Исповедь и раскаяние — это чудо
---
Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся. (Лк. 15: 10)
«Исповедаю Тебе, Господу Богу моему и Творцу, во Святей Троице Единому, славимому и поклоняемому, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, вся моя грехи, яже содеях во вся дни живота моего, и на всякий час, и в настоящее время, и в прошедшие дни и нощи…»
Наверное, каждый священник мечтал бы, чтобы всякий идущий на исповедь шел с душевным настроем, созвучным этим словам, которыми начинается исповедание грехов повседневное. Глубокое раскаяние во грехах и искренняя исповедь — это маленькое чудо.
Как трудно порой стоять священнику под напором изливающейся на исповеди желчи, просьб, жалоб на ближних, пустых славословий!.. Меркнет свет, наваливается страшная усталость, как вдруг…
Из рассказа о. Анатолия (Солдатова) :
«Литургия не желала просыпаться: чтецы сбивались, прихожане зевали, даже свечи, казалось, горели тусклей обычного. Но самой беспросветной была исповедь. Кто-то о чем-то просил, кто-то жаловался, кто-то упражнялся в изящной словесности, кто-то тянул священника в философию абсурда. Было все, кроме исповеди Господу. Серая вереница заблудших, порабощенных плотью душ. Подошел следующий исповедник. Первое впечатление было безрадостным. Не было неприязни к вошедшему, но и доверия он, казалось, не заслуживал. Но вот человек заговорил, и началась Исповедь. Не было лица, была исстрадавшаяся, измученная грехом душа, стремящаяся под епитрахиль, к самому Господу. И вдруг чтецы стали читать вдохновенней, хор запел слаженней, прихожане перестали переговариваться, слова обрели силу и смысл, какая-то необыкновенная радость наполнила храм, и на невидимых крыльях воспарила Литургия. Никому не слышная, кроме Господа и священника, тихая, но искренняя исповедь сотворила чудо».
Какое счастье, что чудеса не бывают ни предсказуемыми, ни ожидаемыми! Господь являет людям чудеса для умножения любви, обретения веры, осознания своей греховности. Каким счастьем для моей души и укором для моей совести явилось увидеть за угрюмостью и нарочитой грубостью моего товарища покаяние евангельского разбойника!
— Ты в субботу работаешь?
— Нет, иду собороваться. — ?!
— Я все узнал: как готовиться, какие молитвы читать.
— А выстоишь?
И тут начался монолог мятущейся души, обращение к товарищу, который поймет:
— Ты знаешь, какую я жизнь прожил. Теперь исповедуюсь, причащаюсь, но разве упомнишь все, что в безбожии и пьянстве творилось? Это подарок мне от Господа — Соборование. Где это видано, чтобы за день, проведенный с судьей мирским, все преступления прощались? Просить буду, чтобы простил Судия.
И соборовался товарищ мой. Отстоял всю службу, все семь часов. И представляя его лицо на исповеди, мне хочется, исполнясь чувствами, произнести: «Исповедаю Тебе, Господу Богу моему… »
Брат Святослав (Примак)
«Исповедаю Тебе, Господу Богу моему и Творцу, во Святей Троице Единому, славимому и поклоняемому, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, вся моя грехи, яже содеях во вся дни живота моего, и на всякий час, и в настоящее время, и в прошедшие дни и нощи…»
Наверное, каждый священник мечтал бы, чтобы всякий идущий на исповедь шел с душевным настроем, созвучным этим словам, которыми начинается исповедание грехов повседневное. Глубокое раскаяние во грехах и искренняя исповедь — это маленькое чудо.
Как трудно порой стоять священнику под напором изливающейся на исповеди желчи, просьб, жалоб на ближних, пустых славословий!.. Меркнет свет, наваливается страшная усталость, как вдруг…
Из рассказа о. Анатолия (Солдатова) :
«Литургия не желала просыпаться: чтецы сбивались, прихожане зевали, даже свечи, казалось, горели тусклей обычного. Но самой беспросветной была исповедь. Кто-то о чем-то просил, кто-то жаловался, кто-то упражнялся в изящной словесности, кто-то тянул священника в философию абсурда. Было все, кроме исповеди Господу. Серая вереница заблудших, порабощенных плотью душ. Подошел следующий исповедник. Первое впечатление было безрадостным. Не было неприязни к вошедшему, но и доверия он, казалось, не заслуживал. Но вот человек заговорил, и началась Исповедь. Не было лица, была исстрадавшаяся, измученная грехом душа, стремящаяся под епитрахиль, к самому Господу. И вдруг чтецы стали читать вдохновенней, хор запел слаженней, прихожане перестали переговариваться, слова обрели силу и смысл, какая-то необыкновенная радость наполнила храм, и на невидимых крыльях воспарила Литургия. Никому не слышная, кроме Господа и священника, тихая, но искренняя исповедь сотворила чудо».
Какое счастье, что чудеса не бывают ни предсказуемыми, ни ожидаемыми! Господь являет людям чудеса для умножения любви, обретения веры, осознания своей греховности. Каким счастьем для моей души и укором для моей совести явилось увидеть за угрюмостью и нарочитой грубостью моего товарища покаяние евангельского разбойника!
— Ты в субботу работаешь?
— Нет, иду собороваться. — ?!
— Я все узнал: как готовиться, какие молитвы читать.
— А выстоишь?
И тут начался монолог мятущейся души, обращение к товарищу, который поймет:
— Ты знаешь, какую я жизнь прожил. Теперь исповедуюсь, причащаюсь, но разве упомнишь все, что в безбожии и пьянстве творилось? Это подарок мне от Господа — Соборование. Где это видано, чтобы за день, проведенный с судьей мирским, все преступления прощались? Просить буду, чтобы простил Судия.
И соборовался товарищ мой. Отстоял всю службу, все семь часов. И представляя его лицо на исповеди, мне хочется, исполнясь чувствами, произнести: «Исповедаю Тебе, Господу Богу моему… »
Брат Святослав (Примак)
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]