Было мне тогда 37 лет, сидел я в пассажирском кресле Боинга 747
---
Именно с этих слов началась моя любовь к Мураками. Я тогда только переехала в Испанию и снимала квартиру с Л., моей подругой из Азербайджана. Она обожала готовить, принимать гостей и вообще жила для души. В салоне нашей квартирки всегда царил полумрак, разгоняемый лишь тусклым светом раскрашенных вручную ламп. Раскрашивала Л., конечно, сама. У меня была любимая - небольшой прямоугольный плафон из толстого матового стекла, на котором однажды появились две японские красавицы в цветочных кимоно. Когда-то давно (если эту фразу вообще можно применить к истории жизни на тот момент тридцатилетней девушки) Л. жила в Японии. Вечерами, после партии в покер или просмотра старых фильмов, мы частенько усаживались за бокальчиком брэнди, и она рассказывала мне о людях с другой планеты - именно такими казались мне тогда японцы.
Помню был один из тех вечеров, когда заняться абсолютно нечем или, скорее, не хочется. Я была дома одна, послонявшись из угла в угол, я подошла к большой деревянной книжной полке, где почетное место занимал кальян и коробочки с благовониями, и вытянула наугад книгу потолще. На обложке значилось совсем не интригующее "Норвежский лес". Я взяла большое зеленое яблоко и завалилась на диван. Тогда я еще не знала, что моя жизнь уже никогда не станет прежней)) Успокоилась я только когда перечитала все изданные к тому времени произведения Мураками.
Японцы не перестали казаться мне инопланетянами, но в моей голове удивительным образом сложился пазл из историй Л. и образом японцев, переданным Мураками, и мне хотелось узнавать все больше и больше. Однажды я прилечу в Токио и сопоставлю этот пазл с реальностью, пока же свои чувства я могу объяснить только бережно собранными цитатами.
-===-===-===-===-===-
— Человек поймет другого, когда придет время, а не потому, что этот другой хочет, чтоб его поняли.
— Выходит, я ошибалась, когда хотела, чтобы ты меня правильно понял?
— Нет, не ошибалась. Нормальные люди зовут это любовью.
Я не люблю одиночество. Просто не завожу лишних знакомств. Чтобы в людях лишний раз не разочаровываться.
— В мире есть люди, которые изучают железнодорожные расписания и делают это дни напролет. Другие строят из спичек метровые корабли. И нет ничего удивительного, что в этом мире кому-то захотелось узнать тебя ближе.
— Из любопытства? — странно спросила Наоко.
— Может, и так. Нормальные люди называют это дружелюбием или чувством любви. Тебе нравится называть это чувство любопытством — я не против.
Когда долго смотришь на море, начинаешь скучать по людям, а когда долго смотришь на людей — по морю.
Вся наша реальность состоит из бесконечной борьбы между тем, что действительно было, и тем, что не хочется вспоминать.
Когда тебе не с кем поделиться одинокими мыслями, мысли начинают делить тебя между собой.
Замечательное чувство - садиться в поезд дальнего следования без багажа. Словно, выйдя из дому прогуляться, вдруг попадаешь в искривлённое пространство-время - и оказываешься в кабине пикирующего бомбардировщика. И больше уже нет ничего. Ни визитов к зубному, расписанных на неделю в календаре. Ни проблем, громоздящихся на столе в ожидании твоего прихода. Ни всех этих "общественных отношений", из которых рискуешь не выпутаться до конца жизни. Ни фальшивой приветливости на физиономии для завоевания доверия окружающих... всё это я на какое-то время просто посылаю к чертям. Остаются лишь эти старые теннисные туфли со стоптанными подошвами. Только они - и ничего больше. Уж они-то накрепко приросли к ногам - ошмётки неясных воспоминаний от другом пространстве-времени. Ну да это уже не страшно. Такие воспоминания запросто изгоняются парой банок пива и сэндвичем с ветчиной.
Дурацкий выдался день. Дурацкий день дурацкого месяца дурацкого года.
Самое важное — не то большое, до чего додумались другие, но то маленькое, к чему пришел ты сам.
B мою жизнь входят те, кто хочет, и кто хочет уходит, но есть общие правила для всех гостей: заходя — вытирайте ноги, уходя — закрывайте за собой дверь.
Если каждый будет верить, что все кончится хорошо, в мире станет нечего бояться.
Вот представь: сидит птичка на веточке. Ветка сильно раскачивается на ветру. А вместе с ней ходит ходуном все, что попадает в поле зрения птички… Ей приходится головой водить — вверх вниз, вверх вниз. Приноравливаясь к колебаниям ветки. Понаблюдай как нибудь за птицами, когда ветер сильный будет. Я часто из окна на них смотрю. Страшно утомительное дело, тебе не кажется? Жить так — все время тряся головой в такт качающейся ветке, на которой сидишь.
Танцуй. Пока звучит музыка, продолжай танцевать. Понимаешь, нет? Танцуй и не останавливайся. Зачем танцуешь — не рассуждай. Какой в этом смысл — не задумывайся. Смысла всё равно нет и не было никогда.
-===-===-===-===-===-
И для вдохновения
Помню был один из тех вечеров, когда заняться абсолютно нечем или, скорее, не хочется. Я была дома одна, послонявшись из угла в угол, я подошла к большой деревянной книжной полке, где почетное место занимал кальян и коробочки с благовониями, и вытянула наугад книгу потолще. На обложке значилось совсем не интригующее "Норвежский лес". Я взяла большое зеленое яблоко и завалилась на диван. Тогда я еще не знала, что моя жизнь уже никогда не станет прежней)) Успокоилась я только когда перечитала все изданные к тому времени произведения Мураками.
Японцы не перестали казаться мне инопланетянами, но в моей голове удивительным образом сложился пазл из историй Л. и образом японцев, переданным Мураками, и мне хотелось узнавать все больше и больше. Однажды я прилечу в Токио и сопоставлю этот пазл с реальностью, пока же свои чувства я могу объяснить только бережно собранными цитатами.
-===-===-===-===-===-
— Человек поймет другого, когда придет время, а не потому, что этот другой хочет, чтоб его поняли.
— Выходит, я ошибалась, когда хотела, чтобы ты меня правильно понял?
— Нет, не ошибалась. Нормальные люди зовут это любовью.
Я не люблю одиночество. Просто не завожу лишних знакомств. Чтобы в людях лишний раз не разочаровываться.
— В мире есть люди, которые изучают железнодорожные расписания и делают это дни напролет. Другие строят из спичек метровые корабли. И нет ничего удивительного, что в этом мире кому-то захотелось узнать тебя ближе.
— Из любопытства? — странно спросила Наоко.
— Может, и так. Нормальные люди называют это дружелюбием или чувством любви. Тебе нравится называть это чувство любопытством — я не против.
Когда долго смотришь на море, начинаешь скучать по людям, а когда долго смотришь на людей — по морю.
Вся наша реальность состоит из бесконечной борьбы между тем, что действительно было, и тем, что не хочется вспоминать.
Когда тебе не с кем поделиться одинокими мыслями, мысли начинают делить тебя между собой.
Замечательное чувство - садиться в поезд дальнего следования без багажа. Словно, выйдя из дому прогуляться, вдруг попадаешь в искривлённое пространство-время - и оказываешься в кабине пикирующего бомбардировщика. И больше уже нет ничего. Ни визитов к зубному, расписанных на неделю в календаре. Ни проблем, громоздящихся на столе в ожидании твоего прихода. Ни всех этих "общественных отношений", из которых рискуешь не выпутаться до конца жизни. Ни фальшивой приветливости на физиономии для завоевания доверия окружающих... всё это я на какое-то время просто посылаю к чертям. Остаются лишь эти старые теннисные туфли со стоптанными подошвами. Только они - и ничего больше. Уж они-то накрепко приросли к ногам - ошмётки неясных воспоминаний от другом пространстве-времени. Ну да это уже не страшно. Такие воспоминания запросто изгоняются парой банок пива и сэндвичем с ветчиной.
Дурацкий выдался день. Дурацкий день дурацкого месяца дурацкого года.
Самое важное — не то большое, до чего додумались другие, но то маленькое, к чему пришел ты сам.
B мою жизнь входят те, кто хочет, и кто хочет уходит, но есть общие правила для всех гостей: заходя — вытирайте ноги, уходя — закрывайте за собой дверь.
Если каждый будет верить, что все кончится хорошо, в мире станет нечего бояться.
Вот представь: сидит птичка на веточке. Ветка сильно раскачивается на ветру. А вместе с ней ходит ходуном все, что попадает в поле зрения птички… Ей приходится головой водить — вверх вниз, вверх вниз. Приноравливаясь к колебаниям ветки. Понаблюдай как нибудь за птицами, когда ветер сильный будет. Я часто из окна на них смотрю. Страшно утомительное дело, тебе не кажется? Жить так — все время тряся головой в такт качающейся ветке, на которой сидишь.
Танцуй. Пока звучит музыка, продолжай танцевать. Понимаешь, нет? Танцуй и не останавливайся. Зачем танцуешь — не рассуждай. Какой в этом смысл — не задумывайся. Смысла всё равно нет и не было никогда.
-===-===-===-===-===-
И для вдохновения
Взято: stoiriska.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]