История пани Лидии. Глава 14.
---
Оригинал взят у 
20history в История пани Лидии. Глава 14.
Это произошло глубокой ночью. Стоны измученных людей, тихий плач детей и причитания стариков затихли в тот момент, когда поезд остановился. Снаружи доносились крики на немецком языке, заглушаемые агрессивным лаем овчарок. Волнение узников в тёмных вагонах нарастало. Пугала не только зловещая атмосфера происходящего, но и полная неизвестность — куда их привезли, какие испытания ждут их дальше?
Концентрационный лагерь Аушвиц-Биркенау.
Фото: auschwitz.org
Двери открылись и людей ослепил резкий свет прожекторов на сторожевых башнях. В следующее мгновение в вагон ворвались люди, одетые в полосатые униформы арестантов, и начали грубо выталкивать новоприбывших на платформу. Тех, кто не мог самостоятельно выйти и тех, кто умер в дороге, арестанты в униформах поднимали с пола и выбрасывали на улицу. Всё это сопровождалось нервными командами на немецком языке — их выкрикивали эсэсовцы, стоявшие недалеко от прибывшего поезда. Немцы подгоняли узников, били их палками, пугали собаками. Разъярённые овчарки, казалось, вот-вот вырвутся с поводков и набросятся на парализованных ужасом людей. Матери изо всех сил прижимали к себе маленьких детей, закрывали им глаза и уши в надежде спрятать детей от страшных сцен, которые разыгрались перед этими людьми той ночью.
Анна держала свою дочь Люду на руках, мать Анны была неподалёку. А вот своего отца женщина так и не смогла найти во всей этой суматохе — выезжали из Минска они вчетвером, но в Освенцим прибыли втроём. Умер ли отец Анны в дороге или его убили уже по прибытии в концлагерь, женщине узнать так и не удалось. Во всяком случае, она больше никогда не видела своего отца — дедушку маленькой Люды.
Сотни тысяч людей были отправлены в концлагерь Аушвиц-Биркенау с территории разных европейских стран. Считается, что в общей сложности с момента основания концлагеря в 1940 году и вплоть до его освобождения в январе 1945 года в лагерь прибыло около 1 миллиона 300 тысяч человек. Большинство составляли евреи из самых разных стран. Согласно планам нацистов, европейские евреи подлежали полному уничтожению в газовых камерах. Поэтому, когда на территорию концлагеря приезжал состав с еврейскими узниками, новоприбывшие мужчины, женщины и дети, как правило, в тот же день отправлялись на смерть без какой-либо регистрации. Лишь немногим удавалось пройти так называемую «селекцию» и получить разрешение отправиться в лагерный барак, чтобы ещё какое-то время поработать для нацистов в невыносимых условиях. Их регистрировали в качестве узников, им выдавали полосатую лагерную униформу и присваивали порядковые номера, которые отныне заменяли этим людям имя и фамилию.
Кроме евреев узниками концлагеря были цыгане, которых тоже ждало уничтожение, а также заключённые других национальностей. Среди них были жители СССР — их отправляли в Аушвиц-Биркенау за различные «преступления» против Третьего Рейха. В тяжелых условиях жизни в концлагере они должны были на износ работать на предприятиях немецкой промышленности, обслуживать функционирование концлагеря и заниматься сельским хозяйством. В концлагерь отправлялись советские военнопленные, партизаны и их помощники из гражданского населения, уголовники, коммунисты, а также огромное количество ни в чём не повинных людей. Когда они становились ненужными — получали травмы, заболевали или больше не могли справляться с тяжёлой работой — их дни были сочтены.
Фото: auschwitz.org
Более двухсот тысяч детей были высланы вместе со своими родителями в Освенцим — большинству из маленьких узников никогда не суждено было увидеть мир за пределами колючей проволоки. Дети, а также старики и больные обычно недолго могли протянуть в кошмарных условиях лагеря и либо вскоре умирали сами, либо их убивали, поскольку такие узники не годились на тяжелую физическую работу.
Около полутора тысяч человек, прибывших в Освенцим морозной ночью четвёртого декабря 1943 с оккупированных белорусских территорий, стали узниками концлагеря Аушвиц-Биркенау. Среди них была Анна Бочарова с трёхлетней дочерью и матерью. Прибывших женщин и мужчин быстро разделили и отправили в разные стороны.
Новоприбывшие должны были пройти ряд процедур перед отправкой в бараки. Сначала им приказали раздеться догола и грубо срезали волосы. Волосы собирали в большие мешки и высылали в Германию на текстильные предприятия. Из волос узниц концентрационных лагерей в дальнейшем изготавливались канаты и парики; волосами набивали матрацы, отделывали одежду и мебель. Когда маленькая Люда увидела свою маму с наголо обритой головой, девочка разрыдалась — ведь мамины чёрные косы были любимой игрушкой ребёнка.
Женщинам выдали грязную лагерную полосатую униформу и деревянные ботинки. Вместе со своей одеждой узницы обязаны были сдать всё своё имущество — личные вещи в лагере были под запретом. Всё сопровождалось криками и бранью, за любой попыткой неповиновения или протеста следовали жестокие побои.
Затем набивали татуировки с номерами. Разведённую водой тушь с углём вводили под кожу грязными иголками. Пронумеровать следовало всех, кого регистрировали в концлагере, даже маленьких детей. От унижения и боли по щекам узников текли слёзы, но было велено молчать, чтобы не стало ещё хуже. Тату с номером набивали на левой руке, на хорошо видном месте. У совсем маленьких детей номер не помещался на тощей ручонке, поэтому набивали на ноге. После того, как татуировки были сделаны, арестантам было приказано забыть свои имена — отныне у них были только порядковые номера. Анна Бочарова стала номером 70 071, её дочь Люда — 70 072, мать — 70 073.
Пережить все предыдущие унижения и издевательства женщинам помогало то, что они постоянно были со своими малышами. Даже осознавая своё бессилие перед устоявшимися порядками концлагеря, матери любой ценой хотели защитить своих детей, не дать их в обиду. После того, как женщины после всех подготовительных процедур — обритые наголо и одетые в грязные одинаковые униформы — бросились к своим детям, те едва могли узнать матерей. Целью администрации концлагеря было обезличивание узников, превращение их в послушных рабов. Заключённых хотели полностью подчинить, сломать психологически, убить в них любую волю к сопротивлению. И нацисты прекрасно знали, как в таких условиях можно довести сломать любую, даже психологически сильную молодую женщину. Надо отобрать у неё ребёнка.
Разлучать матерей и детей было поручено другим узницам. Особая группа женщин в лагере занимала привилегированное положение — зачастую это были немки, которых отправили в Аушвиц-Биркенау за совершённые ими уголовные преступления, асоциальное поведение или проституцию. В лагере они получали поблажки от руководства, но взамен за это они должны были выполнять всё, что им поручат. Основной их обязанностью было наблюдение за другими узницами и наказание непослушных. При выполнении поручений эсэсовцев эти женщины проявляли всю свою жестокость. Желая выслужиться перед начальством, они постоянно кричали на других узниц и избивали их. Нередко такие побои оканчивались смертью несчастной жертвы.
У новоприбывших узниц жестоко отбирали их детей. Тех, кто добровольно не отдавал ребёнка, избивали до полусмерти. Когда со всеми протестами было покончено, плачущих детей отвели в одну сторону, а их матерей, подгоняемых ударами палок и оскорблениями надзирательниц, — в другую. Начиналась повседневная жизнь в концлагере.
Люда попала в детский барак номер 13 (изначально у него был номер 16А) в женской части лагеря Биркенау. Помимо неё в деревянном бараке размещалось одновременно около 800 детей, за которыми следила надзирательница. В помещении не было ни пола, ни туалета, ни воды — только длинные ряды трёхэтажных нар, на которых едва помещались все дети. Именно этот барак вспоминала Люда, когда она уже стала Лидией — во время заключения он казался ей гигантским.
Фото: auschwitz.org
Чтобы как-то скрасить суровую реальность детского барака, один талантливый узник нарисовал на его стенах яркие картинки о счастливой жизни: дети играют, ходят в школу и живут в мирное время. Для большинства маленьких узников эти рисунки стали последним в их жизни напоминанием о счастье.
Фото: auschwitz.org
20history в История пани Лидии. Глава 14.Это произошло глубокой ночью. Стоны измученных людей, тихий плач детей и причитания стариков затихли в тот момент, когда поезд остановился. Снаружи доносились крики на немецком языке, заглушаемые агрессивным лаем овчарок. Волнение узников в тёмных вагонах нарастало. Пугала не только зловещая атмосфера происходящего, но и полная неизвестность — куда их привезли, какие испытания ждут их дальше?
Концентрационный лагерь Аушвиц-Биркенау.
Фото: auschwitz.org
Двери открылись и людей ослепил резкий свет прожекторов на сторожевых башнях. В следующее мгновение в вагон ворвались люди, одетые в полосатые униформы арестантов, и начали грубо выталкивать новоприбывших на платформу. Тех, кто не мог самостоятельно выйти и тех, кто умер в дороге, арестанты в униформах поднимали с пола и выбрасывали на улицу. Всё это сопровождалось нервными командами на немецком языке — их выкрикивали эсэсовцы, стоявшие недалеко от прибывшего поезда. Немцы подгоняли узников, били их палками, пугали собаками. Разъярённые овчарки, казалось, вот-вот вырвутся с поводков и набросятся на парализованных ужасом людей. Матери изо всех сил прижимали к себе маленьких детей, закрывали им глаза и уши в надежде спрятать детей от страшных сцен, которые разыгрались перед этими людьми той ночью.
Анна держала свою дочь Люду на руках, мать Анны была неподалёку. А вот своего отца женщина так и не смогла найти во всей этой суматохе — выезжали из Минска они вчетвером, но в Освенцим прибыли втроём. Умер ли отец Анны в дороге или его убили уже по прибытии в концлагерь, женщине узнать так и не удалось. Во всяком случае, она больше никогда не видела своего отца — дедушку маленькой Люды.
Сотни тысяч людей были отправлены в концлагерь Аушвиц-Биркенау с территории разных европейских стран. Считается, что в общей сложности с момента основания концлагеря в 1940 году и вплоть до его освобождения в январе 1945 года в лагерь прибыло около 1 миллиона 300 тысяч человек. Большинство составляли евреи из самых разных стран. Согласно планам нацистов, европейские евреи подлежали полному уничтожению в газовых камерах. Поэтому, когда на территорию концлагеря приезжал состав с еврейскими узниками, новоприбывшие мужчины, женщины и дети, как правило, в тот же день отправлялись на смерть без какой-либо регистрации. Лишь немногим удавалось пройти так называемую «селекцию» и получить разрешение отправиться в лагерный барак, чтобы ещё какое-то время поработать для нацистов в невыносимых условиях. Их регистрировали в качестве узников, им выдавали полосатую лагерную униформу и присваивали порядковые номера, которые отныне заменяли этим людям имя и фамилию.
Кроме евреев узниками концлагеря были цыгане, которых тоже ждало уничтожение, а также заключённые других национальностей. Среди них были жители СССР — их отправляли в Аушвиц-Биркенау за различные «преступления» против Третьего Рейха. В тяжелых условиях жизни в концлагере они должны были на износ работать на предприятиях немецкой промышленности, обслуживать функционирование концлагеря и заниматься сельским хозяйством. В концлагерь отправлялись советские военнопленные, партизаны и их помощники из гражданского населения, уголовники, коммунисты, а также огромное количество ни в чём не повинных людей. Когда они становились ненужными — получали травмы, заболевали или больше не могли справляться с тяжёлой работой — их дни были сочтены.
Фото: auschwitz.org
Более двухсот тысяч детей были высланы вместе со своими родителями в Освенцим — большинству из маленьких узников никогда не суждено было увидеть мир за пределами колючей проволоки. Дети, а также старики и больные обычно недолго могли протянуть в кошмарных условиях лагеря и либо вскоре умирали сами, либо их убивали, поскольку такие узники не годились на тяжелую физическую работу.
Около полутора тысяч человек, прибывших в Освенцим морозной ночью четвёртого декабря 1943 с оккупированных белорусских территорий, стали узниками концлагеря Аушвиц-Биркенау. Среди них была Анна Бочарова с трёхлетней дочерью и матерью. Прибывших женщин и мужчин быстро разделили и отправили в разные стороны.
Новоприбывшие должны были пройти ряд процедур перед отправкой в бараки. Сначала им приказали раздеться догола и грубо срезали волосы. Волосы собирали в большие мешки и высылали в Германию на текстильные предприятия. Из волос узниц концентрационных лагерей в дальнейшем изготавливались канаты и парики; волосами набивали матрацы, отделывали одежду и мебель. Когда маленькая Люда увидела свою маму с наголо обритой головой, девочка разрыдалась — ведь мамины чёрные косы были любимой игрушкой ребёнка.
Женщинам выдали грязную лагерную полосатую униформу и деревянные ботинки. Вместе со своей одеждой узницы обязаны были сдать всё своё имущество — личные вещи в лагере были под запретом. Всё сопровождалось криками и бранью, за любой попыткой неповиновения или протеста следовали жестокие побои.
Затем набивали татуировки с номерами. Разведённую водой тушь с углём вводили под кожу грязными иголками. Пронумеровать следовало всех, кого регистрировали в концлагере, даже маленьких детей. От унижения и боли по щекам узников текли слёзы, но было велено молчать, чтобы не стало ещё хуже. Тату с номером набивали на левой руке, на хорошо видном месте. У совсем маленьких детей номер не помещался на тощей ручонке, поэтому набивали на ноге. После того, как татуировки были сделаны, арестантам было приказано забыть свои имена — отныне у них были только порядковые номера. Анна Бочарова стала номером 70 071, её дочь Люда — 70 072, мать — 70 073.
Пережить все предыдущие унижения и издевательства женщинам помогало то, что они постоянно были со своими малышами. Даже осознавая своё бессилие перед устоявшимися порядками концлагеря, матери любой ценой хотели защитить своих детей, не дать их в обиду. После того, как женщины после всех подготовительных процедур — обритые наголо и одетые в грязные одинаковые униформы — бросились к своим детям, те едва могли узнать матерей. Целью администрации концлагеря было обезличивание узников, превращение их в послушных рабов. Заключённых хотели полностью подчинить, сломать психологически, убить в них любую волю к сопротивлению. И нацисты прекрасно знали, как в таких условиях можно довести сломать любую, даже психологически сильную молодую женщину. Надо отобрать у неё ребёнка.
Разлучать матерей и детей было поручено другим узницам. Особая группа женщин в лагере занимала привилегированное положение — зачастую это были немки, которых отправили в Аушвиц-Биркенау за совершённые ими уголовные преступления, асоциальное поведение или проституцию. В лагере они получали поблажки от руководства, но взамен за это они должны были выполнять всё, что им поручат. Основной их обязанностью было наблюдение за другими узницами и наказание непослушных. При выполнении поручений эсэсовцев эти женщины проявляли всю свою жестокость. Желая выслужиться перед начальством, они постоянно кричали на других узниц и избивали их. Нередко такие побои оканчивались смертью несчастной жертвы.
У новоприбывших узниц жестоко отбирали их детей. Тех, кто добровольно не отдавал ребёнка, избивали до полусмерти. Когда со всеми протестами было покончено, плачущих детей отвели в одну сторону, а их матерей, подгоняемых ударами палок и оскорблениями надзирательниц, — в другую. Начиналась повседневная жизнь в концлагере.
Люда попала в детский барак номер 13 (изначально у него был номер 16А) в женской части лагеря Биркенау. Помимо неё в деревянном бараке размещалось одновременно около 800 детей, за которыми следила надзирательница. В помещении не было ни пола, ни туалета, ни воды — только длинные ряды трёхэтажных нар, на которых едва помещались все дети. Именно этот барак вспоминала Люда, когда она уже стала Лидией — во время заключения он казался ей гигантским.
Фото: auschwitz.org
Чтобы как-то скрасить суровую реальность детского барака, один талантливый узник нарисовал на его стенах яркие картинки о счастливой жизни: дети играют, ходят в школу и живут в мирное время. Для большинства маленьких узников эти рисунки стали последним в их жизни напоминанием о счастье.
Фото: auschwitz.org
Взято: foto-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]