Сталинский воздушный путь в небытие. Загадка исчезновения экипажа Леваневского
---
Кто сказал, что это был мрачный год репрессий, «ежовых рукавиц» и раскрытия «военно-фашистского заговора Тухачевского»? Нет! 1937-й – славный и светлый год юбилеев, рекордов и триумфа: «Победа сплошной коллективизации», «Победа 2-й Сталинской пятилетки», «Победа сталинской Конституции» (первые выборы в Верховный Совет), 20-летие победы Октября. 1937-му принадлежало войти в сознание и память миллионов годом побед и никак иначе.
Авиаторам в этом пропагандистском шоу отводилось особое место: они должны были прикрыть кровавую вакханалию НКВД камуфляжем своих рекордов. А заодно продемонстрировать возрастающую советскую военную мощь: лучшая в мире авиация, лучшие в мире самолеты, лучшие в мире летчики…
Побед действительно хватало. В мае четыре самолета высаживают десант под командованием Отто Шмидта для покорения Северного полюса. Позднее — триумф первого в истории трансарктического полета в Америку самолета Валерия Чкалова на туполевском АНТ-25. Вслед за Чкаловым на аналогичной машине полет повторяет Михаил Громов. На фюзеляжах чкаловского и громовского самолетов красовалась надпись «Сталинский маршрут». Экипажу Сигизмунда Леваневского поставлена задача — третьим перелетом завершить череду рекордов и открыть уже «Сталинский воздушный путь»…
Исчезновение
12 августа 1937-го в 18 часов 15 минут со Щелковского аэродрома (ныне Чкаловский), взлетел самолет Н-209 — бомбардировщик, оснащенный четырьмя двигателями, ДБ-А, самой последней разработки. Экипаж: командир — Леваневский, второй пилот — Кастаев, штурман — Левченко, механики — Годовиков и Побежимов, радист — Галковский. И это все, чему можно верить по информации официоза, ибо 13 августа в 14 часов 32 минуты связь Н-209 со штабом перелета прекратилась. Последние слова радиста, военного техника 1-го ранга Николая Галковского, «отказал крайний правый из-за маслосистемы. Высота 4600 м. Идем в сплошных облаках. Очень тяжело...». Впрочем, материалы радиообмена и по сей день полностью не раскрыты, поэтому проверить достоверность этой телеграммы трудно.
Была такая правительственная комиссия по организации дальних перелетов по маршруту Москва — Северный полюс — Северная Америка. Именно эта комиссия занималась розыскными работами пропавшего Н-209. Вот бы увидеть ее материалы, и все узнали бы: как готовился полет и какие принимались решения, где искали… Но нет их. Даже само местонахождение этих документов остается тайной. Да такой глубокой, что сомнение берет: а была ли в природе эта комиссия?
Ничего существенного нет и в фонде ВВС РККА, в Российском государственном военном архиве. Нет следов ни поисков, ни все той же комиссии в «особых папках» Сталина и Молотова. Пусто в фонде Главного управления Северного морского пути. Хотя вот это как раз и неудивительно: организация О. Ю. Шмидта более чем наполовину состояла из кадровых сотрудников другого ведомства — НКВД. Что же, все исчезло? А, может, именно потому нигде и ничего нет, что лежит в ином, не доступном для исследователей, месте?
Cамолет Н-209
Самая большая загадка в деле Леваневского — полное отсутствие прямого касательства к нему наиглавнейшего и наикомпетентнейшего ведомства страны — НКВД! Сведения о пропавших искали где угодно, только не на Лубянке.
А кто посмеет сказать, что это дело не в ее компетенции? Еще как, особенно в части расследования причин неудачи перелета. И где эти материалы? Все будто вылизано: ни бумажки! Кстати, исчезли, будто и не было, личные дела членов экипажа. Кто бы мог изъять их у кадровиков?
Смертник
Ну нет документов, затерялись в архивах. Но ведь широко известно: пропавших искали, и еще как! Искали?...
«Товарищ Сталин не бросит человека!» — Не бросил: «Сегодня мы вновь поднимаем в воздух свои корабли и отправляемся в Арктику на поиски экипажа самолета Н-209. Забота нашего любимого вождя великого Сталина о человеке вдохновляет нас». (Из письма в «Правду» участников поисковой экспедиции). Экипаж Леваневского пропал 13 августа. Спасатели шлют пламенный привет вождю, начиная операцию спустя две недели! Впрочем, реально началась она еще позже. Если вообще началась...
Сигизмунд Александрович Леваневский — из плеяды известнейших летчиков 1930-х годов, его имя в ряду таких асов, как Чкалов, Громов, Водопьянов. Рекорды, перелеты, испытания… Герой Советского Союза. Но вот характер явно не сахар — самолюбивый, вспыльчивый, резкий. И очень многие его, мягко скажем, недолюбливали.
Особенно же он был нелюб авиационным конструкторам: придирки Леваневского доводили последних до бешенства. Его преследовали упреками, что он не любит отечественную технику, не доверяет ее возможностям. А в ответ слышали: «Делайте машины лучше, не можете — буду летать на американских...» И Леваневский действительно доходил до самого верха, настаивая на закупках новейшей американской техники… И еще авиационный мир не любил его за звание Героя — мол, не заслуживал, получил в общем списке тех, кто действительно спас челюскинцев...
Сигизмунд Леваневский с семьей
И вот именно ему в 1935-м Сталин доверил выполнение ответственнейшего задания — перелет через северный полюс в США. Спор о том, чей самолет лучше, пресек: рекорд просто обязан быть поставлен на советской машине. И, скрепя сердце, Леваневский полетел на туполевском РД («Рекорд дальности») — АНТ-25. Чтобы, спустя очень короткое время прервать полет — дала течь маслосистема.
«Разбор полета» проводило специальное заседание Политбюро, во время которого, согласно воспоминаниям Георгия Байдукова, Леваневский в резкой форме отказался когда-либо впредь совершать полеты на туполевских самолетах… «Я ему не доверяю. Этот самолет вредительство, а сам Туполев — вредитель...»
По сути дела, Леваневский сам себя загнал в ловушку: мало что задания не выполнил, так еще при самом товарище Сталине охаял отечественную технику. Такого Сам спустить не мог — и за меньшее лишал головы.
На туполевских машинах после тех слов Леваневский летать уже не мог. Как не мог и отказаться от полета. Посему оставался лишь ДБ-А — дальний бомбардировщик «Академия» конструктора Болховитинова. Машина мощная — четыре мотора (на АНТ-25 — один). Спроектировали и построили «Академию» всего за год. Рекорд! За который пришлось платить надежностью. Не было ни одного полета, который смог бы доказать, что самолет полностью работоспособен — что-нибудь постоянно отказывало. Испытывали машину в 1936-м, в 1937-м уже стали готовить к перелету. Если на АНТ-25 Чкалов и Громов облетали всю страну с запада в восточном направлении и обратно, то нет никаких сведений об аналогичных испытательных перелетах будущего Н-209.
Впрочем, у Леваневского выбор был невелик: или эта машина, или другая — «воронок»… Но он был профессионал. И потому, как вспоминают очевидцы, иллюзий относительно успеха не питал. Оставшееся до полета время был мрачен, накануне вылета сказал друзьям, что пойдет до конца...
В авиационной практике тех лет пилоты приезжали задолго до старта, не меньше чем за три часа: надо и машину еще раз осмотреть, и возможные неполадки устранить. Леваневский прибыл на аэродром за… пятнадцать минут до вылета! В модном костюме и шелковой сорочке… Нервно выкурил папироску. Выкинул из готовой к полету машины несколько мешков аварийного запаса продовольствия… Второй пилот, Кастанаев, поднял перегруженную машину в воздух…
Поиски
Согласно официальной версии, в спасательной эпопее задействовали 24 экипажа советских самолетов и 7 иностранных, ледоколы, которые к апрелю 1938-го обследовали 68 тыс. кв. км. Арктики. Но стоит внимательнее присмотреться даже к официальным сообщениям, и выясняется: спасатели не очень-то и спешили спасать…
Уже имевшиеся под рукой на Севере самолеты почему-то не приступают сразу же к поискам. Валентин Аккуратов, заслуженный штурман СССР, который принимал непосредственное участие в розыскных работах с острова Рудольфа, в своем дневнике отметил, что уже 14 августа Москва сообщила о том, что три самолета с экипажами Водопьянова, Молокова и Алексеева под командованием Шевелева вылетели на поиски. Но стартовали они из Москвы 25-го августа, и лишь 13 сентября, месяц спустя(!) после того, как исчез самолет Леваневского, первый поисковый отряд прибыл на остров Рудольфа. 26-го сентября, спустя 44 дня после исчезновения Н-209, Шевелев сообщает в московский штаб о полной готовности к поисковым полетам! Прошло еще три недели и только тогда состоялся первый вылет...
Поисковые полеты этого отряда были единичными (пальцев одной руки вполне хватит для подсчета). А 10 октября, принявший командование Водопьянов, радировал в Москву, что тяжелым самолетам поисковые работы выполнять не представляется возможным в связи с отсутствием оборудования для полетов ночью. О таком понятии, как полярная ночь, видимо, не догадывались.
Бесполезными оказались и поисковые усилия отряда, которым командовал Чухновский — к полетам он приступил… 4 апреля 1938 года! Почему? Откроем дневник Аккуратова: «Самолеты Чухновского уже не могли взлететь, потому, что были на колесных шасси». Да что же эти, матерые северные асы, не догадывались, что без лыж в Арктике просто никак?!
В мае 38-го тов. Сталин, как гласит официальная версия, «опросив известных полярных летчиков и исследователей», приказал: дальнейшие поиски Н-209 прекратить… Почему суровый вождь никого не наказал за такую очевидную медлительность, не списал неудачу на «вредителей»? Возможно, потому, что сам был убежден в бессмысленности поисковых работ?
Списанные
«В течение 17 августа вновь очень неясно слышалась работа радиостанции, которая может принадлежать самолету Н-209. Разобрать ничего не удалось. Наблюдения будут продолжаться» — из официального сообщения Комиссии по организации перелета. Но была инстанция, которая все очень даже разобрала. И поставила точку. Вот источник — архивное дело секретариата замнаркома обороны СССР по ВВС командарма 2-го ранга Алксниса, в 1937-м — члена той самой комиссии. В папке главным образом «тасовки» с сообщениями о поисках Леваневского в США. Ничего вроде бы интересного. Кроме резолюции на полях одного документа: «Начальнику 1 отдела. Завести дело о списании Леваневского...» Подпись Алксниса. И дата — 17 августа 1937-го.
Что же это: вся страна, согласно указаниям тов. Сталина, ищет пропавшего героя, а высшее командование ВВС списывает его?! Немыслимо. Хотя бы по незыблемым правилам бюрократии. И подпись Алксниса может означать лишь одно: командующий ВВС уже 17 августа достоверно знал, что Леваневского и его экипажа нет в живых. Ибо без вести пропавших так просто и оперативно никогда — ни до, ни после — не списывали (не говоря уж о том, что никакой Алкснис не рискнул бы на такое, не получив санкции с самого верха).
Пропал — искать надо. Погиб во льдах — уж Героя Советского Союза воспели бы. А если не пропал, не сел на какой-то льдине, а вернулся? Или сел на какой-то аэродром, не долетев даже до побережья? Вот тогда могли ждать лишь в одном месте — на Лубянке. И не с цветами. Вот где действительно можно было пропасть крепче, чем в Арктике.
Вспомним, исчезли личные дела членов экипажа, будто их и не было — ни Кастанаева, ни Левченко, ни Годовикова, ни Побежимова, ни Галковского. Хотя, впрочем, след последнего как раз остался. В Управлении кадров ВВС нашлась учетная карточка воентехника 1-го ранга Николая Яковлевича Галковского. На ней датированная 1956-м надпись: «Погиб в 1937 году»! А ведь формально и по сей день нет данных о гибели экипажа, так что по всем нормам военной бюрократии на карточке должно бы значиться: «Пропал без вести». И настораживает зловещее сочетание двух дат — года репрессий и года реабилитации.
Теоретически самолет Леваневского мог вернуться назад — горючего хватило бы. И в этом случае гадать о его судьбе нечего. Как несложно понять, почему Сталин не мог пойти на открытое признание фиаско (это ведь провал не Леваневского — вождя народов и лучшей в мире советской авиации). Посему неудачник должен был не просто исчезнуть (скажем, в подвалах Лубянки или на расстрельных участках Подмосковья), но исчезнуть так, чтобы и следа от него даже в бумагах не осталось… Просто
Источник: neputevie.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]