Своими глазами. Писатель Л.А. Кассиль
---
Широко известная автобиографическая книга Льва Абрамовича Кассиля "Кондуит и Швамбрания" основана на личных воспоминаниях автора и рассказывает о жизни интеллигентной еврейской семьи в городке на Волге в годы Первой мировой войны и революции.
Поволжье не входило в черту оседлости, довольно позорного явления в старой России, когда лица иудейского вероисповедания ограничивались в выборе места проживания. Хотя "в черту" были включены вполне благополучные места в Польше, Белоруссии, на Украине, на Черноморском побережье (Одесса и др.), все же наличие подобных ограничений оскорбляло людей и мешало нормальной жизни подданных Российской империи. Впрочем, из правила было много исключений, к примеру, на иудеев, имевших высшее образование, и членов их семей оно не распространялось. Не только отец Льва Кассиля, выпускник медицинского факультета Казанского университета, но и его дед Гершон Менделевич Кассиль, раввин Казанской иудейской общины, спокойно и с комфортом проживали на Волге.
Городок Покровск был многонациональным, но преимущественно православным. О каких-то страшных погромах, вспоминавшихся жителям других городов начала 20 века, той же Одессы, и национальных конфликтах в целом Кассиль практически не вспоминал. Разве что, о паре забавных происшествий, вроде того, как его младший братишка Оська узнал от кого-то, что они евреи, и донимал Леву вопросами: "А наша кошка тоже еврей?"
Покровская церковь в Покровской слободе
Покровская слобода с населением в 30 тыс. человек только в 1914 году, когда начинается действие "Кондуита", получила статус города и стала называться Покровском. Однако это было вполне благополучное и процветающее место. Основали Покровскую слободу в середине 18 века, когда на озере Эльтон начали добывать соль, и чумаки с Украины, возившие соль на волах по всей стране, вместе с волами и семьями перебрались поближе к соляным разработкам. Сюда переехало несколько сотен семей чумаков, ставших основой местного населения. Даже герб города - чумацкий вол, везущий соль.
Сейчас в городе проживает 224 тыс. человек, 90% населения считает себя русскими, и 2,3% украинцами (Википедия).
Скульптура, изображающая герб Покровска (ныне Энгельса). Фото из Википедии
Потомки чумаков долго сохраняли свои привычки и диалектические особенности языка. Кассиль колоритно описывал народное гулянье на покровском променаде - главной улице, неофициально именовавшейся Брехаловкой:
Город Покровск в советское время был превращен в Энгельс, до 1941 года - столицу республики немцев Поволжья, но к 1950-м годам осталось только название Энгельс.
Но вернемся к родным местам писателя.
Зажиточно обитатели Покровской слободы жили всегда, но после того, как в 1894 году здесь прошла Рязано-Уральская железная дорога и возник один из самых крупных оптовых рынков Заволжья, слобода буквально расцвела. Сюда пошли потоками разные товары - хлеб, соль, нефть, лес, стройматериалы, традиционный ассортимент продукции из Азии... Местные крестьяне-хлеборобы и мельники превратились в крупных хлеботорговцев. А огромных амбарах, рядами стоявших вдоль пристани, собиралось до 10 млн. пудов зерна. Сделки заключались на специально построенной в Покровской слободе Хлебной бирже, где свои представительства открыли так же крупнейшие российские банки - Русско-Азиатский, Волжско-Камский, петербургский Международный и др. Было и два местных банка - Сельский и Общества взаимного кредита.
Здание Хлебной биржи, в настоящее время - загс города Энгельса
В 1901 году путешествовавший в этих краях А.К. Маликов, оставивший описание нескольких российских губерний, написал: «Если взглянуть на линию громадных хлебных амбаров да на соседнюю с ними площадь, сплошь обставленную каменными зданиями, то всякий заезжий человек сразу же придет к заключению, что Покровская слобода изобилует коммерческими людьми и крупными капиталами».
Почти одновременно с железной дорогой в Покровской слободе была построена электростанция. Появились аптека и медпункт, вскоре преобразованный в городскую больницу, в которой работал молодой врач Абрам Кассиль. На 30 тыс. населения в начале 20 века здесь насчитывалось 18 учебных заведний, включая гимназии, в том числе и женские. Состоятельные крестьяне тоже предпочитали отдавать сыновей в гимназию - она давала возможность дальнейшего поступления в университет и "выхода в люди". Правда, у самих хуторских гимназистов это восторга не вызывало. Кассиль рассказывал:
И вот великовозрастные сыны этой степной вольницы, хуторские дикари, дюжие хлопцы, были засажены за парты Покровской гимназии, острижены «под три нуля», вписаны в кондуит, затянуты в форменные блузы.
Драки, списывание, подсказки на уроках и всякое хулиганство были обычным делом. Впрочем, мальчишечьи драки в маленьких волжских городах случались на протяжении всего 20 века (говорят, в наши дни стало поспокойнее). Какие-то джентльменские правила покровские драчуны, по словам Кассиля, все же соблюдали:
А для взрослых жизнь была более приятной. В Покровской слободе дествовала большая публичная библиотека, любительский театр, с большим успехом заменявший профессиональный, развлекательный сад "Венеция" с кегельбаном, бильярдом, рестораном с приличным выбором отечественных и заграничных вин, эстрадой на которой выступали заезжие музыканты и фокусники, синематограф "Эльдорадо", балы и маскарады в Коммерческом собрании...
Кассилю, в 1910-х годах - маленькому мальчику, жизнь городка представлялась так:
Базарная площадь в Покровской слободе
Доктор Кассиль пользовался в городе огромным уважением и большим авторитетом. Даже свадебные кортежи, украшенные цветами, обязательно останавливались возле его дома, с песнями, музыкой, плясками и дождем конфет, рассыпаемых вокруг горстями... Исключительно, чтобы подчеркнуть почтение к доктору.
Отец Кассиля, как врач самого широкого профиля, работал в больнице, его же усилиями был открыт еще и родовспомогательный приют, и еще принимал пациентов на дому. Мама была учительницей музыки.
Кассиль писал:
Отец и мать работали с утра до вечера, а мы росли, положа руку на сердце, блистательными бездельниками. Нам было оборудовано классическое «золотое детство» — с идеалами, вычитанными из книжек «Золотой библиотеки». У нас была специальная гимнастическая комната, игрушечные поезда, автомобили и пароходы… Нас обучали языкам, музыке и рисованию. Мы знали наизусть сказки братьев Гримм, греческие мифы, русские былины. Но для меня все это померкло, когда я прочел некую книжку, называвшуюся, кажется, «Вокруг нас». В ней просто рассказывалось о том, как пекут хлеб, делают уксус, изготовляют кирпич, льют сталь, дубят кожу. Книжка эта раскрыла мне сложный и занимательный мир вещей и людей, их производящих... Ботинки, блюдечки, ножницы, подоконники, паровозы, чай — все это, как оказалось, было изобретено, добыто, сработано огромным умелым трудом людей. Рассказ об овчине был не менее интересен, чем миф о золотом руне. Мне нестерпимо захотелось самому мастерить нужные вещи. Но старые книги и учителя, воодушевленно повествуя о коронованных героях, ничего не сообщали о людях, делающих вещи. И из нас растили или белоручек, беспомощных и никчемных, или надменную касту чистоплюев — людей «чистого умственного труда». Правда, иногда нам дарили кубики и кирпичики и предлагали создавать художественные подобия машин.
О бытовых подробностях жизни семьи Кассилей нужно еще поговорить подробнее...
источник: Кассиль Л.А. Собрание сочинений в 5-ти т. Т.1. - М: Детская литература, 1965. - С.31 - 322.
Поволжье не входило в черту оседлости, довольно позорного явления в старой России, когда лица иудейского вероисповедания ограничивались в выборе места проживания. Хотя "в черту" были включены вполне благополучные места в Польше, Белоруссии, на Украине, на Черноморском побережье (Одесса и др.), все же наличие подобных ограничений оскорбляло людей и мешало нормальной жизни подданных Российской империи. Впрочем, из правила было много исключений, к примеру, на иудеев, имевших высшее образование, и членов их семей оно не распространялось. Не только отец Льва Кассиля, выпускник медицинского факультета Казанского университета, но и его дед Гершон Менделевич Кассиль, раввин Казанской иудейской общины, спокойно и с комфортом проживали на Волге.
Городок Покровск был многонациональным, но преимущественно православным. О каких-то страшных погромах, вспоминавшихся жителям других городов начала 20 века, той же Одессы, и национальных конфликтах в целом Кассиль практически не вспоминал. Разве что, о паре забавных происшествий, вроде того, как его младший братишка Оська узнал от кого-то, что они евреи, и донимал Леву вопросами: "А наша кошка тоже еврей?"
Покровская церковь в Покровской слободе
Покровская слобода с населением в 30 тыс. человек только в 1914 году, когда начинается действие "Кондуита", получила статус города и стала называться Покровском. Однако это было вполне благополучное и процветающее место. Основали Покровскую слободу в середине 18 века, когда на озере Эльтон начали добывать соль, и чумаки с Украины, возившие соль на волах по всей стране, вместе с волами и семьями перебрались поближе к соляным разработкам. Сюда переехало несколько сотен семей чумаков, ставших основой местного населения. Даже герб города - чумацкий вол, везущий соль.
Сейчас в городе проживает 224 тыс. человек, 90% населения считает себя русскими, и 2,3% украинцами (Википедия).
Скульптура, изображающая герб Покровска (ныне Энгельса). Фото из Википедии
Потомки чумаков долго сохраняли свои привычки и диалектические особенности языка. Кассиль колоритно описывал народное гулянье на покровском променаде - главной улице, неофициально именовавшейся Брехаловкой:
Вечерами на Брехаловке происходило гулянье. Вся Брешка — два квартала. Гуляющие часами толкались туда и назад, от угла до угла, как волночки в ванне от борта до борта. Девчата с хуторов двигались посередине. Они плыли медленно, колыхаясь. Так плывут арбузные корки у волжских пристаней. Сплошной треск разгрызаемых каленых семечек стелился над толпой. Вся Брешка была черна от шелухи подсолнухов. Семечки называли у нас «покровский разговор».
Вдоль Брешки рядом стояли парни в резиновых ботах, напяленных на сапоги. Парни шикарно согнутым мизинцем снимали с губ гирлянды налипшей скорлупы. Парни изысканно обращались к девчатам:
— Спозвольте причепиться. Як вас по имени кличут… Маруся чи Катя?
— А ну не замай… Який скорый! — отвечала неприступная. — Ну, хай тоби бис… чипляйся.
Кроме переселенцев с Украины, в Покровской слободе, и особенно в округе проживало много переселенцев из Германии - немцев-колонистов и основателей сельскохозяйственных экономий. Правда, о них Кассиль мало вспоминает, во всяком случае, в переработанном издании 1955 года, которое позже и тиражировалось. Видимо, из политических соображений. А ранние издания книги после того как брат писателя, тоже писатель и журналист Иосиф Кассиль (трогательный Оська из "Кондуита") был в 1937 году арестован и позже расстрелян как "активный участник террористической организации", переиздавать их перестали и они превратились в библиографическую редкость. Только в 1955 году переработанная книга снова увидела свет.Город Покровск в советское время был превращен в Энгельс, до 1941 года - столицу республики немцев Поволжья, но к 1950-м годам осталось только название Энгельс.
Но вернемся к родным местам писателя.
Зажиточно обитатели Покровской слободы жили всегда, но после того, как в 1894 году здесь прошла Рязано-Уральская железная дорога и возник один из самых крупных оптовых рынков Заволжья, слобода буквально расцвела. Сюда пошли потоками разные товары - хлеб, соль, нефть, лес, стройматериалы, традиционный ассортимент продукции из Азии... Местные крестьяне-хлеборобы и мельники превратились в крупных хлеботорговцев. А огромных амбарах, рядами стоявших вдоль пристани, собиралось до 10 млн. пудов зерна. Сделки заключались на специально построенной в Покровской слободе Хлебной бирже, где свои представительства открыли так же крупнейшие российские банки - Русско-Азиатский, Волжско-Камский, петербургский Международный и др. Было и два местных банка - Сельский и Общества взаимного кредита.
Здание Хлебной биржи, в настоящее время - загс города Энгельса
В 1901 году путешествовавший в этих краях А.К. Маликов, оставивший описание нескольких российских губерний, написал: «Если взглянуть на линию громадных хлебных амбаров да на соседнюю с ними площадь, сплошь обставленную каменными зданиями, то всякий заезжий человек сразу же придет к заключению, что Покровская слобода изобилует коммерческими людьми и крупными капиталами».
Почти одновременно с железной дорогой в Покровской слободе была построена электростанция. Появились аптека и медпункт, вскоре преобразованный в городскую больницу, в которой работал молодой врач Абрам Кассиль. На 30 тыс. населения в начале 20 века здесь насчитывалось 18 учебных заведний, включая гимназии, в том числе и женские. Состоятельные крестьяне тоже предпочитали отдавать сыновей в гимназию - она давала возможность дальнейшего поступления в университет и "выхода в люди". Правда, у самих хуторских гимназистов это восторга не вызывало. Кассиль рассказывал:
И вот великовозрастные сыны этой степной вольницы, хуторские дикари, дюжие хлопцы, были засажены за парты Покровской гимназии, острижены «под три нуля», вписаны в кондуит, затянуты в форменные блузы.
Драки, списывание, подсказки на уроках и всякое хулиганство были обычным делом. Впрочем, мальчишечьи драки в маленьких волжских городах случались на протяжении всего 20 века (говорят, в наши дни стало поспокойнее). Какие-то джентльменские правила покровские драчуны, по словам Кассиля, все же соблюдали:
Меня били редко: боялись убить. Я был очень маленький. Все-таки раза три случайно валялся без сознания.
А для взрослых жизнь была более приятной. В Покровской слободе дествовала большая публичная библиотека, любительский театр, с большим успехом заменявший профессиональный, развлекательный сад "Венеция" с кегельбаном, бильярдом, рестораном с приличным выбором отечественных и заграничных вин, эстрадой на которой выступали заезжие музыканты и фокусники, синематограф "Эльдорадо", балы и маскарады в Коммерческом собрании...
Кассилю, в 1910-х годах - маленькому мальчику, жизнь городка представлялась так:
Город Покровск раньше был слободой. Слобода Покровская. Слобода была богатая. На всю Россию торговала хлебом. На берегу Волги стояли громадные, пятиэтажные деревянные, с теремками, амбары. Миллионы пудов зерна хранились в этом амбарном городке. Тучи голубей закрывали солнце. Зерно грузили на баржи. Маленькие буксирные пароходы выводили громадные баржи из бухты, как выводит мальчик-поводырь слепца.
Жили в слободе Покровской украинцы-хлеборобы, богатые хуторяне, немцы-колонисты, лодочники, грузчики, рабочие лесопилок, костемольного завода и немного русских крестьян. Летом калились до синевы под степным солнцем, гоняли верблюдов. Ездили на займище, дрались на берегу. Гонялись на лодках с саратовцами. Зимой пили. Справляли свадьбы, танцуя по Брешке. Лущили подсолнухи. Зажиточные хуторяне собирались в волостном правлении «на сходку». И, если подымался вопрос о постройке новой школы, о замощении улиц и т. д., горланили обычную «резолюцию»:
— Нэ треба!
Ну, 18 школ, гимназий и училищ и вправду было достаточно. А вот о замощении улиц не мешало бы подумать...Базарная площадь в Покровской слободе
Доктор Кассиль пользовался в городе огромным уважением и большим авторитетом. Даже свадебные кортежи, украшенные цветами, обязательно останавливались возле его дома, с песнями, музыкой, плясками и дождем конфет, рассыпаемых вокруг горстями... Исключительно, чтобы подчеркнуть почтение к доктору.
Отец Кассиля, как врач самого широкого профиля, работал в больнице, его же усилиями был открыт еще и родовспомогательный приют, и еще принимал пациентов на дому. Мама была учительницей музыки.
Кассиль писал:
Отец и мать работали с утра до вечера, а мы росли, положа руку на сердце, блистательными бездельниками. Нам было оборудовано классическое «золотое детство» — с идеалами, вычитанными из книжек «Золотой библиотеки». У нас была специальная гимнастическая комната, игрушечные поезда, автомобили и пароходы… Нас обучали языкам, музыке и рисованию. Мы знали наизусть сказки братьев Гримм, греческие мифы, русские былины. Но для меня все это померкло, когда я прочел некую книжку, называвшуюся, кажется, «Вокруг нас». В ней просто рассказывалось о том, как пекут хлеб, делают уксус, изготовляют кирпич, льют сталь, дубят кожу. Книжка эта раскрыла мне сложный и занимательный мир вещей и людей, их производящих... Ботинки, блюдечки, ножницы, подоконники, паровозы, чай — все это, как оказалось, было изобретено, добыто, сработано огромным умелым трудом людей. Рассказ об овчине был не менее интересен, чем миф о золотом руне. Мне нестерпимо захотелось самому мастерить нужные вещи. Но старые книги и учителя, воодушевленно повествуя о коронованных героях, ничего не сообщали о людях, делающих вещи. И из нас растили или белоручек, беспомощных и никчемных, или надменную касту чистоплюев — людей «чистого умственного труда». Правда, иногда нам дарили кубики и кирпичики и предлагали создавать художественные подобия машин.
О бытовых подробностях жизни семьи Кассилей нужно еще поговорить подробнее...
источник: Кассиль Л.А. Собрание сочинений в 5-ти т. Т.1. - М: Детская литература, 1965. - С.31 - 322.
Взято: eho-2013.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]