Как стать волонтером и не сойти с ума: психологическая памятка
---
С каждым годом всё больше россиян приобщаются к благотворительности, в том числе активной: не ограничиваясь донатами в пользу тех, кому нужна помощь, они становятся волонтерами. Добровольных помощников с радостью встречают во множестве фондов и НКО: возможность жертвовать деньги есть не у всех, но не менее ценным вкладом могут стать личное время, профессиональные навыки и нематериальные ресурсы. Однако у активной благотворительности есть аспект, о котором мало говорят, — она требует запаса душевной прочности. Вместе с практикующим психологом и волонтеркой Еленой Поповой составили памятку для тех, кто хочет делать добро, не жертвуя своей психикой.
Начальные установки
Прежде всего отмечу, что волонтерством может заниматься абсолютно любой человек, здесь нет и не может быть противопоказаний по физическому и психическому здоровью. Сам по себе процесс творения добра, восстановления гармонии мира терапевтичен, он становится ответом на наш внутренний запрос о смысле и цели в жизни. Исследования доказывают, что месяц труда на благо других людей, животных или природы приводит к снижению стресса и ощущению более полной жизни. Растет уровень дофамина, а вместе с ним и субъективная оценка того, насколько вы счастливы.
Но в то же время погружение в повестку НКО означает, что вы столкнетесь с яркими примерами несправедливости, с бедой, которую нельзя полностью исправить, с ощущением собственного бессилия перед масштабом проблемы. Это нормально, и к этому нужно быть готовым. Прежде чем погружаться в потенциально травматичный контекст, составьте список личных травм и триггеров, которые могут ударить по вашей психике. К примеру, никто не может лучше понять мать, потерявшую ребенка, чем женщина с таким же трагическим опытом, однако помогать профильному фонду стоит далеко не всем из них, особенно пока травма свежа. Здесь действует принцип кислородной маски в самолете: сначала ее необходимо надеть самому и лишь затем надевать на ребенка.
Расстроенный волонтер в издерганных чувствах — дополнительный фактор стресса для его подопечных. Поэтому если чувствуете себя неуверенно, не старайтесь себя переломить, а поговорите с психологом, который сотрудничает с вашей волонтерской организацией.
Полезно также четко осознавать, какие личные мотивы вами движут. В моей практике были случаи, когда девушки переживали, что у них «неправильные» причины заниматься благотворительностью: они становились добровольцами без сильного личного зова к этому, потому что так делали в их окружении, потому что они хотели впечатлить кого-то или использовали это занятие как социальный лифт. Поверьте, в этом нет ничего постыдного, важно то, что вы всё же приносите пользу, это в любом случае лучше, чем ее не приносить. И такое осознание и переживания по этому поводу, наоборот, доказывают, что вы лучше, чем о себе думаете.
Чуть сложнее с мотивами, которые базируются на непроработанном травматичном опыте. Например, когда человек с травмой отвержения (тот, кого в детстве недолюбили, к кому относились как к функции, а не к априори любимому человеку) может заниматься волонтерством потому, что так он «отдает на аутсорсинг» эмоции, заменяет близких теми, кто нуждаются в помощи и, как ему кажется, уж точно его полюбят. А если этого не происходит, травма усугубляется. Я рекомендую проговорить с психологом или как минимум с хорошо знающим вас человеком, которому вы доверяете, то, чего вы ждете от общения по волонтерской линии. Часто произнесенные вслух или изложенные на письме вещи выглядят свежо для самого автора, потому что таким образом выносятся во внешний мир и становятся объектом для рациональной оценки.
Чего точно не стоит ожидать от волонтерства, так это что оно будет похоже на летний лагерь — даже если описание условий в вакансии выглядит именно так.
Уважительное общение
Ценности инклюзии в нашем обществе еще только начинают развиваться, и тут можно вспомнить строчку из старой песни Людмилы Зыкиной, где «любя, женщина скажет: жалею тебя». Испытывая искреннее сочувствие к кому-то, чья судьба кажется тяжелой, человек может использовать интонации и лексику жалости, фразы из серии «наверно, вам очень тяжело», «даже не представляю, как вам живется с этим, вы сильная» или даже «восхищаюсь вашим мужеством, каждый день преодолевать такие препятствия». Но для человека это — его обычная жизнь, и когда на него смотрят с ужасом или, наоборот, возводят в ранг мученика, это может его оскорбить. Поэтому старайтесь общаться так, чтобы к вашему сочувствию не примешивалась оценка.
Контактируя с людьми, у которых ограничены возможности здоровья, стоит помнить, что навязчивые предложения помощи неуместны. Достаточно дать понять, что вы рядом и готовы откликнуться на просьбу, если она будет.
Вообще работа с социальными проблемами — это тест на то, насколько ваше мышление свободно от стереотипов. Возьмем для примера бездомных: стереотип гласит, что это мужчина за 60, злоупотребляющий алкоголем, который пропил квартиру или был выгнан на улицу родственниками. На самом деле наиболее частый тип — еще вполне молодой мужчина, в районе 40 лет, далеко не всегда у него проблемы с выпивкой, а без крыши над головой он оказался, когда издалека приехал на заработки в большой город, лишился места и не смог найти новое. Аналогичный пример: в хосписах живут не только пожилые беспомощные люди, но и дети, и молодежь, и там не царит траурная атмосфера, а бурлит обычная жизнь. Для того чтобы не смущаться самому и не доставлять неудобства другим, заранее изучите сферу, в которой вы планируете помогать: почитайте сайты фондов, «Такие дела», истории людей в других медиа.
Важно также осознавать: наличие у вас обязательств по ненасильственному общению не означает, что в ответ вы получите то же самое.
Воспитанники детских домов могут удивлять своей непосредственностью, граничащей с нахальством, а жители гериатрических учреждений — агрессивным поведением. Сотрудники зоозащитных организаций могут иметь более радикальные, чем вы привыкли, взгляды на взаимоотношения человека и животных. Медики, работающие с терминально больными, могут разговаривать так, что вы сочтете их черствыми.
Здесь стоит помнить: за гневом чаще всего скрывается страх или боль, а сентиментальность — привилегия тех, кто не погружен в страдания других на постоянной основе. Будет здорово, если вы запустите для себя челлендж: не обижаться и не судить раньше, чем, скажем, через три месяца общения. К тому времени будут более понятны мотивы окружающих и их жизненные обстоятельства и часть ваших претензий к ним отпадет сама собой.
Моральные вызовы волонтера
Главная боль, с которой сталкивается каждый социальный волонтер, — это ощущение тщетности собственных усилий перед масштабом проблемы. Если вы занимаетесь высадкой лесов, у вас будут опускаться руки при чтении новостей о лесных пожарах и темпах уничтожения амазонских деревьев. Если вы боретесь за права ВИЧ-инфицированных людей, у вас будет холодеть всё внутри от дремучести людей, связанной с этой темой. Я уже не говорю о смерти подопечного дедушки, которому вы только вчера приносили молоко и гречку.
Бороться с демотивацией можно и нужно. «Мои усилия важны, без них мир был бы хуже» — это аффирмация, которая всегда должна быть с вами, и она абсолютно правдива. Если накатило отчаяние от того, что ваши усилия — лишь капля в море, попросите своего куратора рассказать о долгосрочных целях вашей организации и о том, чего она уже достигла, чем гордится. Помогает и нетворкинг с коллегами-волонтерами из похожих НКО, и изучение общемирового опыта. Тогда вы перестанете ощущать себя этой каплей и убедитесь, что существует сеть людей, множество тех, на чьих плечах стоит мир, и вы — часть этой сети, часть мирового добра. Хорошо, если в вашей организации есть механизм обратной связи и те, кому помогают, могут оставить благодарность, хотя намекать на это или прямо жаловаться им на жизнь, конечно же, неприемлемо.
Вторая проблема — это синдром вины выжившего.
В повседневной жизни мы часто можем встретить проявления обвинения жертвы (victim blaming), когда наблюдатель акцентирует роль жертвы в случившейся трагедии: «если бы она не возвращалась домой одна за полночь, на нее бы не напали»; «сама виновата, выбрала парня, который поднял на нее руку, и остается с ним»; «если бы он внимательнее смотрел на дорогу, то заметил бы несущуюся на красный машину». Авторы таких фраз не какие-то злобные социопаты, а обычные люди, на которых влияет механизм самосохранения психики. Если осознавать, что трагедия потенциально может случиться с любым из нас в любой момент, это может вылиться в повышенную тревожность, с которой не каждый способен справиться. А вот установка «человек сам виноват в том, что с ним произошло» предполагает, что мы способны полностью контролировать свою жизнь и с теми, кто действует «правильно», ничего плохого не случится. Таким образом, тревожность снижается, мы успокаиваем себя, не слишком задумываясь о последствиях своего выбора (обвинение жертвы разрушает жизнь пострадавшего человека, а тот, кто его практикует, в своем эскапизме лишается возможности научиться вещам, которые могут когда-нибудь спасти его жизнь).
Вина выжившего находится на противоположном полюсе от позиции обвинения жертвы. Среди волонтеров и сотрудников НКО, которые только начинают свою карьеру, распространена фрустрация из-за сильно развитой эмпатии к тем, кому плохо. «Почему эта семилетняя девочка с буллезным эпидермолизом страдает, а я нет? Чем я лучше ее, ведь я не такой уж хороший человек?» «Может быть, домашнее насилие распространено из-за таких людей, как я, которые не считают нужным звонить в полицию, когда соседи ссорятся?» «Я не могу даже свою семью приучить к экологичному стилю жизни, неудивительно, что планета на грани климатической катастрофы и тысячи людей в Африке гибнут от голода из-за засух». Всё это примеры того, как столкновение с удручающей реальностью расшатывает основы мировоззрения и в сочетании с гиперответственностью приводит к самоедству.
Здесь стоит начать с признания своих эмоций: если отмахиваться от них или подавлять, дальше будет только сложнее. Поговорите об этом с близким человеком или психологом, выплесните наболевшее на письме, пообщайтесь с коллегами-волонтерами, у которых наверняка был подобный опыт.
Не бывает «неправильных» эмоций. Смотрите на психику так, как вы смотрите на тело: разве стыдно то, что вы ушибли ногу? Разве вы стали слабым человеком от того, что воспалился зубной нерв? С негативными и беспокоящими эмоциями то же самое, их появление — такой же сигнал о необходимости помочь психике, как физическая боль — сигнал тела о том, что нужно что-то сделать с какой-то его частью.
Следующий шаг — четко сформулировать и признать, что вы не виноваты в том, что с кем-то случилось что-то плохое, а с вами нет. Разве это вы поджигаете леса? Разве вы вели себя так, что лишились родительских прав и вот этот ребенок оказался в детском доме? Разве вы тот, кто поднял руку на жену и унижал ее морально? Нет, нет и нет. То, что вы оказались благополучнее, означает лишь то, что у вас есть возможность и психологический ресурс помогать. Вы выжили не случайно, а для того, чтобы действовать.
5 советов начинающему волонтеру
Начальные установки
Прежде всего отмечу, что волонтерством может заниматься абсолютно любой человек, здесь нет и не может быть противопоказаний по физическому и психическому здоровью. Сам по себе процесс творения добра, восстановления гармонии мира терапевтичен, он становится ответом на наш внутренний запрос о смысле и цели в жизни. Исследования доказывают, что месяц труда на благо других людей, животных или природы приводит к снижению стресса и ощущению более полной жизни. Растет уровень дофамина, а вместе с ним и субъективная оценка того, насколько вы счастливы.
Но в то же время погружение в повестку НКО означает, что вы столкнетесь с яркими примерами несправедливости, с бедой, которую нельзя полностью исправить, с ощущением собственного бессилия перед масштабом проблемы. Это нормально, и к этому нужно быть готовым. Прежде чем погружаться в потенциально травматичный контекст, составьте список личных травм и триггеров, которые могут ударить по вашей психике. К примеру, никто не может лучше понять мать, потерявшую ребенка, чем женщина с таким же трагическим опытом, однако помогать профильному фонду стоит далеко не всем из них, особенно пока травма свежа. Здесь действует принцип кислородной маски в самолете: сначала ее необходимо надеть самому и лишь затем надевать на ребенка.
Расстроенный волонтер в издерганных чувствах — дополнительный фактор стресса для его подопечных. Поэтому если чувствуете себя неуверенно, не старайтесь себя переломить, а поговорите с психологом, который сотрудничает с вашей волонтерской организацией.
Полезно также четко осознавать, какие личные мотивы вами движут. В моей практике были случаи, когда девушки переживали, что у них «неправильные» причины заниматься благотворительностью: они становились добровольцами без сильного личного зова к этому, потому что так делали в их окружении, потому что они хотели впечатлить кого-то или использовали это занятие как социальный лифт. Поверьте, в этом нет ничего постыдного, важно то, что вы всё же приносите пользу, это в любом случае лучше, чем ее не приносить. И такое осознание и переживания по этому поводу, наоборот, доказывают, что вы лучше, чем о себе думаете.
Чуть сложнее с мотивами, которые базируются на непроработанном травматичном опыте. Например, когда человек с травмой отвержения (тот, кого в детстве недолюбили, к кому относились как к функции, а не к априори любимому человеку) может заниматься волонтерством потому, что так он «отдает на аутсорсинг» эмоции, заменяет близких теми, кто нуждаются в помощи и, как ему кажется, уж точно его полюбят. А если этого не происходит, травма усугубляется. Я рекомендую проговорить с психологом или как минимум с хорошо знающим вас человеком, которому вы доверяете, то, чего вы ждете от общения по волонтерской линии. Часто произнесенные вслух или изложенные на письме вещи выглядят свежо для самого автора, потому что таким образом выносятся во внешний мир и становятся объектом для рациональной оценки.
Чего точно не стоит ожидать от волонтерства, так это что оно будет похоже на летний лагерь — даже если описание условий в вакансии выглядит именно так.
Уважительное общение
Ценности инклюзии в нашем обществе еще только начинают развиваться, и тут можно вспомнить строчку из старой песни Людмилы Зыкиной, где «любя, женщина скажет: жалею тебя». Испытывая искреннее сочувствие к кому-то, чья судьба кажется тяжелой, человек может использовать интонации и лексику жалости, фразы из серии «наверно, вам очень тяжело», «даже не представляю, как вам живется с этим, вы сильная» или даже «восхищаюсь вашим мужеством, каждый день преодолевать такие препятствия». Но для человека это — его обычная жизнь, и когда на него смотрят с ужасом или, наоборот, возводят в ранг мученика, это может его оскорбить. Поэтому старайтесь общаться так, чтобы к вашему сочувствию не примешивалась оценка.
Контактируя с людьми, у которых ограничены возможности здоровья, стоит помнить, что навязчивые предложения помощи неуместны. Достаточно дать понять, что вы рядом и готовы откликнуться на просьбу, если она будет.
Вообще работа с социальными проблемами — это тест на то, насколько ваше мышление свободно от стереотипов. Возьмем для примера бездомных: стереотип гласит, что это мужчина за 60, злоупотребляющий алкоголем, который пропил квартиру или был выгнан на улицу родственниками. На самом деле наиболее частый тип — еще вполне молодой мужчина, в районе 40 лет, далеко не всегда у него проблемы с выпивкой, а без крыши над головой он оказался, когда издалека приехал на заработки в большой город, лишился места и не смог найти новое. Аналогичный пример: в хосписах живут не только пожилые беспомощные люди, но и дети, и молодежь, и там не царит траурная атмосфера, а бурлит обычная жизнь. Для того чтобы не смущаться самому и не доставлять неудобства другим, заранее изучите сферу, в которой вы планируете помогать: почитайте сайты фондов, «Такие дела», истории людей в других медиа.
Важно также осознавать: наличие у вас обязательств по ненасильственному общению не означает, что в ответ вы получите то же самое.
Воспитанники детских домов могут удивлять своей непосредственностью, граничащей с нахальством, а жители гериатрических учреждений — агрессивным поведением. Сотрудники зоозащитных организаций могут иметь более радикальные, чем вы привыкли, взгляды на взаимоотношения человека и животных. Медики, работающие с терминально больными, могут разговаривать так, что вы сочтете их черствыми.
Здесь стоит помнить: за гневом чаще всего скрывается страх или боль, а сентиментальность — привилегия тех, кто не погружен в страдания других на постоянной основе. Будет здорово, если вы запустите для себя челлендж: не обижаться и не судить раньше, чем, скажем, через три месяца общения. К тому времени будут более понятны мотивы окружающих и их жизненные обстоятельства и часть ваших претензий к ним отпадет сама собой.
Моральные вызовы волонтера
Главная боль, с которой сталкивается каждый социальный волонтер, — это ощущение тщетности собственных усилий перед масштабом проблемы. Если вы занимаетесь высадкой лесов, у вас будут опускаться руки при чтении новостей о лесных пожарах и темпах уничтожения амазонских деревьев. Если вы боретесь за права ВИЧ-инфицированных людей, у вас будет холодеть всё внутри от дремучести людей, связанной с этой темой. Я уже не говорю о смерти подопечного дедушки, которому вы только вчера приносили молоко и гречку.
Бороться с демотивацией можно и нужно. «Мои усилия важны, без них мир был бы хуже» — это аффирмация, которая всегда должна быть с вами, и она абсолютно правдива. Если накатило отчаяние от того, что ваши усилия — лишь капля в море, попросите своего куратора рассказать о долгосрочных целях вашей организации и о том, чего она уже достигла, чем гордится. Помогает и нетворкинг с коллегами-волонтерами из похожих НКО, и изучение общемирового опыта. Тогда вы перестанете ощущать себя этой каплей и убедитесь, что существует сеть людей, множество тех, на чьих плечах стоит мир, и вы — часть этой сети, часть мирового добра. Хорошо, если в вашей организации есть механизм обратной связи и те, кому помогают, могут оставить благодарность, хотя намекать на это или прямо жаловаться им на жизнь, конечно же, неприемлемо.
Вторая проблема — это синдром вины выжившего.
В повседневной жизни мы часто можем встретить проявления обвинения жертвы (victim blaming), когда наблюдатель акцентирует роль жертвы в случившейся трагедии: «если бы она не возвращалась домой одна за полночь, на нее бы не напали»; «сама виновата, выбрала парня, который поднял на нее руку, и остается с ним»; «если бы он внимательнее смотрел на дорогу, то заметил бы несущуюся на красный машину». Авторы таких фраз не какие-то злобные социопаты, а обычные люди, на которых влияет механизм самосохранения психики. Если осознавать, что трагедия потенциально может случиться с любым из нас в любой момент, это может вылиться в повышенную тревожность, с которой не каждый способен справиться. А вот установка «человек сам виноват в том, что с ним произошло» предполагает, что мы способны полностью контролировать свою жизнь и с теми, кто действует «правильно», ничего плохого не случится. Таким образом, тревожность снижается, мы успокаиваем себя, не слишком задумываясь о последствиях своего выбора (обвинение жертвы разрушает жизнь пострадавшего человека, а тот, кто его практикует, в своем эскапизме лишается возможности научиться вещам, которые могут когда-нибудь спасти его жизнь).
Вина выжившего находится на противоположном полюсе от позиции обвинения жертвы. Среди волонтеров и сотрудников НКО, которые только начинают свою карьеру, распространена фрустрация из-за сильно развитой эмпатии к тем, кому плохо. «Почему эта семилетняя девочка с буллезным эпидермолизом страдает, а я нет? Чем я лучше ее, ведь я не такой уж хороший человек?» «Может быть, домашнее насилие распространено из-за таких людей, как я, которые не считают нужным звонить в полицию, когда соседи ссорятся?» «Я не могу даже свою семью приучить к экологичному стилю жизни, неудивительно, что планета на грани климатической катастрофы и тысячи людей в Африке гибнут от голода из-за засух». Всё это примеры того, как столкновение с удручающей реальностью расшатывает основы мировоззрения и в сочетании с гиперответственностью приводит к самоедству.
Здесь стоит начать с признания своих эмоций: если отмахиваться от них или подавлять, дальше будет только сложнее. Поговорите об этом с близким человеком или психологом, выплесните наболевшее на письме, пообщайтесь с коллегами-волонтерами, у которых наверняка был подобный опыт.
Не бывает «неправильных» эмоций. Смотрите на психику так, как вы смотрите на тело: разве стыдно то, что вы ушибли ногу? Разве вы стали слабым человеком от того, что воспалился зубной нерв? С негативными и беспокоящими эмоциями то же самое, их появление — такой же сигнал о необходимости помочь психике, как физическая боль — сигнал тела о том, что нужно что-то сделать с какой-то его частью.
Следующий шаг — четко сформулировать и признать, что вы не виноваты в том, что с кем-то случилось что-то плохое, а с вами нет. Разве это вы поджигаете леса? Разве вы вели себя так, что лишились родительских прав и вот этот ребенок оказался в детском доме? Разве вы тот, кто поднял руку на жену и унижал ее морально? Нет, нет и нет. То, что вы оказались благополучнее, означает лишь то, что у вас есть возможность и психологический ресурс помогать. Вы выжили не случайно, а для того, чтобы действовать.
5 советов начинающему волонтеру
- Осознанно выбирайте место приложения ваших усилий. Ближайший от дома приют или фонд, где работает ваш одноклассник, — не всегда лучший вариант. Подумайте о том, какой опыт принесет вам позитивные эмоции, а какой наоборот. Волонтерство — это не галеры и не место, где вы наказываете себя за что-то.
- Составьте личный план спасения мира. Возможно, добровольческий поисковый отряд станет первой ступенькой к вашей диссертации, которая превратится в большую и полезную просветительскую книгу о том, как спасать пропавших людей. А может, эковолонтерство даст вам базис для того, чтобы стать социальным предпринимателем и открыть зеленый магазин. Использовать такие возможности для себя, а не просто выполнять поручения кураторов — нормально.
- Подумайте о том, где именно вы принесете наибольшую пользу. Например, если вы копирайтер, то справитесь с выгулом приютских собак, как и другие, но написание текстов для сайта и ведение соцсетей вашей организации будет более качественным вкладом в общее дело.
- Не взваливайте на себя непосильную ношу. Начинайте с небольшого объема обязанностей, чтобы не завалить их и не выгореть уже на старте. Продумайте личную систему вознаграждений за добрые дела.
- Разговаривая о своих волонтерских делах с людьми, которые не вовлечены в эту деятельность, избегайте нравоучительного тона и попыток пристыдить за то, что они не участвуют в спасении мира. А вот истории о позитивном влиянии, примеры того, что вам удалось сделать лучше, радостные и гордые посты — это действительно работает на то, чтобы добрых дел становилось больше.
Источник: polonsil.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]