Зануда

Сначала на глаза попалась гифка, с изображением Пиннокио с растущим носом и головой в форме одной из башен Кремля. Потом эта же картинка на одной из стен, кажется, Москвы. Оказывается и то, и другое - работа одного автора. Достаточно редкое сочетание - уличный художник и аниматор. Но тем ведь и интереснее.



Стас Добрый — московский уличный художник. Создает остроумные минималистичные работы.



Когда смотришь на рисунки Стаса, создается впечатление, что их сделал сам город, окружающая обстановка и проходящие мимо люди, а художник только помог им материализоваться на стене — настолько органично и уместно они выглядят в реалиях большого города. Редкое для российских уличных художников качество – умение работать с контекстом и с окружающей средой — которым за годы своей деятельности овладел Стас.



Он рисует на улице уже более десяти лет. По образованию он — инженер, но сейчас работает мультипликатором в одной из московских студий. Его вдохновляют графика Матисса, иллюстрации Диего Риверы, произведения Пикассо и Гогена. Но самым главным источником вдохновения для Стаса является город: его улицы, стены, люди. Мы решили поговорить с художником о его творчестве, увлечении мультипликацией, об уличном искусстве в целом и о ситуации в Москве в частности.



Это был 2001-й год. Мой отец, по профессии художник-оформитель, работал тогда в храме, занимался росписью стен. Вместо сусального золота они использовали спрей Fiesta «под золото». И однажды отец принес мне баллончик. Не знаю, о чем он думал, когда мне его отдал. Теперь, когда он мне говорит: «Сын, ну зачем ты этой дрянью занимаешься?», я ему всегда отвечаю, что он сам дал мне баллончик, даже из церкви его принес.



Сознательно я начал рисовать только год спустя. Мы с другом решили, что хотим рисовать граффити, хотя ничего про него не знали. Купили пару банок Abro в автомагазине и просто пошли рисовать.



Это довольно смешно, но я начал в 2002-м году как раз с персонажей. Постепенно познакомился с другими граффитчиками из своего района, и они мне объяснили, что такое «граффити», «тег», «крю» и так далее, и я тоже начал рисовать шрифты. Но я всегда тяготел к персонажам и передаче каких-то идей в рисунках, так что это впоследствии взяло верх.



Формирование того стиля, к которому я пришел сейчас, началось в 2009-м году. Я тогда переехал в другой район Москвы и начал утрачивать связь с ребятами, с которыми рисовал до этого. Тогда же встретил свою будущую жену: у нее были друзья, которые к граффити не имели никакого отношения. В том же году мы с ней съездили в Берлин. Я первый раз побывал в Европе, и это, конечно, очень сильно на меня повлияло.



У меня изменилось ощущение улицы: она больше не казалась мне враждебной. В Европе рисунки на улицах – это что-то органичное, вписывающееся в городской ландшафт. В следующем году я познакомился с Женей 0331с, и это тоже сильно повлияло на мое самоопределение как уличного художника. Я много путешествовал, и каждый новый город, каждая новая страна вносили что-то новое в мою картину мира, и в итоге я пришел к тому, что есть сейчас.



Стиль творчества рождается не от каких-то изысканий на стене или на бумаге, скорее — это отражение личности человека и его стремлений. Я создаю простые рисунки, сделанные в один-два цвета. Для меня они отражают какую-то атмосферу города, быстротечную и постоянно меняющуюся. Смысл и эмоции в работах — всегда разные, в зависимости от моего собственного настроения. Для меня рисунки на стенах — это инструмент. Иногда это — кисточка, иногда — молоток, иногда — кувалда. Я надеюсь, что в скором времени анимация станет моим новым инструментом: она может точнее выражать меня и более понятна людям.



Когда два года назад я пошел учиться на мультипликатора, мне казалось, что это очень крутое занятие. И это действительно так, но, если ты не зануда, то анимация не для тебя. Нужно обладать огромным терпением и усидчивостью, чтобы часами сидеть, делать по кадру и только в самом конце рабочего дня прокрутить все и понять, что день прошел не зря: ты сделал пять секунд анимации. Сейчас я работаю над мультипликационными сериалами. Хочу уточнить, что я не рисую, а «оживляю» уже нарисованных персонажей посредством движения.



Анимация для меня — ремесло. Я хочу поднимать свой уровень мастерства, профессионализма. Пока это выглядит, как длинная лестница, по которой я прошел всего  пару ступенек. Мне очень нравится наш советский режиссер Федор Савельевич Хитрук, и я очень рад, что у меня сейчас есть возможность учиться у его учеников.



Все это — длительные процессы. Я не считаю, что мультипликация — противовес уличному творчеству. Уличное искусство для меня сейчас как символический алфавит, над которым я долго работал. Нужно время, чтобы люди к нему привыкли. После этого я постараюсь символы сложить в слова, а слова в предложения.



Когда столько лет живешь в одном городе, то какие-то вещи становятся очевидными. Всегда можно с какой-то степенью вероятности сказать, как долго сможет пробыть рисунок на стене, которую ты выбираешь. Я рисую не так много, но научился замечать закономерности в городе.
Например, сейчас я часто рисую на стенах недалеко от своей работы, которые закрашивают с периодичностью раз в неделю. Для меня это уже ритуал: я рисую — они закрашивают.



Только я рисую за пять минут, а они закрашивают за десять, и я остаюсь в плюсе. С этой точки зрения получается, что белые стены — это не всегда плохо, это просто очередная возможность. Если получится плохо, тебя закрасят, если хорошо, тебя все равно закрасят, но кто-то оценит. При этом количество людей, которые увидят мои рисунки, очень большое. И оно увеличивается, потому что им становится интересно, потому что это — как игра, как сериал.



Раньше я работал в основном по ночам, но сейчас почти всегда рисую днем. Был у меня один неудачный опыт ночного рисования, который послужил хорошим толчком для меня. Все вышло очень наглядно, как у Рокки Бальбоа в конце боя. Надо всегда анализировать, что с тобой происходит, почему это происходит и куда двигаться дальше. После этого я понял, что все-таки хочу рисовать не только для себя, для атмосферы, но и для людей. А если для людей, то надо рисовать днем при этих самых людях, чтобы они тебя видели, а ты видел их.



Для меня сейчас рисование днем — это уже исследование. В 2009-м году я закончил обучение в институте, стал работать по профессии, инженером. График был как у всех: пять через два, с девяти до шести. И я стал понимать, что на рисунки остается очень мало времени, а оставлять для них только выходные было бы явным шагом назад — тогда лучше вообще не рисовать. И я решил, что надо заниматься всем параллельно. Идешь на работу — рисуешь, идешь на обед — рисуешь, идешь с работы — рисуешь.



Я думаю, появится что-то новое, тоже интересное, на что мы переключим наше внимание. Вполне возможно, что это будет связано с урбанистикой, улучшением городов и прочими подобными инициативами. Сейчас весь этот мурализм, который происходит в Москве, это — как цветастые шарики, которые клоуны вертят в руках, развлекая публику. Но я в этом слышу только звон монет, и ничего в этом плохого в общем-то нет. Работа художников должна оплачиваться. Другой вопрос, что у нас очень много декораторов, а вот художников мало.



Я думаю, что Художник с большой буквы, он — как наконечник стрелы. Древко — это желание людей, а он просто наиболее точно, резко, веско его выражает. Это — всегда какая-то жертвенность, и обычно затрагивает все слои.



Только перемены в жизни способны что-то менять в человеке, что-то открывать в нем. Сейчас у нас период, когда все затягивается в какую-то трясину, и это не очень хорошо. Уличное искусство — это маленькая проекция жизни в стране. Все, что происходит в стране, так или иначе выливается на стены. Это — зависимость. Глупо ее не видеть или отрицать. Искусство, которое не имеет весомых социальных пластов — декоративное искусство, и всегда будет искусством только наполовину.



Автор за работой:



Использованы выдержки из вот этого интервью

Взято: ochendaje.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle