Барон фон Рихтгофен - комендант концлагеря.
---
С. Дроздов "В немецком плену, в годы Первой мировой". ч.21
В лагере старшего фон Рихтгофена, который располагался в местечке Гнаденфрей, сидели пленные офицеры всех стран Антанты: и русские, и французы, и бельгийцы, и англичане. Причем комендант фон Рихтгофен был ОЧЕНЬ суров и держал своих пленных в строгости.
Вот что вспоминает о нем его бывший узник, русский подполковник А. Успенский:
"Лагерь состоял из 12 досчатых 2-х этажных бараков - "коробок", с плоскими из толя крышами. Кругом лагерь обнесен двумя деревянными заборами и колючей проволокой. У заборов снаружи и внутри часовые.
Эти легкие, дачной постройки, бараки летом от солнца накаливались, так что иногда было трудно дышать, а зимой совершенно не держали тепла. Быть может, немцы построили такие холодные бараки, расчитывая на скорое окончание войны, но я знаю, что многие пленные офицеры прожили в них от 2-х до 3-х лет.
Комендантом лагеря Гнаденфрей был, призванный из отставки старый майор фон Рихтгофен, - отец двух знаменитых германских летчиков. Старший из его сыновей, ротмистр Манфред фон Рихтгофен во время войны сбил более 100 аэропланов у противника, пока сам не был сбит французским летчиком. Портреты его сына во время войны видны были во всех витринах магазинов больших и малых городов Германии.
Майор Барон Альбрехт фон Рихтгофен с сыновьями.
Отец его - комендант нашего лагеря - майор фон Рихтгофен, по наружности тип "скупого рыцаря" из Пушкина, суровый педант-фанатик по своей должности.
"Скупого рыцаря" напоминал он в табельные немецкие дни, когда костлявую, высокую фигуру старика облегал старинного покроя кирасирский мундир, на его поясе - длинный, волочащийся по земле палаш, на ногах необыкновенно высокие ботфорты с раструбами и огромными зубчатыми шпорами, а на голове торжественно сияла серебряная каска с конским хвостом...
В первые же дни нашего пребывания в Гнаденфрей мы узнали, что это за человек. Так, гуляя раз по нижнему коридору, где помещается караул, мы были невольными слушателями его "вдохновенной" речи к "Wach'y".
Майор прямо истерически выкрикивал, обращаясь к солдатам, что "при малейшем неповиновении этих пленных" (показал на нас) вы, как честные патриоты-немцы, без всякого сожаления, должны расстрелять их, они - враги наши!" Что это была у майора не пустая фраза, мы скоро убедились.
Раз, после поверки, на дворе комендатура производила новые распределения пленных по комнатам. Кто-то из молодых офицеров не стал сразу в группу, куда он был назначен, а переходил из одной группы в другую, желая попасть в комнату со своими однополчанами.
Заметив это издали, майор стал по-немецки кричать на этого офицера, чтобы он стал в строй, Тот, не понимая по-немецки, продолжал ходить. Тогда майор громко скомандовал: "Wache!" Быстро выбежал на двор караул. Майор скомандовал: "приготовиться открыть огонь!"
Караул взял на изготовку и быстро зарядил ружья... Тогда старший в лагере полковник Рустанович громко приказал русскому офицеру скорее стать на свое место. Тот быстро это исполнил. Майор приказал караулу уйти...
Лагерь Гнаденфрей.
Вообще, майор Рихтсгофен старался во всех просьбах нам отказывать. Мало этого, он любил поиздеваться над пленными, иногда очень зло, и скоро дошел до такой выходки. Проезжала на фронт через ближайшую станцию немецкая пехотной бригада, командир которой, очевидно, был приятелем нашего коменданта. Майор Р. пригласил его и всех офицеров бригады "посетить" наш лагерь.
Часа в 3 дня, после обеда, т.е. в необычное для поверки время, раздался у нас сигнал "на поверку". По коридорам забегали фельдфебеля, громко вызывая нас скорее выходить на двор. Встревоженные вышла мы все на место обычной поверки, построились, как всегда, и ждем. Раздается команда фельдфебеля: "Achtung!" (якобы для команды наших деньщиков).
Открываются широко двери из замка, и к нам во двор, во главе с нашим "скупым рыцарем", входит большая толпа немецких офицеров, весело и непринужденно болтающих и курящих сигары. Майор и эти господа, войдя к нам, нас не приветствуют...
Мы поражены, и вдруг, чуткое ухо наше улавливает, полную сарказма фразу коменданта: "Вот это, господа, мой зверинец, мои обезьяны!"
Лагерные деньги.
Впереди стоящие офицеры, услышав эту фразу, громко передают ее всем непонимающим по-немецки. Французы, (во главе с герцогом Шуазель), ближе всех стоявшие к этим "гостям" а за ними русские и английские офицеры устремляются прямо к коменданту и громко кричат: "Это бессовестно! Вы не джентельмен! Вы сами зверь! Вы нарушаете международный закон о пленных!"
Майор пытается что то возражать, но ему не дают говорить. Все пленые офицеры с взволнованными лицами оставили свои места, смешались с немецк. офицерами, и все кричат... Майор растерялся.
Видно велика была его растерянность и конфуз перед своими гостями, что он даже забыл вызвать для порядка "Wach'y". Размахивая руками и пожимая плечами, скрылся он в комендатуру, сопровождаемый нашими нелестными по его адресу эпитетами!
Штаб-офицеры сейчас же собрались на совещание по этому поводу и, составив жалобу инспектору лагерей воен. пл. на незаконные действия коменданта, вручили (через старшего в лагере) эту жалобу ему же. сколько мы жалоб и претензий ни заявляли, и устно и письменно, не только ни одна из них не была удовлетворена, но ни на одну жалобу мы не получили до сих пор ответа!.
Часовня лагеря Гнаденфрей.
Униформа для военнопленных нижних чинов.
Среди французских командиров отдельных частей в лагере Нейссе находился командир одного из самых старых пехотных полков французской армии, Colonel (полковник) герцог де-Шуазель - родственник Австрийского Императора Франца-Иосифа.
Когда Император Франц-Иосиф узнал о его пленении немцами, то предложил через Кайзера Вильгельма герцогу Шуазелю, как своему родственнику, жить в плену в одном из своих замков, но герцог категорически отказался.
Тогда немецкими властями предложено было ему помещение в одной специально для высших военнопленных чинов вилле; он опять отказался, заявив, что желает разделить участь в плену с офицерами своего полка".
В плену.
В лагерь Рихтгофена-старшего с визитами периодически приезжали делегации Красного Креста, сопровождавшие разных высокопоставленных особ. Понятно, что с ТАКИМИ военнопленными и в ТАКИХ условиях контроля немцы старались обходиться относительно "аккуратно", однако все же не могли удержаться от вышеописанных выходок...
Украинцев среди пленных впервые держали отдельно - с соответствующими документами.
Марфа Малько, русская женщина-солдат со своим мужем воевала против немцев. Когда ее взяли в плен, в лагере обнаружили, что она была женщиной. 1915 год.
Офицеры в плену.
Концлагерь
Беглецы в Данию.
Барон Альбрехт фон Рихтгофен.
В лагере старшего фон Рихтгофена, который располагался в местечке Гнаденфрей, сидели пленные офицеры всех стран Антанты: и русские, и французы, и бельгийцы, и англичане. Причем комендант фон Рихтгофен был ОЧЕНЬ суров и держал своих пленных в строгости.
Вот что вспоминает о нем его бывший узник, русский подполковник А. Успенский:
"Лагерь состоял из 12 досчатых 2-х этажных бараков - "коробок", с плоскими из толя крышами. Кругом лагерь обнесен двумя деревянными заборами и колючей проволокой. У заборов снаружи и внутри часовые.
Эти легкие, дачной постройки, бараки летом от солнца накаливались, так что иногда было трудно дышать, а зимой совершенно не держали тепла. Быть может, немцы построили такие холодные бараки, расчитывая на скорое окончание войны, но я знаю, что многие пленные офицеры прожили в них от 2-х до 3-х лет.
Комендантом лагеря Гнаденфрей был, призванный из отставки старый майор фон Рихтгофен, - отец двух знаменитых германских летчиков. Старший из его сыновей, ротмистр Манфред фон Рихтгофен во время войны сбил более 100 аэропланов у противника, пока сам не был сбит французским летчиком. Портреты его сына во время войны видны были во всех витринах магазинов больших и малых городов Германии.
Майор Барон Альбрехт фон Рихтгофен с сыновьями.
Отец его - комендант нашего лагеря - майор фон Рихтгофен, по наружности тип "скупого рыцаря" из Пушкина, суровый педант-фанатик по своей должности.
"Скупого рыцаря" напоминал он в табельные немецкие дни, когда костлявую, высокую фигуру старика облегал старинного покроя кирасирский мундир, на его поясе - длинный, волочащийся по земле палаш, на ногах необыкновенно высокие ботфорты с раструбами и огромными зубчатыми шпорами, а на голове торжественно сияла серебряная каска с конским хвостом...
В первые же дни нашего пребывания в Гнаденфрей мы узнали, что это за человек. Так, гуляя раз по нижнему коридору, где помещается караул, мы были невольными слушателями его "вдохновенной" речи к "Wach'y".
Майор прямо истерически выкрикивал, обращаясь к солдатам, что "при малейшем неповиновении этих пленных" (показал на нас) вы, как честные патриоты-немцы, без всякого сожаления, должны расстрелять их, они - враги наши!" Что это была у майора не пустая фраза, мы скоро убедились.
Раз, после поверки, на дворе комендатура производила новые распределения пленных по комнатам. Кто-то из молодых офицеров не стал сразу в группу, куда он был назначен, а переходил из одной группы в другую, желая попасть в комнату со своими однополчанами.
Заметив это издали, майор стал по-немецки кричать на этого офицера, чтобы он стал в строй, Тот, не понимая по-немецки, продолжал ходить. Тогда майор громко скомандовал: "Wache!" Быстро выбежал на двор караул. Майор скомандовал: "приготовиться открыть огонь!"
Караул взял на изготовку и быстро зарядил ружья... Тогда старший в лагере полковник Рустанович громко приказал русскому офицеру скорее стать на свое место. Тот быстро это исполнил. Майор приказал караулу уйти...
Лагерь Гнаденфрей.
Вообще, майор Рихтсгофен старался во всех просьбах нам отказывать. Мало этого, он любил поиздеваться над пленными, иногда очень зло, и скоро дошел до такой выходки. Проезжала на фронт через ближайшую станцию немецкая пехотной бригада, командир которой, очевидно, был приятелем нашего коменданта. Майор Р. пригласил его и всех офицеров бригады "посетить" наш лагерь.
Часа в 3 дня, после обеда, т.е. в необычное для поверки время, раздался у нас сигнал "на поверку". По коридорам забегали фельдфебеля, громко вызывая нас скорее выходить на двор. Встревоженные вышла мы все на место обычной поверки, построились, как всегда, и ждем. Раздается команда фельдфебеля: "Achtung!" (якобы для команды наших деньщиков).
Открываются широко двери из замка, и к нам во двор, во главе с нашим "скупым рыцарем", входит большая толпа немецких офицеров, весело и непринужденно болтающих и курящих сигары. Майор и эти господа, войдя к нам, нас не приветствуют...
Мы поражены, и вдруг, чуткое ухо наше улавливает, полную сарказма фразу коменданта: "Вот это, господа, мой зверинец, мои обезьяны!"
Лагерные деньги.
Впереди стоящие офицеры, услышав эту фразу, громко передают ее всем непонимающим по-немецки. Французы, (во главе с герцогом Шуазель), ближе всех стоявшие к этим "гостям" а за ними русские и английские офицеры устремляются прямо к коменданту и громко кричат: "Это бессовестно! Вы не джентельмен! Вы сами зверь! Вы нарушаете международный закон о пленных!"
Майор пытается что то возражать, но ему не дают говорить. Все пленые офицеры с взволнованными лицами оставили свои места, смешались с немецк. офицерами, и все кричат... Майор растерялся.
Видно велика была его растерянность и конфуз перед своими гостями, что он даже забыл вызвать для порядка "Wach'y". Размахивая руками и пожимая плечами, скрылся он в комендатуру, сопровождаемый нашими нелестными по его адресу эпитетами!
Штаб-офицеры сейчас же собрались на совещание по этому поводу и, составив жалобу инспектору лагерей воен. пл. на незаконные действия коменданта, вручили (через старшего в лагере) эту жалобу ему же. сколько мы жалоб и претензий ни заявляли, и устно и письменно, не только ни одна из них не была удовлетворена, но ни на одну жалобу мы не получили до сих пор ответа!.
Часовня лагеря Гнаденфрей.
Униформа для военнопленных нижних чинов.
Среди французских командиров отдельных частей в лагере Нейссе находился командир одного из самых старых пехотных полков французской армии, Colonel (полковник) герцог де-Шуазель - родственник Австрийского Императора Франца-Иосифа.
Когда Император Франц-Иосиф узнал о его пленении немцами, то предложил через Кайзера Вильгельма герцогу Шуазелю, как своему родственнику, жить в плену в одном из своих замков, но герцог категорически отказался.
Тогда немецкими властями предложено было ему помещение в одной специально для высших военнопленных чинов вилле; он опять отказался, заявив, что желает разделить участь в плену с офицерами своего полка".
В плену.
В лагерь Рихтгофена-старшего с визитами периодически приезжали делегации Красного Креста, сопровождавшие разных высокопоставленных особ. Понятно, что с ТАКИМИ военнопленными и в ТАКИХ условиях контроля немцы старались обходиться относительно "аккуратно", однако все же не могли удержаться от вышеописанных выходок...
Украинцев среди пленных впервые держали отдельно - с соответствующими документами.
Марфа Малько, русская женщина-солдат со своим мужем воевала против немцев. Когда ее взяли в плен, в лагере обнаружили, что она была женщиной. 1915 год.
Офицеры в плену.
Концлагерь
Беглецы в Данию.
Барон Альбрехт фон Рихтгофен.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]