 2500) для ВМС Египта затратили всего 2,5 года.
Притчей во языцех стал долгострой по программе фрегатов проекта 22350 (Северная верфь): срок постройки головного корабля к настоящему времени перевалил за 12 лет, первого серийного – за восемь лет. При этом одноклассники российских кораблей, сопоставимые с ними по водоизмещению и составу вооружения, корейские фрегаты типа Chungmugong Yi Sun-sin (программа KDX II) строились в среднем 2,9 года, испанские фрегаты типа Álvaro de Bazán (программа F100) и норвежские типа Fridtjof Nansen (программа SMP 6088) – 3,1 года, нидерландские фрегаты типа De Zeven Provinciën (программа LCF) – 3,7 года, германские фрегаты типа Sachsen (проект F124) – 4,6 года, французские фрегаты типа Aquitaine (программа FREMM) – 4,7 года.
Особое беспокойство вызывает программа строительства ракетных и многоцелевых атомных подводных лодок (Северное машиностроительное предприятие). Если вывести за скобки головные корабли проектов 09551 и 08550, как особый случай из эпохи «лихих девяностых», то средний срок постройки серийных единиц составляет: для двух ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (фактически) – 9,2 года, для двух атомных подводных крейсеров с крылатыми ракетами (при условии их сдачи заказчику до конца 2018 и 2019 гг.) – 7,9 года. Много это или мало? Если взять для сравнения последнюю из реализованных на Западе программ строительства ракетных атомных подводных лодок – французских типа Le Triomphant, то можно говорить о сопоставимых в целом сроках постройки отечественных ракетоносцев: 8,9 года у французов против 9,2 у нас (хотя отставание все же заметно). В отношении многоцелевых атомных подводных лодок картина не столь однозначная: если для британских типа Astute средний срок постройки составляет 10 лет (что еще как-то утешает), то для американских типа Virginia серии Block III – 2,5 года (что до крайности удручает). Вместе с тем нельзя не отметить и очевидные достижения: средний срок постройки неатомных подводных лодок проекта 06363 (Адмиралтейские верфи) составил рекордные 2,6 года. И это притом что для одноклассников – японских типа Oyashio и австралийских типа Collins этот показатель равен, соответственно, 4,0 и 7,2 года. Средний срок постройки малых ракетных кораблей проекта 21631 («Буян-М», Зеленодольский судостроительный завод им. А.М. Горького) составил три года – ровно столько же, сколько уходит у китайских корабелов на постройку более крупных корветов типа Bengbu (проект 056).
Позитивным результатом последнего времени для ВМФ России стало успешное приближение к завершению идущих с 2015 г. государственных испытаний созданного АО «Концерн ВКО «Алмаз-Антей» зенитного ракетного комплекса 3К96-2 «Полимент-Редут» на головном фрегате проекта 22350 «Адмирал Флота Советского Союза Горшков». Это открывает дорогу к оснащению Российского флота этим ЗРК нового поколения и к ускорению ввода в строй трех других строящихся фрегатов проекта 22350[10].
Для ВМФ России частичной компенсацией затягивания постройки в рамках ГПВ-2020 надводных боевых кораблей классов «фрегат» и «корвет» выступает относительно успешно реализуемая программа серийного строительства малых ракетных кораблей проектов 21631 (шифр «Буян-М») и 22800 (шифр «Каракурт»), оснащенных комплексом крылатых ракет «Калибр-НК», также созданным и производимым предприятиями концерна ВКО «Алмаз-Антей». К настоящему времени Министерство обороны России законтрактовало строительство на различных судостроительных предприятиях суммарно 12 малых ракетных кораблей проекта 21631 и 18 малых ракетных кораблей проекта 22800. Из них пять первых малых ракетных кораблей проекта 21631 уже сданы флоту АО «Зеленодольский судостроительный завод им. А.М. Горького» в 2014–2016 гг., а шестой проходит испытания. Ввод в строй этих кораблей позволил осуществить с них неоднократное успешное применение комплекса крылатых ракет «Калибр-НК» по объектам террористов в Сирии на большую дальность. Головной малый ракетный корабль «Тайфун» нового проекта 22800, достраивающийся на АО «Ленинградский судостроительный завод «Пелла», должен быть передан ВМФ России в 2018 г. Показательно, что оба указанных предприятия, ведущих успешную постройку малых ракетных кораблей проектов 21631 и 22800, не входят в состав ОСК.
Поскольку ВМФ России существенно отстал от флотов развитых в военно-техническом отношении государств мира в вопросе проектирования, постройки, испытания и передачи основному заказчику боевых кораблей основных классов четвертого поколения, морская составляющая ГПВ-2020 уделяла особое внимание реализации комплекса мероприятий по поддержанию и восстановлению технической готовности уже находящихся в боевом составе флота боевых кораблей основных классов третьего поколения. Даже без учета таких «мелочей жизни», как «восстановление технической готовности с продлением межремонтных сроков», была поставлена задача выполнить средний ремонт с модернизацией по меньшей мере двух десятков боевых кораблей основных классов[11]. Фактически же, как следует из таблицы 2, объем этих работ был существенно больше и в отдельных случаях именовался «ремонтом по техническому состоянию с продлением межремонтных сроков и выполнением отдельных модернизационных работ».
Таблица 2. Ремонт с модернизацией и переоборудование боевых кораблей основных классов в рамках ГПВ-2020 (по состоянию на 1 января 2018 г.)
Класс/подкласс (проект)
Район применения
Ранг
Поколение
Количество
Судоремонтный завод
план
факт
Подводные лодки:
21
9
Атомные:
15
5
- ракетные (677БДРМ)
ОЗ
1
3
1
1
ЦСЗ
- ракетные (677БДР)
ОЗ
1
3
1
1
ДВЗ
- многоцелевые (949А)
ОЗ
1
3
6
2
ЦСЗ, ДВЗ
- многоцелевые (971)
ОЗ
1
3
4
0
ЦСЗ, ДВЗ, СРЗН
- многоцелевые (945)
ОЗ
1
3
2
0
ЦСЗ
- специального назначения (09787)
ОЗ
1
3
1
1
ЦСЗ
Дизель-электрические:
6
4
- торпедо-ракетные (877)
БМЗ
2
3
6
4
ЦСЗ, КМЗ, 13 СРЗ, АСЗ
Надводные корабли:
15
5
Авианесущие:
1
0
- тяжелые крейсеры (11435)
ОЗ
1
3
1
0
35 СРЗ
Ракетно-артиллерийские:
5
1
- тяжелые атомные крейсеры (11442)
ОЗ
1
3
2
0
СМП
- крейсеры (1164)
ОЗ
1
3
3
1
ЦСЗ
Противолодочные:
4
1
- эсминцы (1155/11551)
ОЗ
1
3
3
1
35 СРЗ, ЦСД
- фрегаты (11540)
ОЗ
2
3
1
0
ПСЗ
Десантные:
5
3
- танкодесантные (1171)
ДМЗ
2
3
1
1
13 СРЗ
- танкодесантные (775)
ДМЗ
2
3
4
2
33 СРЗ, ЦСД, ФА
Примечание: СМП - АО «ПО «Северное машиностроительное предприятие»
ЦСЗ - АО «Центр судоремонта «Звёздочка»
35 СРЗ - филиал «35 судоремонтный завод» АО «ЦС «Звёздочка»
СРЗН - филиал «СРЗ «Нерпа» АО «ЦС «Звёздочка»
ПСЗ - АО «Прибалтийский судостроительный завод «Янтарь»
ЦСД - ОАО «Центр судоремонта «Дальзавод»
ДВЗ - ОАО «Дальневосточный завод «Звезда»
КМЗ - АО «Кронштадтский морской завод»
13 СРЗ - ФГУП «13 судоремонтный завод Черноморского флота»
33 СРЗ - АО «33 судоремонтный завод»
ФА - «Терем – КРЗ Флотски арсенал – Варна» ЕООД
Очевидно, что ГПВ-2020 в части военного судоремонта провалена как в отношении подводных лодок (морской составляющей стратегических ядерных сил), так и в отношении боевых надводных кораблей основных классов. Негативные результаты продемонстрировали АО «Центр судоремонта «Звёздочка» и его филиалы – «35 судоремонтный завод» и «Судоремонтный завод «Нерпа», а также АО «33 судоремонтный завод», позитивные – ОАО «Центр судоремонта «Дальзавод» и АО «Кронштадтский морской завод». Остальные предприятия демонстрируют смешанный результат. Вырисовывается более чем тревожная ситуация: флот на глазах стареет – средний возраст боевых надводных кораблей основных классов приблизился к 32 годам[12], подводных лодок – к 22 годам[13], новострои ему в установленные сроки не передаются, ремонтопригодные корабли простаивают в заводах, а сверхинтенсивное использование боеготовых единиц (зачастую с серьезным превышением межремонтных сроков) стремительно переводит их в разряд «заезженных».
Несоблюдение сроков выполнения ремонтных и модернизационных работ обусловлено не только увеличением их объема и номенклатуры сверх предусмотренных предварительной ремонтной ведомостью в процессе работ по заказам (это как раз вполне объяснимо и ожидаемо в связи с переходом де-факто в начале текущего столетия от действовавшей системы плановых заводских ремонтов к ремонту по техническому состоянию[14]), но и нерациональным (если не сказать хуже – нецелевым) использованием ограниченных материальных и человеческих ресурсов. Что имеется в виду: на фоне и без того неспешного выполнения ремонтных и модернизационных работ на боевых кораблях основных классов профильные судоремонтные предприятия (Центр судоремонта «Звёздочка» и его филиал «35 судоремонтный завод», Дальневосточный завод «Звезда», Центр судоремонта «Дальзавод») умудряются набрать заказов на новое строительство – в «лучшем» случае, вспомогательных судов для ВМФ, а то и просто гражданской морской техники для коммерческих заказчиков[15].
Проблему своевременного выполнения ремонтных и модернизационных работ усугубляют имеющие место случаи замены предприятия-исполнителя уже после передачи флотом кораблей промышленности: Северо-Восточный ремонтный центр – на головное предприятие Центра судоремонта «Звёздочка» (атомные многоцелевые подводные лодки «Братск» и «Самара» проекта 971) и Дальневосточный завод «Звезда» (атомный подводный ракетный крейсер «Челябинск» проекта 949А), 35-го судоремонтного завода – на 33-й судоремонтный завод (большой десантный корабль «Оленегорский горняк» проекта 775) и Находкинского судоремонтного завода – на Центр судоремонта «Дальзавод» (БДК «Ослябя» проекта 775)[16]. Наконец, нельзя не отметить и такой фактор, как субъективность оценок в отношении ремонтопригодности кораблей и, как следствие, волюнтаризм при принятии соответствующего решения: одно дело – сверстать план ремонтных и модернизационных работ, но скорректировать его по итогам дефектовки, совсем другое – заключить контракты, передать корабли промышленности, выполнить часть законтрактованного объема работ и затем вдруг прийти к выводу о нецелесообразности их завершения (атомные многоцелевые подводные лодки «Карп» и «Кострома» проекта 945)[17].
За время подготовки и реализации ГПВ-2020 в ее морской составляющей сменилось три Главнокомандующих ВМФ: адмирал Владимир Высоцкий (2007–2012 гг.), адмирал Виктор Чирков (2012–2016 гг.), адмирал Владимир Королёв (с 2016 г. по настоящее время). И чтобы ни говорилось о преемственности в руководстве флотом, каждый из главкомов оставил свой неизгладимый след в документе: это видно по их программным заявлениям для СМИ. За это же время четырежды обновилось руководство АО «Объединенная судостроительная корпорация» (ОСК): должность президента корпорации занимали Роман Троценко (2010–2012 гг.), Андрей Дьячков (2012–2013 гг.), Владимир Шмаков (2013–2014 гг.), Алексей Рахманов (с 2014 г. по настоящее время). Понятное дело, подобная кадровая чехарда тоже не способствовала стабильности в вопросе подготовки и реализации ГПВ-2020 в части, касающейся ВМФ. Совершенно очевидно, что основные проблемы современного российского военного кораблестроения вызваны целым комплексом причин, имеющих самое различное происхождение. Среди этих проблем нужно выделить следующие.
Нестабильность и волюнтаризм военно-технической политики ВМФ. Несмотря на обилие принимаемых концепций и программ морской части национальной безопасности, совершенно очевидно что у руководства ВМФ России отсутствует единая общность взглядов на основные направления военно-морского строительства в целом и на их реализацию в военно-технической сфере. В этих условиях каждый новый Главнокомандующий ВМФ старается проводить свои личные воззрения на желаемый облик флота в целом и кораблей в частности. В комплексе это порождает значительную нестабильность и шатания уже на этапе выработки тактико-технических заданий, постоянную корректировку заданий и проектов, нестабильность серийного строительства. Именно ВМФ и его руководство несут главную ответственность за ставшую уже легендарной разнотипность нового корабельного состава.
Слабость судостроительной базы. Судостроительные мощности, которыми располагает Российская Федерация, по многим классам кораблей и судов ограничены или недостаточны для реализации крупномасштабных программ серийного военного кораблестроения, причем дефицит возрастает по мере роста тоннажа и размерений кораблей. На многих судостроительных предприятиях, в том числе крупных (Балтийский завод, Адмиралтейские верфи), используются устаревшие технологии судостроения (вроде строительства на открытых наклонных стапелях). Дефицит стапельно-доковых мощностей являлся характерной чертой всего советского судостроения в послевоенный период, причем для Российской Федерации он усугубился после 1991 г. потерей крупных николаевских и херсонских судостроительных заводов. Новых мощностей по факту после 1991 г. в российском судостроении введено не было, завод «Звезда» на Дальнем Востоке продолжает находиться в стадии строительства и ориентирован в основном на гражданское судостроение. Положение усугубляется длительным упадком многих предприятий, острой нехваткой квалифицированных кадров, устарелостью оборудования и технологий. В этих условиях попытки развернуть обширное военное кораблестроение ведут к быстрой перегруженности наличных заводов строительством кораблей судов, причем разных классов и по нескольким проектам одновременно, что усугубляет производственные проблемы.
Недостаточно эффективная кооперация с разработчиками и производителями систем вооружения. Эта проблема также является хронической для отечественного ВМФ и судостроительной промышленности на протяжении всего послевоенного периода, ведя к частому отставанию в разработке и производстве корабельных систем вооружения и оборудования от строительства кораблей, для которых эти системы предназначены. В значительной мере причиной является как традиционная сильнейшая ведомственная разобщенность в советском и российском ОПК в целом, так и очевидное неумение руководства ВМФ и менеджмента судостроительных объединений и предприятий к выстраиванию грамотной и эффективной кооперации с разработчиками и производителями систем вооружения и оборудования – в первую очередь «несудостроительного» профиля, с разумным учетом интересов обеих сторон. Еще одной стороной проблемы является в том числе традиционное нежелание руководства ВМФ осуществлять относительно длительную и затратную отработку систем вооружения и оборудования на береговых или морских стендах, с желанием немедленно продвигать новые комплексы на серийные либо головные корабли – что обрекает эти единицы на превращение, по сути, из боевых кораблей в опытовые суда.
Стоит заметить, что крайний оптимизм относительно освоения и организации серийного производства систем вооружения нового поколения вообще стал одной из отличительных черт ГПВ-2020 в целом – так, изначально начало серийного производства истребителя пятого поколения ПАК ФА при первом полете первого образца в 2010 г. планировалось уже через три года (с 2013 г.), серийное производство перспективных наземных платформ бронетанковой техники «Армата», «Курганец-25» и «Бумеранг» чудесным образом ожидалось уже с 2015 г. – через два года после планового создания опытных образцов (а на деле только в 2015 г. удалось построить единичные полумакетные прототипы) и т.д. Это в полной мере затронуло в ГПВ-2020 и планы военного кораблестроения.
Тем не менее формально морская часть ГПВ-2020 в целом выглядела вполне обоснованной и целесообразной: она ориентировала военных и промышленность на строительство боевых кораблей главным образом БМЗ и лишь отчасти ДМЗ. В сущности, речь велась о программе возрождения флота, ориентированного не столько на военно-морское присутствие в стратегически важных районах Мирового океана, сколько на защиту морских рубежей России. И следует признать, что подобная постановка вопроса была единственно разумным вариантом развития ВМФ на время принятия ГПВ-2020. Однако заложенные в программу военного кораблестроения количественные и качественные показатели существенно превосходили реальные возможности отечественной судостроительной и судоремонтной промышленности – что по производственной инфраструктуре, что по техническому оснащению, что по кадровому потенциалу, не говоря уже о смежных отраслях – двигателестроении, промышленности вооружений, радиотехнической промышленности и т.п. В связи с этим для выполнения поставленных задач от руководителей отрасли и предприятий требовалось продемонстрировать высочайшее искусство инженерного и финансового менеджмента, что, увы, не случилось, за редкими исключениями.
Низкая эффективность менеджмента во многом обусловлена монстроидальными организационно-правовыми формами отечественной судостроительной и судоремонтной промышленности. Древняя истина гласит: всему – свое время. Наверное, на этапе возрождения отечественного оборонно-промышленного комплекса форма вертикально- и горизонтально-интегрированной отраслевой мегакорпорации, каковой является современная Объединенная судостроительная корпорация (ОСК), была обоснована. Но с течением времени и по мере изменения политических и экономических условий она должна была неизбежно трансформироваться в нечто более децентрализованное, предполагающее большую самостоятельность и гибкость в реализации производственных программ. Показательно, кстати, что абсолютное большинство провалов в морской части ГПВ-2020 приходится именно на долю предприятий ОСК. Возможно, все дело в недостаточной конкурентной среде. Во всех ведущих морских державах мира, за исключением разве что Великобритании и Франции, военное кораблестроение является сферой конкурентной борьбы как минимум двух крупных многопрофильных корпораций. И даже в Великобритании и Франции есть игроки второго уровня, которые не дают отраслевым грандам (BAE Systems Maritime, Naval Group) «забронзоветь».
Статус ОСК как де-факто монополии в области военного кораблестроения – в особенности, в части проектирования и строительства боевых кораблей основных классов – должен быть изменен уже хотя бы в силу своей неэффективности: в отсутствие серьезной конкуренции ОСК умудрилась наступить на грабли советского периода и вновь предлагает заказчику «флот образцов» с малой серийностью и низкой степенью унификации проектов. И что еще хуже, сосредоточившись на управлении отраслевыми активами, ОСК во многом упустила из-под контроля вопросы взаимодействия со смежниками – разработчиками и изготовителями корабельного оборудования и систем вооружения. Понимание нетерпимости сложившегося положения в руководстве страной и ее оборонно-промышленным комплексом, похоже, существует, и необходимые меры принимаются: в структуре АО «Холдинговая компания «Ак Барс» формируется, по сути, вторая отечественная судостроительная мегакорпорация. Не исключено, что управляющей компанией нового судостроительного конгломерата станет АО «Корпорация судостроительной промышленности» (КСП), аффилированное с АО «Зеленодольский судостроительный завод им. А.М. Горького». Помимо последнего, под управление КСП перейдут ОАО «Зеленодольское проектно-конструкторское бюро» и ООО «Судостроительный завод «Залив» в Керчи[18].
К величайшему сожалению, в рамках ГПВ-2020, двумя главными бенефициарами которой были ВМФ и ВВС, не удалось добиться коренного перелома в оснащенности ВМФ новыми образцами вооружения, военной и специальной техники (по состоянию на конец 2017 года, их доля составляет 53%), чего не скажешь о ВВС (72%) и о ВКС в целом (73%)[19]. Вряд ли что-то радикально изменится в оставшееся до 2020 года трехлетие. Если целевой показатель в 70% и будет достигнут, то в основном за счет морской составляющей стратегических ядерных сил, малых кораблей и катеров, а также вспомогательных судов. В отношении боевых кораблей основных классов – надводных и подводных – силы общего назначения ВМФ остаются по-прежнему вооруженными морской техникой предыдущего (третьего) поколения, не подвергшейся серьезной модернизации.
Надежды на качественный скачок в росте возможностей ВМФ в рамках реализации новой Государственной программы вооружения на 2018–2027 годы (ГПВ-2027) представляются довольно призрачными: и не только потому что к этому пока не видно серьезных организационных предпосылок, но и в силу наличия нового фаворита ГПВ-2027 – Сухопутных войск. По состоянию на конец 2017 г. оснащенность Сухопутных войск новыми образцами вооружения, военной и специальной техники составляет всего 45%, и вновь принятая ГПВ-2027 призвана ликвидировать это отставание[20]. Подтверждением переоценки места ВМФ в системе приоритетов национальной безопасности служит его доля в бюджете ГПВ-2027: оценочно, она составит порядка 15% всей суммы ассигнований, или 2,9 трлн рублей в абсолютном выражении[21]. Скорее всего, морская часть ГПВ-2027 будет направлена на погашение ранее накопленных долгов по ГПВ-2020.
Взято: bmpd.livejournal.com