Фронтовые истории - 2.
---
В начале июля 1941 года девять солдат выходили из окружения неся на носилках командира. Мы его и мертвого не бросили, потому что при выходе из окружения в первую очередь спрашивают: "Куда дели командира?"
На опушке леса обнаружили санитарный автомобиль, но никто из нас не умел управлять им, не понимал карту и компас. Вот такими грамотными мы были! В те дни мне казалось, что враг силами двух-трех дивизий замкнул кольцо окружения и пытается, особенно нас, обнаружить и взять в плен. С линией фронта была полная неразбериха, впрочем сплошной линии не было, были скорее пунктиры.
В августа 1941 года на подступах к Великим Лукам батальон впервые оказал очень серьезное сопротивление врагу. Два дня нас бомбили, обстреливали, посылали танки, бронетранспортеры, выводили орудия на прямую наводку, но мы выдержали. Нам было стыдно отступать, чувствовать себя слабыми, опускать глаза. Стыдливых стало больше пугливых.
Назаров Карымсак. Джетыгара. 1980 год.
Часто выступаю перед молодежью с рассказами о войне, но очень тяжело понять им отступившее далеко. Сидят они передо мной, на всех комсомольские значки и пионерские галстуки, вроде умные глаза, вроде слушают внимательно, но не понимают. И я их не понимаю!
Ответ на это обстоятельство нашел внимательно почитав историю, все написано правильно, но в тексте нет сердца. Мое расхождение с учебником связано с утерянным горем, ужасом, оккупацией, смертями и болью ран. Учебник распыляется, а следует подробно описать пять-шесть важнейших событий жизни нашей страны.
В художественных фильмах о войне наш противник предстает перед нами жестоким, глупым, злым, Гитлер психом - это пошло! Не следует забывать, что наш противник, не слезая с бронетранспортеров, гнал нас до Волги.
Я помню перед Курской битвой не спал двое суток! Все волновались перед боем! Видел своими глазами, как несколько немецких танков расстреливали орудийный расчет, у которого кончились снаряды, но не побежали артиллеристы, выполнили приказ: "Ни шагу назад!". Надо, надо написать нашим ученным такой учебник, чтобы он всколыхнул человеческую суть наших внуков, чтобы были готовы...
Скобко С.В. Госпиталь. г. Алма-Ата. 1969 год.
Задыхаясь бегу по лесной тропинке, за спиной топот пятерых солдат. Справа между деревьями мелькнула цепочка немецких солдат. Они думали что мы побежим на восток, на юг или запад, чтобы обогнув их вырваться к своим, но мой прием состоял в том, чтобы совершить неожиданное для врага действие - я ринулся на запад. Лесами и оврагами мы быстро оторвались от преследования.
За четверо суток блужданий, мы уничтожили двух мотоциклистов, солдата - связиста, охранника у железнодорожной стрелки, шестерых солдат ехавших на грузовой машины. Четверо суток мы стояли на полном довольствии германских войск. Так с боями мы вышли из окружения.
Мой отец Алибек старался жить честно, многое умели его руки, был не больно речист, но часто мне говорил: "Не отчаивайся! Выбери одну дорогу и беги по ней до конца!"
Сарсен. Джетыгара. 1951 год.
26-29 июля 1941 года. Атаками с воздуха и ударами мотопехоты с флангов наш батальон разметало во все стороны, наша группа побежала не на восток, а на запад. Остановились, отдышались, начали прислушиваться, посовещались и порешили взять правее километров 5-6, а затем к линии фронта.
По дороге обнаружили разбитый обоз, разжились патронами, гранатами, тушенкой. Забрались в чащу и залегли на отдых. С дороги послышался нарастающий клёкот немецкого мотоцикла, он шел по нашим следам.
Мы залегли и изготовились к стрельбе. Мотоцикл показался среди деревьев и медленно приближался, когда осталось метров сорок раздался дружный залп - немцев убили наповал. Маленькая победа приободрила нас, порядка в строю добавилось, теперь шли гуськом, высылали вперед дозорных.
В сумерках вышли на лесную дорогу. Остановились на отдых, выбросили все лишнее, сняли сапоги, обмотали ноги тряпками и бегом. Звездная ночь, фронт затих до рассвета, а мы бежали на тишину.
Когда приходится слышать, будто наш народ это стадо, которое нуждается в кнуте, я вспоминаю горькие дни всенародного унижения и нас двенадцать восемнадцатилетних.
М.С.Т. 1981 год.
В 1941-1943 годах я служил в отдельном артдивизионе. Суть нашей службы заключалась в обучении пополнения для полковых противотанковых батарей. Каждую неделю мы принимали на обучение шесть орудийных расчетов, а на восьмой день приезжали представители штаба и устраивали проверку на скорострельность, точность, слаженность и стойкость.
Наш командир майор Афанасий Степанович предлагал нам ввести в курс обучения два-три занятия по действию расчета в случаях неисправности орудия, флангового прорыва, отсутствия боеприпасов, но у нас в головах не укладывался его тезис - бросить орудие на поле боя. Поэтому много наших курсантов погибло за железо.
Давыдов А.К. подполковник запаса. 1969 год.
Из нашего боевого экипажа один я остался в живых. Механика-водителя Степана тяжело ранило в 1944 году, умер он от ран в 1947 году. Это я заменил его за рычагами танка.
Заряжающий Юра Черненко, горевший два раза в танке, погиб в 1959 году, неловко спрыгнув с трамвая. У радиста-пулеметчика Паши Болховитина были сложные семейные неурядицы, сильно пил, умер в 1955 году.
Наш командир Павел Григорьевич не доехал до дому 40 километров. Самая заветная моя мечта - хотя бы пять минут посидеть с ребятами в холодном теле танка.
В.М.А. Ст. Тобол. 1978 год.
На подходе к селу, немецкая пушка подбила тридцатичетверку. Мы посадили на три оставшихся танка десант пехоты и ринулись в обход, снова нас встретила огнём пушка, загорелся танк Лысого.
Решили отложить атаку до утра, но фашисты оставили свои позиции. Откуда же нам было знать, что для скрытного отхода и защиты тыла фашисты через весь лес пробили просеку. Мы всегда думали, что только мы способны перевернуть горы, однако и немцы на многое способны.
Шелестов В. А. 1957 год.
Я воевал с июля 1941 года до декабря 1944 года, был четырежды ранен. Награжден четырьмя боевыми орденами и девятью медалями. Я окопный боец вернулся с войны окопным лейтенантом.
Как старый солдат, я хотел бы спросить наше общество, участников войны: 20 лет назад окончилась война, до сих пор не вышло достоверной кинокартины о войне, а художественная литература о войне это сплошные байки. Почему мы с этим миримся? Где правда о войне?
Писатели - фронтовики сильно грешат против истины! Надо писать правду! На школьном вечере молодой человек, возможно, начитавшись "Теркина", задал мне вопрос: "А вы на каких музыкальных инструментах научились играть на фронте?".
Т.К.Т. Кустанай. 1965год.
Хорошо помню фронтовиков сорокалетними, к 1963-1965 году уже, в основном, умерли все самовары (солдаты без конечностей) и тяжелораненые. Фронтовиков можно очень условно разделить на четыре категории: к первой (называли их бедолаги) относились солдаты призыва 1941-1942 годов службы, второй, воевавшие в 1943-1945 годах, третья - солдаты строительных, железнодорожных и прочих вспомогательных войск, четвертая - летчики.
Медаль "За отвагу" 1941-1942 годов вручения была более уважаемая, чем орден "Красной звезды" 1943-1945 годов и т. д. На сколько я помню, медали типа "За взятие Будапешта" и т. д. совсем не одевали.
Отец одевал орден и три медали, остальное не носил. Фронтовики после парада прогуливались группам, подолгу стояли и спорили об оружии, маневрах наших войск, о достоинствах и недостатках вражеского вооружения.
Мой отец с некоторыми фронтовиками здоровался и поздравлял первым, другие спешили поздравить его с Победой. Фронтовики друг-друга называли "Солдат" или "Братишка", слез не стеснялись, но и особо плаксивых не терпели, пили водку жадно не стесняясь пролить "по усам".
О Сталине, Жукове и о некоторых маршалах отзывались порою неуважительно. Так что жизнь одно - пропаганда другое. Отношение к друг к другу было братское, перепивших провожали до дому.
Собираясь, любили петь и что поразительно, репертуар был полностью мирный, но особенно часто пели песню "Я люблю тебя жизнь". Ближе к вечеру они немного размягчались и сидя в темном углу кое-кто потихоньку плакал. Вот такими я их помню и очень жаль, что другие дела тогда казались мне важнее.
Казбек Ж. 1997 год.
На опушке леса обнаружили санитарный автомобиль, но никто из нас не умел управлять им, не понимал карту и компас. Вот такими грамотными мы были! В те дни мне казалось, что враг силами двух-трех дивизий замкнул кольцо окружения и пытается, особенно нас, обнаружить и взять в плен. С линией фронта была полная неразбериха, впрочем сплошной линии не было, были скорее пунктиры.
В августа 1941 года на подступах к Великим Лукам батальон впервые оказал очень серьезное сопротивление врагу. Два дня нас бомбили, обстреливали, посылали танки, бронетранспортеры, выводили орудия на прямую наводку, но мы выдержали. Нам было стыдно отступать, чувствовать себя слабыми, опускать глаза. Стыдливых стало больше пугливых.
Назаров Карымсак. Джетыгара. 1980 год.
Часто выступаю перед молодежью с рассказами о войне, но очень тяжело понять им отступившее далеко. Сидят они передо мной, на всех комсомольские значки и пионерские галстуки, вроде умные глаза, вроде слушают внимательно, но не понимают. И я их не понимаю!
Ответ на это обстоятельство нашел внимательно почитав историю, все написано правильно, но в тексте нет сердца. Мое расхождение с учебником связано с утерянным горем, ужасом, оккупацией, смертями и болью ран. Учебник распыляется, а следует подробно описать пять-шесть важнейших событий жизни нашей страны.
В художественных фильмах о войне наш противник предстает перед нами жестоким, глупым, злым, Гитлер психом - это пошло! Не следует забывать, что наш противник, не слезая с бронетранспортеров, гнал нас до Волги.
Я помню перед Курской битвой не спал двое суток! Все волновались перед боем! Видел своими глазами, как несколько немецких танков расстреливали орудийный расчет, у которого кончились снаряды, но не побежали артиллеристы, выполнили приказ: "Ни шагу назад!". Надо, надо написать нашим ученным такой учебник, чтобы он всколыхнул человеческую суть наших внуков, чтобы были готовы...
Скобко С.В. Госпиталь. г. Алма-Ата. 1969 год.
Задыхаясь бегу по лесной тропинке, за спиной топот пятерых солдат. Справа между деревьями мелькнула цепочка немецких солдат. Они думали что мы побежим на восток, на юг или запад, чтобы обогнув их вырваться к своим, но мой прием состоял в том, чтобы совершить неожиданное для врага действие - я ринулся на запад. Лесами и оврагами мы быстро оторвались от преследования.
За четверо суток блужданий, мы уничтожили двух мотоциклистов, солдата - связиста, охранника у железнодорожной стрелки, шестерых солдат ехавших на грузовой машины. Четверо суток мы стояли на полном довольствии германских войск. Так с боями мы вышли из окружения.
Мой отец Алибек старался жить честно, многое умели его руки, был не больно речист, но часто мне говорил: "Не отчаивайся! Выбери одну дорогу и беги по ней до конца!"
Сарсен. Джетыгара. 1951 год.
26-29 июля 1941 года. Атаками с воздуха и ударами мотопехоты с флангов наш батальон разметало во все стороны, наша группа побежала не на восток, а на запад. Остановились, отдышались, начали прислушиваться, посовещались и порешили взять правее километров 5-6, а затем к линии фронта.
По дороге обнаружили разбитый обоз, разжились патронами, гранатами, тушенкой. Забрались в чащу и залегли на отдых. С дороги послышался нарастающий клёкот немецкого мотоцикла, он шел по нашим следам.
Мы залегли и изготовились к стрельбе. Мотоцикл показался среди деревьев и медленно приближался, когда осталось метров сорок раздался дружный залп - немцев убили наповал. Маленькая победа приободрила нас, порядка в строю добавилось, теперь шли гуськом, высылали вперед дозорных.
В сумерках вышли на лесную дорогу. Остановились на отдых, выбросили все лишнее, сняли сапоги, обмотали ноги тряпками и бегом. Звездная ночь, фронт затих до рассвета, а мы бежали на тишину.
Когда приходится слышать, будто наш народ это стадо, которое нуждается в кнуте, я вспоминаю горькие дни всенародного унижения и нас двенадцать восемнадцатилетних.
М.С.Т. 1981 год.
В 1941-1943 годах я служил в отдельном артдивизионе. Суть нашей службы заключалась в обучении пополнения для полковых противотанковых батарей. Каждую неделю мы принимали на обучение шесть орудийных расчетов, а на восьмой день приезжали представители штаба и устраивали проверку на скорострельность, точность, слаженность и стойкость.
Наш командир майор Афанасий Степанович предлагал нам ввести в курс обучения два-три занятия по действию расчета в случаях неисправности орудия, флангового прорыва, отсутствия боеприпасов, но у нас в головах не укладывался его тезис - бросить орудие на поле боя. Поэтому много наших курсантов погибло за железо.
Давыдов А.К. подполковник запаса. 1969 год.
Из нашего боевого экипажа один я остался в живых. Механика-водителя Степана тяжело ранило в 1944 году, умер он от ран в 1947 году. Это я заменил его за рычагами танка.
Заряжающий Юра Черненко, горевший два раза в танке, погиб в 1959 году, неловко спрыгнув с трамвая. У радиста-пулеметчика Паши Болховитина были сложные семейные неурядицы, сильно пил, умер в 1955 году.
Наш командир Павел Григорьевич не доехал до дому 40 километров. Самая заветная моя мечта - хотя бы пять минут посидеть с ребятами в холодном теле танка.
В.М.А. Ст. Тобол. 1978 год.
На подходе к селу, немецкая пушка подбила тридцатичетверку. Мы посадили на три оставшихся танка десант пехоты и ринулись в обход, снова нас встретила огнём пушка, загорелся танк Лысого.
Решили отложить атаку до утра, но фашисты оставили свои позиции. Откуда же нам было знать, что для скрытного отхода и защиты тыла фашисты через весь лес пробили просеку. Мы всегда думали, что только мы способны перевернуть горы, однако и немцы на многое способны.
Шелестов В. А. 1957 год.
Я воевал с июля 1941 года до декабря 1944 года, был четырежды ранен. Награжден четырьмя боевыми орденами и девятью медалями. Я окопный боец вернулся с войны окопным лейтенантом.
Как старый солдат, я хотел бы спросить наше общество, участников войны: 20 лет назад окончилась война, до сих пор не вышло достоверной кинокартины о войне, а художественная литература о войне это сплошные байки. Почему мы с этим миримся? Где правда о войне?
Писатели - фронтовики сильно грешат против истины! Надо писать правду! На школьном вечере молодой человек, возможно, начитавшись "Теркина", задал мне вопрос: "А вы на каких музыкальных инструментах научились играть на фронте?".
Т.К.Т. Кустанай. 1965год.
Хорошо помню фронтовиков сорокалетними, к 1963-1965 году уже, в основном, умерли все самовары (солдаты без конечностей) и тяжелораненые. Фронтовиков можно очень условно разделить на четыре категории: к первой (называли их бедолаги) относились солдаты призыва 1941-1942 годов службы, второй, воевавшие в 1943-1945 годах, третья - солдаты строительных, железнодорожных и прочих вспомогательных войск, четвертая - летчики.
Медаль "За отвагу" 1941-1942 годов вручения была более уважаемая, чем орден "Красной звезды" 1943-1945 годов и т. д. На сколько я помню, медали типа "За взятие Будапешта" и т. д. совсем не одевали.
Отец одевал орден и три медали, остальное не носил. Фронтовики после парада прогуливались группам, подолгу стояли и спорили об оружии, маневрах наших войск, о достоинствах и недостатках вражеского вооружения.
Мой отец с некоторыми фронтовиками здоровался и поздравлял первым, другие спешили поздравить его с Победой. Фронтовики друг-друга называли "Солдат" или "Братишка", слез не стеснялись, но и особо плаксивых не терпели, пили водку жадно не стесняясь пролить "по усам".
О Сталине, Жукове и о некоторых маршалах отзывались порою неуважительно. Так что жизнь одно - пропаганда другое. Отношение к друг к другу было братское, перепивших провожали до дому.
Собираясь, любили петь и что поразительно, репертуар был полностью мирный, но особенно часто пели песню "Я люблю тебя жизнь". Ближе к вечеру они немного размягчались и сидя в темном углу кое-кто потихоньку плакал. Вот такими я их помню и очень жаль, что другие дела тогда казались мне важнее.
Казбек Ж. 1997 год.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]