Борьба двух атаманов
---
Владимир Оскилко против Симона Петлюры
В годы гражданской войны положению С. В. Петлюры — главы украинской Директории и главного атамана армии УНР — вряд ли можно было позавидовать. Его войска практически не выходили из тяжелых, кровавых боев, воюя с разными врагами УНР — защитниками режима гетмана Павла Скоропадского, немецкими оккупантами, большевиками, белогвардейцами, поляками, повстанческими подразделениями «батька» Махно...
Всего этого могло, что называется, с верхом хватить для любого военного руководителя. Однако, как свидетельствует немало фактов, значительные трудности Симона Васильевича этим не ограничивались.
Объектом большой тревоги стала для главнокомандующего и управляемая им армия, которая всегда была политически неоднородной. Ведя общую борьбу против внутренних и внешних врагов УНР, петлюровские солдаты и старшины нередко отстаивали разные варианты государственного строя Украины, выступая при этом против своих товарищей по оружию. В январе, феврале и декабре 1919 года вспыхнули восстания петлюровских атаманов Зеленого, Григорьева, Волоха, Данченко и некоторых других, боровшихся за создание независимой советской Украины. А в апреле того же года состоялся «правый» переворот атамана Оскилко, который поставил себе целью положить конец правительству Петлюры и той социалистической программе, которую это правительство собиралось воплотить в жизнь...
ЧЕЛОВЕК НА СВОЕМ МЕСТЕ
Будущий противник Симона Петлюры и руководитель «правого» мятежа Владимир Пантелеймонович Оскилко родился в 1892 году на Волыни. Есть данные, что некоторое время Владимир работал народным учителем, но его мирная работа продолжалась недолго — вскоре он пошел служить в царскую армию. В некоторых статьях и книгах можно прочесть, что там молодой Оскилко ничем особенным не выделялся и дослужился всего лишь до чина прапорщика. Однако такое мнение не соответствует исторической правде. Известно, что в армии Николая Второго Владимир Пантелеймонович получил чин подполковника, а если учесть, что самому офицеру было тогда не более 25 лет, то есть серьезные основания говорить о прекрасной карьере Владимира Оскилко в старой армии.
(Владимир Пантелеймонович Оскилко, 1892 -1926 гг.)
Однако Февральская революция, покончив с царским режимом, навсегда остановила быстрое продвижение будущего петлюровского военачальника по служебной лестнице вооруженных сил Российской империи. Хотя и в бурном водовороте дальнейших событий бывший подполковник отнюдь не затерялся. В начале 1918 года Владимир Пантелеймонович был комиссаром Центрального Совета в Ровенском уезде, а позже, при гетмане Павле Скоропадском, — начальником охраны стратегически очень важного Коростеньского железнодорожного узла.
Продолжительное время будущий атаман-бунтарь верно служил гетманскому режиму и только благодаря сильному влиянию своего начальника, командующего гетманскими железнодорожными войсками генерала Осецкого (позже он стал одним из военных руководителей антигетманского переворота) Оскилко оказался в революционном лагере. Нужно, однако, отметить, что народной революции, которая смела гетманскую власть, он послужил не менее добросовестно и рьяно, чем режиму Скоропадского. Вчерашний гетманский офицер стал организатором больших повстанческих отрядов, которые довольно быстро ликвидировали контрреволюционную власть на Волыни. Неоспоримый военно-организаторский талант Оскилко был должным образом оценен Симоном Петлюрой.
Начинается стремительная карьера молодого военачальника — на этот раз в армии Украинской Народной Республики. В декабре 1918 года Оскилко становится полковником вооруженных сил УНР, а уже в январе 1919 года — генерал- хорунжим и командующим Северной группы войск Директории, общая численность которой приближалась к 40 тысячам бойцов. Впоследствии Петлюра доверил Оскилко командование северо-западным фронтом — одним из четырех фронтов украинской армии.
Так в общих чертах состоялся головокружительный взлет петлюровского атамана и генерал-хорунжего, которому было тогда всего 27 лет. Параллельно Владимир Пантелеймонович сделал и довольно успешную политическую карьеру, став одним из руководителей украинской партии социалистов-самостийников.
Надо добавить, что как генерал армии УНР Оскилко был действительно «человеком на своем месте». Воины Северной группы выгодно отличались от воинов большинства других украинских подразделений умением воевать и преодолевать многочисленные трудности военного времени. Кроме того, их командир оказался беспощадным к мародерству, коррупции, казнокрадству и другим характерным недостаткам армейской жизни, не делая при этом исключений даже для своего ближайшего окружения. В то же время генерал-хорунжий пристально следил за тем, чтобы его войско не попало под вражеское политическое влияние. Однажды Оскилко приказал отдать под суд... целый полк — за то, что его воины посмели открыто проявить свои симпатии к большевикам.
БУНТАРЬ
Можно только гадать, какой могла бы быть судьба этого молодого, но уже заслуженного и авторитетного военачальника, если бы он остался навсегда в петлюровский армии. Очень вероятно, что он смог бы подняться по карьерной лестнице еще выше. Так что же заставило Владимира Оскилко взбунтоваться против Симона Петлюры?
Нет сомнений, что причины, которые толкнули его на этот шаг, были (во всяком случае, в понимании самого военачальника) достаточно серьезными. Ведь атаман прекрасно понимал, что в случае неудачи выступления он утратит все, а такому успешному человеку, как он, конечно, было что терять...
Петлюра со штабными работниками
Истоки мятежных настроений командующего северо-западным фронтом следует искать прежде всего в общей военно-стратегической обстановке, сложившейся для Украины далеко не лучшим образом на конец апреля 1919 года. В это время под ударами советских войск армия Украинской Народной Республики потеряла большую часть территории Восточной Украины. Как уже опытный военачальник и стратег, Владимир Пантелеймонович не мог не задуматься над вопросом: как это все могло случиться? Как случилось, что армия УНР, которая еще совсем недавно контролировала большую часть украинской территории, так быстро откатилась на Запад, по существу на маленький участок земли, дав народу конкретный предлог для иронических высказываний типа «в вагоне — Директория, а под вагоном — территория»?
Со временем у атамана сформировался самостоятельный и по-своему оригинальный (хоть и далеко не бесспорный) взгляд на этот вопрос, суть которого можно свести к следующему. Довольно быстро власть в госаппарате и армии УНР захватили большевистские агенты, и именно их подрывная деятельность привела к таким печальным последствиям. Хотя самого Симона Петлюру Оскилко никогда не называл агентом Москвы, но считал его человеком бесхарактерным и непоследовательным, быстро попавшим под сильное влияние «предателей-генералов»...
То, что ситуацию следует воспринимать именно так, Оскилко убедили события в Ровно — тогда этот город был столицей УНР — 12 апреля 1919 года. В тот день Симон Петлюра сформировал новый, левый кабинет министров во главе с украинским социал-демократом Борисом Мартосом. Новое правительство не скрывало своих намерений создать в Украине «республику трудовых Советов» (иначе говоря, внедрить советскую власть), осуществить радикальную земельную реформу (социализация земли) и заключить мирное соглашение с большевистской Россией. Атаман нисколько не сомневался в том, что «украинские большевики», которые, мол, полностью ориентировались в своей деятельности на «российских коллег», рано или поздно доведут дело до присоединения независимой Украины к советской России...
Но правильно ли воспринимал ситуацию генерал-хорунжий Владимир Оскилко? По нашему мнению, нет. Нельзя, конечно, отрицать, что на небольшой территории УНР на самом деле действовало определенное количество большевистских агентов, часть которых сумела найти пути и к украинской армии. Но вместе с тем практически невозможно представить, что старые, испытанные командиры Симона Петлюры (Коновалец, Осецкий, Капустянский, Василий Тютюнник) сознательно работали на врага. Если бы это действительно было так, то управляемая «генералами-предателями» армия УНР вряд ли смогла бы дважды — 31 августа 1919 года и 7 мая 1920 года — отбить Киев у большевиков.
Петлюра (в центре) с генералом Осецким Александром Викторовичичем (справа)
Несомненно, показателен и другой факт. В свое время Оскилко пообещал опубликовать документальные доказательства «предательской деятельности» петлюровских военачальников, но так никогда и нигде не сделал этого. Практически нет сомнений, что реально солидных доказательств у Владимира Пантелеймоновича просто не было. Кроме того, нет никаких фактов, подтверждающих то, что члены правительства Бориса Матроса работали на поглощение независимой Украины большевистской Россией. Они вели речь только о мирном договоре двух независимых государств — УНР и РСФСР, а не об очередном воссоединении Украины с Россией.
Если бы атаман Оскилко посмотрел на вещи хоть бы немного трезвее, то он бы понял, что главная причина больших неудач армии УНР в начале 1919 года заключалась совсем в ином. Придя к власти в декабре 1918 года, Директория не только не провозгласила в Украине Советскую власть (каковой желало подавляющее большинство украинских рабочих и крестьян), но и прибегла к репрессивным мерам по отношению к ее сторонникам. Следствие этого было быстрым и естественным: уже через считанные недели правительство УНР столкнулось с довольно малоприятным фактом массовых рабоче-крестьянских восстаний против его власти.
Несмотря на свою явную тенденциозность и ошибочность, свойственные Оскилко взгляды довольно быстро распространились среди членов оппозиционно настроенных по отношению к Петлюре «правых» партий — социалистов-самостийников, социалистов- федералистов, народных республиканцев и других, которые так же, как и атаман, усмотрели в правительстве Б. Мартоса «красную угрозу». При этом, отражая интересы зажиточных кругов украинского общества, они были напуганы не только перспективой утраты украинской независимости, но и тем, что украинская мелкая буржуазия (в первую очередь кулачество) пострадает от леворадикального курса нового правительства. Близкими единомышленниками атамана оказались и его непосредственные подчиненные — полковник Гемпель, руководитель оскилковской контрразведки Шапула и начальник штаба Северной группы генерал Агапиев.
Всеволод Николаевич Агапеев, 1877 — 1948 гг.
О начштаба Владимире Оскилко следует сказать отдельно. Генерал Агапиев был заслуженным и довольно опытным командиром, ветераном русско-японской войны. Вместе с тем, как и многие военные, карьера которых по-настоящему состоялась в старой, царской армии, Агапиев не был искренним сторонником Украинской Народной Республики, предпочитая старые, дореволюционные порядки. Контрразведка армии УНР узнала, что генерал установил и поддерживал агентурные связи с белогвардейской офицерской организацией в Варшаве и некоторыми проденикински настроенными советскими военачальниками. Но когда контрразведчики Петлюры информировали об этом атамана Оскилко, Владимир Пантелеймонович ответил им: о тайных контактах своего начштаба ему ничего не известно.
Довольно вероятно, что слова генерал-хорунжего были действительно искренними. Начштаба Агапиев, судя по всему, сумел скрыть свое «закулисье» от командующего северо-западным фронтом, ведя при этом свою собственную, и к тому же довольно сложную, игру. Можно допустить, что в этой игре Владимиру Оскилко отводилась роль обычной разменной монеты. Сначала, очевидно, Агапиев планировал подтолкнуть атамана к восстанию, которое устранило бы и самого Симона Петлюру, и его «министров- большевиков». А уже потом при активном участии генерала сторонники деникинцев свергли бы и саму атаманскую власть.
Дни и недели, минувшие со дня прихода правительства Мартоса к власти, были отмечены резким обострением политической обстановки в Ровно. Атаман Оскилко, члены его штаба и представители различных «правых» партий, отбросив какую-то бы ни было толерантность и деликатность, обвиняли Симона Петлюру, что называется, во всех смертных грехах. Рупором оппозиционеров стала местная газета «Українська справа», которую лично опекал Владимир Пантелеймонович.
Сам Петлюра и его министры прекрасно понимали реальную возможность переворота со стороны «правой» оппозиции и предприняли ряд шагов, направленных на ее нейтрализацию. По распоряжению правительства оппозиционная газета «Українська справа» была закрыта. Однако вскоре Оскилко учредил другой печатный орган — газету «Українське діло», которая по своей политической направленности оказалась ничем не лучше для Петлюры и Мартоса...
Тогда по просьбе Симона Васильевича его военачальники — Евгений Коновалец и Василий Тютюнник — провели длинную и основательную беседу с Оскилко с целью заставить атамана отказаться от враждебного отношения к правительству УНР. Однако на их энергичные уговоры молодой военачальник никак не отреагировал...
Пелюра с киевскими "сечевиками"
Это заставило Петлюру действовать более решительно. Своим приказом он отстранил от должности начштаба северо-западного фронта генерала Агапиева, будучи убежденным, что именно от него исходит все «контрреволюционное влияние». Однако Оскилко отказался подчиниться этому распоряжению – и свою высокую должность Агапиев сохранил.
Это был уже открытый вызов главному атаману армии УНР. А вообще, чем дальше, тем больше молодой командующий фронтом проявлял склонность к неповиновению, превращаясь в такого себе независимого удельного князька, который стал принадлежать только самому себе. Характерный факт: однажды, когда в Ровно вступил верный Петлюре полк, Оскилко своим приказом немедленно выслал его за пределы города.
Конечно, Симон Васильевич мог в любую минуту приказать своим контрразведчикам арестовать строптивого военачальника, который к тому же стал достаточно опасной политической фигурой. Но Петлюра хорошо понимал, что такой приказ может легко спровоцировать оскилковские войска на мятеж, который был бы, мягко говоря, абсолютно лишним во время напряженной борьбы армии УНР с большевистскими и польскими войсками. Главнокомандующий решил действовать иначе, попытавшись переключить внимание Оскилко на фронтовые проблемы. В последние дни апреля 1919 года Петлюра дважды приказал генерал-хорунжему выступить со своими войсками на большевистский фронт. Но оба распоряжения главного атамана Оскилко откровенно проигнорировал.
Все это свидетельствовало, что Владимир Оскилко окончательно перестал подчиняться центральному военному командованию, тем самым фактически поставив и самого себя, и своих воинов вне армии УНР. В сложившейся ситуации Петлюре не оставалось ничего иного, как отстранить атамана Оскилко от должности и поставить на его место другого, и к тому же лояльного к правительству УНР, военачальника. 28 апреля 1919 года Оскилко получил очередной приказ главнокомандующего, согласно которому он должен был передать свое войско другому командиру — генералу Желиховскому. Владимир Пантелеймонович (во всяком случае внешне) подчинился этому приказу, заявив, что хочет лично сдать дела новому командующему северо-западным фронтом. Но, как показали следующие события, это был только атаманский маневр, рассчитанный на притупление бдительности противника.
Вечер 28 апреля 1919 года, казалось, не предвещал никаких грозных событий. Атаман Оскилко лично передавал дела генералу Желиховскому. В самом городе было спокойно, хотя за ситуацией в Ровно пристально следили старшины и солдаты жандармского корпуса, предварительно введенного в город. Однако действия петлюровских спецслужб были бы иными, и намного более решительными, узнай они о тайном плане атамана Оскилко и его ближайшего окружения. Но контрразведка Петлюры оказалась тогда отнюдь не на высоте. Ее начальник Николай Чеботарев позже рассказал, что мятеж атамана Оскилко стал для него полной неожиданностью.
Дело в том, что еще раньше, 24 апреля 1919 года, Владимир Пантелеймонович принял решение выступить против правительства Симона Петлюры и свергнуть его, известив об этом нескольких членов ЦК партии самостийников-социалистов и получив на это их согласие. Само выступление должно было состояться 30 апреля, но в связи с тем, что 28 апреля Оскилко был снят с должности, он решил ускорить его, нанеся удар по «предательской власти» уже утром 29 апреля. При этом каждый из близких сообщников атамана должен был выполнить четко определенную функцию. Генерал Агапиев должен был подтянуть к Ровно значительное количество оскилковских войск, начальник контрразведки Шапула — арестовать петлюровских министров. Сам Оскилко брал на себя арест своего преемника — генерала Желиховского.
КРАХ
29 апреля 1919 года около 6 часов утра председателя правительства УНР Бориса Мартоса поднял с кровати трезвон дверного звонка. Думая, кто это мог пожаловать к нему в такую рань, премьер-министр отворил двери и увидел в коридоре начальника контрразведки Оскилко Шапулу в окружении группы старшин. Когда офицеры вошли в квартиру премьера, один из них сказал, что он, Борис Мартос, арестован по приказу Оскилко. Однако сам Мартос был не из тех, кто легко повинуется нежелательному ходу событий. Он резонно заявил, что не собирается выполнять приказы военачальника, устраненного со своей должности.
В ответ Шапула сказал: он и другие старшины прибыли сюда для того, чтобы арестовать премьер-министра... по приказу Петлюры!
Такая откровенная ложь очень обозлила Бориса Матроса. В лицо оскилковских старшин, арестовывавших его, полетели гневные обвинения в том, что они действуют в зговоре с большевиками....
Хотя обличительная речь председателя правительства не произвела никакого впечатления на главного контрразведчика Оскилко, и уже через десять минут арестованный Мартос шагал к арестантскому вагону на железнодорожной станции. Вскоре там же оказалось и подавляющее большинство других петлюровских министров. Отметим, что их арест контрразведчиками атамана прошел легко и бескровно: почти все они не пользовались личной охраной. А еще раньше Оскилко и его штабисты арестовали генерала Желиховского.
К 9 часам утра столица УНР Ровно оказалась под властью многочисленных вооруженных мятежников. Путчистам удалось захватить казну УНР, которая составляла приблизительно три миллиона украинских карбованцев. Около 11 часов утра газета «Воля» напечатала несколько обращений атамана Владимира Оскилко к украинскому народу, в которых он объявлял о свержении «власти предателей», обещал крестьянам отдать землю в частную собственность и завести на украинской земле твердую власть, порядок и покой. Себя же Владимир Пантелеймонович объявил новым главнокомандующим армии УНР.
Оставалось, однако, одно существенное «но». В руки мятежников еще до сих пор не попал Симон Петлюра, который во время переворота находился не в Ровно, а на фронте в районе Здолбунова. Его арест Оскилко доверил большому отряду своей конной гвардии во главе с атаманом Грызло.
Получив существенное подкрепление в виде бронепоезда, кавалеристы Грызло выступили на Здолбунов. И Оскилко, и подчиненный ему командир серьезно рассчитывали на успех этой операции, думая, что в ставке Петлюры еще никто не знает о мятеже. Но они ошиблись. Как только оскилковские конники приблизились к Здолбунову, их сразу же окружили верные Петлюре подразделения, и атаман Грызло, который уже собирался войти в историю как арестовавший главного атамана, сам оказался со своими людьми под реальной угрозой плена. Командир-кавалерист и его бойцы решили не принимать боя и, довольно легко вырвавшись из окружения, вернулись в Ровно. Вскоре Оскилко повторил попытку арестовать Петлюру, послав в Здолбунов один из лучших своих отрядов во главе с атаманом Билоусовым. Но оскилковцы опять потерпели неудачу.
В такой ситуации Владимир Пантелеймонович решил на определенное время отложить дело ареста Петлюры. Он приступил к формированию нового правительства, которое должен был возглавить Архипенко (он получил высокую должность комиссара гражданских дел). Одновременно атаман предпринял некоторые шаги для обеспечения международных условий утверждения новой власти.
Оскилко послал телеграмму главе правительства Западноукраинской Народной Республики Евгению Петрушевичу с просьбой не вмешиваться во «внутренние дела» УНР, а в Варшаву выехало доверенное лицо атамана, которое от имени Оскилко должно было предложить польскому правительству прекратить украинско-польскую войну. Но все-таки чем дальше, тем больше мнение о том, что Петлюру пока не удалось нейтрализовать, беспокоило Владимира Пантелеймоновича. Он прекрасно понимал, что пока главный атаман остается на свободе и пользуется поддержкой значительной части украинской армии, победа мятежников является далеко не полной. Где-то после полуночи атаман пригласил в свой личный поезд генерала Агапиева, который должен был представить ему новый план наступления на Здолбунов.
Деловую беседу двух военачальников прервали громкие выстрелы, прозвучавшие где-то совсем рядом. Быстро выйдя из вагона, Оскилко и его начштаба при тусклом свете фонарей увидели в сотне шагов от себя густую массу наступающих солдат. Руководители мятежа мгновенно догадались, что перед ними — войска Петлюры, которые неожиданно ворвались в город. В такой ситуации Оскилко и Агапиеву было уже не до принятия стратегических решений. Вскочив на лошадей, они быстро исчезли во мраке холодной апрельской ночи.
Владимир Пантелеймонович и его ближайшие соратники явно ошибались, думая, что на момент отбытия кавалеристов Грызло в Здолбунов в ставке Петлюры никто не знал о военном перевороте в Ровно. Скорее всего, все действительно было бы так, если бы не одно случайное обстоятельство. Хотя, возможно, оно было не таким уж случайным, учитывая, какую большую силу имеет иногда простое человеческое слово. Дело в том, что гневные обвинения Бориса Матроса в адрес оскилковских старшин глубоко повлияли на одного молодого офицера.
Когда премьера вели к арестантскому вагону, этот оскилковец незаметно отстал от своих и почти побежал к министру труда Безпалко (его мятежники еще не успели арестовать), которому рассказал все. Прекрасно поняв серьезность ситуации, Безпалко немедленно выступил в Здолбунов и, сравнительно быстро добравшись до города, лично рассказал Симону Петлюре о перевороте атамана Оскилко. Кстати, сначала Симон Васильевич, как и Мартос, понял дело таким образом: что мятежный военачальник действует в заговоре с коммунистами.
Главный атаман решил ликвидировать оскилковское выступление сильной и неожиданной ночной атакой на Ровно, в которой должны были быть задействованы корпус Сечевых стрелков Евгения Коновальца, отряды петлюровской полевой стражи и один бронепоезд. К 10 часам утра 30 апреля Оскилко был полностью побежден. Все министры и военачальники Петлюры, арестованные мятежниками, были быстро освобождены. Кстати, один из партийных коллег Владимира Пантелеймоновича, Андреевский, советовал атаману немедленно расстрелять«министров-предателей», но Оскилко не сделал этого — поскольку, очевидно, не был окончательно уверен в собственной победе...
Понятно, что, независимо от намерений атамана Оскилко, его недачный мятеж очень навредил УНР. Воспользовавшись тем, что петлюровский северо-западный фронт был значительно ослаблен из-за перемещения большого количества оскилковских войск к Ровно, большевистские войска перешли в энергичное наступление, в результате армия УНР утратила Коростень, Бердичев, а позже — и саму столицу УНР. В то же время, умело использовав желание Оскилко заключить мирное соглашение с Польшей, польские войска практически без всяких препятствий вошли в Луцк.
Во время подавления переворота атаман-неудачник находился в одном из сел в восьми километрах от Ровно, хотя надолго в нем Оскилко не задержался. Уверенный, что на него энергично охотится контрразведка Петлюры, атаман постоянно переезжал с места на место, не забывая, однако, посылать в Ровно своих агентов для выяснения ситуации. Агентурные данные оказались для него неутешительными: в городе восстановлена власть Симона Петлюры. Наконец, в ночь с 7 на 8 мая 1919 года в узком кругу своих сторонников, которым также повезло не попасть в петлюровский плен, Владимир Оскилко принял решение прекратить борьбу и вскоре перебрался на территорию Польши.
В начале 1920-х годов, пожив в нескольких европейских странах, Владимир Пантелеймонович вернулся в Ровно (этот город тогда находился в составе польского государства), где занялся литературной деятельностю, став главным редактором пропольской газеты «Дзвін». В 1926 году бывший атаман, которому было всего 34 года, был убит неизвестными лицами. Существует версия, что его, как и Симона Петлюру, уничтожили агенты советских спецслужб. Однако, по нашему мнению, более вероятно то, что сам Оскилко погиб от рук агентов Украинской военной организации, которая не простила ему его сотрудничества с польской властью.
Владимир ГОРАК, кандидат исторических наук, г. Киев.
В годы гражданской войны положению С. В. Петлюры — главы украинской Директории и главного атамана армии УНР — вряд ли можно было позавидовать. Его войска практически не выходили из тяжелых, кровавых боев, воюя с разными врагами УНР — защитниками режима гетмана Павла Скоропадского, немецкими оккупантами, большевиками, белогвардейцами, поляками, повстанческими подразделениями «батька» Махно...
Всего этого могло, что называется, с верхом хватить для любого военного руководителя. Однако, как свидетельствует немало фактов, значительные трудности Симона Васильевича этим не ограничивались.
Объектом большой тревоги стала для главнокомандующего и управляемая им армия, которая всегда была политически неоднородной. Ведя общую борьбу против внутренних и внешних врагов УНР, петлюровские солдаты и старшины нередко отстаивали разные варианты государственного строя Украины, выступая при этом против своих товарищей по оружию. В январе, феврале и декабре 1919 года вспыхнули восстания петлюровских атаманов Зеленого, Григорьева, Волоха, Данченко и некоторых других, боровшихся за создание независимой советской Украины. А в апреле того же года состоялся «правый» переворот атамана Оскилко, который поставил себе целью положить конец правительству Петлюры и той социалистической программе, которую это правительство собиралось воплотить в жизнь...
ЧЕЛОВЕК НА СВОЕМ МЕСТЕ
Будущий противник Симона Петлюры и руководитель «правого» мятежа Владимир Пантелеймонович Оскилко родился в 1892 году на Волыни. Есть данные, что некоторое время Владимир работал народным учителем, но его мирная работа продолжалась недолго — вскоре он пошел служить в царскую армию. В некоторых статьях и книгах можно прочесть, что там молодой Оскилко ничем особенным не выделялся и дослужился всего лишь до чина прапорщика. Однако такое мнение не соответствует исторической правде. Известно, что в армии Николая Второго Владимир Пантелеймонович получил чин подполковника, а если учесть, что самому офицеру было тогда не более 25 лет, то есть серьезные основания говорить о прекрасной карьере Владимира Оскилко в старой армии.
(Владимир Пантелеймонович Оскилко, 1892 -1926 гг.)
Однако Февральская революция, покончив с царским режимом, навсегда остановила быстрое продвижение будущего петлюровского военачальника по служебной лестнице вооруженных сил Российской империи. Хотя и в бурном водовороте дальнейших событий бывший подполковник отнюдь не затерялся. В начале 1918 года Владимир Пантелеймонович был комиссаром Центрального Совета в Ровенском уезде, а позже, при гетмане Павле Скоропадском, — начальником охраны стратегически очень важного Коростеньского железнодорожного узла.
Продолжительное время будущий атаман-бунтарь верно служил гетманскому режиму и только благодаря сильному влиянию своего начальника, командующего гетманскими железнодорожными войсками генерала Осецкого (позже он стал одним из военных руководителей антигетманского переворота) Оскилко оказался в революционном лагере. Нужно, однако, отметить, что народной революции, которая смела гетманскую власть, он послужил не менее добросовестно и рьяно, чем режиму Скоропадского. Вчерашний гетманский офицер стал организатором больших повстанческих отрядов, которые довольно быстро ликвидировали контрреволюционную власть на Волыни. Неоспоримый военно-организаторский талант Оскилко был должным образом оценен Симоном Петлюрой.
Начинается стремительная карьера молодого военачальника — на этот раз в армии Украинской Народной Республики. В декабре 1918 года Оскилко становится полковником вооруженных сил УНР, а уже в январе 1919 года — генерал- хорунжим и командующим Северной группы войск Директории, общая численность которой приближалась к 40 тысячам бойцов. Впоследствии Петлюра доверил Оскилко командование северо-западным фронтом — одним из четырех фронтов украинской армии.
Так в общих чертах состоялся головокружительный взлет петлюровского атамана и генерал-хорунжего, которому было тогда всего 27 лет. Параллельно Владимир Пантелеймонович сделал и довольно успешную политическую карьеру, став одним из руководителей украинской партии социалистов-самостийников.
Надо добавить, что как генерал армии УНР Оскилко был действительно «человеком на своем месте». Воины Северной группы выгодно отличались от воинов большинства других украинских подразделений умением воевать и преодолевать многочисленные трудности военного времени. Кроме того, их командир оказался беспощадным к мародерству, коррупции, казнокрадству и другим характерным недостаткам армейской жизни, не делая при этом исключений даже для своего ближайшего окружения. В то же время генерал-хорунжий пристально следил за тем, чтобы его войско не попало под вражеское политическое влияние. Однажды Оскилко приказал отдать под суд... целый полк — за то, что его воины посмели открыто проявить свои симпатии к большевикам.
БУНТАРЬ
Можно только гадать, какой могла бы быть судьба этого молодого, но уже заслуженного и авторитетного военачальника, если бы он остался навсегда в петлюровский армии. Очень вероятно, что он смог бы подняться по карьерной лестнице еще выше. Так что же заставило Владимира Оскилко взбунтоваться против Симона Петлюры?
Нет сомнений, что причины, которые толкнули его на этот шаг, были (во всяком случае, в понимании самого военачальника) достаточно серьезными. Ведь атаман прекрасно понимал, что в случае неудачи выступления он утратит все, а такому успешному человеку, как он, конечно, было что терять...
Петлюра со штабными работниками
Истоки мятежных настроений командующего северо-западным фронтом следует искать прежде всего в общей военно-стратегической обстановке, сложившейся для Украины далеко не лучшим образом на конец апреля 1919 года. В это время под ударами советских войск армия Украинской Народной Республики потеряла большую часть территории Восточной Украины. Как уже опытный военачальник и стратег, Владимир Пантелеймонович не мог не задуматься над вопросом: как это все могло случиться? Как случилось, что армия УНР, которая еще совсем недавно контролировала большую часть украинской территории, так быстро откатилась на Запад, по существу на маленький участок земли, дав народу конкретный предлог для иронических высказываний типа «в вагоне — Директория, а под вагоном — территория»?
Со временем у атамана сформировался самостоятельный и по-своему оригинальный (хоть и далеко не бесспорный) взгляд на этот вопрос, суть которого можно свести к следующему. Довольно быстро власть в госаппарате и армии УНР захватили большевистские агенты, и именно их подрывная деятельность привела к таким печальным последствиям. Хотя самого Симона Петлюру Оскилко никогда не называл агентом Москвы, но считал его человеком бесхарактерным и непоследовательным, быстро попавшим под сильное влияние «предателей-генералов»...
То, что ситуацию следует воспринимать именно так, Оскилко убедили события в Ровно — тогда этот город был столицей УНР — 12 апреля 1919 года. В тот день Симон Петлюра сформировал новый, левый кабинет министров во главе с украинским социал-демократом Борисом Мартосом. Новое правительство не скрывало своих намерений создать в Украине «республику трудовых Советов» (иначе говоря, внедрить советскую власть), осуществить радикальную земельную реформу (социализация земли) и заключить мирное соглашение с большевистской Россией. Атаман нисколько не сомневался в том, что «украинские большевики», которые, мол, полностью ориентировались в своей деятельности на «российских коллег», рано или поздно доведут дело до присоединения независимой Украины к советской России...
Но правильно ли воспринимал ситуацию генерал-хорунжий Владимир Оскилко? По нашему мнению, нет. Нельзя, конечно, отрицать, что на небольшой территории УНР на самом деле действовало определенное количество большевистских агентов, часть которых сумела найти пути и к украинской армии. Но вместе с тем практически невозможно представить, что старые, испытанные командиры Симона Петлюры (Коновалец, Осецкий, Капустянский, Василий Тютюнник) сознательно работали на врага. Если бы это действительно было так, то управляемая «генералами-предателями» армия УНР вряд ли смогла бы дважды — 31 августа 1919 года и 7 мая 1920 года — отбить Киев у большевиков.
Петлюра (в центре) с генералом Осецким Александром Викторовичичем (справа)
Несомненно, показателен и другой факт. В свое время Оскилко пообещал опубликовать документальные доказательства «предательской деятельности» петлюровских военачальников, но так никогда и нигде не сделал этого. Практически нет сомнений, что реально солидных доказательств у Владимира Пантелеймоновича просто не было. Кроме того, нет никаких фактов, подтверждающих то, что члены правительства Бориса Матроса работали на поглощение независимой Украины большевистской Россией. Они вели речь только о мирном договоре двух независимых государств — УНР и РСФСР, а не об очередном воссоединении Украины с Россией.
Если бы атаман Оскилко посмотрел на вещи хоть бы немного трезвее, то он бы понял, что главная причина больших неудач армии УНР в начале 1919 года заключалась совсем в ином. Придя к власти в декабре 1918 года, Директория не только не провозгласила в Украине Советскую власть (каковой желало подавляющее большинство украинских рабочих и крестьян), но и прибегла к репрессивным мерам по отношению к ее сторонникам. Следствие этого было быстрым и естественным: уже через считанные недели правительство УНР столкнулось с довольно малоприятным фактом массовых рабоче-крестьянских восстаний против его власти.
Несмотря на свою явную тенденциозность и ошибочность, свойственные Оскилко взгляды довольно быстро распространились среди членов оппозиционно настроенных по отношению к Петлюре «правых» партий — социалистов-самостийников, социалистов- федералистов, народных республиканцев и других, которые так же, как и атаман, усмотрели в правительстве Б. Мартоса «красную угрозу». При этом, отражая интересы зажиточных кругов украинского общества, они были напуганы не только перспективой утраты украинской независимости, но и тем, что украинская мелкая буржуазия (в первую очередь кулачество) пострадает от леворадикального курса нового правительства. Близкими единомышленниками атамана оказались и его непосредственные подчиненные — полковник Гемпель, руководитель оскилковской контрразведки Шапула и начальник штаба Северной группы генерал Агапиев.
Всеволод Николаевич Агапеев, 1877 — 1948 гг.
О начштаба Владимире Оскилко следует сказать отдельно. Генерал Агапиев был заслуженным и довольно опытным командиром, ветераном русско-японской войны. Вместе с тем, как и многие военные, карьера которых по-настоящему состоялась в старой, царской армии, Агапиев не был искренним сторонником Украинской Народной Республики, предпочитая старые, дореволюционные порядки. Контрразведка армии УНР узнала, что генерал установил и поддерживал агентурные связи с белогвардейской офицерской организацией в Варшаве и некоторыми проденикински настроенными советскими военачальниками. Но когда контрразведчики Петлюры информировали об этом атамана Оскилко, Владимир Пантелеймонович ответил им: о тайных контактах своего начштаба ему ничего не известно.
Довольно вероятно, что слова генерал-хорунжего были действительно искренними. Начштаба Агапиев, судя по всему, сумел скрыть свое «закулисье» от командующего северо-западным фронтом, ведя при этом свою собственную, и к тому же довольно сложную, игру. Можно допустить, что в этой игре Владимиру Оскилко отводилась роль обычной разменной монеты. Сначала, очевидно, Агапиев планировал подтолкнуть атамана к восстанию, которое устранило бы и самого Симона Петлюру, и его «министров- большевиков». А уже потом при активном участии генерала сторонники деникинцев свергли бы и саму атаманскую власть.
Дни и недели, минувшие со дня прихода правительства Мартоса к власти, были отмечены резким обострением политической обстановки в Ровно. Атаман Оскилко, члены его штаба и представители различных «правых» партий, отбросив какую-то бы ни было толерантность и деликатность, обвиняли Симона Петлюру, что называется, во всех смертных грехах. Рупором оппозиционеров стала местная газета «Українська справа», которую лично опекал Владимир Пантелеймонович.
Сам Петлюра и его министры прекрасно понимали реальную возможность переворота со стороны «правой» оппозиции и предприняли ряд шагов, направленных на ее нейтрализацию. По распоряжению правительства оппозиционная газета «Українська справа» была закрыта. Однако вскоре Оскилко учредил другой печатный орган — газету «Українське діло», которая по своей политической направленности оказалась ничем не лучше для Петлюры и Мартоса...
Тогда по просьбе Симона Васильевича его военачальники — Евгений Коновалец и Василий Тютюнник — провели длинную и основательную беседу с Оскилко с целью заставить атамана отказаться от враждебного отношения к правительству УНР. Однако на их энергичные уговоры молодой военачальник никак не отреагировал...
Пелюра с киевскими "сечевиками"
Это заставило Петлюру действовать более решительно. Своим приказом он отстранил от должности начштаба северо-западного фронта генерала Агапиева, будучи убежденным, что именно от него исходит все «контрреволюционное влияние». Однако Оскилко отказался подчиниться этому распоряжению – и свою высокую должность Агапиев сохранил.
Это был уже открытый вызов главному атаману армии УНР. А вообще, чем дальше, тем больше молодой командующий фронтом проявлял склонность к неповиновению, превращаясь в такого себе независимого удельного князька, который стал принадлежать только самому себе. Характерный факт: однажды, когда в Ровно вступил верный Петлюре полк, Оскилко своим приказом немедленно выслал его за пределы города.
Конечно, Симон Васильевич мог в любую минуту приказать своим контрразведчикам арестовать строптивого военачальника, который к тому же стал достаточно опасной политической фигурой. Но Петлюра хорошо понимал, что такой приказ может легко спровоцировать оскилковские войска на мятеж, который был бы, мягко говоря, абсолютно лишним во время напряженной борьбы армии УНР с большевистскими и польскими войсками. Главнокомандующий решил действовать иначе, попытавшись переключить внимание Оскилко на фронтовые проблемы. В последние дни апреля 1919 года Петлюра дважды приказал генерал-хорунжему выступить со своими войсками на большевистский фронт. Но оба распоряжения главного атамана Оскилко откровенно проигнорировал.
Все это свидетельствовало, что Владимир Оскилко окончательно перестал подчиняться центральному военному командованию, тем самым фактически поставив и самого себя, и своих воинов вне армии УНР. В сложившейся ситуации Петлюре не оставалось ничего иного, как отстранить атамана Оскилко от должности и поставить на его место другого, и к тому же лояльного к правительству УНР, военачальника. 28 апреля 1919 года Оскилко получил очередной приказ главнокомандующего, согласно которому он должен был передать свое войско другому командиру — генералу Желиховскому. Владимир Пантелеймонович (во всяком случае внешне) подчинился этому приказу, заявив, что хочет лично сдать дела новому командующему северо-западным фронтом. Но, как показали следующие события, это был только атаманский маневр, рассчитанный на притупление бдительности противника.
Вечер 28 апреля 1919 года, казалось, не предвещал никаких грозных событий. Атаман Оскилко лично передавал дела генералу Желиховскому. В самом городе было спокойно, хотя за ситуацией в Ровно пристально следили старшины и солдаты жандармского корпуса, предварительно введенного в город. Однако действия петлюровских спецслужб были бы иными, и намного более решительными, узнай они о тайном плане атамана Оскилко и его ближайшего окружения. Но контрразведка Петлюры оказалась тогда отнюдь не на высоте. Ее начальник Николай Чеботарев позже рассказал, что мятеж атамана Оскилко стал для него полной неожиданностью.
Дело в том, что еще раньше, 24 апреля 1919 года, Владимир Пантелеймонович принял решение выступить против правительства Симона Петлюры и свергнуть его, известив об этом нескольких членов ЦК партии самостийников-социалистов и получив на это их согласие. Само выступление должно было состояться 30 апреля, но в связи с тем, что 28 апреля Оскилко был снят с должности, он решил ускорить его, нанеся удар по «предательской власти» уже утром 29 апреля. При этом каждый из близких сообщников атамана должен был выполнить четко определенную функцию. Генерал Агапиев должен был подтянуть к Ровно значительное количество оскилковских войск, начальник контрразведки Шапула — арестовать петлюровских министров. Сам Оскилко брал на себя арест своего преемника — генерала Желиховского.
КРАХ
29 апреля 1919 года около 6 часов утра председателя правительства УНР Бориса Мартоса поднял с кровати трезвон дверного звонка. Думая, кто это мог пожаловать к нему в такую рань, премьер-министр отворил двери и увидел в коридоре начальника контрразведки Оскилко Шапулу в окружении группы старшин. Когда офицеры вошли в квартиру премьера, один из них сказал, что он, Борис Мартос, арестован по приказу Оскилко. Однако сам Мартос был не из тех, кто легко повинуется нежелательному ходу событий. Он резонно заявил, что не собирается выполнять приказы военачальника, устраненного со своей должности.
В ответ Шапула сказал: он и другие старшины прибыли сюда для того, чтобы арестовать премьер-министра... по приказу Петлюры!
Такая откровенная ложь очень обозлила Бориса Матроса. В лицо оскилковских старшин, арестовывавших его, полетели гневные обвинения в том, что они действуют в зговоре с большевиками....
Хотя обличительная речь председателя правительства не произвела никакого впечатления на главного контрразведчика Оскилко, и уже через десять минут арестованный Мартос шагал к арестантскому вагону на железнодорожной станции. Вскоре там же оказалось и подавляющее большинство других петлюровских министров. Отметим, что их арест контрразведчиками атамана прошел легко и бескровно: почти все они не пользовались личной охраной. А еще раньше Оскилко и его штабисты арестовали генерала Желиховского.
К 9 часам утра столица УНР Ровно оказалась под властью многочисленных вооруженных мятежников. Путчистам удалось захватить казну УНР, которая составляла приблизительно три миллиона украинских карбованцев. Около 11 часов утра газета «Воля» напечатала несколько обращений атамана Владимира Оскилко к украинскому народу, в которых он объявлял о свержении «власти предателей», обещал крестьянам отдать землю в частную собственность и завести на украинской земле твердую власть, порядок и покой. Себя же Владимир Пантелеймонович объявил новым главнокомандующим армии УНР.
Оставалось, однако, одно существенное «но». В руки мятежников еще до сих пор не попал Симон Петлюра, который во время переворота находился не в Ровно, а на фронте в районе Здолбунова. Его арест Оскилко доверил большому отряду своей конной гвардии во главе с атаманом Грызло.
Получив существенное подкрепление в виде бронепоезда, кавалеристы Грызло выступили на Здолбунов. И Оскилко, и подчиненный ему командир серьезно рассчитывали на успех этой операции, думая, что в ставке Петлюры еще никто не знает о мятеже. Но они ошиблись. Как только оскилковские конники приблизились к Здолбунову, их сразу же окружили верные Петлюре подразделения, и атаман Грызло, который уже собирался войти в историю как арестовавший главного атамана, сам оказался со своими людьми под реальной угрозой плена. Командир-кавалерист и его бойцы решили не принимать боя и, довольно легко вырвавшись из окружения, вернулись в Ровно. Вскоре Оскилко повторил попытку арестовать Петлюру, послав в Здолбунов один из лучших своих отрядов во главе с атаманом Билоусовым. Но оскилковцы опять потерпели неудачу.
В такой ситуации Владимир Пантелеймонович решил на определенное время отложить дело ареста Петлюры. Он приступил к формированию нового правительства, которое должен был возглавить Архипенко (он получил высокую должность комиссара гражданских дел). Одновременно атаман предпринял некоторые шаги для обеспечения международных условий утверждения новой власти.
Оскилко послал телеграмму главе правительства Западноукраинской Народной Республики Евгению Петрушевичу с просьбой не вмешиваться во «внутренние дела» УНР, а в Варшаву выехало доверенное лицо атамана, которое от имени Оскилко должно было предложить польскому правительству прекратить украинско-польскую войну. Но все-таки чем дальше, тем больше мнение о том, что Петлюру пока не удалось нейтрализовать, беспокоило Владимира Пантелеймоновича. Он прекрасно понимал, что пока главный атаман остается на свободе и пользуется поддержкой значительной части украинской армии, победа мятежников является далеко не полной. Где-то после полуночи атаман пригласил в свой личный поезд генерала Агапиева, который должен был представить ему новый план наступления на Здолбунов.
Деловую беседу двух военачальников прервали громкие выстрелы, прозвучавшие где-то совсем рядом. Быстро выйдя из вагона, Оскилко и его начштаба при тусклом свете фонарей увидели в сотне шагов от себя густую массу наступающих солдат. Руководители мятежа мгновенно догадались, что перед ними — войска Петлюры, которые неожиданно ворвались в город. В такой ситуации Оскилко и Агапиеву было уже не до принятия стратегических решений. Вскочив на лошадей, они быстро исчезли во мраке холодной апрельской ночи.
Владимир Пантелеймонович и его ближайшие соратники явно ошибались, думая, что на момент отбытия кавалеристов Грызло в Здолбунов в ставке Петлюры никто не знал о военном перевороте в Ровно. Скорее всего, все действительно было бы так, если бы не одно случайное обстоятельство. Хотя, возможно, оно было не таким уж случайным, учитывая, какую большую силу имеет иногда простое человеческое слово. Дело в том, что гневные обвинения Бориса Матроса в адрес оскилковских старшин глубоко повлияли на одного молодого офицера.
Когда премьера вели к арестантскому вагону, этот оскилковец незаметно отстал от своих и почти побежал к министру труда Безпалко (его мятежники еще не успели арестовать), которому рассказал все. Прекрасно поняв серьезность ситуации, Безпалко немедленно выступил в Здолбунов и, сравнительно быстро добравшись до города, лично рассказал Симону Петлюре о перевороте атамана Оскилко. Кстати, сначала Симон Васильевич, как и Мартос, понял дело таким образом: что мятежный военачальник действует в заговоре с коммунистами.
Главный атаман решил ликвидировать оскилковское выступление сильной и неожиданной ночной атакой на Ровно, в которой должны были быть задействованы корпус Сечевых стрелков Евгения Коновальца, отряды петлюровской полевой стражи и один бронепоезд. К 10 часам утра 30 апреля Оскилко был полностью побежден. Все министры и военачальники Петлюры, арестованные мятежниками, были быстро освобождены. Кстати, один из партийных коллег Владимира Пантелеймоновича, Андреевский, советовал атаману немедленно расстрелять«министров-предателей», но Оскилко не сделал этого — поскольку, очевидно, не был окончательно уверен в собственной победе...
Понятно, что, независимо от намерений атамана Оскилко, его недачный мятеж очень навредил УНР. Воспользовавшись тем, что петлюровский северо-западный фронт был значительно ослаблен из-за перемещения большого количества оскилковских войск к Ровно, большевистские войска перешли в энергичное наступление, в результате армия УНР утратила Коростень, Бердичев, а позже — и саму столицу УНР. В то же время, умело использовав желание Оскилко заключить мирное соглашение с Польшей, польские войска практически без всяких препятствий вошли в Луцк.
Во время подавления переворота атаман-неудачник находился в одном из сел в восьми километрах от Ровно, хотя надолго в нем Оскилко не задержался. Уверенный, что на него энергично охотится контрразведка Петлюры, атаман постоянно переезжал с места на место, не забывая, однако, посылать в Ровно своих агентов для выяснения ситуации. Агентурные данные оказались для него неутешительными: в городе восстановлена власть Симона Петлюры. Наконец, в ночь с 7 на 8 мая 1919 года в узком кругу своих сторонников, которым также повезло не попасть в петлюровский плен, Владимир Оскилко принял решение прекратить борьбу и вскоре перебрался на территорию Польши.
В начале 1920-х годов, пожив в нескольких европейских странах, Владимир Пантелеймонович вернулся в Ровно (этот город тогда находился в составе польского государства), где занялся литературной деятельностю, став главным редактором пропольской газеты «Дзвін». В 1926 году бывший атаман, которому было всего 34 года, был убит неизвестными лицами. Существует версия, что его, как и Симона Петлюру, уничтожили агенты советских спецслужб. Однако, по нашему мнению, более вероятно то, что сам Оскилко погиб от рук агентов Украинской военной организации, которая не простила ему его сотрудничества с польской властью.
Владимир ГОРАК, кандидат исторических наук, г. Киев.
Взято: foto-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]