«Грядет очень серьезный вызов системе здравоохранения»: проректор Политеха предсказал 148 тысяч заболевших в Петербурге
---
Концертами Басты и наплевательским отношением к маскам петербуржцы накликали себе коронавирусную беду. По новому прогнозу ученых Политеха, в феврале в городе на Неве будет второй пик — под полторы сотни тысяч активных больных. При том, что мест в больницах минимум в десять раз меньше.
Фото: Павел Каравашкин/«Фонтанка.ру»
Проректор по перспективным проектам СПбПУ Алексей Боровков — руководитель рабочей группы, создающей по заказу Минздрава РФ математические модели распространения коронавируса, заявил, что никто не ожидал столь негативного сценария событий, развивающегося в Петербурге. Почему нет надежды на новогодние праздники и спасет ли вакцинация — читайте в его новом интервью «Фонтанке».
— Алексей Иванович, в октябрьском интервью «Фонтанке» вы говорили, что самый негативный сценарий развития ситуации в Петербурге предполагает к концу ноября 18 тысяч активных заболевших. Сейчас мы видим 54,5 тысячи. Вы такое ожидали?
— К сожалению, эпидемия распространяется быстрее, чем это можно было предположить. Мы строим девять прогнозных кривых, каждая из которых является решением системы дифференциальных уравнений с определенными коэффициентами, зависящими от времени. Среди этих коэффициентов основной — «интенсивность эффективных контактов», то есть контактов инфицированных людей со здоровыми с последующим инфицированием.
Первая кривая — самая пессимистичная кривая, самое тяжелое развитие ситуации на момент прогноза. Девятая кривая — самая оптимистичная кривая, она описывает самое легкое развитие ситуации, естественно, тоже на основе решения той же самой системы дифференциальных уравнений, но с другими коэффициентами.
В сентябре-октябре мы двигались по пятой кривой, средней, которая в тот момент выглядела реалистичной. Но развитие ситуации во второй половине октября, а затем и весь ноябрь, пошло хуже самого негативного прогноза. Сейчас, спустя два месяца, декабрьская средняя кривая выглядит значительно хуже такой же октябрьской средней кривой.
На 4 декабря у нас в городе — 54 508 активных больных (активные больные — это число заболевших минус число выздоровевших и умерших). Это составляет 513,3% от первого пика, который был 9 июня — тогда было 10 619 активных больных. И с «высоты сегодняшнего дня» первый пик выглядит холмиком…
— Каков теперь новый прогноз? Негативный, позитивный, усредненный?
— 4 декабря мы сделали калибровку модели — уточнили переменные во времени коэффициенты. К сожалению, прогнозная ситуация значительно хуже того, что можно было ожидать. Если эпидемия будет распространяться по декабрьской кривой, то второй пик в Санкт-Петербурге произойдет 9 февраля 2021 года, то есть на месяц позже, чем ожидалось ранее, но главное — его амплитуда составит около 148 000 активных больных, что в 13,5 раз больше, чем в первый летний пик. Это очень серьезный вызов городской системе здравоохранения.
— В чем причина такого интенсивного роста числа заболевших?
— К сожалению, мы видим, что интенсивность общения среди населения, несмотря на принимаемые ограничительные меры, растет. К сожалению, такое поведение подталкивает ситуацию к развитию по пессимистичному сценарию, что и произошло в октябре и ноябре.
Летом, в период белых ночей, таким фактором выступали туристы, многие местом отпуска выбрали Санкт-Петербург, а в тот период, например, Москва была более инфицированной на 100 тысяч населения, чем Санкт-Петербург (в 6,6 раза 3 июля и уже в 2,15 раза — 31 августа). Для справки: сегодня в Москве количество активных больных на 100 тысяч населения всего лишь в 1,13 раза больше аналогичного показателя в нашем городе.
С другой стороны, мы сами делаем всё, чтобы эпидемическая ситуация в городе становилась хуже. Самый яркий свежий пример — концерты Басты в Ледовом дворце и другие возобновившиеся крупные мероприятия. Конечно, ответственность в подобных случаях лежит на тех, кто разрешил проведение концертов во время резкого ухудшения эпидемической ситуации.
— А мы уже можем видеть эффект от концертов Басты?
— Пока нет. Инкубационный период не прошёл. Но предположить можем. Например, в Ледовом дворце вместимость составляет около 12 000 человек, значит, на двух концертах было дважды по 6000 человек, итого те же 12 000 человек. Телевидение очень четко показало картинку, что зрители стояли рядом друг с другом, «локтем к локтю», конечно, не соблюдая социальную дистанцию и без масок. Даже если среди них было около сотни инфицированных — 1%, то, учитывая продолжительность концерта, особенности дыхания в толпе, то можно оценить как результат двух концертов — 1000 новых инфицированных, которые поехали в общественном транспорте по домам... Если предположить, что инфицированных было 2 или 3 процента, то, естественно, результаты будут еще хуже... Короче говоря, люди, инфицированные на этих концертах — среди нас… Последствия этих действий мы увидим дней через 10–14.
Такие существенные изменения развития ситуации в негативную сторону были замечены и после несанкционированного митинга во Владикавказе, и в Москве, после того, как ввели цифровые пропуска и первое время люди стояли в очереди у входа в метро. Напомню, что тогда никто масок не носил вообще. На самом деле концерты, кино, работа театров — всё это «пир во время чумы». Поэтому, конечно, я поддерживаю ограничительные меры, направленные на сокращение интенсивности контактов между людьми.
Сейчас мы все — как витязь на распутье с картины Виктора Васнецова: выбираем свое будущее. У нас, также как у витязя, три пути — оптимистичный, средний и пессимистичный, и во многом от нас самих зависит, по какому пути мы пойдем …
— Уже почти неделю в Петербурге каждый день публикуют почти одно и то же число новых заболевших — плюс-минус 3600. Может быть, мы вышли на плато?
— Да, по телевизору это называют «плато». Но это неверно. Если у нас сегодня заболело 3,7 тысячи человек, а выздоровело 2,4 тысячи, то мы добавили около 1,3 тысячи активных больных в день, учитывая умерших… То есть ежедневный прирост составляет около 1 тысячи в день. Если так будет три недели, то мы добавим около 20 000 тысяч активных больных. Летом, на первом пике, помнится, мы недели три балансировали с незначительным приростом…
Настоящий баланс наступит, когда число новых заболевших сравняется с числом выздоровевших и умерших за сутки. Если ежедневно заболевших будет меньше, чем выздоровевших, то можно будет говорить, что второй пик мы прошли. Но, похоже, раньше февраля 2021 года этот пик мы не пройдем…
— Новогодние праздники ускорят или замедлят рост числа больных?
— Эпидемия сама хочет выйти на то самое плато. Но начинается подготовка к новогодним праздникам, а это магазины, подарки, встречи, корпоративы, которые кто-то, да проведет. И нет оснований думать, что эпидемия начнет затухать в таких условиях. И мы думаем, что она будет разгоняться самим населением до Нового года. А потом подоспеет инкубационный период двух последних недель в декабре, и… рост, скорее всего, продолжится.
— Важный показатель — емкость системы здравоохранения. Насколько её хватит в таких условиях?
— Про технические системы обычно спрашивают: а сколько она может выдержать? На прошлом пике у городской системы здравоохранения была емкость 13 тысяч инфекционных коек. Сейчас, на 1 декабря, 10 900 коек. Больных больше, а коек меньше, чем было. Это, в общем говоря, правильно, мы учитываем опыт первой волны. Нельзя оголять другие направления работы медиков, связанные с плановой медицинской помощью. Здесь опять уместно говорить о балансировке — балансировке ресурсов системы здравоохранения, чтобы не увеличить поспешными действиями общую смертность за счет других заболеваний.
Понятно, необходимость в инфекционных койках будет увеличиваться. Скорее всего, за счет «Ленэкспо» и нескольких максимально близких по профилю к инфекциям учреждений. Но к 13 тысячам занятых коек мы, скорее всего, точно подойдем. Более того, скорее всего, их потребуется больше.
Даже нынешние 54,5 тысяч активных больных распадаются на три группы. Легкие, средние и тяжелые. Легкие — это от силы 50%. То есть около 27 тысяч человек, они должны лечиться дома. Значит, среди больных средней тяжести нужно вводить градацию, так как средние-тяжелые и тяжелые должны быть госпитализированы. К сожалению, в некоторых случаях без наблюдения и помощи врачей состояние может быстро ухудшаться, и госпитализация будет неминуемой. На этом фоне растет летальность. Например, по стране в целом, в сравнении с первым пиком, она увеличилась в 2,9 раза, в Москве — в 1,1 раза, в Петербурге — в 1,8 раза.
— В Смольном знакомы с вашими прогнозами?
— Да, конечно, мы работаем в тесном контакте и с руководством города, вице-губернаторами, и с комитетом по здравоохранению.
— Как они оценивают перспективы?
— Понимаете, мы выступаем в статусе экспертов. Даем информацию, обосновываем её, формируем прогнозы, желательно на два месяца вперед. Понятно, что лица, принимающие решения, получают информацию из разных источников, например из комитета по здравоохранению, из Роспотребнадзора, наконец по захоронениям и по кремации, вся эта информация и является основой для принятия управленческих решений.
У руководителя всё как у командующего фронтом: есть данные «разведгрупп», есть данные из «ставки», есть оперативная обстановка «на фронте», часто это противоречивые данные. И он должен в этих условиях принимать взвешенные, или, как мы говорим, сбалансированные, решения, понимая, что целевые показатели социально-экономической ситуации в городе конфликтуют между собой.
— Когда ситуация может начать улучшаться?
— Естественно предположить, что новогодние праздники должны были бы привести к спаду. Будет меньше нагрузка на общественный транспорт, люди будут резать и есть салаты дома, отдыхать, смотреть телевизор, снизится социальная активность, точнее интенсивность общения. Поэтому к концу января у нас был шанс на спад. Но мы так разогнали эпидемию перед Новым годом, что второй пик отодвинули на первую декаду февраля 2021 года. И к сегодняшним числам активных больных мы, скорее всего, вернемся только в марте-апреле…
— То есть спасет только массовая вакцинация?
— Мы все смотрим на неё как на спасение и ждем 100%-ный результат. Но предстоит вакцинировать миллионы людей. Непонятно, как будет реагировать их иммунная система, персонально каждого человека, с его особенностями и заболеваниями, как наложится на эпидемический процесс вспышка гриппа или ОРВИ. Это всё пока не изученные вопросы.
Понятно, в армии планируют привить 500 тысяч человек. За её пределами, если не стоит вопрос «вакцинация или смерть», всё не так однозначно. Скорее всего, как это было и ранее, вакцину придется дорабатывать, улучшать, выпускать следующую, улучшенную версию. Результаты вакцинации мы, возможно, сможем ощутить лишь через год.
Ну, и не будем забывать, что наряду с борьбой за жизни людей, за сохранение экономики идет и борьба за рынки сбыта… Короче говоря, речь идет о балансировке многих противоречащих друг другу требований в условиях ресурсных ограничений: временных, финансовых, медицинских, технологических, производственных… и, проявляя высокий уровень социальной ответственности, мы можем не ухудшать ситуацию.
Илья Казаков, «Фонтанка.ру»
Фото: Павел Каравашкин/«Фонтанка.ру»Проректор по перспективным проектам СПбПУ Алексей Боровков — руководитель рабочей группы, создающей по заказу Минздрава РФ математические модели распространения коронавируса, заявил, что никто не ожидал столь негативного сценария событий, развивающегося в Петербурге. Почему нет надежды на новогодние праздники и спасет ли вакцинация — читайте в его новом интервью «Фонтанке».
— Алексей Иванович, в октябрьском интервью «Фонтанке» вы говорили, что самый негативный сценарий развития ситуации в Петербурге предполагает к концу ноября 18 тысяч активных заболевших. Сейчас мы видим 54,5 тысячи. Вы такое ожидали?
— К сожалению, эпидемия распространяется быстрее, чем это можно было предположить. Мы строим девять прогнозных кривых, каждая из которых является решением системы дифференциальных уравнений с определенными коэффициентами, зависящими от времени. Среди этих коэффициентов основной — «интенсивность эффективных контактов», то есть контактов инфицированных людей со здоровыми с последующим инфицированием.
Первая кривая — самая пессимистичная кривая, самое тяжелое развитие ситуации на момент прогноза. Девятая кривая — самая оптимистичная кривая, она описывает самое легкое развитие ситуации, естественно, тоже на основе решения той же самой системы дифференциальных уравнений, но с другими коэффициентами.
В сентябре-октябре мы двигались по пятой кривой, средней, которая в тот момент выглядела реалистичной. Но развитие ситуации во второй половине октября, а затем и весь ноябрь, пошло хуже самого негативного прогноза. Сейчас, спустя два месяца, декабрьская средняя кривая выглядит значительно хуже такой же октябрьской средней кривой.
На 4 декабря у нас в городе — 54 508 активных больных (активные больные — это число заболевших минус число выздоровевших и умерших). Это составляет 513,3% от первого пика, который был 9 июня — тогда было 10 619 активных больных. И с «высоты сегодняшнего дня» первый пик выглядит холмиком…
— Каков теперь новый прогноз? Негативный, позитивный, усредненный?
— 4 декабря мы сделали калибровку модели — уточнили переменные во времени коэффициенты. К сожалению, прогнозная ситуация значительно хуже того, что можно было ожидать. Если эпидемия будет распространяться по декабрьской кривой, то второй пик в Санкт-Петербурге произойдет 9 февраля 2021 года, то есть на месяц позже, чем ожидалось ранее, но главное — его амплитуда составит около 148 000 активных больных, что в 13,5 раз больше, чем в первый летний пик. Это очень серьезный вызов городской системе здравоохранения.
— В чем причина такого интенсивного роста числа заболевших?
— К сожалению, мы видим, что интенсивность общения среди населения, несмотря на принимаемые ограничительные меры, растет. К сожалению, такое поведение подталкивает ситуацию к развитию по пессимистичному сценарию, что и произошло в октябре и ноябре.
Летом, в период белых ночей, таким фактором выступали туристы, многие местом отпуска выбрали Санкт-Петербург, а в тот период, например, Москва была более инфицированной на 100 тысяч населения, чем Санкт-Петербург (в 6,6 раза 3 июля и уже в 2,15 раза — 31 августа). Для справки: сегодня в Москве количество активных больных на 100 тысяч населения всего лишь в 1,13 раза больше аналогичного показателя в нашем городе.
С другой стороны, мы сами делаем всё, чтобы эпидемическая ситуация в городе становилась хуже. Самый яркий свежий пример — концерты Басты в Ледовом дворце и другие возобновившиеся крупные мероприятия. Конечно, ответственность в подобных случаях лежит на тех, кто разрешил проведение концертов во время резкого ухудшения эпидемической ситуации.
— А мы уже можем видеть эффект от концертов Басты?
— Пока нет. Инкубационный период не прошёл. Но предположить можем. Например, в Ледовом дворце вместимость составляет около 12 000 человек, значит, на двух концертах было дважды по 6000 человек, итого те же 12 000 человек. Телевидение очень четко показало картинку, что зрители стояли рядом друг с другом, «локтем к локтю», конечно, не соблюдая социальную дистанцию и без масок. Даже если среди них было около сотни инфицированных — 1%, то, учитывая продолжительность концерта, особенности дыхания в толпе, то можно оценить как результат двух концертов — 1000 новых инфицированных, которые поехали в общественном транспорте по домам... Если предположить, что инфицированных было 2 или 3 процента, то, естественно, результаты будут еще хуже... Короче говоря, люди, инфицированные на этих концертах — среди нас… Последствия этих действий мы увидим дней через 10–14.
Такие существенные изменения развития ситуации в негативную сторону были замечены и после несанкционированного митинга во Владикавказе, и в Москве, после того, как ввели цифровые пропуска и первое время люди стояли в очереди у входа в метро. Напомню, что тогда никто масок не носил вообще. На самом деле концерты, кино, работа театров — всё это «пир во время чумы». Поэтому, конечно, я поддерживаю ограничительные меры, направленные на сокращение интенсивности контактов между людьми.
Сейчас мы все — как витязь на распутье с картины Виктора Васнецова: выбираем свое будущее. У нас, также как у витязя, три пути — оптимистичный, средний и пессимистичный, и во многом от нас самих зависит, по какому пути мы пойдем …
— Уже почти неделю в Петербурге каждый день публикуют почти одно и то же число новых заболевших — плюс-минус 3600. Может быть, мы вышли на плато?
— Да, по телевизору это называют «плато». Но это неверно. Если у нас сегодня заболело 3,7 тысячи человек, а выздоровело 2,4 тысячи, то мы добавили около 1,3 тысячи активных больных в день, учитывая умерших… То есть ежедневный прирост составляет около 1 тысячи в день. Если так будет три недели, то мы добавим около 20 000 тысяч активных больных. Летом, на первом пике, помнится, мы недели три балансировали с незначительным приростом…
Настоящий баланс наступит, когда число новых заболевших сравняется с числом выздоровевших и умерших за сутки. Если ежедневно заболевших будет меньше, чем выздоровевших, то можно будет говорить, что второй пик мы прошли. Но, похоже, раньше февраля 2021 года этот пик мы не пройдем…
— Новогодние праздники ускорят или замедлят рост числа больных?
— Эпидемия сама хочет выйти на то самое плато. Но начинается подготовка к новогодним праздникам, а это магазины, подарки, встречи, корпоративы, которые кто-то, да проведет. И нет оснований думать, что эпидемия начнет затухать в таких условиях. И мы думаем, что она будет разгоняться самим населением до Нового года. А потом подоспеет инкубационный период двух последних недель в декабре, и… рост, скорее всего, продолжится.
— Важный показатель — емкость системы здравоохранения. Насколько её хватит в таких условиях?
— Про технические системы обычно спрашивают: а сколько она может выдержать? На прошлом пике у городской системы здравоохранения была емкость 13 тысяч инфекционных коек. Сейчас, на 1 декабря, 10 900 коек. Больных больше, а коек меньше, чем было. Это, в общем говоря, правильно, мы учитываем опыт первой волны. Нельзя оголять другие направления работы медиков, связанные с плановой медицинской помощью. Здесь опять уместно говорить о балансировке — балансировке ресурсов системы здравоохранения, чтобы не увеличить поспешными действиями общую смертность за счет других заболеваний.
Понятно, необходимость в инфекционных койках будет увеличиваться. Скорее всего, за счет «Ленэкспо» и нескольких максимально близких по профилю к инфекциям учреждений. Но к 13 тысячам занятых коек мы, скорее всего, точно подойдем. Более того, скорее всего, их потребуется больше.
Даже нынешние 54,5 тысяч активных больных распадаются на три группы. Легкие, средние и тяжелые. Легкие — это от силы 50%. То есть около 27 тысяч человек, они должны лечиться дома. Значит, среди больных средней тяжести нужно вводить градацию, так как средние-тяжелые и тяжелые должны быть госпитализированы. К сожалению, в некоторых случаях без наблюдения и помощи врачей состояние может быстро ухудшаться, и госпитализация будет неминуемой. На этом фоне растет летальность. Например, по стране в целом, в сравнении с первым пиком, она увеличилась в 2,9 раза, в Москве — в 1,1 раза, в Петербурге — в 1,8 раза.
— В Смольном знакомы с вашими прогнозами?
— Да, конечно, мы работаем в тесном контакте и с руководством города, вице-губернаторами, и с комитетом по здравоохранению.
— Как они оценивают перспективы?
— Понимаете, мы выступаем в статусе экспертов. Даем информацию, обосновываем её, формируем прогнозы, желательно на два месяца вперед. Понятно, что лица, принимающие решения, получают информацию из разных источников, например из комитета по здравоохранению, из Роспотребнадзора, наконец по захоронениям и по кремации, вся эта информация и является основой для принятия управленческих решений.
У руководителя всё как у командующего фронтом: есть данные «разведгрупп», есть данные из «ставки», есть оперативная обстановка «на фронте», часто это противоречивые данные. И он должен в этих условиях принимать взвешенные, или, как мы говорим, сбалансированные, решения, понимая, что целевые показатели социально-экономической ситуации в городе конфликтуют между собой.
— Когда ситуация может начать улучшаться?
— Естественно предположить, что новогодние праздники должны были бы привести к спаду. Будет меньше нагрузка на общественный транспорт, люди будут резать и есть салаты дома, отдыхать, смотреть телевизор, снизится социальная активность, точнее интенсивность общения. Поэтому к концу января у нас был шанс на спад. Но мы так разогнали эпидемию перед Новым годом, что второй пик отодвинули на первую декаду февраля 2021 года. И к сегодняшним числам активных больных мы, скорее всего, вернемся только в марте-апреле…
— То есть спасет только массовая вакцинация?
— Мы все смотрим на неё как на спасение и ждем 100%-ный результат. Но предстоит вакцинировать миллионы людей. Непонятно, как будет реагировать их иммунная система, персонально каждого человека, с его особенностями и заболеваниями, как наложится на эпидемический процесс вспышка гриппа или ОРВИ. Это всё пока не изученные вопросы.
Понятно, в армии планируют привить 500 тысяч человек. За её пределами, если не стоит вопрос «вакцинация или смерть», всё не так однозначно. Скорее всего, как это было и ранее, вакцину придется дорабатывать, улучшать, выпускать следующую, улучшенную версию. Результаты вакцинации мы, возможно, сможем ощутить лишь через год.
Ну, и не будем забывать, что наряду с борьбой за жизни людей, за сохранение экономики идет и борьба за рынки сбыта… Короче говоря, речь идет о балансировке многих противоречащих друг другу требований в условиях ресурсных ограничений: временных, финансовых, медицинских, технологических, производственных… и, проявляя высокий уровень социальной ответственности, мы можем не ухудшать ситуацию.
Илья Казаков, «Фонтанка.ру»
Источник: hollivizor.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]