Главный мышелов
---
Animals
Я был готов устроить подлость! Как низко я пал! Глупо и недостойно. Уж лучше я покину резиденцию, но не стану участвовать в интригах! Утром я пришел к Фрейе и все ей рассказал…
На Даунинг-стрит, дом 10, никогда не бывает скучно. Это, между прочим, резиденция премьер-министра Соединенного Королевства.
Чтобы Большой Человек не отвлекался от дел государственной важности на проделки крыс и мышей, существует почетная должность Главного мышелова правительственной резиденции.
И эту должность уже много-много лет занимает ваш покорный слуга…
Это настоящий кот Ларри. Другие кошки в рассказе тоже реальные.
Зовут меня Ларри. Если вы думаете, что ловить мышей в резиденции премьер-министра – это простая задача, то вынужден вас разочаровать. Это ответственнейшее, сложнейшее и опаснейшее занятие!
В таких старинных домах (резиденция постарше, чем Соединенные Штаты Америки, между прочим) мыши ведут себя особенно нагло.
В мои обязанности входит осмотр главной винтовой лестницы (ох, до чего же крутые ступени!), трех гостиных, Комнаты Правительства и еще более сотни помещений самых разных назначений.
Особое внимание я всегда уделяю мебели красного дерева, которой в резиденции очень много. Мыши отлично умеют прятаться и совершенно равнодушны к правилам приличия. Им ничего не стоит погрызть даже ножки кресел работы Чиппендейла!
А ведь погрызенные ножки кресла – это личное оскорбление для любого уважающего себя мышелова.
Ох, если говорить о мышах, то тут не сыщешь приличных слов. Эти серые бестии удивительно хитры и бесцеремонны. К сожалению, их коварство мне довелось испытать на собственной шкуре...
Да, это одно из самых постыдных воспоминаний в моей жизни. Но врать и недоговаривать я не привык.
Я всегда отличался миролюбием, а кормили в резиденции отлично. Честно признаюсь, в те годы я изрядно набрал лишнего веса и видом напоминал мохнатый шар. Тем не менее, службу свою я справлял прилично.
И вот однажды ко мне пришел главарь мышиного сообщества, обитавшего на Даунинг-стрит. Пришел он с официальным визитом, так что расправиться с ним я никак не мог. Выглядел он, как крупная седая мышь с обгрызенным правым ухом.
Он сразу же заявил:
— Ларри, мы наслышаны о вашей доблести, ловкости и храбрости.
Я скромно кивнул в ответ. Такие слова приятно слышать и от злейшего врага.
— Но у нас, мышей резиденции, сейчас очень важные дни. На престол вступает молодой мышиный король, и мы хотели бы вас просить до конца года не устраивать тут охоту.
Мы со своей стороны обещаем вам соблюдение приличий. Вы нас не трогаете, а мы вас.
Это сейчас я знаю, что лондонские мыши – республиканцы, но тогда мне предложение показалось весьма логичным. Ох, если бы я тогда обратил внимание на лукавый огонек, мерцающий в глазах мышиного главаря…
Но я не обратил и пообещал не тревожить их до наступления нового года. Как же я был наивен!
Не подумайте, что я снимаю с себя ответственность. Я был молод и глуп. И ленив.
Мыши, пользуясь моим глубоким сном (я всегда отличался умением спать в любых условиях так, что и из пушки не добудишься), устраивали в резиденции вечеринки, а я об этом ничего не знал.
Позорнее всего, что в моей компетентности усомнился лорд Кэмерон, занимавший тогда должность премьер-министра.
По правде говоря, с этим джентльменом отношения у меня сразу не сложились. Говорят, он не любит кошек, но в той ситуации я был виноват сам. Однажды я заснул в его кресле, а мыши устроили танцы прямо под моим носом!
Лорд Кэмерон не смог сразу разбудить меня, а когда у него это наконец получилось, серые бестии разбежались.
Даже если бы я мог говорить, в свое оправдание мне сказать было нечего. Я лишь надеялся, что мне предоставят возможность исправиться. Но, к сожалению, на Даунинг-стрит ошибок не прощают...
Тот день, день своего позора, я помню в мельчайших деталях.
Дверь открылась, и вошел канцлер казначейства Осборн. На руках он нес кошку. Нес он ее, точно священную реликвию. Ее звали Фрейя.
Я сразу понял, что дела мои плохи. Когда она посмотрела на меня впервые, в ее прекрасных глазах сквозило ледяное презрение. Она не смеялась надо мной, не упрекала меня. Она просто меня презирала!
Она была прирожденным охотником. Мышей ее появление в резиденции шокировало. Они наверняка не раз пожалели, что вместо мягкотелого увальня (каким, к сожалению, был я) им пришлось иметь дело с Фрейей.
Даже лорд Кэмерон называл ее «жестким и осмотрительным хищником». В устах ненавистника кошек это звучит, как комплимент.
Я знал, что мыши прозвали ее Серая Смерть. Меня, к слову, они величали не иначе, как Толстяк. Не слишком вежливо, но, к сожалению – заслуженно.
И вот, меня уже должны были окончательно прогнать со службы. Я чувствовал себя тогда нашкодившим котенком...
Попрощаться со мной явился мышиный главарь. Теперь он был очень серьезен. Никаких тебе лукавых огоньков. Попробуй теперь с Фрейей договориться, злорадно подумал я, но вслух лишь вежливо с ним поздоровался. Все-таки протокол никто не отменял.
— Ларри, мы хотим сообщить вам кое-что важное, — начал он тихо, и по его тону я догадался, что разговор у нас максимально доверительный.
— Слушаю вас.
— Мы совершили ошибку и теперь горько за нее расплачиваемся. Фрейя за несколько дней погубила множество самых храбрых мышей в этом доме. Мы знаем, что и вы от нее пострадали. Почему бы нам не попытаться все исправить и не объединить для этого усилия?
— Что вы имеете в виду?
Мышиный главарь оглянулся, будто проверяя, подслушивают нас или нет.
— Мы устроим небольшую провокацию. Лорд Кэмерон не любит кошек – это всем известно. Фрейю он ценит лишь за ее эффективность...
Если мы покажем ему, что кошка доставляет больше хлопот, чем приносит пользы, он от нее откажется.
Предположим, она разобьет какую-нибудь ценную вазу или порвет старинную книгу. Мы все сделаем сами. От вас требуется лишь не мешать нам.
— И что вы собираетесь делать?
— Проще всего устроить переполох в библиотеке.
К стыду своему я должен признать, что предложение главаря мышей мне тогда показалось заманчивым.
Ночью вокруг меня собирались тени Великих Предшественников. Каждый из них в свое время наводил страх на лондонских мышей. О каждом из них слагали легенды.
Тут присутствовали и Великий Питер III, переживший пятерых премьер-министров, и хладнокровный Уилберфорс, нашедший общий язык даже с Маргарет Тэтчер. Чуть поодаль стояла, грациозно помахивая хвостом, великолепная Сибил, моя дорогая предшественница.
Их усы серебрились в лунном свете, а глаза мерцали фосфорическим блеском. Они молча смотрели на меня, а я ощущал всю свою ничтожность до последнего клочка шерсти. В их взглядах я не заметил злобы. Одно лишь разочарование…
Не знаю, видел ли я тогда призраков наяву или они пришли ко мне во сне, но встреча произвела на меня удручающее впечатление.
Я был готов устроить подлость! Как низко я пал! Неужели я рассчитывал, что участие в мышином заговоре поможет мне заслужить уважение Великих Предшественников?
Глупо и недостойно. Уж лучше я покину резиденцию, но не стану участвовать в интригах!
Утром я пришел к Фрейе и все ей рассказал. Она выслушала меня молча, а потом пружинисто поднялась на лапы и отправилась в библиотеку, бросив тихое:
— Благодарю.
Она казалась спокойной, но я чувствовал, как в ее лапах сжимаются невидимые пружины. Что случилось дальше, я могу лишь предположить...
Вы уже наверняка заметили, что Фрейя не отличалась разговорчивостью. За все то время, что мы прожили с ней под одной крышей, она не сказала мне и дюжины слов. Но все равно я примерно понимал, каков был ее план.
Она демонстративно прошлась по библиотеке и покинула ее со скучающим видом. Потом через окно в коридоре выпрыгнула в сад.
Несколько грациозных прыжков (о, в их грациозности я нисколько не сомневаюсь) – и она вскарабкалась по старому вязу, а потом устроилась на его ветвях у окон библиотеки. День был душным, так что створки были приоткрыты.
Ждать мышиного концерта Фрейе пришлось недолго...
К обеду она нашла меня у винтовой лестницы и «поделилась» охотничьими трофеями. Чтобы не портить вам аппетит, я воздержусь от описаний.
— Принеси это лорду Кэмерону, — сказала она мне будничным тоном.
Я отказался. Все-таки я и сам вполне могу поймать мышь. И подачки мне не нужны. Но Фрейе я был благодарен.
С тех пор наши отношения значительно улучшились. Фрейя даже кивала мне при встрече, а я вдруг подумал, что стараюсь неоправданно часто попадаться ей на глаза. Это, конечно, немного непрофессионально с моей стороны, но я не мог с собой ничего поделать.
А потом меня передумали выгонять из резиденции. Оказалось, я довольно популярен среди англичан. Без лишней скромности скажу, что я в молодости был довольно симпатичным.
Целых полтора года мы вместе с Фрейей служили на Даунинг-стрит, и это было самое счастливое время в моей жизни. Но потом…
Что случилось потом, я толком так и не понял. Фрейя всегда любила гулять за пределами Резиденции. И однажды ее сбила машина. К счастью, кошка отделалась небольшими травмами, но дальше службу нести уже не могла.
Перед тем, как отправиться в графство Кент на лечение, Фрейя сказала мне несколько слов, которые я запомнил на всю жизнь:
— Ларри, будь молодцом. Ты теперь единственный оберегатель Резиденции. Я знаю, что ты справишься.
Впервые в ее взгляде я увидел настоящую теплоту. Или мне показалось?
Из Кента новости о Фрейе приходили довольно редко. Гораздо реже, чем мне хотелось бы. Но, во всяком случае, я знал, что она жива и здорова.
Я не так уж часто общаюсь с другими кошками. Мне доводилось выяснять отношения с Палмерстоном – главным мышеловом Министерства иностранных дел. Он был славным малым и отличным мышеловом. Но с Фрейей не сравнится никто...
Иногда вечерами я смотрю на лунный диск в окне и мысленно отправляюсь в путешествие. Как говорил один стародавний поэт – мой длинный день уже клонится к ночи.
Я размышляю, как бы повернулась моя жизнь, если бы не великая ответственность моей должности. Но должен признаться, я никогда и ни за что бы не поменялся судьбой с любым другим котом. Если только он не живет в графстве Кент...
Автор ВЛАДИМИР МАТВЕЕВСКИЙ
Я был готов устроить подлость! Как низко я пал! Глупо и недостойно. Уж лучше я покину резиденцию, но не стану участвовать в интригах! Утром я пришел к Фрейе и все ей рассказал…
На Даунинг-стрит, дом 10, никогда не бывает скучно. Это, между прочим, резиденция премьер-министра Соединенного Королевства.
Чтобы Большой Человек не отвлекался от дел государственной важности на проделки крыс и мышей, существует почетная должность Главного мышелова правительственной резиденции.
И эту должность уже много-много лет занимает ваш покорный слуга…
Это настоящий кот Ларри. Другие кошки в рассказе тоже реальные.
Зовут меня Ларри. Если вы думаете, что ловить мышей в резиденции премьер-министра – это простая задача, то вынужден вас разочаровать. Это ответственнейшее, сложнейшее и опаснейшее занятие!
В таких старинных домах (резиденция постарше, чем Соединенные Штаты Америки, между прочим) мыши ведут себя особенно нагло.
В мои обязанности входит осмотр главной винтовой лестницы (ох, до чего же крутые ступени!), трех гостиных, Комнаты Правительства и еще более сотни помещений самых разных назначений.
Особое внимание я всегда уделяю мебели красного дерева, которой в резиденции очень много. Мыши отлично умеют прятаться и совершенно равнодушны к правилам приличия. Им ничего не стоит погрызть даже ножки кресел работы Чиппендейла!
А ведь погрызенные ножки кресла – это личное оскорбление для любого уважающего себя мышелова.
Ох, если говорить о мышах, то тут не сыщешь приличных слов. Эти серые бестии удивительно хитры и бесцеремонны. К сожалению, их коварство мне довелось испытать на собственной шкуре...
Да, это одно из самых постыдных воспоминаний в моей жизни. Но врать и недоговаривать я не привык.
Я всегда отличался миролюбием, а кормили в резиденции отлично. Честно признаюсь, в те годы я изрядно набрал лишнего веса и видом напоминал мохнатый шар. Тем не менее, службу свою я справлял прилично.
И вот однажды ко мне пришел главарь мышиного сообщества, обитавшего на Даунинг-стрит. Пришел он с официальным визитом, так что расправиться с ним я никак не мог. Выглядел он, как крупная седая мышь с обгрызенным правым ухом.
Он сразу же заявил:
— Ларри, мы наслышаны о вашей доблести, ловкости и храбрости.
Я скромно кивнул в ответ. Такие слова приятно слышать и от злейшего врага.
— Но у нас, мышей резиденции, сейчас очень важные дни. На престол вступает молодой мышиный король, и мы хотели бы вас просить до конца года не устраивать тут охоту.
Мы со своей стороны обещаем вам соблюдение приличий. Вы нас не трогаете, а мы вас.
Это сейчас я знаю, что лондонские мыши – республиканцы, но тогда мне предложение показалось весьма логичным. Ох, если бы я тогда обратил внимание на лукавый огонек, мерцающий в глазах мышиного главаря…
Но я не обратил и пообещал не тревожить их до наступления нового года. Как же я был наивен!
Не подумайте, что я снимаю с себя ответственность. Я был молод и глуп. И ленив.
Мыши, пользуясь моим глубоким сном (я всегда отличался умением спать в любых условиях так, что и из пушки не добудишься), устраивали в резиденции вечеринки, а я об этом ничего не знал.
Позорнее всего, что в моей компетентности усомнился лорд Кэмерон, занимавший тогда должность премьер-министра.
По правде говоря, с этим джентльменом отношения у меня сразу не сложились. Говорят, он не любит кошек, но в той ситуации я был виноват сам. Однажды я заснул в его кресле, а мыши устроили танцы прямо под моим носом!
Лорд Кэмерон не смог сразу разбудить меня, а когда у него это наконец получилось, серые бестии разбежались.
Даже если бы я мог говорить, в свое оправдание мне сказать было нечего. Я лишь надеялся, что мне предоставят возможность исправиться. Но, к сожалению, на Даунинг-стрит ошибок не прощают...
Тот день, день своего позора, я помню в мельчайших деталях.
Дверь открылась, и вошел канцлер казначейства Осборн. На руках он нес кошку. Нес он ее, точно священную реликвию. Ее звали Фрейя.
Я сразу понял, что дела мои плохи. Когда она посмотрела на меня впервые, в ее прекрасных глазах сквозило ледяное презрение. Она не смеялась надо мной, не упрекала меня. Она просто меня презирала!
Она была прирожденным охотником. Мышей ее появление в резиденции шокировало. Они наверняка не раз пожалели, что вместо мягкотелого увальня (каким, к сожалению, был я) им пришлось иметь дело с Фрейей.
Даже лорд Кэмерон называл ее «жестким и осмотрительным хищником». В устах ненавистника кошек это звучит, как комплимент.
Я знал, что мыши прозвали ее Серая Смерть. Меня, к слову, они величали не иначе, как Толстяк. Не слишком вежливо, но, к сожалению – заслуженно.
И вот, меня уже должны были окончательно прогнать со службы. Я чувствовал себя тогда нашкодившим котенком...
Попрощаться со мной явился мышиный главарь. Теперь он был очень серьезен. Никаких тебе лукавых огоньков. Попробуй теперь с Фрейей договориться, злорадно подумал я, но вслух лишь вежливо с ним поздоровался. Все-таки протокол никто не отменял.
— Ларри, мы хотим сообщить вам кое-что важное, — начал он тихо, и по его тону я догадался, что разговор у нас максимально доверительный.
— Слушаю вас.
— Мы совершили ошибку и теперь горько за нее расплачиваемся. Фрейя за несколько дней погубила множество самых храбрых мышей в этом доме. Мы знаем, что и вы от нее пострадали. Почему бы нам не попытаться все исправить и не объединить для этого усилия?
— Что вы имеете в виду?
Мышиный главарь оглянулся, будто проверяя, подслушивают нас или нет.
— Мы устроим небольшую провокацию. Лорд Кэмерон не любит кошек – это всем известно. Фрейю он ценит лишь за ее эффективность...
Если мы покажем ему, что кошка доставляет больше хлопот, чем приносит пользы, он от нее откажется.
Предположим, она разобьет какую-нибудь ценную вазу или порвет старинную книгу. Мы все сделаем сами. От вас требуется лишь не мешать нам.
— И что вы собираетесь делать?
— Проще всего устроить переполох в библиотеке.
К стыду своему я должен признать, что предложение главаря мышей мне тогда показалось заманчивым.
Ночью вокруг меня собирались тени Великих Предшественников. Каждый из них в свое время наводил страх на лондонских мышей. О каждом из них слагали легенды.
Тут присутствовали и Великий Питер III, переживший пятерых премьер-министров, и хладнокровный Уилберфорс, нашедший общий язык даже с Маргарет Тэтчер. Чуть поодаль стояла, грациозно помахивая хвостом, великолепная Сибил, моя дорогая предшественница.
Их усы серебрились в лунном свете, а глаза мерцали фосфорическим блеском. Они молча смотрели на меня, а я ощущал всю свою ничтожность до последнего клочка шерсти. В их взглядах я не заметил злобы. Одно лишь разочарование…
Не знаю, видел ли я тогда призраков наяву или они пришли ко мне во сне, но встреча произвела на меня удручающее впечатление.
Я был готов устроить подлость! Как низко я пал! Неужели я рассчитывал, что участие в мышином заговоре поможет мне заслужить уважение Великих Предшественников?
Глупо и недостойно. Уж лучше я покину резиденцию, но не стану участвовать в интригах!
Утром я пришел к Фрейе и все ей рассказал. Она выслушала меня молча, а потом пружинисто поднялась на лапы и отправилась в библиотеку, бросив тихое:
— Благодарю.
Она казалась спокойной, но я чувствовал, как в ее лапах сжимаются невидимые пружины. Что случилось дальше, я могу лишь предположить...
Вы уже наверняка заметили, что Фрейя не отличалась разговорчивостью. За все то время, что мы прожили с ней под одной крышей, она не сказала мне и дюжины слов. Но все равно я примерно понимал, каков был ее план.
Она демонстративно прошлась по библиотеке и покинула ее со скучающим видом. Потом через окно в коридоре выпрыгнула в сад.
Несколько грациозных прыжков (о, в их грациозности я нисколько не сомневаюсь) – и она вскарабкалась по старому вязу, а потом устроилась на его ветвях у окон библиотеки. День был душным, так что створки были приоткрыты.
Ждать мышиного концерта Фрейе пришлось недолго...
К обеду она нашла меня у винтовой лестницы и «поделилась» охотничьими трофеями. Чтобы не портить вам аппетит, я воздержусь от описаний.
— Принеси это лорду Кэмерону, — сказала она мне будничным тоном.
Я отказался. Все-таки я и сам вполне могу поймать мышь. И подачки мне не нужны. Но Фрейе я был благодарен.
С тех пор наши отношения значительно улучшились. Фрейя даже кивала мне при встрече, а я вдруг подумал, что стараюсь неоправданно часто попадаться ей на глаза. Это, конечно, немного непрофессионально с моей стороны, но я не мог с собой ничего поделать.
А потом меня передумали выгонять из резиденции. Оказалось, я довольно популярен среди англичан. Без лишней скромности скажу, что я в молодости был довольно симпатичным.
Целых полтора года мы вместе с Фрейей служили на Даунинг-стрит, и это было самое счастливое время в моей жизни. Но потом…
Что случилось потом, я толком так и не понял. Фрейя всегда любила гулять за пределами Резиденции. И однажды ее сбила машина. К счастью, кошка отделалась небольшими травмами, но дальше службу нести уже не могла.
Перед тем, как отправиться в графство Кент на лечение, Фрейя сказала мне несколько слов, которые я запомнил на всю жизнь:
— Ларри, будь молодцом. Ты теперь единственный оберегатель Резиденции. Я знаю, что ты справишься.
Впервые в ее взгляде я увидел настоящую теплоту. Или мне показалось?
Из Кента новости о Фрейе приходили довольно редко. Гораздо реже, чем мне хотелось бы. Но, во всяком случае, я знал, что она жива и здорова.
Я не так уж часто общаюсь с другими кошками. Мне доводилось выяснять отношения с Палмерстоном – главным мышеловом Министерства иностранных дел. Он был славным малым и отличным мышеловом. Но с Фрейей не сравнится никто...
Иногда вечерами я смотрю на лунный диск в окне и мысленно отправляюсь в путешествие. Как говорил один стародавний поэт – мой длинный день уже клонится к ночи.
Я размышляю, как бы повернулась моя жизнь, если бы не великая ответственность моей должности. Но должен признаться, я никогда и ни за что бы не поменялся судьбой с любым другим котом. Если только он не живет в графстве Кент...
Автор ВЛАДИМИР МАТВЕЕВСКИЙ
Источник: rjjaca.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]