Свобода или распущенность: почему мат становится частью повседневной лексики
---
В 2022 году пользователи соцсетей стали материться на 17% больше, подсчитало digital-агентство «Интериум». Да и без цифр, по субъективным ощущениям, можно заметить, что нецензурная лексика как будто выходит из «подполья». Кандидат психологических наук — о том, как бранные слова могут повлиять на ментальное здоровье и стоит ли отучать подростков материться.
ФОТО
Shutterstock/Fotodom.ru
ОБЩЕСТВО НА ВЗВОДЕ
Ненормативная лексика — один из вариантов экспрессивной речи, которая, помимо оскорбительного значения, несет еще одну важную в психологическом смысле функцию разрядки эмоций. Если человек ругается, значит, его эмоции дошли до пика, ему не хватает слов обычного литературного русского языка, чтобы емко и коротко выразить какое-то свое переживание.
С психологической точки зрения бранность в открытом пространстве может быть связана не столько с низким уровнем культуры, сколько с психологически понятным желанием экспрессивно выразить свою позицию.
Данные, говорящие о том, что за последнее время количество использования нецензурных слов увеличилось, еще больше подтверждают мою мысль. Мы сейчас живем в ситуации неопределенности, накал переживаний довольно серьезно повысился. И, конечно, использование ненормативной лексики отражает общий эмоциональный фон.
А если мы говорим конкретно о соцсетях, то это поле, в котором вообще можно неприкрыто выражаться, ведь непосредственно перед тобой нет оппонентов, которым ты высказываешь свою позицию. Да, мне могут ответить на комментарий, но это не так трагично и не так сильно будет на меня воздействовать, как в прямом диалоге при реальном живом общении.
КАНАЛИЗИРУЙ ЭТО
Мы стараемся соблюдать экологию психического здоровья, но если я в работе с человеком вижу, что ему хочется ругаться, я его не сдерживаю. Я говорю: «Да, пожалуйста, здесь безопасное пространство, в котором это можно сделать». При этом иногда я предлагаю замену — не материться, а как-то иначе выплеснуть сильные эмоции. Ведь тут же смысл в экспрессии, а эмоциональный накал можно выразить не только с помощью ругани. Можно, например, прокричаться или послушать громкую музыку.
Подтверждение того, что не сдерживать эмоции и таким образом их канализировать — это полезно, я слышала от моих коллег, например, врачей-эндокринологов, правда, в частной беседе.
Поэтому, с одной стороны, я бы не стала демонизировать бранные слова, а с другой — уверена, что не надо их использовать там, где можно заменить другими формами выражения эмоций. Ведь все-таки даже дети знают, что матерные слова — это плохо. И когда человек матерится, это всегда связано с каким-то деструктивом.
Но при этом, думаю, у всех есть такие знакомые, которые матом ругаются, как песни поют. И это не слышится от них как оскорбление. Или когда рассказываешь какой-то анекдот, где предполагаются бранные слова, то там они не воспринимаются как нечто унизительное.
Это также говорит о том, что нам важно не само слово, а эмоция, стоящая за ним. Мы же даже доподлинно не знаем происхождение русского мата (к слову, филологи считают, что он имеет тюркские корни, очень часто это усеченные слова, не всегда прямой перевод).
МАТ И ПОДРОСТКИ
Если говорить о подростках и их далеко не всегда приятном лексиконе, я бы выделила здесь два момента.
С одной стороны, дети всегда очень ориентированы на уровень массовой культуры, мейнстрима. Сейчас, к сожалению, нецензурные выражения можно услышать не только в популярных медиа, но и, например, на такой консервативной и относящей себя к высокому искусству площадке, как театр. Подростки живут в этой культуре и воспринимают ее как норму: «Ну а что тут такого, это такие же слова! Их произносят наши любимые стендаперы, артисты, музыканты прямо со сцены и с экрана. А почему нам нельзя?»
С другой стороны, это, конечно, особенности подросткового возраста, которые не зависят от времени, в котором мы живем. У подрастающих детей всегда много переживаний, отрицания, протестов, желание прикоснуться ко «взрослой» культуре, в том числе через разрешение себе ругаться, использовать ненормативную лексику.
Ребенок в детском саду несет матерные слова домой от непонимания. Он услышал новое слово и показывает его родителям, как новую игрушку. А подросток это делает принципиально — ему надо выделиться, надо быть в протесте, чтобы проверить границы взрослых. Вот, едут пассажиры в автобусе, а я сейчас буду громко материться — сделают мне замечание или нет? Как отреагирует окружение?
ГДЕ ГРАНЬ С РАСПУЩЕННОСТЬЮ?
Если подростку не сделать вовремя замечание, это может привести к тому, что культуральные нормы у него не сформируются. Если взрослые не выставляют ребенку границ, у него стираются четкие границы между «хорошо» и «плохо», и он начинает терять ориентиры. Ему не на что опереться. И это приводит к распущенности. Поэтому в общественных местах, в школе, в транспорте, лучше тихо и спокойно напомнить молодым матершинникам о правилах и попросить не выражаться.
И в заключение — немного о моем личном опыте и неформальном подходе. Как-то я заменяла в школе учителя на уроке истории в 10 классе. Новенький пытался заработать статус и проверить меня. Начал громко материться в начале урока. Я послушала, а затем сказала: «Как неординарно звучит, какой красивый тембр голоса!» Он улыбнулся с ухмылкой. Я: «А как это будет звучать на литературном языке?» Он на минуту застыл, не ожидая такой реакции, немного засмущался, а потом все же попытался подобрать новые слова…
Лариса Овчаренко
Кандидат психологических наук, доцент Московского городского педагогического университета
ФОТО
Shutterstock/Fotodom.ru
ОБЩЕСТВО НА ВЗВОДЕ
Ненормативная лексика — один из вариантов экспрессивной речи, которая, помимо оскорбительного значения, несет еще одну важную в психологическом смысле функцию разрядки эмоций. Если человек ругается, значит, его эмоции дошли до пика, ему не хватает слов обычного литературного русского языка, чтобы емко и коротко выразить какое-то свое переживание.
С психологической точки зрения бранность в открытом пространстве может быть связана не столько с низким уровнем культуры, сколько с психологически понятным желанием экспрессивно выразить свою позицию.
Данные, говорящие о том, что за последнее время количество использования нецензурных слов увеличилось, еще больше подтверждают мою мысль. Мы сейчас живем в ситуации неопределенности, накал переживаний довольно серьезно повысился. И, конечно, использование ненормативной лексики отражает общий эмоциональный фон.
А если мы говорим конкретно о соцсетях, то это поле, в котором вообще можно неприкрыто выражаться, ведь непосредственно перед тобой нет оппонентов, которым ты высказываешь свою позицию. Да, мне могут ответить на комментарий, но это не так трагично и не так сильно будет на меня воздействовать, как в прямом диалоге при реальном живом общении.
КАНАЛИЗИРУЙ ЭТО
Мы стараемся соблюдать экологию психического здоровья, но если я в работе с человеком вижу, что ему хочется ругаться, я его не сдерживаю. Я говорю: «Да, пожалуйста, здесь безопасное пространство, в котором это можно сделать». При этом иногда я предлагаю замену — не материться, а как-то иначе выплеснуть сильные эмоции. Ведь тут же смысл в экспрессии, а эмоциональный накал можно выразить не только с помощью ругани. Можно, например, прокричаться или послушать громкую музыку.
Подтверждение того, что не сдерживать эмоции и таким образом их канализировать — это полезно, я слышала от моих коллег, например, врачей-эндокринологов, правда, в частной беседе.
Поэтому, с одной стороны, я бы не стала демонизировать бранные слова, а с другой — уверена, что не надо их использовать там, где можно заменить другими формами выражения эмоций. Ведь все-таки даже дети знают, что матерные слова — это плохо. И когда человек матерится, это всегда связано с каким-то деструктивом.
Но при этом, думаю, у всех есть такие знакомые, которые матом ругаются, как песни поют. И это не слышится от них как оскорбление. Или когда рассказываешь какой-то анекдот, где предполагаются бранные слова, то там они не воспринимаются как нечто унизительное.
Это также говорит о том, что нам важно не само слово, а эмоция, стоящая за ним. Мы же даже доподлинно не знаем происхождение русского мата (к слову, филологи считают, что он имеет тюркские корни, очень часто это усеченные слова, не всегда прямой перевод).
МАТ И ПОДРОСТКИ
Если говорить о подростках и их далеко не всегда приятном лексиконе, я бы выделила здесь два момента.
С одной стороны, дети всегда очень ориентированы на уровень массовой культуры, мейнстрима. Сейчас, к сожалению, нецензурные выражения можно услышать не только в популярных медиа, но и, например, на такой консервативной и относящей себя к высокому искусству площадке, как театр. Подростки живут в этой культуре и воспринимают ее как норму: «Ну а что тут такого, это такие же слова! Их произносят наши любимые стендаперы, артисты, музыканты прямо со сцены и с экрана. А почему нам нельзя?»
С другой стороны, это, конечно, особенности подросткового возраста, которые не зависят от времени, в котором мы живем. У подрастающих детей всегда много переживаний, отрицания, протестов, желание прикоснуться ко «взрослой» культуре, в том числе через разрешение себе ругаться, использовать ненормативную лексику.
Ребенок в детском саду несет матерные слова домой от непонимания. Он услышал новое слово и показывает его родителям, как новую игрушку. А подросток это делает принципиально — ему надо выделиться, надо быть в протесте, чтобы проверить границы взрослых. Вот, едут пассажиры в автобусе, а я сейчас буду громко материться — сделают мне замечание или нет? Как отреагирует окружение?
ГДЕ ГРАНЬ С РАСПУЩЕННОСТЬЮ?
Если подростку не сделать вовремя замечание, это может привести к тому, что культуральные нормы у него не сформируются. Если взрослые не выставляют ребенку границ, у него стираются четкие границы между «хорошо» и «плохо», и он начинает терять ориентиры. Ему не на что опереться. И это приводит к распущенности. Поэтому в общественных местах, в школе, в транспорте, лучше тихо и спокойно напомнить молодым матершинникам о правилах и попросить не выражаться.
И в заключение — немного о моем личном опыте и неформальном подходе. Как-то я заменяла в школе учителя на уроке истории в 10 классе. Новенький пытался заработать статус и проверить меня. Начал громко материться в начале урока. Я послушала, а затем сказала: «Как неординарно звучит, какой красивый тембр голоса!» Он улыбнулся с ухмылкой. Я: «А как это будет звучать на литературном языке?» Он на минуту застыл, не ожидая такой реакции, немного засмущался, а потом все же попытался подобрать новые слова…
Лариса Овчаренко
Кандидат психологических наук, доцент Московского городского педагогического университета
Источник: polonsil.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]