"Я с молодых лет закалился по тюрьмам мужеложством". Рецидивисты 1930-х.
---
Андрей ТИСЕЦКИЙ. Журнал "МИЛИЦИЯ БЕЛАРУСИ".
Из машинописных воспоминаний борисовского милиционера 1930-х годов Василия Матвеевича Брижевского, который в период 1933-1938, еще до образования службы ОБХСС в системе УМ НКВД и, в частности, на местах, работал в Борисовском ГОМ НКВД оперуполномоченным уголовного розыска в группе по охране социалистической собственности и общественного имущества.
"В 1934 году через город Борисов и район стали прокладывать участок автострады Москва - Минск. Дорожное строительство осуществлялось силами вольнонаемных грабарей с тягловой силой лошадей, а также заключенными, которые находились в трудовых лагерях, организованных в районе ст.Приямино, самого Борисова, а также ст.Жодино Смолевичского района Минской области.
По традиции советских грандиозных строек решено было обратиться за помощью к ГУЛАГу.
5 февраля 1936 года приказом НКВД № 0050 было начато строительство двух первых советских магистралей - Москва - Минск и Москва - Киев. Одновременно для обеспечения их рабочей силой были организованы Вяземский и Калужский ИТЛ.
Опер угрозыска Василий Брижевский.
В то время в Борисове в ночное время периодически осуществлялись крупные хищения продуктов питания со складов городского горпищепромторга. Похищенное преступники увозили на автомашинах в неизвестном направлении.
Однажды днем воры в Борисовском раймаге похитили с болванки мужское пальто, ограбили пять касс торговой сети, а ночью взломали замки на складе гормищепромторга и похитили не только продукты питания, но в большом количестве спиртные напитки, причинив государственной торговле и потребительской кооперации города и района невиданный до того времени ущерб.
Работники уголовного розыска не могли понять откуда в городе появились столь дерзкие и квалифицированные воры. Да еще и на автомашинах (что тогда было почти на грани фантастики)!
Это вызвало большой переполох и в Минском областном управлении милиции, однако принятые там меры по поимке преступников и пресечении их противоправной деятельности никакого эффекта не дали.
Однажды днем я проходил мимо борисовского кинотеатра по ул. III-го Интернационала, как вдруг мне на глаза попались двое молодых парней плотного телосложения, примерно одного возраста лет 26 на вид, один среднего роста, другой - выше среднего.
Парни были прилично одеты, а на головах у них были кепи, которые были не модны среди борисовчан, что выдавало в них людей приезжих. Я же хорошо знал горожан как в лицо, так мог определить их и по одежде.
Неизвестные показались мне подозрительными, и я решил за ними проследить. Сделать это было не трудно, так как одет я был в штатское, а пистолет лежал у меня в кармане.
Опять же, идти за ними я стал на многолюдных улицах, что облегчало мне слежку. Однако, когда наблюдаемые мною лица пошли в сторону безлюдных улиц, стали по очереди оглядываться назад, заворачивая на перекрестках, и, в конце концов, свернули в городской парк, где в то время было также безлюдно, т.к. происходило все по среди буднего дня, я понял, что меня засекли, а по поведению преследуемых укрепился в подозрении, что это уголовники.
Свернув в парк, они, видно, думали, что я пройду мимо, а они в это время от моей слежки уйдут и скроются. Я же, напротив, тоже свернул в парк, подошел на расстояние 20-25 метров к неизвестным, и, громко крикнув им: "Стоять на месте!", наставил на них свой револьвер.
Шедшего мимо них по парковой дорожке гражданина, я попросил произвести личный обыск задержанных. Удостоверившись, что при них нет оружия, я велел им опустить руки и проследовать в Борисовское городское отделение милиции.
В горотделе мной был произведен более тщательный личный обыск неизвестных. Никаких документов при них не находилось. При опросе более высокий из них назвался Ивановым, а второй - Беловым.
Они пояснили, что прибыли в Борисов из Москвы, где им не выдали паспортов, которые они планировали получить в Борисове, где собирались найти работу и остаться на постоянное место жительство.
После предварительного опроса, Иванов и Белов были официально задержаны и заключены под арест в Борисовскую тюрьму (ИВС тут тогда не было) до выяснения их личностей и проверки на причастность к совершенным в Борисове преступлениям.
Были произведены запросы по центральным городам Советского Союза с приложением дактилоскопических отпечатков их пальцев рук.
Через непродолжительное время из Москвы пришел ответ, что Иванов имеет 6 судимостей с большими сроками наказания, столько же выдуманных им себе фамилий с инициалами.
А сколько было приводов в отделы милиции на разные фамилии мне не пришлось подсчитывать лишь потому, что их было зарегистрировано более 100!
Белов имел пять судимостей, также с большими сроками наказания, опять же под пятью придуманными им фамилиями и инициалами, и значительно меньше, чем Иванов, задерживался органами милиции в Москве и других городах.
Со многих центральных городов Советского Союза пришли ответы с ориентировками о совершении задержанными мною преступлений. Особенно много их было в отношении Иванова.
Кроме того, из Москвы было сообщено, что Иванов и Белов последний раз были осуждены нарсудом г.Москвы сроком на 10 лет лишения свободы и оба для отбытия наказания были направлены в трудовой лагерь на ст.Приямино Борисовского района Минской области. На отправленный туда запрос, руководство лагеря сообщило, что Иванов и Белов совершили побег.
После получения всех ответов на запросы, задержанные были вызваны из тюрьмы на допрос, в ходе которого признались, что вдвоем за один день в рабочее время ограбили пять касс магазинов Борисовского горпищепромторга, а на следующий день украли в магазине два мужских костюма и пальто с болванки (манекена).
Пальто было продано по дешевке заведующему борисовской сберкассы Ядловскому, а костюмы оставлены для себя. Пальто от Ядловского и два костюма от Иванова и Белова были забраны и переданы заведующему раймага Борисовского райпотребсоюза, откуда были похищены.
Денег, украденных в кассах магазинов у преступников обнаружено не было. С их слов, деньги эти были ими потрачены на спиртное и выпивки с молодыми женщинами легкого поведения.
Иванов и Белов мне рассказали, что вместе с другими заключенными взломали запоры и замки на центральном складе Борисовского горпищепромторга и похитили: сахар в мешках, шоколад, водку, ликер, различные вина в ящиках и другие продукты питания.
Все ворованное погрузили на бортовую грузовую автомашину, принадлежащую лагерю заключенных на ст.Приямино и в ночное время спрятали в землю в разных местах дорожного полотна Минск - Москва на перегоне г.Борисов - д.Лошница.
Указали арестованные и других участников кражи, которые были расконвоированными и пользовались автомашинами по строительству автострады Минск - Москва.
Вместе с дознавателем Прияминского, Борисовского и Жодинского лагерей Долгих мною были предприняты меры по розыску похищенных продуктов питания и спиртных напитков.
Однако поиски больших плодов не принесли, т.к. за период больше месяца, прошедших с момента кражи, дорожное полотно сильно изменилось - было засыпано песком и замощено булыжником.
Естественно, что санкция на разрушение большого участка дорожного полотна мне дана не была, а преступники точного места, где они спрятали похищенные товары, не указали.
Разыскать удалось только несколько ящиков сладкого вина, которые были переданы после этого в Борисовский горпищепромторг. Часть же похищенного спиртного и продуктов питания заключенные успели оприходовать.
Иванов и Белов показали, что ими были обворованы кассы пяти торговых точек, а именно, один из них незаметно налегал на прилавки так, что голова перевешивалась на их внутреннюю сторону и дотягивался руками до шуфляд касс, пока второй в другом месте магазина заговаривал заведующих и продавцов магазинов.
Последние заявлений в милицию не подавали, а при вызове их на допрос сразу пытались скрыть факты хищения государственных денег, т.к. боялись понести наказание за свою слепоту и халатность. Недостачу же в кассах они погасили своими деньгами.
После допроса по этому делу Иванов предложил, если я не буду ничего записывать, оставить его в комнате для допросов, и он расскажет мне свою историю жизни с самого детства. Я согласился. И вот через много лет воспроизвожу по памяти некоторые детали того рассказа.
"Тюрьма - это мой дом родной с юных лет. Уроженец же я города Москвы. Отца и мать своих я совершенно не знаю, до советской власти я воспитывался у чужих родителей.
Преступную профессию мне с юных лет привили воры старого капиталистического мира. Начинал под руководством взрослых воров с мелких хищений.
С возрастом стал совершать хищения продуктов питания и другого товара со складов, совершал кражи из касс магазинов с другими напарниками. Для меня любые замки были не преграда - где отмычка не помогала, то просто взламывал завалы и замки".
Главное, что он мне рассказал, что для него хуже всего время нахождения под следствием. Когда же он получал срок по приговору суда и отправлялся в трудовые лагеря для отбытия наказания, то оттуда совершал побеги и на воле вместе с другими ворами снова совершал преступления, вплоть до очередного ареста органами милиции и заключения в тюрьму до окончания дела.
Все то, что мне рассказал тогда Иванов, описать подробно по громоздкости невозможно. Иванов наизусть знал уголовный кодекс Советского Союза, знал какую я вменял ему статью по делу за воровство.
Очень тосковал, что попадет в закрытые лагеря строго режима, откуда бежать на свободу ему больше не удастся. В ходе разговора я его спросил, почему он не бросил заниматься преступными делами, не стал честным тружеником и не женился. На что он ответил:
"Меня от воровства исправит могила, я уже не приспособлен заниматься честным полезным трудом, не пригоден для советских женщин как муж, т.к. я с молодых лет закалился по тюрьмам мужеложством, и мне женщины совершенно не нужны".
Затем Иванов с удивлением у меня спросил, какой же силой я обладаю, что у него, профессионала преступного мира, в 26 лет, в полном рассвете сил первый раз в жизни при аресте в парке города Борисова отказали служить ноги, руки и дар речи.
Они с Беловым еле подняли руки к верху по моей команде, и еле доволокли ноги до отделения милиции. Это для преступников было небывалое ЧП и побудило их рассказать всю правду о совершенных в Борисове вместе с другими осужденными преступлениях, а его, Иванова, и свою личную жизненную историю.
Я Иванову ответил, что у меня был дедушка Антон, который обладал силой гипноза. Его в деревне за глаза называли чародеем. Он никого не обижал, не обманывал честных людей, жил с семьей за счет своего труда.
Прожил он 99 лет, а на сотом году ка-то сразу умер легкой смертью без долгой агонии. Возможно от дедушки и я унаследовал его силу, но правда в этом еще не вполне убедился. Не каждый может ей сопротивляться.
Вас же с Беловым я победил потому, что мне эту гипнотическую силу и силу воли привили с детства родные мать с отцом, дедушка Антон, дедушка Архип с его отцом, который прожил более 100 лет.
После этого разговора "по душам", Я Иванова пожурил, за то, что они с Беловым пытались разрушить кирпичную кладку в тюремной камере. Обнаружив это, начальник Борисовской тюрьмы просил скорее закончить в отношении них дело, чтобы их забрали этапом в лагеря.
Уголовное дело по обвинению Иванова и Белова было мною закончено и направлено для рассмотрения по подсудности вместе с обвинительным заключением.
На других участников кражи со склада Борисовского горпищепромторга, которые находились в лагере станции Приямино, выделил материал в отдельное производство и направил для дальнейшего решения вопроса руководству лагеря.
Нарсуд Борисовского района рассмотрел дело по обвинения участников кражи и свои приговором добавил принимавшим в нем участие заключенным сроки наказания.
Что же касается лагеря на ст.Приямино, то через некоторое время его перенесли ближе к Борисову в район д.Ланковщина. Заключенные стали использоваться для строительства планировавшейся к постройке рокадной дороге в сторону г.Лепеля. Жили они в полуземлянках. Территория была обнесена колючей проволокой.
В начале ВОВ в Новосадах находилось 500 заключенных (200 уголовников и 300 политических). Уголовников распустили на все четыре стороны, а политических повели в сторону Крупского района под охраной вооруженных конвоиров с несколькими собаками. Пройдя около 25 км, вечером 28 июня 1941 года они были расстреляны в районе большого болота.
В годы оккупации лагерь использовался гитлеровцами для содержания военнопленных Красной Армии. После освобождения непродолжительное время его использовали уже для содержания военнопленных немцев.
До конца 1944 года на базе лагеря была образована ИТК-8 на 300 человек (начальник Черкасов), где отбывали наказание предатели и изменники родины. На 1 мая 1946 года здесь отбывали наказание уже 2112 заключенных."
Из машинописных воспоминаний борисовского милиционера 1930-х годов Василия Матвеевича Брижевского, который в период 1933-1938, еще до образования службы ОБХСС в системе УМ НКВД и, в частности, на местах, работал в Борисовском ГОМ НКВД оперуполномоченным уголовного розыска в группе по охране социалистической собственности и общественного имущества.
"В 1934 году через город Борисов и район стали прокладывать участок автострады Москва - Минск. Дорожное строительство осуществлялось силами вольнонаемных грабарей с тягловой силой лошадей, а также заключенными, которые находились в трудовых лагерях, организованных в районе ст.Приямино, самого Борисова, а также ст.Жодино Смолевичского района Минской области.
По традиции советских грандиозных строек решено было обратиться за помощью к ГУЛАГу.
5 февраля 1936 года приказом НКВД № 0050 было начато строительство двух первых советских магистралей - Москва - Минск и Москва - Киев. Одновременно для обеспечения их рабочей силой были организованы Вяземский и Калужский ИТЛ.
Опер угрозыска Василий Брижевский.
В то время в Борисове в ночное время периодически осуществлялись крупные хищения продуктов питания со складов городского горпищепромторга. Похищенное преступники увозили на автомашинах в неизвестном направлении.
Однажды днем воры в Борисовском раймаге похитили с болванки мужское пальто, ограбили пять касс торговой сети, а ночью взломали замки на складе гормищепромторга и похитили не только продукты питания, но в большом количестве спиртные напитки, причинив государственной торговле и потребительской кооперации города и района невиданный до того времени ущерб.
Работники уголовного розыска не могли понять откуда в городе появились столь дерзкие и квалифицированные воры. Да еще и на автомашинах (что тогда было почти на грани фантастики)!
Это вызвало большой переполох и в Минском областном управлении милиции, однако принятые там меры по поимке преступников и пресечении их противоправной деятельности никакого эффекта не дали.
Однажды днем я проходил мимо борисовского кинотеатра по ул. III-го Интернационала, как вдруг мне на глаза попались двое молодых парней плотного телосложения, примерно одного возраста лет 26 на вид, один среднего роста, другой - выше среднего.
Парни были прилично одеты, а на головах у них были кепи, которые были не модны среди борисовчан, что выдавало в них людей приезжих. Я же хорошо знал горожан как в лицо, так мог определить их и по одежде.
Неизвестные показались мне подозрительными, и я решил за ними проследить. Сделать это было не трудно, так как одет я был в штатское, а пистолет лежал у меня в кармане.
Опять же, идти за ними я стал на многолюдных улицах, что облегчало мне слежку. Однако, когда наблюдаемые мною лица пошли в сторону безлюдных улиц, стали по очереди оглядываться назад, заворачивая на перекрестках, и, в конце концов, свернули в городской парк, где в то время было также безлюдно, т.к. происходило все по среди буднего дня, я понял, что меня засекли, а по поведению преследуемых укрепился в подозрении, что это уголовники.
Свернув в парк, они, видно, думали, что я пройду мимо, а они в это время от моей слежки уйдут и скроются. Я же, напротив, тоже свернул в парк, подошел на расстояние 20-25 метров к неизвестным, и, громко крикнув им: "Стоять на месте!", наставил на них свой револьвер.
Шедшего мимо них по парковой дорожке гражданина, я попросил произвести личный обыск задержанных. Удостоверившись, что при них нет оружия, я велел им опустить руки и проследовать в Борисовское городское отделение милиции.
В горотделе мной был произведен более тщательный личный обыск неизвестных. Никаких документов при них не находилось. При опросе более высокий из них назвался Ивановым, а второй - Беловым.
Они пояснили, что прибыли в Борисов из Москвы, где им не выдали паспортов, которые они планировали получить в Борисове, где собирались найти работу и остаться на постоянное место жительство.
После предварительного опроса, Иванов и Белов были официально задержаны и заключены под арест в Борисовскую тюрьму (ИВС тут тогда не было) до выяснения их личностей и проверки на причастность к совершенным в Борисове преступлениям.
Были произведены запросы по центральным городам Советского Союза с приложением дактилоскопических отпечатков их пальцев рук.
Через непродолжительное время из Москвы пришел ответ, что Иванов имеет 6 судимостей с большими сроками наказания, столько же выдуманных им себе фамилий с инициалами.
А сколько было приводов в отделы милиции на разные фамилии мне не пришлось подсчитывать лишь потому, что их было зарегистрировано более 100!
Белов имел пять судимостей, также с большими сроками наказания, опять же под пятью придуманными им фамилиями и инициалами, и значительно меньше, чем Иванов, задерживался органами милиции в Москве и других городах.
Со многих центральных городов Советского Союза пришли ответы с ориентировками о совершении задержанными мною преступлений. Особенно много их было в отношении Иванова.
Кроме того, из Москвы было сообщено, что Иванов и Белов последний раз были осуждены нарсудом г.Москвы сроком на 10 лет лишения свободы и оба для отбытия наказания были направлены в трудовой лагерь на ст.Приямино Борисовского района Минской области. На отправленный туда запрос, руководство лагеря сообщило, что Иванов и Белов совершили побег.
После получения всех ответов на запросы, задержанные были вызваны из тюрьмы на допрос, в ходе которого признались, что вдвоем за один день в рабочее время ограбили пять касс магазинов Борисовского горпищепромторга, а на следующий день украли в магазине два мужских костюма и пальто с болванки (манекена).
Пальто было продано по дешевке заведующему борисовской сберкассы Ядловскому, а костюмы оставлены для себя. Пальто от Ядловского и два костюма от Иванова и Белова были забраны и переданы заведующему раймага Борисовского райпотребсоюза, откуда были похищены.
Денег, украденных в кассах магазинов у преступников обнаружено не было. С их слов, деньги эти были ими потрачены на спиртное и выпивки с молодыми женщинами легкого поведения.
Иванов и Белов мне рассказали, что вместе с другими заключенными взломали запоры и замки на центральном складе Борисовского горпищепромторга и похитили: сахар в мешках, шоколад, водку, ликер, различные вина в ящиках и другие продукты питания.
Все ворованное погрузили на бортовую грузовую автомашину, принадлежащую лагерю заключенных на ст.Приямино и в ночное время спрятали в землю в разных местах дорожного полотна Минск - Москва на перегоне г.Борисов - д.Лошница.
Указали арестованные и других участников кражи, которые были расконвоированными и пользовались автомашинами по строительству автострады Минск - Москва.
Вместе с дознавателем Прияминского, Борисовского и Жодинского лагерей Долгих мною были предприняты меры по розыску похищенных продуктов питания и спиртных напитков.
Однако поиски больших плодов не принесли, т.к. за период больше месяца, прошедших с момента кражи, дорожное полотно сильно изменилось - было засыпано песком и замощено булыжником.
Естественно, что санкция на разрушение большого участка дорожного полотна мне дана не была, а преступники точного места, где они спрятали похищенные товары, не указали.
Разыскать удалось только несколько ящиков сладкого вина, которые были переданы после этого в Борисовский горпищепромторг. Часть же похищенного спиртного и продуктов питания заключенные успели оприходовать.
Иванов и Белов показали, что ими были обворованы кассы пяти торговых точек, а именно, один из них незаметно налегал на прилавки так, что голова перевешивалась на их внутреннюю сторону и дотягивался руками до шуфляд касс, пока второй в другом месте магазина заговаривал заведующих и продавцов магазинов.
Последние заявлений в милицию не подавали, а при вызове их на допрос сразу пытались скрыть факты хищения государственных денег, т.к. боялись понести наказание за свою слепоту и халатность. Недостачу же в кассах они погасили своими деньгами.
После допроса по этому делу Иванов предложил, если я не буду ничего записывать, оставить его в комнате для допросов, и он расскажет мне свою историю жизни с самого детства. Я согласился. И вот через много лет воспроизвожу по памяти некоторые детали того рассказа.
"Тюрьма - это мой дом родной с юных лет. Уроженец же я города Москвы. Отца и мать своих я совершенно не знаю, до советской власти я воспитывался у чужих родителей.
Преступную профессию мне с юных лет привили воры старого капиталистического мира. Начинал под руководством взрослых воров с мелких хищений.
С возрастом стал совершать хищения продуктов питания и другого товара со складов, совершал кражи из касс магазинов с другими напарниками. Для меня любые замки были не преграда - где отмычка не помогала, то просто взламывал завалы и замки".
Главное, что он мне рассказал, что для него хуже всего время нахождения под следствием. Когда же он получал срок по приговору суда и отправлялся в трудовые лагеря для отбытия наказания, то оттуда совершал побеги и на воле вместе с другими ворами снова совершал преступления, вплоть до очередного ареста органами милиции и заключения в тюрьму до окончания дела.
Все то, что мне рассказал тогда Иванов, описать подробно по громоздкости невозможно. Иванов наизусть знал уголовный кодекс Советского Союза, знал какую я вменял ему статью по делу за воровство.
Очень тосковал, что попадет в закрытые лагеря строго режима, откуда бежать на свободу ему больше не удастся. В ходе разговора я его спросил, почему он не бросил заниматься преступными делами, не стал честным тружеником и не женился. На что он ответил:
"Меня от воровства исправит могила, я уже не приспособлен заниматься честным полезным трудом, не пригоден для советских женщин как муж, т.к. я с молодых лет закалился по тюрьмам мужеложством, и мне женщины совершенно не нужны".
Затем Иванов с удивлением у меня спросил, какой же силой я обладаю, что у него, профессионала преступного мира, в 26 лет, в полном рассвете сил первый раз в жизни при аресте в парке города Борисова отказали служить ноги, руки и дар речи.
Они с Беловым еле подняли руки к верху по моей команде, и еле доволокли ноги до отделения милиции. Это для преступников было небывалое ЧП и побудило их рассказать всю правду о совершенных в Борисове вместе с другими осужденными преступлениях, а его, Иванова, и свою личную жизненную историю.
Я Иванову ответил, что у меня был дедушка Антон, который обладал силой гипноза. Его в деревне за глаза называли чародеем. Он никого не обижал, не обманывал честных людей, жил с семьей за счет своего труда.
Прожил он 99 лет, а на сотом году ка-то сразу умер легкой смертью без долгой агонии. Возможно от дедушки и я унаследовал его силу, но правда в этом еще не вполне убедился. Не каждый может ей сопротивляться.
Вас же с Беловым я победил потому, что мне эту гипнотическую силу и силу воли привили с детства родные мать с отцом, дедушка Антон, дедушка Архип с его отцом, который прожил более 100 лет.
После этого разговора "по душам", Я Иванова пожурил, за то, что они с Беловым пытались разрушить кирпичную кладку в тюремной камере. Обнаружив это, начальник Борисовской тюрьмы просил скорее закончить в отношении них дело, чтобы их забрали этапом в лагеря.
Уголовное дело по обвинению Иванова и Белова было мною закончено и направлено для рассмотрения по подсудности вместе с обвинительным заключением.
На других участников кражи со склада Борисовского горпищепромторга, которые находились в лагере станции Приямино, выделил материал в отдельное производство и направил для дальнейшего решения вопроса руководству лагеря.
Нарсуд Борисовского района рассмотрел дело по обвинения участников кражи и свои приговором добавил принимавшим в нем участие заключенным сроки наказания.
Что же касается лагеря на ст.Приямино, то через некоторое время его перенесли ближе к Борисову в район д.Ланковщина. Заключенные стали использоваться для строительства планировавшейся к постройке рокадной дороге в сторону г.Лепеля. Жили они в полуземлянках. Территория была обнесена колючей проволокой.
В начале ВОВ в Новосадах находилось 500 заключенных (200 уголовников и 300 политических). Уголовников распустили на все четыре стороны, а политических повели в сторону Крупского района под охраной вооруженных конвоиров с несколькими собаками. Пройдя около 25 км, вечером 28 июня 1941 года они были расстреляны в районе большого болота.
В годы оккупации лагерь использовался гитлеровцами для содержания военнопленных Красной Армии. После освобождения непродолжительное время его использовали уже для содержания военнопленных немцев.
До конца 1944 года на базе лагеря была образована ИТК-8 на 300 человек (начальник Черкасов), где отбывали наказание предатели и изменники родины. На 1 мая 1946 года здесь отбывали наказание уже 2112 заключенных."
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]