Женщины французских легионов (часть 2)

В наполеоновской армии служили и другие женщины, получившие по тем или иным причинам меньшую известность. Среди них можно назвать Дюку-Лаборд. Она служила в 6-м гусарском полку, отличилась при Прёйсиш-Эйлау, получила ранение при Фридланде, потом крест ордена Почетного легиона. В отличие от Терезы Фигёр, она сражалась за Францию в «битве битв» наполеоновской эпопеи — Ватерлоо (18 июня 1815 г.), где потеряла ногу, попала в плен и вернулась во Францию только после Июльской революции 1830 г., т.е. после падения последнего представителя Бурбонов в лице Карла X.

В конце 1813 г., в Испании, в рядах французской армии воевала еще одна женщина-солдат, по прозвищу Ла Коллежьяна (Юная). Она была... испанкой из старинного дворянского рода Старой Кастилии. Испанка оказалась столь рьяной сторонницей Франции и нового короля Жозефа Бонапарта, что добровольно согласилась сражаться против соотечественников. Она вообразила себя второй Жанной д'Арк и собрала небольшой отряд из местных крестьян, вооружив и экипировав их за свой счет.

Однако Ла Коллежьяне не повезло — в это время дела французов на полуострове складывались неважно, и вскоре они были вынуждены уйти обратно во Францию. С ними ушла и испанка. Зимой 1813—1814 гг. ее видели в форме гусара в Байоне, где, по отзывам очевидцев, она неплохо выглядела и была полна отваги. Впоследствии ей доверили командование ротой французского гусарского полка; сослуживцы отзывались о ней положительно. После отречения Наполеона Ла Коллежьяне отказали в пребывании на территории Франции и прислали «на вспомоществование» 500 франков, что оскорбило испанку больше, чем сам отказ «прописать» ее во Франции. Больше о судьбе отважной испанки ничего не известно.



Истории Франции известны и неприятные исключения, связанные с женщинами-солдатами. Речь идет о сестрах Ферниг, для которых любовь к военным приключениям была выше любви к отечеству. В 1792 г., когда северо-восточные границы Франции подвергались нашествию австрийских и прусских войск, от которых молодая революционная армия была еще неспособна защитить свой народ, местное население создавало отряды самообороны. Один из таких отрядов возглавил бывший гусарский вахмистр королевской армии месье Ферниг. Его две старшие дочери (Фелисите и Теофилия), не желая расставаться с отцом, вступили в его отряд, переодетыми в мужчин (их два брата уже сражались — один в Рейнской армии, другой — на Пиренеях).

Сестры прославились во многих стычках и схватках, о чем сообщает комиссар Северной армии генерала Ш.-Ф. Дюмурье 19 апреля 1792 г.: «Мы не можем обойти молчанием отважное поведение мадемуазель Фелисите и мадемуазель Теофилии Ферниг, которые отличились множество раз в военных предприятиях, и которые соединяют в себе храбрость и самые лучшие добродетели своего пола: нежность и скромность». Сестры участвовали в знаменитых сражениях революционных войн — при Вальми и Жемаппе. В сражении при Жемаппе отличилась Теофилия, бесстрашно штурмовавшая вражеские редуты на левом крыле. Во главе отряда конных егерей она атаковала венгерских гренадеров, лично из пистолета ранила двоих и взяла в плен командира батальона.


Сестры Фелисите и Теофиль Ферниг.

К сожалению, сестры оказались настолько привязаны к Дюмурье, что пошли за ним, даже когда он попытался поднять мятеж против Конвента в апреле 1793 года. Имена Фелисите и Теофилии Ферниг и их родителей (следовавших вместе с армией) тут же были приравнены к предателям Франции, и им пришлось скитаться по Бельгии и Голландии, пока в 1802 г. Первый консул Наполеон Бонапарт не разрешил всем желающим эмигрантам вернуться на родину. Вернувшись во Францию, сестры уже лишились прошлого обожания и провели остаток своих дней в безызвестности.

В декабре 1812 г. — начале января 1813 г., когда дела Франции и императора находились не в лучшем состоянии, в Бордо произошел забавный казус. В городе получило распространение некое воззвание, составленное якобы от местной администрации о призыве на службу в добровольном порядке, ввиду тяжелого положения на фронте, 200 тыс. незамужних женщин в возрасте от 18 до 30 лет под названием армии Беллоны.

В «документе» объяснялись причины призыва на военную службу женщин, устанавливались «нормы» призыва (каждому департаменту надлежало сформировать 1 «полк» пехоты и 1 «полк» кавалерии) и приводилось описание военной формы, которую надлежало носить женщинам-добровольцам: «Пехотинцы будут одеты в короткие юбки с кирасой, в шляпу-амазонку (т.е. шляпу от амазонки — женского платья для верховой езды.) с плюмажем и вооружены пиками; на ногах будут носить обычные ботинки. Для кавалерии униформа будет той же, только кавалеристы будут носить каску античного образца и обуты в солдатские ботинки; пики кавалеристов будут длиннее, чем в пехоте». «Пехотинцам» предполагалось выдать знамя — полотнище с изображением Венеры в «ее туалете», попирающей пылающие сердца; «кавалеристам» — «штандарты» с изображением Психеи на кровати из роз. Для питания «войск» предназначалось создать магазины (склады) с «...апельсинами и лимонами, кондитерскими изделиями, в т.ч. пирожками, пышками, печеньем и макаронами...»


Кирасиры. Музей цивилизаций Средиземноморья.

Для успокоения общественного мнения, поскольку данное объявление дискредитировало власть, 21 января 1813 г. министр полиции написал генеральному комиссару Бордо, чтобы тот арестовал авторов оного документа и принял все необходимые в подобных случаях меры. Любопытно, что в Бордо нашлись легковерные женщины, которые поверили в подобный абсурд. Может быть, данный документ свидетельствовал о том, что идея борьбы за родину изжила себя, превратившись в некий фарс?

Как говорилось выше, одной из самых многочисленных групп женщин в армии являлись маркитантки, поскольку во французских войсках (в отличие от других европейских армий) функции маркитантов разрешалось исполнять женщинам. В отличие от солдат, они не получали никакого жалованья и не являлись военнослужащими.

Во французском языке маркитантки (маркитанты) обозначаются двумя терминами: «vivandières» («vivandiers») и «cantinières» («cantiniers»). Под первыми подразумеваются маркитантки, т.е. мелкие торговки, которые за «разумную цену» снабжали солдат предметами быта и пр. (почтовой бумагой, пуговицами, а также водкой и вином). В их распоряжении находилась повозка с тремя-четырьмя лошадьми. Под вторым термином подразумевалась супруга маркитанта («cantinière») — торговца («cantinier») продовольственными товарами, следовавшего за армией. Как правило, маркитант-«cantinier» — за отдельную плату — решал продовольственные проблемы унтер-офицеров. В наполеоновской армии существовали еще и прачки, стиравшие для солдат рубахи, гетры, платки и др.



Количество маркитанток не было постоянным во французских армиях. Поскольку они занимались доходным «бизнесом» (несомненно, сопряженным с величайшим риском для жизни), очень многие мечтали оказаться на их месте. Не случайно офицер медицинской службы Э. Блаз вспоминал: «Они (маркитантки) сперва маршировали пешком вместе с солдатами с бочонком на перевязи. Восемь дней спустя они уже удобно восседали на бесхозных лошадях. Справа и слева, спереди и сзади маркитантка была обвешана бочонками и сардельками, сыром и колбасами, которые она ловко носила, несмотря на их вес и размеры. Не успевало пройти и месяца, а она уже имела фургон с двумя лошадьми, наполненный разнообразнейшим продовольствием, что свидетельствовало о доходности ее предприятия».


Маркитантка и солдаты, художник Адриан Моро

Для упорядочения численности маркитанток и прачек батальона (эскадрона) им выдавалось специальное разрешение (лицензия) от военной жандармерии для занятия своим ремеслом и особая бляха с номером воинской части (штаба), к которой они были приписаны с указанием профессии. Военное командование на всем протяжении военной истории респуоликанской и императорской Франции пыталось регулировать численность маркитанток, что удавалось не столь часто. Так, статья 13 постановления от 26 июля 1800 г. указывала, что женщин должно быть не более четырех на каждый батальон либо две на каждый эскадрон.

Приказ от 6 сентября 1809 г. гласил: «...с 20 дня текущего месяца все лицензии маркитанток и прачек и подобные документы, выданные Генеральным командующим жандармерией, генерал-аудитором, во исполнение распоряжения полиции от 8 июня, будут аннулированы».
Скорее всего, подобные приказы не имели большой силы, поскольку во французских военных архивах хранится лицензия маркитантки 2-го батальона 79-го линейного полка под номером 462 от 23 сентября 1809 г. на имя Франсуа Бланшар (единственный документ такого рода). Символично, что сей документ выдан на мужское имя, а не на его «женский эквивалент» — Франсуазы.

Современники Наполеона оставили нам портреты маркитанток. Так, фармацевт Каде де Гассикур вспоминает: «Маркитантке было около 30-34 лет. Ее костюм был весьма невероятным, но типичным. Ее смешной наряд включал юбку крашеного холста, жилет серого сукна, кожаный пояс, гетры; ее голову, уже обмотанную косынкой, концы которой завязаны надо лбом, покрывала шляпа из старого фетра. Лицо маркитантки не было ни красивым, ни уродливым, но от ее внешнего вида веяло выразительностью».



Тот же Блаз свидетельствовал: «Я не мог без смеха смотреть на этих дам, одетых в бархатные или атласные платья, проданные им солдатами из своих трофеев за стаканчик-другой водки. Остальной наряд маркитантки резко контрастировал с вышеописанными предметами одежды, ибо на ногах она носила гусарские ботики, а на голове — фуражную шапку. Добавьте еще для полного представления ее верхом на лошади, с корзинами по обеим сторонам — и вы получаете полный портрет маркитанток, который только возможно представить».

Маркитантки приняли активное участие во время кампаний и сражений. Во французских армиях вообще, а в конце XVIII — начале XIX вв. особенно, они были больше, чем маркитантками. Они являлись и являются неотъемлемой частью военной истории Франции. Их отвага и смелость были общеизвестными. Не случайно знаменитый французский художник (бригадный генерал и адъютант маршала Л.-А. Бертье) Л.-Ф. Лежен на своей картине «Битва при Чиклана-Баросса» увековечил подвиг маркитантки Катрин Баллан из 95-го линейного полка 5 мая 1811 г., поместив ее на передний план.



В день сражения Баллан находилась в первых линиях своего полка и, невзирая на опасность, раздавала солдатам порции водки, выполняя свой долг (как правило, во время боя маркитантки не брали денег за водку и вино).

Аналогичный подвиг совершила маркитантка 57-го линейного полка Казажюс во время Польской кампании. 5 июня 1807 г., невзирая на град пуль с обеих сторон, Казажюс два раза спускалась в овраг к солдатам и два раза доставляла им бочонки с водкой, подкрепляя силы военнослужащих. Как позднее сообщалось в рапорте маршалу Ж. де Дье Сульту, «...когда какой-то солдат предложил пойти вместо нее, она твердо отказала, заявив ему, что присутствие женщины в бою принесет больше пользы родине, чем слава отдельного солдата».

Другая маркитантка, отважная Тереза Журдан по прозвищу «Старейшина», приняла активное участие в войнах на двух континентах — в Италии, Египте, России, Алжире (между 1830 и 1834 гг.); участвовала в сражении при Ватерлоо и умерла в 1862 г. в возрасте 90 лет. Эльзасска Катрин Ромер служила во время Испанской, Русской, Французской кампаний. Катрин последовала за ссыльным императором на остров Эльба, вернулась вместе с ним во Францию и участвовала в битве при Ватерлоо, как и Тереза Журдан.
Можно назвать также Марию Пьерет из 48-го линейного полка, «мамашу Евгению» из 10-го драгунского полка, «тетку Дюбуа», маркитантку Императорской гвардии, супругу ротного цирюльника, а также двух безвестных маркитанток 25-го линейного полка, спрятавших под своими юбками во время капитуляции Дрездена в ноябре 1813 г. навершие орла (знамени) и спасших его от противника.

Настоящим символом маркитантки эпохи республиканских и наполеоновских войн можно смело назвать маркитантку 1-го полка пеших гренадеров Консульской (затем и Императорской) гвардии Марию Деревянная-Голова. Сей эксцентричный персонаж, несомненно, заслуживает отдельного упоминания. Известный французский поэт П.-Ж. Беранже, автор стихотворения «Маркитантка», несомненно, имел в виду именно Марию:

«Я маркитантка полковая;
Я продаю, даю и пью
Вино и водку, утешая
Солдатскую семью.
(...)
Меня герои наши знали:
Ах, скольких гроб так рано взял!
Меня любовью осыпали
Солдат и генерал....
От самых Альп я вам [солдатам] служила.
Мне шел пятнадцатый лишь год,
Как я вам водку подносила
В египетский поход.
Потом и в Вене я гостила...
Я больше пользы оказала,
Чем пэр любой родной земле,
Хоть дорогонько продавала
В Мадриде и в Кремле;
Но дома даром я давала.
Звени ты, чарочка моя!»

Мария представляла собой персонаж грубый и неотесанный — впрочем, как и ее товарки, в отличие от того образца, который представляют нам на театральных подмостках. Она родилась в 1763 г., в Доме инвалидов, выросла в сугубо мужской компании и сызмальства овладела мужскими привычками. Мария курила трубку, носила гетры (т.е. мужскую одежду), от нее частенько попахивало табаком, чесноком, водкой и прочими «ароматами». Вместе с тем Мария обладала железной волей, неженской физической силой и запросто могла поколотить несговорчивых маркитанток, поэтому они называли ее не иначе как «господин Мария».



Впервые в армию Мария попала во время революционных войн, в состав Самбр-Маасской армии, где познакомилась и стала жить с барабанщиком из полка Французской гвардии, входившего при Старом режиме в состав Королевской гвардии. В армии она быстро научилась стрелять, сворачивать патроны, немного фехтовать. Маркитантка никогда не считала число любовников, и слова «Меня любовью осыпали // Солдат и генерал» не являются преувеличением (по крайней мере, касательно солдата).

Мария и барабанщик женились в Вероне, во время Итальянского похода 1796—1797 гг. генерала Бонапарта. Во время следующей Итальянской кампании, 1800 г., неподалеку от Маренго, у них родился мальчик, ставший во времена Первой империи барабанщиком в полку воспитанников Императорской гвардии. Мария, известная всем гвардейцам за вольность речей, некрасивую внешность, смелость, мужеподобную фигуру, нежно любила сынишку. Наполеон лично пообещал маркитантке, что произведет ее сына в сержанты, если только... мальчишку не убьют. К сожалению, вся семья погибнет в последующих войнах: барабанщика разорвет пополам ядром при Монмирале (11 февраля 1814 г.), 14-летнего мальчика сразит пуля при обороне Парижа (30 марта 1814 г.), и саму маркитантку убьет осколок ядра при Ватерлоо на глазах нового мужа, гренадера-гвардейца Шактá.

Гренадеры гвардии наспех вырыли могилу на месте гибели маркитантки и поставили импровизированный крест из двух сучьев, а один капрал набросал эпитафию: «Здесь покоится Мария, маркитантка 1-го полка пеших гренадер Старой гвардии, убитая на поле брани 18 июня 1815 г., в два часа пополудни. Прохожий, кто бы ты ни был, поклонись Марии». Но никто не поклонится несчастной маркитантке: через несколько часов ее могила была разворочена многочисленными разрывами артиллерийских снарядов, а сам Шактá пал, сраженный прусской картечью в нескольких метрах от места гибели Марии.



Впрочем, в маркитантки шли не только женщины низших социальных слоев. На некоторое время (иногда на несколько лет) маркитантками становились и супруги военнослужащих. Например, жена одного лейтенанта из 24-го драгунского полка, мадам Дюбуа, которая готовила еду не только для мужа, но и всем офицерам полка. Или супруга музыканта штаба 9-го гусарского полка Ф.-Р. Жиро во время кампании 1807 года.

Во время кампаний маркитантки, как говорилось выше на примере с Марией Деревянная-Голова, очень часто становились любовницами солдат или их женами. При Старом режиме перед свадьбой солдаты должны были испрашивать разрешение вышестоящего начальства. Революция 1789 г. упростила существовавшие нормы: по декрету от 8 марта 1793 г. военнослужащие могли жениться без разрешения. Однако 16 июня 1808 г. император вернулся к прежнему разрешительному порядку королевской армии (с некоторыми изменениями).


Маркитантка. во время Крымской войны, 1855. (Р. Фантон. Музей Орсе.)

Участие женщин на войне — тема малоизвестная. Отечественные и зарубежные историки изучению данной проблемы уделяли и уделяют мало внимания. Тем более интересными представляются страницы истории, где рассказывается об активном участии женщин в военных действиях наравне с мужчинами. Например во Франции конца XVIII — начала XIX веков — возможно, во время самого бурного периода ее существования, — французские женщины сыграли заметную роль не только в деле тылового обеспечения войск, но и на поле боя.

Взято: foto-history.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle