Мы помогаем не Донбассу, а русским
---
Валерий Коровин
В ДНР и ЛНР мы имеем дело не с абстрактными гражданами бывшей Украины, не с номинальными политическими «украинцами» по паспорту, а именно с русскими, то есть с теми, кто причисляет себя к русскому народу.
Законопроект, освобождающий от уплаты пошлины при приёме в гражданство РФ ряда категорий граждан, внесли в Госдуму депутаты разных фракций. Документом предлагается внести в список «лиц, постоянно проживающих на территориях отдельных районов Донецкой и Луганской областей».
Не весть что, конечно, но хоть что-то. После принятия решения об облегченном порядке получении российского гражданства жителями ДНР и ЛНР, это вполне логичный шаг, хотя бы чуть-чуть облегчающий жизнь людей. Так, пусть медленно и мучительно, мы всё-таки продвигаемся к признанию факта русского присутствия на обломках бывшей Украины.
Начать следует с определения статуса самой Украины и её граждан. В момент распада СССР бывшая Украинская ССР самоопределилась в качестве суверенного государства, то есть в качестве государства-нации (фр. etat-nation) или иначе, в качестве политической нации.
Строго говоря, эта возможность безболезненного законного выхода из состава СССР была прописана во всех советских конституциях, начиная с ленинской 1924 года и заканчивая самой последней советской конституцией. Что президент России Владимир Путин ясно определил как «мину замедленного действия под российскую государственность». И это так и есть.
Но здесь важно остановиться на определении того, что же всё-таки, называется политической нацией. С точки зрения этносоциологии, политическая нация – есть форма современного, от слова Модерн (не традиционного, ибо формой традиционного государства является государство-империя) государственного устройства, определяемого такими критериями, как жёсткие административные границы, индивидуум (гражданин) – как основная социальная категория, и политический договор, на основе которого эта государственность учреждается.
Иными словами, национальное государство – категория строго политическая. То есть нация – образование искусственное, учреждённое политическим договором. И это очень важно зафиксировать. Ибо из этого прямым образом вытекает, что принадлежность к нации – явление строго политическое, не имеющее отношения, например, к происхождению, крови (это уже категория этническая), как и не имеет отношения к органической общности, определяемой в этносоциологии понятием народ (лаос).
Следует заметить, что в советский период все эти три категории смешивались в одну, этнос, народ и нация как бы сваливались в одну кучу, и определялись ещё одним термином, заимствованным Лениным из спора марксистов Каутского и Бауэра – национальность.
Среди марксистов считалось, что этнос, как и народ – категории преодолённые, некие пережитки, которые надо отбросить на пути к классу – главной категории марксизма. Значит, с точки зрения марксизма, их как бы уже и нет. Остаётся последний рубеж на пути к вливанию в класс (труда, разумеется, не капитала же) – это политическая нация, через её самоопределение.
Но так как по факту российские марксисты глядя в окно не видели никаких самоопределившихся наций, а видели большой русский народ, другие народы большой России, и даже – о ужас, - такой пережиток, как этносы (а они есть и сейчас, чего говорить о начале XX века), то со всей большевистской решимостью отсутствующие политические нации они просто учредили. А всё, что под нацию явно не подпадало, определили понятием национальность.
Так появилась украинская, белорусская (великоросской, заметьте, не появилось, ибо великороссов Ленин именовал «держимордой»), закавказская нации. А так же некоторые другие национальности – то есть не нации, но и не народы, и не этносы, а так, нечто переходное. Так появилась украинская политическая нация – ставшая одной из учредителей союза ССР, наряду с Белорусской ССР, Закавказской ССР, и РСФСР.
То есть украинская нация в виде Украинской республики, была учреждена директивно, как директивно были определены её административные границы и так же директивно составлен и принят политический договор. Кто был против – в расход.
Но даже в этом случае, Украина – категория строго политическая, гражданин Украины – так же политическая, техническая категория, под которой подразумевается атомарный индивид без идентичности. Не важно, кто ты по происхождению (был, ведь происхождение упразднено), важно, что ты проживаешь в границах УССР и имеешь паспорт гражданина. А по классу ты пролетарий. Если нет – полезай в воронок.
В момент распада СССР произошло разделение по этим самым директивным административным границам, которые так же, как и в первые годы советской власти, не учитывали идентичность. Все, кто проживал на территории УССР в момент распада, таким образом, автоматически стали гражданами Украины, получив синие паспорта, то есть стали украинцами.
Ещё раз – украинец – категория политическая, только, и строго, гражданство. Никакой идентичности. Так же, к примеру, все граждане, живущие в границах РСФСР, автоматически, вне зависимости от происхождения, стали гражданами России, то есть россиянами. Понятие украинец, таким образом, если строго следовать определениям, тождественно понятию россиянин, и означает вхождение в гражданство Украины и России соответственно.
Но тут и начались проблемы, потому что все мы по инерции продолжили жить в советской марксистской идеологической парадигме. Формально марксизм был упразднён, а значит, вопрос идентичности вышел из-под запрета. Тут-то и началось разматывание клубка понятия «национальность». Если в него были закручены нация, народ и этнос, то давайте их теперь раскрутим: нация – принадлежность к политической нации – гражданство. В случае Украины – гражданство «украинец».
Народ – коллективная надэтническая общность, органическая, не политическая идентичность.
Здесь оказалось, что народов на территории Украины проживает много, как и на территории России, как и везде в постсоветских республиках, где-то больше, где-то меньше. Не говоря уже об этносах.
На Украине среди этносов, безусловно, малороссы – а это целая группа этносов, среди которых вуйки, буйки, волыняне, галичане, черкассы, русины, всего более десятка. Всех их в советский период обобщённо назвали украинцами. Как и представителей других народов – венгров, румын, цыган, поляков. Как, собственно, и всех представителей русского народа, всегда, во все времена, составлявшего на территории, ныне именуемой Украиной, абсолютное большинство.
Всё это многообразие народов и этносов и было именовано понятием «украинец», в котором смешивались в данном случае, и малоросские этносы, со своей идентичностью, и гражданство, распространённое на представителей всех остальных (не малоросских) народов и этносов.
Так вот в момент распутывания клубка марксистской «национальности» возникло непреодолимое желание распространить свою, малоросскую идентичность на всех остальных. Ведь если мы, малороссы, называемые в советские времена «украинцами», теперь титульные, и кто, уже не этнос, даже не народ, а целая нация (!), то есть титульная украинская нация, ни много ни мало, значит мы здесь самые главные. Тогда остальные должны подчиниться.
То есть, игнорируя иные идентичности, западные малороссы объявили свою идентичность универсальной – эталонно-украинской, а остальные – преодолёнными, ненормативными. А значит, не титульными. Нет больше никаких венгров, румын, поляков, русин, цыган и русских. Но венгры, румыны и русские от этого никуда не делись. «Видишь русского? И я не вижу. А он есть».
Это и стало главной проблемой Украины – нежелание видеть, а, тем более, считаться с иной идентичностью, кроме западно-малоросской, называемой украинской. В первую очередь, нежелание признавать наличие русского большинства, ведь на отрицании всего русского и выстраивается сама идеология «украинства». Для чего мы так подробно это всё разбираем? Для того, чтобы понять корни того феномена, что вылился в выделение Крыма, Донбасса, и ещё выльется в дальнейшее обособление от Украины.
Выделяются народы, стремящиеся сохранить свою идентичность перед угрозой принудительной украинизации. И если до 2014 года она шла не особо навязчиво, то с Майдана-2014 – жёстко и бескомпромиссно. Отсюда такая же реакция – жёсткая и бескомпромиссная – то есть выделение ради того, чтобы сохраниться.
Таким образом, в ДНР и ЛНР мы имеем дело не с абстрактными гражданами бывшей Украины, не с номинальными политическими «украинцами» по паспорту, а именно с русскими, то есть с теми, кто причисляет себя к русскому народу.
Всё это означает, что когда мы говорим о соотечественниках, об отстаивании их интересов, мы говорим не о гражданах другого государства, и не о гражданах РФ – они таковыми пока не являются, – а именно о представителях русского народа. О части того русского большинства, которое всё ещё присутствует на Украине, несмотря на то, что с ним там активно борются.
Источник
В ДНР и ЛНР мы имеем дело не с абстрактными гражданами бывшей Украины, не с номинальными политическими «украинцами» по паспорту, а именно с русскими, то есть с теми, кто причисляет себя к русскому народу.
Законопроект, освобождающий от уплаты пошлины при приёме в гражданство РФ ряда категорий граждан, внесли в Госдуму депутаты разных фракций. Документом предлагается внести в список «лиц, постоянно проживающих на территориях отдельных районов Донецкой и Луганской областей».
Не весть что, конечно, но хоть что-то. После принятия решения об облегченном порядке получении российского гражданства жителями ДНР и ЛНР, это вполне логичный шаг, хотя бы чуть-чуть облегчающий жизнь людей. Так, пусть медленно и мучительно, мы всё-таки продвигаемся к признанию факта русского присутствия на обломках бывшей Украины.
Начать следует с определения статуса самой Украины и её граждан. В момент распада СССР бывшая Украинская ССР самоопределилась в качестве суверенного государства, то есть в качестве государства-нации (фр. etat-nation) или иначе, в качестве политической нации.
Строго говоря, эта возможность безболезненного законного выхода из состава СССР была прописана во всех советских конституциях, начиная с ленинской 1924 года и заканчивая самой последней советской конституцией. Что президент России Владимир Путин ясно определил как «мину замедленного действия под российскую государственность». И это так и есть.
Но здесь важно остановиться на определении того, что же всё-таки, называется политической нацией. С точки зрения этносоциологии, политическая нация – есть форма современного, от слова Модерн (не традиционного, ибо формой традиционного государства является государство-империя) государственного устройства, определяемого такими критериями, как жёсткие административные границы, индивидуум (гражданин) – как основная социальная категория, и политический договор, на основе которого эта государственность учреждается.
Иными словами, национальное государство – категория строго политическая. То есть нация – образование искусственное, учреждённое политическим договором. И это очень важно зафиксировать. Ибо из этого прямым образом вытекает, что принадлежность к нации – явление строго политическое, не имеющее отношения, например, к происхождению, крови (это уже категория этническая), как и не имеет отношения к органической общности, определяемой в этносоциологии понятием народ (лаос).
Следует заметить, что в советский период все эти три категории смешивались в одну, этнос, народ и нация как бы сваливались в одну кучу, и определялись ещё одним термином, заимствованным Лениным из спора марксистов Каутского и Бауэра – национальность.
Среди марксистов считалось, что этнос, как и народ – категории преодолённые, некие пережитки, которые надо отбросить на пути к классу – главной категории марксизма. Значит, с точки зрения марксизма, их как бы уже и нет. Остаётся последний рубеж на пути к вливанию в класс (труда, разумеется, не капитала же) – это политическая нация, через её самоопределение.
Но так как по факту российские марксисты глядя в окно не видели никаких самоопределившихся наций, а видели большой русский народ, другие народы большой России, и даже – о ужас, - такой пережиток, как этносы (а они есть и сейчас, чего говорить о начале XX века), то со всей большевистской решимостью отсутствующие политические нации они просто учредили. А всё, что под нацию явно не подпадало, определили понятием национальность.
Так появилась украинская, белорусская (великоросской, заметьте, не появилось, ибо великороссов Ленин именовал «держимордой»), закавказская нации. А так же некоторые другие национальности – то есть не нации, но и не народы, и не этносы, а так, нечто переходное. Так появилась украинская политическая нация – ставшая одной из учредителей союза ССР, наряду с Белорусской ССР, Закавказской ССР, и РСФСР.
То есть украинская нация в виде Украинской республики, была учреждена директивно, как директивно были определены её административные границы и так же директивно составлен и принят политический договор. Кто был против – в расход.
Но даже в этом случае, Украина – категория строго политическая, гражданин Украины – так же политическая, техническая категория, под которой подразумевается атомарный индивид без идентичности. Не важно, кто ты по происхождению (был, ведь происхождение упразднено), важно, что ты проживаешь в границах УССР и имеешь паспорт гражданина. А по классу ты пролетарий. Если нет – полезай в воронок.
В момент распада СССР произошло разделение по этим самым директивным административным границам, которые так же, как и в первые годы советской власти, не учитывали идентичность. Все, кто проживал на территории УССР в момент распада, таким образом, автоматически стали гражданами Украины, получив синие паспорта, то есть стали украинцами.
Ещё раз – украинец – категория политическая, только, и строго, гражданство. Никакой идентичности. Так же, к примеру, все граждане, живущие в границах РСФСР, автоматически, вне зависимости от происхождения, стали гражданами России, то есть россиянами. Понятие украинец, таким образом, если строго следовать определениям, тождественно понятию россиянин, и означает вхождение в гражданство Украины и России соответственно.
Но тут и начались проблемы, потому что все мы по инерции продолжили жить в советской марксистской идеологической парадигме. Формально марксизм был упразднён, а значит, вопрос идентичности вышел из-под запрета. Тут-то и началось разматывание клубка понятия «национальность». Если в него были закручены нация, народ и этнос, то давайте их теперь раскрутим: нация – принадлежность к политической нации – гражданство. В случае Украины – гражданство «украинец».
Народ – коллективная надэтническая общность, органическая, не политическая идентичность.
Здесь оказалось, что народов на территории Украины проживает много, как и на территории России, как и везде в постсоветских республиках, где-то больше, где-то меньше. Не говоря уже об этносах.
На Украине среди этносов, безусловно, малороссы – а это целая группа этносов, среди которых вуйки, буйки, волыняне, галичане, черкассы, русины, всего более десятка. Всех их в советский период обобщённо назвали украинцами. Как и представителей других народов – венгров, румын, цыган, поляков. Как, собственно, и всех представителей русского народа, всегда, во все времена, составлявшего на территории, ныне именуемой Украиной, абсолютное большинство.
Всё это многообразие народов и этносов и было именовано понятием «украинец», в котором смешивались в данном случае, и малоросские этносы, со своей идентичностью, и гражданство, распространённое на представителей всех остальных (не малоросских) народов и этносов.
Так вот в момент распутывания клубка марксистской «национальности» возникло непреодолимое желание распространить свою, малоросскую идентичность на всех остальных. Ведь если мы, малороссы, называемые в советские времена «украинцами», теперь титульные, и кто, уже не этнос, даже не народ, а целая нация (!), то есть титульная украинская нация, ни много ни мало, значит мы здесь самые главные. Тогда остальные должны подчиниться.
То есть, игнорируя иные идентичности, западные малороссы объявили свою идентичность универсальной – эталонно-украинской, а остальные – преодолёнными, ненормативными. А значит, не титульными. Нет больше никаких венгров, румын, поляков, русин, цыган и русских. Но венгры, румыны и русские от этого никуда не делись. «Видишь русского? И я не вижу. А он есть».
Это и стало главной проблемой Украины – нежелание видеть, а, тем более, считаться с иной идентичностью, кроме западно-малоросской, называемой украинской. В первую очередь, нежелание признавать наличие русского большинства, ведь на отрицании всего русского и выстраивается сама идеология «украинства». Для чего мы так подробно это всё разбираем? Для того, чтобы понять корни того феномена, что вылился в выделение Крыма, Донбасса, и ещё выльется в дальнейшее обособление от Украины.
Выделяются народы, стремящиеся сохранить свою идентичность перед угрозой принудительной украинизации. И если до 2014 года она шла не особо навязчиво, то с Майдана-2014 – жёстко и бескомпромиссно. Отсюда такая же реакция – жёсткая и бескомпромиссная – то есть выделение ради того, чтобы сохраниться.
Таким образом, в ДНР и ЛНР мы имеем дело не с абстрактными гражданами бывшей Украины, не с номинальными политическими «украинцами» по паспорту, а именно с русскими, то есть с теми, кто причисляет себя к русскому народу.
Всё это означает, что когда мы говорим о соотечественниках, об отстаивании их интересов, мы говорим не о гражданах другого государства, и не о гражданах РФ – они таковыми пока не являются, – а именно о представителях русского народа. О части того русского большинства, которое всё ещё присутствует на Украине, несмотря на то, что с ним там активно борются.
Источник
Источник: bazaistoria.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]