Хоть бренчи, хоть не бренчи...

   Мы тут читаем книгу "Зулейха открывает глаза". В начале книги даётся описание жуткой жизни женщины в традиционной татарской деревне. Ну, весь набор страшилок. Тяжёлая работа, разные там быки и овцы, которых нужно постоянно кормить. Тяжеленные корзины с хворостом, которые нужно таскать. Постоянная усталость от непосильой работы, постоянное желание лечь и уснуть. Не слишком любимый старый муж, который слва Богу, хоть бьёт небольно. И совсем уж  жуткая свекровь-упыриха, которая по любому поводу старается напомнить невестке, какая она лентяйка, а если удастся, то и подвести её под побои мужа.
    В связи с этим опять вспомнилась "родная" татарская деревня Горки. 

Деревня Горки, Юсьвинский район Пермского края.


И молодые годы моей тёщи Васили Галимьяновны, которая жила там после того, как вышла замуж. Жила она в одном доме с мужем, братом мужа, свёкром и естественно со свекровью, бабушкой Гульби. В начале семидесятых все вышеупомянутые "средневековые" обычаи почти ушли из обихода, но некое послевкусие ещё оставалось.
    И бабушке Гульби всегда было важно, что скажут про её невестку односельчане. А если среди них было много ближних и дальних родственников - то и того важнее. А впечатление у меня складывалось такое, что все в Горках друг другу какая-нибудь родня.

Горки. Летняя кухня в бабушкином доме.



-А вот не лентяйка ли твоя сноха? Она ведь городская, а городские, они...
     Особенно боялась бабушка Гульби одной авторитетной старушки по имени Мукрама. Впрочем, её боялись все. Она постоянно ходила по деревне и что-то высматривала. Так ли живут люди, как им следует жить? И если кто-то живёт "не так", то горе тому человеку. Правда, в чём заключалось это "горе", люди доподлинно не знали и боялись они Мукраму больше по инерции. И называли её "наш деревенский прокурор".
      По деревенским правилам женщинам положено было вставать рано. Хоть выходной, хоть не выходной, положено - и всё. А молодой невестке всегда очень хотелось спать. Работала она фельдшером, что было далеко не самой лёгкой работой на деревне, потому что транспорта не было и всех больных приходилось обходить пешком.



     И вот, рано утром бабушка Гульби вставала первая и начинала нарочно громко бренчать посудой. Это был знак "ленивой" невестке. Пора вставать, а то долго спишь, значит поступаешь неправильно, и люди могут осудить. Вдруг да Мукрама что-нибудь скажет. Тёща потом рассказывала:
-Я сквозь сон слышу, что она бренчит посудой, думаю, что она что-нибудь готовит. Встану, посмотрю, а ничего не приготовлено.
Но если уж "знак" подан, то Василе приходилось вставать. Огорчать свекровь ей не хотелось.
     А потом у свекрови и невестки сложился своеобразный "заговор непослушания" неписанным законам деревни.
-Бабушка мне и говорит - давай встанем на минутку, отдёрнем занавеску с окна и пойдём опять спать.
Резон в этом был. Мукрама пойдёт по улице, увидит, что занавеска отдёрнута. Значит женщины уже встали, значит работают, делом занимаются, а не то, чтобы там...
      Потом этот приём с бренчанием посуды бабушка пыталась применить и к Але, когда она стала приезжать в деревню на каникулы. Ведь надо же и молодому поколению соблюдать извечные традиции. Но Аля к средневековому послевкусию оказалась глуха. И уже не просыпалась, хоть бренчи посудой, хоть не бренчи. Перевернётся на другой бок, и опять спит.

Кошка Люська на крыльце бабушкиного дома.

Взято: guriny.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle