ВАГРИЯ. ВАРЯГИ РУСИ ЯРА. Очерк деполитизированной истории. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУССКИЕ В ЕВРОПЕ.
---
ВАГРИЯ. ВАРЯГИ РУСИ ЯРА.
Очерк деполитизированной истории.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУССКИЕ В ЕВРОПЕ. (продолжение 6. части 2.)
В. А. Чудинов
Однако продолжим чтение. Слева на изломе камня я выделил фрагмент квадратной рамочкой. Обратив содержимое фрагмента в цвете, я читаю слова: СЕ Я, ХРАМ МАРИИ. А под полукруглой чертой – повторение. МАРИЯ. ХРАМ. Итак, перед нами – Мариинский храм. Не его ли развалины были приняты за камни средневековой крепости?
Другой фрагмент я выделил прямоугольной рамкой на правом верхнем квадранте креста в круге. В обращенном цвете я читаю тут надпись: МАНСАРОВСКИЙ ХРАМ. Так что здесь есть и привязка храма к местности. Наконец, прямоугольная рамочка на нижней лопасти креста при ее повороте на 90° вправо содержит надпись СИИ СЛАВЯН(Е), то есть ЭТИ СЛАВЯНЕ. Куда уж доказательнее, что перед нами – надпись не германская!
Промежуточный итог. Рассмотрев 17 явных надписей на якобы предметах готской культуры, содержащихся в монографии Марка Борисовича Щукина, то есть все его иллюстрации, относящиеся к данной проблеме, можно прийти к таким выводам.
На всех предложенных данным исследователем иллюстрациях нет ни одной явной готской надписи, так что иллюстративные доказательства пребывания готов на территории нашей страны ложны.
Во всех случаях якобы готских или греческих надписей речь шла о надписях, свободно читаемых по-русски. Иными словами, научные сотрудники РАН современной России вольно или невольно искажают научную истину, отдавая русскую историю Средних веков готам или другим германским народам. Ничего подобного со стороны германских ученых мы не найдем: они патриоты своей страны, и потому не только не отдадут ни одного исторического факта своей истории русским или любому другому этносу, но и с удовольствием воспользуются чужими фактами для увеличения собственной историографии, если подобные факты допускают германское истолкование. Иными словами, РАН по данному вопросу занимает вопиюще антипатриотическую позицию, что идет вразрез с отечественной историографией еще недавнего прошлого.
Ни М. Б. Щукин, ни другие отечественные авторы не пытаются как-то проверить положения единственного человека, которому РАН поручала чтение предположительно рунических (в смысле рун Одина) надписей, найденных на территории нашей страны, – Елены Александровны Мельниковой. Иными словами, сложился научный монополизм. В данном случае речь идет не о ней как о личности или специалисте – на ее месте мог бы оказаться любой другой сотрудник РАН с аналогичными полномочиями. Речь идет о самой позиции РАН, когда на откуп одному должностному лицу отданы весьма важные разделы русской истории. И в соответствии с этим положением выстраивается критерий научности: тот, кто разделяет ее положения (часто весьма нелепые), – ученый, тот, кто не разделяет, – неуч и невежда, даже если он читает то, что не пыталась или не сумела прочитать Е. А. Мельникова.
Основная часть прочитанных надписей характеризует варягов – русских людей из Вагрии. Среди «готских» находок встречаются предметы из Вагрии, из города Аркона, в котором, оказывается, помимо храма Святовида существовали храмы Яра, Прове и Марии.
АРКОНА — северный мыс острова Рюгена. Название древнее славянское от слова «уркан», что означало «на конце».
Здесь находился один из последних известных языческих пантеонов богов славян.
В 1168 г. его сжег датский король Вольдемар I вместе с епископом Абсалоном.
Западнославянские прибалтийские племена (венды), расселившиеся между Эльбой (Лаба), Одером (Одра) и Вислой, достигли высокого развития к IX-Х векам нашей эры, построив на острове Ране (Рюген) священный город храмов Аркону, который выполнял для всех прибалтийских славян роль славянской Мекки и Дельфийского Оракула. Славянское племя ранов сформировало в своей среде жреческую касту (наподобие индийских браминов или вавилонских халдеев) и ни один серьезный военно-политический вопрос не решался другими славянскими племенами без совета с ранами.
Раны (руаны) владели рунической письменностью вендской традиции, графика которой заметно отличалась от известных старших и младших рун (вероятно и сам термин раны произошел от славянского ранить, то есть вырезать руны на деревянных дощечках).
город АРКОНА
the Jaromarsburg on the cape Arkona (island Rügen)
Так что данный материал проливает свет на ряд неизвестных сторон деятельности русских храмов Арконы. Например, на то, что жреца храма Яра звали Ом-Ар и что среди жреческих атрибутов помимо жреческой маски и посоха существовал еще и жреческий перстень. Или что молиться богу Диву следовало с ночи. Или что главой варягов, как и русских того времени, был каган, в чьей сокровищнице находились гривны, но неполного монетного веса. Или что князь Дир был известен в Крыму и, возможно, писал тайные доносы. Или что русским было известно слово РЕРЕГ и как вариант слова СОКОЛ, и как ипостась Яра. Или что в Крыму на Мансаровской круче существовал храм Марии. И ряд других подробностей.
Если отечественная рунология пытается прочитать ряд русских надписей как германские, то не исключено, что то же самое окажется справедливым и для западной рунологии. Иными словами, проверка рунических надписей скандинавов на их русскую принадлежность небезосновательна.
Полагаю, что сказанного достаточно для того, чтобы понять, что история как домонгольской Руси, так и германских народов того же периода на сегодня представляет собой не точно выверенное знание, а ряд версий, подкрепленных весьма сомнительными исследованиями. Конечно, ученые имеют право на ошибку, и без такого права работать было бы почти невозможно. Допустимо и 3% ошибки, и 5%, а в отдельных случаях и 10%, если на то есть извиняющие обстоятельства. Но ошибка в 100% обессмысливает всю научную работу!
Руны вне Германии. Якобы скандинавские надписи
Теперь перейдем к рассмотрению якобы германских рун на Русском Севере, где, как полагают исследователи, русские подверглись воздействию скандинавов. Но существовали ли эти скандинавские надписи? Ученые уверены, что да.
Предметы из деревни Масковичи. Имеется целый ряд надписей, найденных археологами в городище около деревни Масковичи в Витебской области Белоруссии. Раскопки производились исследовательницей Л. В. Дучиц [45], чтения предлагались эпиграфистом-рунологом Е. А. Мельниковой [44, с. 185–216]. Позже материал по данным находкам был с максимальной степенью полноты освещен в монографии Е. А. Мельниковой по руническим надписям [86]. Поэтому в данном моем анализе я буду опираться на это монографическое исследование.
Исследовательница отмечает, что среди находок руноподобных надписей, сделанных преимущественно в Северной и Западной Руси, выделяется большой комплекс фрагментов костей животных и птиц (более 120) с надписями и другими граффити, относящийся к XI–XII вв., среди которых «выделяются три типа: буквообразные знаки (отдельные или группами от 3 до 10, около 85%), рисунки, частично сопровождаемые сериями знаков, и сетки, в двух случаях также с надписями» [86, с. 215]. Сразу хочу заметить, что, хотя исследовательница употребляет устоявшийся в отечественной эпиграфике оборот «буквообразные знаки», он в данном случае не соответствует истине, поскольку наряду с буквами славяне использовали и слоговые знаки руницы, которые вовсе не следует отметать с порога (как мы увидим позже, эти надписи читаются именно с помощью руницы, а не скандинавских рун).
Поэтому я вижу в этом утверждении некоторую «презумпцию скандинавских рун»: всякие рунообразные знаки однозначно толкуются этим эпиграфистом как скандинавские руны, хотя на самом деле существует несколько типов средневекового письма, имеющего сходные или в отдельных случаях тождественные начертания знаков. Далее исследовательница отмечает, что среди публикуемых надписей выделяются читаемые (уверенно и предположительно) рунические надписи, серии руноподобных знаков и отдельные знаки. При этом исследовательница указывает, что все представленные в масковичском комплексе виды надписей и рисунков известны в Скандинавских странах, ибо «при раскопках протогородских центров эпохи викингов и средневековых городов отмечается ныне значительное количество бытовых надписей руническим письмом, выполненных на костях» [86, с. 217]. Но такого же типа находки встречаются и на Руси. Более того, любой непредубежденный исследователь согласится с тем, что искать на территории Белоруссии надписи, выполненные славянской графикой, вполне естественно, и тут должна соблюдаться «презумпция руницы», тогда как пытаться обнаружить там скандинавские знаки было бы весьма странным занятием. Но у Е. А. Мельниковой, именно в силу ее рода занятий, опять действует «презумпция скандинавских рун».
Вместе с тем я вполне соглашаюсь с весьма верным утверждением исследовательницы о том, что самым надежным доказательством скандинавской (или любой другой) принадлежности того или иного памятника является чтение его надписи. Поэтому я и хотел бы проанализировать сами надписи, рассматривая как скандинавское их чтение, так и чтение на основе славянской руницы. Первый памятник я постараюсь рассмотреть предельно внимательно, чтобы учесть в дальнейшем выявленные ошибки.
№ 37. Надпись на фрагменте каменного грузила. Этот памятник письменности помечен номером 6.48 (рис. 65) и замыкает корпус масковичских надписей. Я начинаю исследование с него по одной причине: обычно именно на грузилах надпись соответствует назначению предмета, то есть на грузиле славяне обычно пишут ГЪРУЗИЛО, и если так, если надпись на грузиле действительно славянская, а не скандинавская, ей должно найтись соответствие на аналогичных предметах рыболовства Руси. И если такое соответствие найдется, можно будет прочитать надпись, опираясь не на эмоции эпиграфиста, а на некие выявленные традиции. Тем самым станет возможным выявить именно масковичские особенности начертаний, то есть некий Витебский графический «диалект», систему Витебской аллографии.
Рис. 65. Прорись Е. Л. Мельниковой знаков на грузиле 6.48
Сначала послушаем Е. А. Мельникову: «Материал – известняк. Диаметр – 4,6 см, диаметр отверстия – 0,7–1,2 см. Надпись состоит из четырех глубоко вырезанных руноподобных знаков.
Знак 1, вероятно, является лигатурой КА или АК. Знак 2 идентичен руне Т. Чтение знаков 3 и 4 неясно, поскольку неопределимо, к какому из них (или к обоим) относится наклонная ветвь, пересекающая ствол знака 4. Возможно, надпись имела продолжение на отсутствующей части грузила. Ниже и правее руны 4 имеется короткая реза, которая могла быть как частью следующего знака, так и коротковетвистой руной S. Как чтение, так и интерпретация надписи не представляются возможными» [86, с. 247].
Казалось бы, если данную надпись невозможно прочитать как скандинавскую, ее и не следует включать в число скандинавских надписей, хотя вполне можно причислять к надписям с руноподобными знаками. Вместе с тем попытка скандинавского чтения является вполне научным подходом, ибо отрицательный результат – тоже результат.
Перейдем теперь к рассмотрению соответствия прориси подлиннику. Казалось бы, такая процедура излишня, ибо прорись выполнена весьма опытным эпиграфистом, доктором исторических наук, исследовавшим несколько десятков рунических надписей и знающим правила прорисовки. Тем не менее по моему предыдущему опыту я могу сказать, что именно в отношении данного эпиграфиста у меня такого доверия нет, поскольку «презумпция скандинавских рун» сказывается на уровне бессознания, которое невольно отсеивает и опускает из прориси те знаки, которые отсутствуют в германских футарках, а имеющимся знакам невольно придает скандинавский вид. Конечно, с точки зрения классической науки такое недопустимо, однако это – наиболее распространенный эпиграфический грех, и я вполне допускаю, что страдаю таким же недугом, то есть иногда «ославяниваю» неясные очертания. Поэтому, отметив подобную ошибку, я бы не стал за нее строго осуждать исследователя, разумеется, если все остальное в полном порядке.
Рис. 66. Фото фрагмента грузила из Масковичей
Итак, на рис. 66 я показал отсканированное с фотографии 81 монографии Е. А. Мельниковой изображение грузила. Я специально сделал фото темнее оригинала, чтобы видеть не только темные риски, но и светлые полосы, как это характерно для славянских надписей. Если нанести на прорись как темные, так и светлые линии, прорись получится иной. Однако, честно говоря, прорись по-иному смотрится даже при простом воспроизведении контуров грузила. Так, если еще раз воспроизвести прорись Е. А. Мельниковой (рис. 67, а), видно, что сам контур грузила – зеркальный: короткая левая часть оказалась справа, а длинная правая – слева. Кроме того, на фото короткая часть находится выше длинной, а длинная часть больше короткой примерно вдвое, а не в полтора раза, как показано у Мельниковой. Каким образом можно было перепутать левую и правую части изображения, учитывая большой опыт эпиграфиста, для меня остается загадкой. Конечно, можно сказать, что на чтении записи это не отражается; в конце концов, какая разница, как велико пустое пространство справа и слева от нее. Однако на самом деле мы увидим, что на чтении это сказывается непосредственным образом: поскольку короткая часть находится у исследовательницы справа, все те знаки, которые можно выявить на фото именно в этом месте, на ее прорись поместить просто некуда. Поменяв местами правую и левую части контура грузила, исследовательница физически убрала место для невоспроизведенных ею знаков. Я все-таки полагаю, что перед нами – непроизвольная путаница при прорисовке, хотя «презумпция скандинавских рун» может больше склонять к мысли о сознательной фальсификации изображения. Всякие рунообразные знаки однозначно толкуются этим эпиграфистом как скандинавские руны, хотя на самом деле существует несколько типов средневекового письма, имеющего сходные или в отдельных случаях тождественные начертания знаков. Что же касается руницы, то до 1980 г. она действительно не была известна исследователям; однако Е. А. Мельникову, как уже было упомянуто, я лично ознакомил с этим видом письма в 1993 г. Конечно, каждый исследователь может принимать или не принимать чтения своих коллег, и за Е. А. Мельниковой, естественно, такое право сохраняется, но игнорировать целый вид письменности, тем более славянской, весьма широко распространенной на Руси, не только не патриотично (для сотрудника Института российской истории), но и не профессионально.
Поэтому на рис. 67, б я постарался вписать знаки, выявленные исследовательницей, в исправленный контур грузила. Однако и тут я столкнулся с искажением, теперь уже касавшимся наклона знаков. Так, на рисунке центральная стрелочка наклонена вправо, тогда как у Мельниковой она наклонена влево. Компьютер дает возможность сделать зеркальное отражение, и я постарался исправить этот дефект прориси. Затем оказалось, что наклон 3-го и 4-го знаков намного сильнее, диагональ же 4-го знака не соединяется с его мачтой и отстоит на довольно большое расстояние. А от нижней черты изображен фрагмент длиной примерно в 1/3. Иными словами, уже на этом этапе анализа понятно, что прорись Е. А. Мельниковой не соответствует фотографии и что для своего анализа эта исследовательница взяла нечто иное, некоторое попурри на тему «Надписи на грузиле».
Рис. 67. Прориси грузила: а – Е. А. Мельниковой; б, в, г – мои
Итак, недоверчивое отношение к адекватности воспроизведения надписи исследовательницей подтвердилось. Поэтому пришлось еще раз попытаться выявить все знаки на данном памятнике. Обращение к фото сразу показало, что слева перед 1-м знаком размещен еще один знак в виде буквы С, который исследовательница опустила. И это опущение я уже не склонен считать элементарной небрежностью, но принимаю за сознательную фальсификацию, ибо ни в каких германских футарках (как скандинавских, так и в наиболее длинном древнеанглийском) руны C нет. Следовательно, помещение знака С на прорись сразу же свидетельствует против предположения о том, что перед нами надпись, выполненная германскими рунами.
К сожалению, выяснилось, что и в правой части изображения опущен ряд знаков. Прежде всего, это опять знак С, прочерченный неглубоко и имеющий светлый ободок. Далее, это отросток диагонали под ним, так что образуется нечто вроде букв кириллицы СТ, расположенных одна над другой. И опять, знаки С и Т не входят ни в один футарк. Хотя, честно говоря, вполне достаточно одного подобного знака, чтобы опровергнуть предположения Е. А. Мельниковой о скандинавском характере не только данной надписи, но и всего корпуса надписей из Масковичей, употребление же и второго, и третьего нерунического знака делает ее предположение абсолютно нереальным. Когда чуть пониже я выявил еще лигатуру МИ, напоминающую буквы кириллицы, и букву М совсем внизу, ситуация стала предельно ясной: скандинавские рунические знаки на прориси данного памятника явились отчасти плодом фантазии Е. А. Мельниковой, отчасти продуктом ее сознательной фальсификации. Так что если какие-то промахи с ее стороны еще можно объяснить элементарной небрежностью, то устранение из прориси «нежелательных» знаков следует квалифицировать иначе: это профессиональный подлог.
Показав, что вместо «рунообразной» надписи (рис. 67, а) мы имеем совсем иную надпись (рис. 67, в), я лишь отвел подозрение о ее скандинавском характере, но не привел к виду, принятому в рунице, поскольку не нанес на прорись светлые линии с фото. Эта задача выполнена на рис. 67, г, где характер текста даже внешне мало похож на рунические надписи. Особенно впечатляют небольшие кирилловское фрагменты МОС-, которые, видимо, продолжаются на внешний край грузила. Полагаю, что тут несколько раз начертано слово МОС(КЪВИЧИ), то есть русское название жителей Москвы, поселившихся в данном селе и давших ему свое название, ибо в XI–XII вв. белорусского языка еще не было, а московское аканье появляется два-три века спустя. Смешанных надписей, сделанных одновременно кириллицей и германскими рунами, на сегодня неизвестно. Стало быть, надпись на грузило наносил славянин, а не скандинав, и он вполне мог мешать в любых пропорциях славянскую руницу и кириллицу, как это было характерно именно для данного периода.
Теперь я хотел бы показать читателю, что русские рыболовные грузила славянами подписывались.
Рыболовные грузила. Принадлежностью рыбной ловли являлись рыболовные грузила, которые обычно были изготовлены из обожженной глины. Одно из таких грузил было найдено в Старой Рязани, на раскопе 13, в помещении постройки Д-1 [40, с. 258, табл. 30.14].
На грузиле я читаю (рис. 68): внутри отверстия при обращении цветов (чтобы белые надписи на темном фоне стали темными на светлом фоне) слово ГЪРУЗИЛО, начертанное руницей, то есть ГРУЗИЛО, слева по контуру слово МАСТЕРСКАЯ (кириллица с руничным знаком ТЕ), сверху вдоль дужки слово МАСТЪРА (кириллица с руничным ТЪ), чуть ниже правее кирилловскую строку ПЕТРА, и еще ниже, уступами, слово РОД ИОНЪВА (кириллица с руничным НЪ), то есть РОДИОНОВА. Так что глиняные предметы для рыбной ловли изготавливал гончар МАСТЕР ПЕТР РОДИОНОВ.
Рис. 68. Мое чтение надписи на рыболовном грузиле из Старой Рязани
На втором грузиле из Старой Рязани (рис. 69), имеющем иной вид и найденном на раскопе 11 в усадьбе А и постройке 1 [40, с. 229, табл. 1.6], нет смысла в обращении цветов, ибо там трудно выделить какие-либо надписи. Зато ряд слов читается просто: слева вверху руницей начертано слово ГЪРУЗИЛО, то есть ГРУЗИЛО, а вдоль верхней кромки слева (этот фрагмент в увеличенном виде показан на рисунке справа) читаются слова ПЪТЪРА РОДИОНОВА (кириллица со знаками руницы ПЪ, ТЪ и РО), то есть ПЕТРА РОДИОНОВА, и название города СЕРЪНЪСЬКЪ, то есть СЕРЕНСК (руница). Так что мастерская Петра Родионова находилась не в Старой Рязани, а в Серенске. Слова МАСЬЕЪРА ПЪТЪРА, то есть МАСТЕРА ПЕТРА, дублируются справа посередине и в других местах грузила.
Рис. 69. Мое чтение надписи на втором грузиле из Старой Рязани
Как видим, в обоих случаях применяются одинаковые знаки руницы, разве что в первом случае знак ЗИ развернут зеркально, а во втором зеркально развернут знак ЛО. Это дает возможность представить себе, какие знаки должны использоваться для надписи ГЪРУЗИЛО.
Подписывались не только глиняные, но и гораздо более дорогие свинцовые грузики, предназначенные, возможно, для ткацких станков. Представляет интерес познакомиться с изделиями, производимыми из свинца. К их числу относятся грузики, возможно, для рыболовных снастей. Два таких грузика обнаружены в Суздале в слоях X–XI и XI вв. [124, рис. 23.3 и 29.7]. На первый взгляд на них вообще нет надписей, поскольку блики выглядят очень естественно. Но при ближайшем рассмотрении надписей оказывается предостаточно (рис. 70). Так, на первом крупными слоговыми знаками начертано слово ГЪРУЗИКИ, то есть ГРУЗИКИ. Внизу по внешнему кольцу мелкими знаками начерчено слово МАСЬТЬРЪСЬКАЯ, то есть МАСТЕРСКАЯ. Наверху кольца образована смешанная лигатура, разлагающаяся на знак ПА и буквы кириллицы, читаемые ПАВЛА. Наверху нижней части кольца видно слово АЩЕВА, что можно понять как фамилию Павла. На виде сбоку читаются знаки и буквы, образующие фрагмент… ТЪРСЬКЪЯ, то есть МАСТЕРСКАЯ.
Рис. 70. Мое чтение надписей на свинцовых грузиках из Суздаля
Фамилия Ащева выглядит достаточно искусственной и требует проверки, которую я надеюсь осуществить, прочитав надпись на втором грузике. А на втором грузике имеются выпуклые сектора, каждый из которых, как оказалось, содержит целое слово. Я начал с сектора, на котором виднелся большой знак ГЪ, и прочитал начертанное руницей слово ГЪРУЗИКЪ, то есть ГРУЗИК. Затем стал читать сектора правее. Там было начертано ВЪ СУЗЬДЕЛЕ / МАСЬТЪРА / АЩЕВА / АЩЕВА, то есть В СУЗДАЛЕ МАСТЕРА АЩЕВА (фамилия была начертана двумя разными способами, что подтверждало мое чтение на первом грузике). Теперь у меня уже не оставалось сомнения, что обработкой свинца В СУЗДАЛЕ занималась МАСТЕРСКАЯ ПАВЛА АЩЕВА.
Заметим, что общая часть слов ГЪРУЗИЛО и ГЪРУЗИКЪ, то есть ГРУЗИ, пишется одинаково и выглядит как ГРЗ, хотя знак Г может иметь как приподнятую, так и опущенную перекладину.
Поиски фрагмента надписи со словом ГЪРУЗИЛО. Обратимся теперь к надписи из Масковичей. Нужное слово мы обнаруживаем тут же – это центральный фрагмент. Первая же стрелочка с рогом влево, то есть 1, есть ГЪ, затем в качестве лигатуры с общей мачтой начертан слоговой знак РУ с треугольной петелькой; далее идет знак З с чтением ЗИ, наконец следующий знак (левая часть лигатуры, помеченная Мельниковой цифрой «три») есть ЛО. Таким образом, слово в руничном (но не руническом!) написании выглядит как 1РЗλ, в транслитерации как ГЪРУЗИЛО, в современном написании ГРУЗИЛО. Это – центральное слово надписи, которое прекрасно читается и вполне соответствует написаниям на других грузилах, найденных на территории Руси. Поэтому скандинавское его чтение не могло удаться в принципе.
На этом можно было бы и остановиться, поскольку нужное слово прочитано, и прочитано по-славянски. Однако, выполнив задачу по опровержению скандинавской версии, я еще не завершил выполнение задачи по чтению славянской надписи.
Полное чтение надписи на грузиле. Рассмотрим теперь полный вид надписи на грузиле и попытаемся ее прочитать (рис. 71).
Рис. 71. Мое чтение надписи на грузиле из Масковичей
Слева от слова ГЪРУЗИЛО начертаны два знака, нулевой и первый, причем нулевой читается СЕ, а первый оказывается лигатурой знаков руницы ТЕ/ТЬ, И и НЫ, что образует слово СЕТЬИНЫ. Второе слово, согласованное с первым, можно прочитать как ГЪРУЗИЛА. Четвертый знак (по Мельниковой) читается ЗА, знаки правее и мельче – как СЕТЯ (знаки руницы) и МИ (буквы кириллицы); далее идут буквы кириллицы МОС. Чисто слоговое слово СЕТЬИНЫ дублируется таким же словом смешанного написания между знаками 1 и 2, что подтверждает правильность чтения первого слова. Таким образом, полная надпись (без дублирующих слов) выглядит как СЕТЬИНЫ ГРУЗИЛА. ЗА СЕТЯМИ МОС, что можно понять как ГРУЗИЛА СЕТИ, (ЧИСЛЯЩИЕСЯ) ЗА СЕТЯМИ МОС(КЪВИЧЕЙ). Перед нами стандартная владельческая надпись, но не индивидуального владельца, а всего села. Аналогичные надписи известны, например, на берестяных грамотах № 431 и 432 Новгорода, где оба первоиздателя, А. В. Арциховский и В. Л. Янин, отмечают: «Оба поплавка от рыболовных сетей несут одно и то же имя Ильи, написанное, однако, разными почерками и с соблюдением разных орфографических приемов. Указанное обстоятельство заставляет обратить внимание на принадлежность раскапываемой усадьбы, где были найдены оба поплавка, к Ильиной улице древнего Новгорода. Не исключено, что эта находка фиксирует существование уличного имущества, в данном случае бывших в собственности всей Ильиной улицы рыболовецких снастей» [11]. Если продолжить эту мысль археологов, то в случае грузила из Масковичей мы имеем пример общего имущества всей деревни.
Сопоставление двух результатов. Сравним теперь два полученных результата. Е. А. Мельникова, ни секунды не сомневающаяся в том, что прочитала скандинавский текст, получила четыре варианта: КАТ??, КАТ??С, АКТ?? и АКТ??С. Все четыре являются полуфабрикатами, лишенными смысла, что приводит ее к выводу, что чтение и интерпретация надписи не представляются возможными. Я даю единственный вариант чтения, ГРУЗИЛА СЕТИ, (ЧИСЛЯЩИЕСЯ) ЗА СЕТЯМИ МОС(КЪВИЧЕЙ), причем отмечаю наличие трех дублирующих слов: СЕТЬИНЫ и дважды – МОС(КЪВИЧЕЙ). Таким образом, мною прочитаны 5 слов (+ 3 дублирующих) вместо одного, все слова являются осмысленными с позиции русского языка, слово ГЪРУЗИЛА написано именно на рыболовецком грузиле, остальные слова его поясняют; начертание слова согласуется с другими начертаниями на грузилах и грузиках, найденных на Руси (в Старой Рязани и Суздале) в аналогичный период; система коллективной собственности находит подтверждение в надписях на двух рыболовецких поплавках из Новгорода. В прорисях Е. А. Мельниковой фигурируют 4 знака, где первый она разлагает на 2, а после последнего предполагает еще один, но не утверждает этого наверняка. Мною же выявлены 25 знаков на том же памятнике письменности. Из этого конкретного примера видно, что опытный рунолог оказывается в состоянии разглядеть не более 20% знаков написанного текста и при этом путает правую часть с левой, а также наклон знаков. Отсюда, как я полагаю, непредубежденный читатель может сделать вывод о том, что давать рунологам славянские тексты для чтения и интерпретации бессмысленно.
Предварительный негативный опыт. Разумеется, прежде чем браться за анализ надписей из Масковичей, я уже имел негативный опыт знакомства с результатами работы Е. А. Мельниковой. При этом я отнюдь не сомневаюсь в ее профессиональных качествах, когда речь идет о чтении ею скандинавского материала; я лишь показываю читателю меру ее понимания и осмысления славянских текстов. К сожалению, когда я ей демонстрировал дешифровки Г. С. Гриневича, который в качестве славянской надписи попытался прочитать германскую, начертанную рунами, я не предполагал, что позже столкнусь с ее аналогичной, но противоположно направленной позицией, когда эта исследовательница будет славянские надписи читать как скандинавские. Конечно, скандинавский футарк и славянский силлабарий имеют ряд близких и даже тождественных начертаний некоторых знаков, однако большинство знаков – разные; кроме того, славянская руница очень тяготеет к лигатурам и вертикальному расположению строки. С одной стороны, геолог Гриневич, славянский эпиграфист-любитель, наотрез отказался изучать футарки, и даже надпись РУНИКА на обложке книги Антона Платова,
, понятную всякому рунологу германских рун, прочитал как ЙАЛОНАИЧАЕ, разложив на ЙА ЛОНА И Ч(Л)АЕ и проинтерпретировав как Я ЛОНО И ЧЛЕН [35, с. 15]. Дальше, как говорится, ехать некуда. С другой стороны, рунолог Мельникова, считающая свой подход единственно научным, а славянскую руницу – чистой фантазией, ухитрилась на массе восточных монет из кладов Руси (в том числе и найденных на Украине), граффити на которых выглядят как ХГDУ, а читаются по-русски как ЗАКЪЛАДЪНА, то есть ЗАКЛАДНАЯ, вычитать слово GOÐ, то есть БОГ по-исландски (хотя тут нет совпадения даже по количеству знаков). Получается, что все средневековые граждане Руси, отдававшие монеты в залог, письменно молились по-исландски! Примерно так, согласно ее выводам, поступали и жители Тимерево под Ярославлем (правда, там прочитано KUTR, что потом интерпретировано как GAUTR, а последнее понято как имя собственное, так что тут молились на Гаутра). Всего же, как отмечает Е. А. Мельникова, из 493 монет с надписями в скандинавских собраниях 95,3% содержат слово GOÐ, которое подчас нанесено два, три и более раз, так что в общей сложности насчитываются 1072 случая его употребления [84, с. 149]. Какие-то сверхнабожные викинги жили в Средние века по городам и весям Руси! И такая чепуха преподносится от имени Российской академии наук, от ее Института российской истории. Неужели неясно, что на Руси писали не скандинавскими рунами, а славянской руницей, причем так писали руницей только русские!
Разумеется, поняв, что данная исследовательница вне предела своих профессиональных скандинавских надписей предлагает совершенно фантастические чтения надписей с территории Руси и их толкования, я решил разобраться, что же все-таки можно считать в ее сочинениях научным, а что – довольно странными домыслами. И поэтому я сначала обратился к надписям, которые мне были известны и ранее, более того, которые я довольно давно прочитал – под пером Е. А. Мельниковой они необычайно преобразились. Начал я с надписей черняховской культуры. Но эти надписи я уже рассматривал выше с отрицательным результатом (№ 20, 25 и др.), поэтому снова к ним возвращаться не буду.
№ 38. Надпись из Масковичей. О ней Е. А. Мельникова пишет следующее: «Фрагмент кости. Длина – 4,8 см, максимальная ширина – 1,3 см. Найден в раскопе II, пласт 6. Глубокими резами нанесены четыре знака высотой 0,7–1,0 см. Знак 1 является руной а. Знак 2 ближе всего по графике к руне и, хотя расположение наклонной ветви слева необычно. Знак 3 неоднократно встречается в надписях из масковичского комплекса, чаще всего – вместе с кириллическими буквами. Однако однозначной фонетической интерпретации он не поддается. Знак 4 может являться руной т. Надпись, таким образом, читается аи?т. Заманчиво было бы увидеть в данной надписи начало широко распространенной молитвы Ave Maria, которое вырезалось на предметах, на стенах церквей и т. д. в различных вариантах: полностью и в сокращении, лигатурами и т. д.… Однако полной уверенности в этой интерпретации быть не может из-за неясности чтения самих знаков» [86, с. 246].
Рис. 72. Чтение надписей на кости: а – Е. А. Мельниковой; б – мною
На рис. 72 показано чтение надписи Е. А. Мельниковой (рис. 72, а) и мною (рис. 72, б). Как всегда, прорись этой исследовательницы сделана грубо и потому неточно; вместо 7 знаков получилось только 4. Скопировав надпись точнее, я читаю ее ЗАПЪЛАТА КОСЬТЬ, то есть ЗАПЛАТА КОСТЯНАЯ. Вполне бытовой материал в виде костяной заплаты мог использоваться для любой костяной ручки, где внешняя поверхность стесалась, поцарапалась или пришла в негодность иным способом. Знаки предельно ясны и хорошо читаются. Разумеется, ни о какой молитве Деве Марии на латинском языке тут и речи быть не может – перед нами обычная фантазия исследовательницы.
Кстати, возникает вопрос: имеет ли право эпиграфист копировать не те знаки, которые начертаны на археологическом источнике, а те, которые ему хочется там видеть? Второй пример – и второй профессиональный подлог.
№ 39. Костяное украшение. Е. А. Мельникова помещает весьма интересный рисунок – фрагмент тазовой кости свиньи [45, рис. 51], который в ее более поздней работе имеет № 6.12. Подобно тому как в одном из рассмотренных выше примеров предмет был безусловно рыболовным грузилом, так и в данном случае исследуемый предмет является, без сомнения, украшением, ибо с лицевой стороны (которую исследовательница посчитала стороной «б») нарисован человек на фоне солнца, а на обороте начертан некий небольшой текст. Впрочем, послушаем, что говорит о данном предмете исследовательница: «Длина – 8,7 см, ширина – 3,7 см. Найден в раскопе II, пласт 5. Два, возможно, взаимосвязанных граффити нанесены на обе стороны кости: на одной (А) вырезана надпись, на другой (Б) – рисунок, изображающий полукруг с лучами (восходящее или заходящее солнце?) и слева от него повернутая спиной к полукругу, наклонившаяся назад фигура человека в остроконечном головном уборе (шлеме?). В левой руке человек держит круглый щит, правая рука поднята (?). Оба граффити выполнены одинаково: они процарапаны острым и тонким инструментом, поэтому резы тонки и неглубоки, иногда видны следы повторных рез с целью углубить линию. Трещиноватость поверхности кости препятствует различению процарапанных линий и случайных трещин» [86, с. 229]. Заметим, что тонкость линий или, напротив, их толщина в данном случае не принципиальна, поскольку как руны, так и знаки руницы читаются при любом начертании; однако это хороший прием для подведения читателя к мысли о том, что из-за тонкости линий руны могут быть выявлены эпиграфистом не вполне адекватно, и это не его вина. А уж жалобы на трещиноватость поверхности кости и вообще странны, как если бы эпиграфист был не в силах отличить процарапанный знак от трещины. Помня, что многие предыдущие тексты не были прочитаны, можно предположить, что и на этот раз финал будет тем же, но по «объективным» причинам.
Продолжим, однако, прислушиваться к мнению специалиста по скандинавским рунам. На рисунке, заимствованном из последней работы исследовательницы [86, с. 229], ею выявлены 6 знаков, хотя знаки 1 и 3 – явные лигатуры (рис. 73).
Рис. 73. Чтение надписи на костяном украшении Е. А. Мельниковой и мною
Можно было бы сказать, что по сравнению с предыдущей надписью – это большой шаг вперед, поскольку 60% знаков ею все-таки обнаружено; однако на изображении (рис. 73, а) имеются еще два крестика на втором знаке и разветвление ножки на третьем, то есть еще три знака; эти же три знака повторяются на рисунке с лицевой стороны (рис. 73, б) и, кроме того, там имеются еще 4 знака на фигуре мужчины. Следовательно, всего знаков не 6 и не 8, a 17 (но 3 из них повторяются). Поэтому, хотя прогресс по сравнению с предыдущим примером есть, он невелик – тут выявлено не 20%, а 35% знаков. Естественно, что знаки на изображении мужчины уже относятся к числу неявных (и это демонстрирует относительность деления надписей на явные и неявные); но что действительно удивляет, так это неумение исследовательницы разлагать лигатуры. Принимая лигатуры за исходные руны, она пишет: «Графика знаков необычна, особенно для XII в.» [86, с. 230]. Казалось бы, вот тут бы и усомниться в собственной атрибуции данных знаков как германских рун, подумав об иной системе письменности, – но нет. Погадав немного над чтением каждого знака и дав в качестве результата что-то вроде miahtuuio, что, разумеется, лишено всякого смысла, она приходит к выводу, что «для каждого из знаков может быть предложено несколько вариантов чтения. Это делает невозможным интерпретацию надписи в целом» [86, с. 230]. Опять мы видим великолепный результат, блестяще подтверждающий предположение Е. А. Мельниковой о существовании в Масковичах «участников крестовых походов»!
Если же отнестись к чтению текста без иронии, то на лицевой стороне, над мужчиной, читается ТО ЛЕТО, а на его фигуре (сначала рука, повернутая на 90° вправо, затем знак, образованный щитом, рукой и ногой, потом поднятой рукой, наконец, верхней частью правой руки и туловищем) – КЪРАСЬНО, так что воин на фоне солнца – ТО ЛЕТО КРАСНОЕ. Это украшение следовало носить лицевой стороной наружу. А на внутренней стороне начертано три слова: НОСИ НЪ ТЪКАNНИ (кирилловская буква N в качестве предпоследнего знака означает, что автор надписи хотел написать последнюю букву Н, так что заключительный слог НИ был бы выполнен кириллицей; однако он опять перешел на руницу и начертал вместо И слоговой знак НИ), то есть НОСИ НА ТКАНИ. Полагаю, что надпись ТО ЛЕТО КРАСНОЕ на лицевой стороне и ТО ЛЕТО на обороте было нанесено изготовителем, тогда как менее умело выполненные знаки НОСИ НЪ ТЪКАNНИ, видимо, были нацарапаны тем, кто сделал женщине подарок, например любящим мужем. Так что перед нами – обычная женская брошка, которую даритель советовал носить не на вязаном платке или кофте и не на изделиях из кожи, а, например, на рубахе или сарафане.
№ 40, 41. Две владельческие надписи. Это – две кости из Масковичей. Первая из них, № 6.34 (рис. 74, а), обладает такими параметрами: «длина – 11,9 см, ширина – 1,9–2,2 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. На выпуклую поверхность нанесены стрелка высотой 1,4 см и несколько знаков высотой до 1 см. Набор знаков и характер нанесения рез аналогичен надписи № 6.33 (у меня рис. 74, б. – В. Ч.) и сходен с надписью № 6.35. Знак 1 может быть прочитан как руна t. Знак 2 аналогичен знаку 4 в надписи № 6.33 и также не имеет однозначного чтения. Знаки 3 и 4 представляют собой две наклонные резы, аналогичные знакам 2 и 3 надписи № 6.33. Главными отличиями от надписи № 6.33 является то, что отсутствует второе t, а две наклонные резы и знак, состоящий из двух наклонных рез с двумя ветвями между ними, поменяны местами. Интерпретация надписи не представляется возможной» [86, с. 241]. На мой взгляд, выделение знаков, как обычно, совершено неверно, и знак 2 представляет собой лигатуру трех силлабографов, тогда как знаки 3 и 4, напротив, являются единым силлабографом ДЕ/ДИ, характерным только для руницы и отсутствующим в других письменностях. Руничное чтение показано на рис. 74, а вверху; надпись читается ГОЛИЦЫНА ДЕ, то есть она не дописана; ее продолжение можно видеть на следующей надписи. Фамилия Голицына на Руси хорошо известна как княжеская.
Рис. 74. Мое чтение двух владельческих надписей
Вторая надпись отличается несколько иным размещением знаков. Е. А. Мельникова пишет об этом фрагменте кости под № 6.33 следующее: «Длина – 8,5 см, ширина – 2,3–2,5 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Тонким предметом неглубоко вырезаны несколько знаков высотой 0,6–0,9 см. Знаки 1, 5 и 6 идентичны руне t. Знаки 2, 3 и 4 отличаются наличием двух косых рез между наклонными стволами у знака 4. Поэтому знаки 2 и 3 возможно читать как две руны i, а знак 4 – как удвоенную руну п. Сходный набор знаков представлен на костях 6.34 (совпадает полностью за исключением перестановок) и 6.35, однако и в этих случаях он не поддается прочтению. Интерпретация надписи не представляется возможной» [86, с. 240–241].
Разумеется, надпись из знаков руницы читается (рис. 74), причем сдается, что сначала были нанесены знаки 2, 3, 4 (внизу) и 5 с чтением ДЕВЪКА, а затем пририсован слева знак 1, а над знаком 4 надстроена лигатура. В результате дописки появилось знакомое слово ГОЛИЦЫНА. Так что перед нами действительно та же надпись, что и на предыдущей кости, а именно: ГОЛИЦЫНА ДЕВКА, но теперь второе слово выписано полностью. Полагаю, что эти кусочки кости служили чем-то вроде пропуска во внутренние покои господина, куда иначе его охрана постороннее лицо не пропустило бы. Возможно, что данная бирка (по-современному «баджик») пришивалась к платью. Таким образом, опять мы имеем славянскую надпись, в данном случае дворовой девушки, которую нам усиленно стараются выдать за скандинавскую.
Промежуточный итог. Я не буду утомлять читателя анализом почти пяти десятков надписей, якобы прочитанных по-скандинавски. Я показал на пяти примерах, что при всех уловках эпиграфиста – якобы случайном перепутывании правой и левой сторон изображения, подтасовывании реальных знаков и прочих совершенно недопустимых манипуляциях с объектом чтения, все равно убедить в том, что перед ним – германские руны и скандинавские тексты, не удалось.
Однако все эти «изыскания» преподнесены как ДРЕВНЕЙШИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ! Ответственным редактором выступил академик РАН В. Л. Янин! Рекомендацию носить брошку с летней символикой на ткани нам выдают за глубокомысленное слово miahtuuio, не имеющее смысла ни на одном языке, в остальных случаях научным результатом является констатация факта: текст «не поддается прочтению. Интерпретация надписи не представляется возможной». И ради такого результата пишется монография!
Прочитав 5 надписей на предметах, найденных в белорусском селе Масковичи из 48, рассмотренных Е. А. Мельниковой, и три надписи из других мест, прочитанные ею же, и сопоставив их с аналогичными надписями руницей из других мест, я прихожу к ряду выводов, которые считаю достаточно обоснованными проведенными исследованиями.
Надписи из деревни Масковичи (что означает просто белорусское произнесение слова «Москвичи»), названной так в связи с переездом москвичей из Москвы в Белоруссию, не содержат ни одного знака из рун Одина, а только буквы протокириллицы и руницы. Совершенно естественно, что русские, переехавшие из Москвы в Белоруссию на постоянное место жительства, делали все надписи русской графикой и по-русски. Было бы странным, если бы они писали по-скандинавски.
Очерк деполитизированной истории.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУССКИЕ В ЕВРОПЕ. (продолжение 6. части 2.)
В. А. Чудинов
Однако продолжим чтение. Слева на изломе камня я выделил фрагмент квадратной рамочкой. Обратив содержимое фрагмента в цвете, я читаю слова: СЕ Я, ХРАМ МАРИИ. А под полукруглой чертой – повторение. МАРИЯ. ХРАМ. Итак, перед нами – Мариинский храм. Не его ли развалины были приняты за камни средневековой крепости?
Другой фрагмент я выделил прямоугольной рамкой на правом верхнем квадранте креста в круге. В обращенном цвете я читаю тут надпись: МАНСАРОВСКИЙ ХРАМ. Так что здесь есть и привязка храма к местности. Наконец, прямоугольная рамочка на нижней лопасти креста при ее повороте на 90° вправо содержит надпись СИИ СЛАВЯН(Е), то есть ЭТИ СЛАВЯНЕ. Куда уж доказательнее, что перед нами – надпись не германская!
Промежуточный итог. Рассмотрев 17 явных надписей на якобы предметах готской культуры, содержащихся в монографии Марка Борисовича Щукина, то есть все его иллюстрации, относящиеся к данной проблеме, можно прийти к таким выводам.
На всех предложенных данным исследователем иллюстрациях нет ни одной явной готской надписи, так что иллюстративные доказательства пребывания готов на территории нашей страны ложны.
Во всех случаях якобы готских или греческих надписей речь шла о надписях, свободно читаемых по-русски. Иными словами, научные сотрудники РАН современной России вольно или невольно искажают научную истину, отдавая русскую историю Средних веков готам или другим германским народам. Ничего подобного со стороны германских ученых мы не найдем: они патриоты своей страны, и потому не только не отдадут ни одного исторического факта своей истории русским или любому другому этносу, но и с удовольствием воспользуются чужими фактами для увеличения собственной историографии, если подобные факты допускают германское истолкование. Иными словами, РАН по данному вопросу занимает вопиюще антипатриотическую позицию, что идет вразрез с отечественной историографией еще недавнего прошлого.
Ни М. Б. Щукин, ни другие отечественные авторы не пытаются как-то проверить положения единственного человека, которому РАН поручала чтение предположительно рунических (в смысле рун Одина) надписей, найденных на территории нашей страны, – Елены Александровны Мельниковой. Иными словами, сложился научный монополизм. В данном случае речь идет не о ней как о личности или специалисте – на ее месте мог бы оказаться любой другой сотрудник РАН с аналогичными полномочиями. Речь идет о самой позиции РАН, когда на откуп одному должностному лицу отданы весьма важные разделы русской истории. И в соответствии с этим положением выстраивается критерий научности: тот, кто разделяет ее положения (часто весьма нелепые), – ученый, тот, кто не разделяет, – неуч и невежда, даже если он читает то, что не пыталась или не сумела прочитать Е. А. Мельникова.
Основная часть прочитанных надписей характеризует варягов – русских людей из Вагрии. Среди «готских» находок встречаются предметы из Вагрии, из города Аркона, в котором, оказывается, помимо храма Святовида существовали храмы Яра, Прове и Марии.
АРКОНА — северный мыс острова Рюгена. Название древнее славянское от слова «уркан», что означало «на конце».
Здесь находился один из последних известных языческих пантеонов богов славян.
В 1168 г. его сжег датский король Вольдемар I вместе с епископом Абсалоном.
Западнославянские прибалтийские племена (венды), расселившиеся между Эльбой (Лаба), Одером (Одра) и Вислой, достигли высокого развития к IX-Х векам нашей эры, построив на острове Ране (Рюген) священный город храмов Аркону, который выполнял для всех прибалтийских славян роль славянской Мекки и Дельфийского Оракула. Славянское племя ранов сформировало в своей среде жреческую касту (наподобие индийских браминов или вавилонских халдеев) и ни один серьезный военно-политический вопрос не решался другими славянскими племенами без совета с ранами.
Раны (руаны) владели рунической письменностью вендской традиции, графика которой заметно отличалась от известных старших и младших рун (вероятно и сам термин раны произошел от славянского ранить, то есть вырезать руны на деревянных дощечках).
город АРКОНА
the Jaromarsburg on the cape Arkona (island Rügen)
Так что данный материал проливает свет на ряд неизвестных сторон деятельности русских храмов Арконы. Например, на то, что жреца храма Яра звали Ом-Ар и что среди жреческих атрибутов помимо жреческой маски и посоха существовал еще и жреческий перстень. Или что молиться богу Диву следовало с ночи. Или что главой варягов, как и русских того времени, был каган, в чьей сокровищнице находились гривны, но неполного монетного веса. Или что князь Дир был известен в Крыму и, возможно, писал тайные доносы. Или что русским было известно слово РЕРЕГ и как вариант слова СОКОЛ, и как ипостась Яра. Или что в Крыму на Мансаровской круче существовал храм Марии. И ряд других подробностей.
Если отечественная рунология пытается прочитать ряд русских надписей как германские, то не исключено, что то же самое окажется справедливым и для западной рунологии. Иными словами, проверка рунических надписей скандинавов на их русскую принадлежность небезосновательна.
Полагаю, что сказанного достаточно для того, чтобы понять, что история как домонгольской Руси, так и германских народов того же периода на сегодня представляет собой не точно выверенное знание, а ряд версий, подкрепленных весьма сомнительными исследованиями. Конечно, ученые имеют право на ошибку, и без такого права работать было бы почти невозможно. Допустимо и 3% ошибки, и 5%, а в отдельных случаях и 10%, если на то есть извиняющие обстоятельства. Но ошибка в 100% обессмысливает всю научную работу!
Руны вне Германии. Якобы скандинавские надписи
Теперь перейдем к рассмотрению якобы германских рун на Русском Севере, где, как полагают исследователи, русские подверглись воздействию скандинавов. Но существовали ли эти скандинавские надписи? Ученые уверены, что да.
Предметы из деревни Масковичи. Имеется целый ряд надписей, найденных археологами в городище около деревни Масковичи в Витебской области Белоруссии. Раскопки производились исследовательницей Л. В. Дучиц [45], чтения предлагались эпиграфистом-рунологом Е. А. Мельниковой [44, с. 185–216]. Позже материал по данным находкам был с максимальной степенью полноты освещен в монографии Е. А. Мельниковой по руническим надписям [86]. Поэтому в данном моем анализе я буду опираться на это монографическое исследование.
Исследовательница отмечает, что среди находок руноподобных надписей, сделанных преимущественно в Северной и Западной Руси, выделяется большой комплекс фрагментов костей животных и птиц (более 120) с надписями и другими граффити, относящийся к XI–XII вв., среди которых «выделяются три типа: буквообразные знаки (отдельные или группами от 3 до 10, около 85%), рисунки, частично сопровождаемые сериями знаков, и сетки, в двух случаях также с надписями» [86, с. 215]. Сразу хочу заметить, что, хотя исследовательница употребляет устоявшийся в отечественной эпиграфике оборот «буквообразные знаки», он в данном случае не соответствует истине, поскольку наряду с буквами славяне использовали и слоговые знаки руницы, которые вовсе не следует отметать с порога (как мы увидим позже, эти надписи читаются именно с помощью руницы, а не скандинавских рун).
Поэтому я вижу в этом утверждении некоторую «презумпцию скандинавских рун»: всякие рунообразные знаки однозначно толкуются этим эпиграфистом как скандинавские руны, хотя на самом деле существует несколько типов средневекового письма, имеющего сходные или в отдельных случаях тождественные начертания знаков. Далее исследовательница отмечает, что среди публикуемых надписей выделяются читаемые (уверенно и предположительно) рунические надписи, серии руноподобных знаков и отдельные знаки. При этом исследовательница указывает, что все представленные в масковичском комплексе виды надписей и рисунков известны в Скандинавских странах, ибо «при раскопках протогородских центров эпохи викингов и средневековых городов отмечается ныне значительное количество бытовых надписей руническим письмом, выполненных на костях» [86, с. 217]. Но такого же типа находки встречаются и на Руси. Более того, любой непредубежденный исследователь согласится с тем, что искать на территории Белоруссии надписи, выполненные славянской графикой, вполне естественно, и тут должна соблюдаться «презумпция руницы», тогда как пытаться обнаружить там скандинавские знаки было бы весьма странным занятием. Но у Е. А. Мельниковой, именно в силу ее рода занятий, опять действует «презумпция скандинавских рун».
Вместе с тем я вполне соглашаюсь с весьма верным утверждением исследовательницы о том, что самым надежным доказательством скандинавской (или любой другой) принадлежности того или иного памятника является чтение его надписи. Поэтому я и хотел бы проанализировать сами надписи, рассматривая как скандинавское их чтение, так и чтение на основе славянской руницы. Первый памятник я постараюсь рассмотреть предельно внимательно, чтобы учесть в дальнейшем выявленные ошибки.
№ 37. Надпись на фрагменте каменного грузила. Этот памятник письменности помечен номером 6.48 (рис. 65) и замыкает корпус масковичских надписей. Я начинаю исследование с него по одной причине: обычно именно на грузилах надпись соответствует назначению предмета, то есть на грузиле славяне обычно пишут ГЪРУЗИЛО, и если так, если надпись на грузиле действительно славянская, а не скандинавская, ей должно найтись соответствие на аналогичных предметах рыболовства Руси. И если такое соответствие найдется, можно будет прочитать надпись, опираясь не на эмоции эпиграфиста, а на некие выявленные традиции. Тем самым станет возможным выявить именно масковичские особенности начертаний, то есть некий Витебский графический «диалект», систему Витебской аллографии.
Рис. 65. Прорись Е. Л. Мельниковой знаков на грузиле 6.48
Сначала послушаем Е. А. Мельникову: «Материал – известняк. Диаметр – 4,6 см, диаметр отверстия – 0,7–1,2 см. Надпись состоит из четырех глубоко вырезанных руноподобных знаков.
Знак 1, вероятно, является лигатурой КА или АК. Знак 2 идентичен руне Т. Чтение знаков 3 и 4 неясно, поскольку неопределимо, к какому из них (или к обоим) относится наклонная ветвь, пересекающая ствол знака 4. Возможно, надпись имела продолжение на отсутствующей части грузила. Ниже и правее руны 4 имеется короткая реза, которая могла быть как частью следующего знака, так и коротковетвистой руной S. Как чтение, так и интерпретация надписи не представляются возможными» [86, с. 247].
Казалось бы, если данную надпись невозможно прочитать как скандинавскую, ее и не следует включать в число скандинавских надписей, хотя вполне можно причислять к надписям с руноподобными знаками. Вместе с тем попытка скандинавского чтения является вполне научным подходом, ибо отрицательный результат – тоже результат.
Перейдем теперь к рассмотрению соответствия прориси подлиннику. Казалось бы, такая процедура излишня, ибо прорись выполнена весьма опытным эпиграфистом, доктором исторических наук, исследовавшим несколько десятков рунических надписей и знающим правила прорисовки. Тем не менее по моему предыдущему опыту я могу сказать, что именно в отношении данного эпиграфиста у меня такого доверия нет, поскольку «презумпция скандинавских рун» сказывается на уровне бессознания, которое невольно отсеивает и опускает из прориси те знаки, которые отсутствуют в германских футарках, а имеющимся знакам невольно придает скандинавский вид. Конечно, с точки зрения классической науки такое недопустимо, однако это – наиболее распространенный эпиграфический грех, и я вполне допускаю, что страдаю таким же недугом, то есть иногда «ославяниваю» неясные очертания. Поэтому, отметив подобную ошибку, я бы не стал за нее строго осуждать исследователя, разумеется, если все остальное в полном порядке.
Рис. 66. Фото фрагмента грузила из Масковичей
Итак, на рис. 66 я показал отсканированное с фотографии 81 монографии Е. А. Мельниковой изображение грузила. Я специально сделал фото темнее оригинала, чтобы видеть не только темные риски, но и светлые полосы, как это характерно для славянских надписей. Если нанести на прорись как темные, так и светлые линии, прорись получится иной. Однако, честно говоря, прорись по-иному смотрится даже при простом воспроизведении контуров грузила. Так, если еще раз воспроизвести прорись Е. А. Мельниковой (рис. 67, а), видно, что сам контур грузила – зеркальный: короткая левая часть оказалась справа, а длинная правая – слева. Кроме того, на фото короткая часть находится выше длинной, а длинная часть больше короткой примерно вдвое, а не в полтора раза, как показано у Мельниковой. Каким образом можно было перепутать левую и правую части изображения, учитывая большой опыт эпиграфиста, для меня остается загадкой. Конечно, можно сказать, что на чтении записи это не отражается; в конце концов, какая разница, как велико пустое пространство справа и слева от нее. Однако на самом деле мы увидим, что на чтении это сказывается непосредственным образом: поскольку короткая часть находится у исследовательницы справа, все те знаки, которые можно выявить на фото именно в этом месте, на ее прорись поместить просто некуда. Поменяв местами правую и левую части контура грузила, исследовательница физически убрала место для невоспроизведенных ею знаков. Я все-таки полагаю, что перед нами – непроизвольная путаница при прорисовке, хотя «презумпция скандинавских рун» может больше склонять к мысли о сознательной фальсификации изображения. Всякие рунообразные знаки однозначно толкуются этим эпиграфистом как скандинавские руны, хотя на самом деле существует несколько типов средневекового письма, имеющего сходные или в отдельных случаях тождественные начертания знаков. Что же касается руницы, то до 1980 г. она действительно не была известна исследователям; однако Е. А. Мельникову, как уже было упомянуто, я лично ознакомил с этим видом письма в 1993 г. Конечно, каждый исследователь может принимать или не принимать чтения своих коллег, и за Е. А. Мельниковой, естественно, такое право сохраняется, но игнорировать целый вид письменности, тем более славянской, весьма широко распространенной на Руси, не только не патриотично (для сотрудника Института российской истории), но и не профессионально.
Поэтому на рис. 67, б я постарался вписать знаки, выявленные исследовательницей, в исправленный контур грузила. Однако и тут я столкнулся с искажением, теперь уже касавшимся наклона знаков. Так, на рисунке центральная стрелочка наклонена вправо, тогда как у Мельниковой она наклонена влево. Компьютер дает возможность сделать зеркальное отражение, и я постарался исправить этот дефект прориси. Затем оказалось, что наклон 3-го и 4-го знаков намного сильнее, диагональ же 4-го знака не соединяется с его мачтой и отстоит на довольно большое расстояние. А от нижней черты изображен фрагмент длиной примерно в 1/3. Иными словами, уже на этом этапе анализа понятно, что прорись Е. А. Мельниковой не соответствует фотографии и что для своего анализа эта исследовательница взяла нечто иное, некоторое попурри на тему «Надписи на грузиле».
Рис. 67. Прориси грузила: а – Е. А. Мельниковой; б, в, г – мои
Итак, недоверчивое отношение к адекватности воспроизведения надписи исследовательницей подтвердилось. Поэтому пришлось еще раз попытаться выявить все знаки на данном памятнике. Обращение к фото сразу показало, что слева перед 1-м знаком размещен еще один знак в виде буквы С, который исследовательница опустила. И это опущение я уже не склонен считать элементарной небрежностью, но принимаю за сознательную фальсификацию, ибо ни в каких германских футарках (как скандинавских, так и в наиболее длинном древнеанглийском) руны C нет. Следовательно, помещение знака С на прорись сразу же свидетельствует против предположения о том, что перед нами надпись, выполненная германскими рунами.
К сожалению, выяснилось, что и в правой части изображения опущен ряд знаков. Прежде всего, это опять знак С, прочерченный неглубоко и имеющий светлый ободок. Далее, это отросток диагонали под ним, так что образуется нечто вроде букв кириллицы СТ, расположенных одна над другой. И опять, знаки С и Т не входят ни в один футарк. Хотя, честно говоря, вполне достаточно одного подобного знака, чтобы опровергнуть предположения Е. А. Мельниковой о скандинавском характере не только данной надписи, но и всего корпуса надписей из Масковичей, употребление же и второго, и третьего нерунического знака делает ее предположение абсолютно нереальным. Когда чуть пониже я выявил еще лигатуру МИ, напоминающую буквы кириллицы, и букву М совсем внизу, ситуация стала предельно ясной: скандинавские рунические знаки на прориси данного памятника явились отчасти плодом фантазии Е. А. Мельниковой, отчасти продуктом ее сознательной фальсификации. Так что если какие-то промахи с ее стороны еще можно объяснить элементарной небрежностью, то устранение из прориси «нежелательных» знаков следует квалифицировать иначе: это профессиональный подлог.
Показав, что вместо «рунообразной» надписи (рис. 67, а) мы имеем совсем иную надпись (рис. 67, в), я лишь отвел подозрение о ее скандинавском характере, но не привел к виду, принятому в рунице, поскольку не нанес на прорись светлые линии с фото. Эта задача выполнена на рис. 67, г, где характер текста даже внешне мало похож на рунические надписи. Особенно впечатляют небольшие кирилловское фрагменты МОС-, которые, видимо, продолжаются на внешний край грузила. Полагаю, что тут несколько раз начертано слово МОС(КЪВИЧИ), то есть русское название жителей Москвы, поселившихся в данном селе и давших ему свое название, ибо в XI–XII вв. белорусского языка еще не было, а московское аканье появляется два-три века спустя. Смешанных надписей, сделанных одновременно кириллицей и германскими рунами, на сегодня неизвестно. Стало быть, надпись на грузило наносил славянин, а не скандинав, и он вполне мог мешать в любых пропорциях славянскую руницу и кириллицу, как это было характерно именно для данного периода.
Теперь я хотел бы показать читателю, что русские рыболовные грузила славянами подписывались.
Рыболовные грузила. Принадлежностью рыбной ловли являлись рыболовные грузила, которые обычно были изготовлены из обожженной глины. Одно из таких грузил было найдено в Старой Рязани, на раскопе 13, в помещении постройки Д-1 [40, с. 258, табл. 30.14].
На грузиле я читаю (рис. 68): внутри отверстия при обращении цветов (чтобы белые надписи на темном фоне стали темными на светлом фоне) слово ГЪРУЗИЛО, начертанное руницей, то есть ГРУЗИЛО, слева по контуру слово МАСТЕРСКАЯ (кириллица с руничным знаком ТЕ), сверху вдоль дужки слово МАСТЪРА (кириллица с руничным ТЪ), чуть ниже правее кирилловскую строку ПЕТРА, и еще ниже, уступами, слово РОД ИОНЪВА (кириллица с руничным НЪ), то есть РОДИОНОВА. Так что глиняные предметы для рыбной ловли изготавливал гончар МАСТЕР ПЕТР РОДИОНОВ.
Рис. 68. Мое чтение надписи на рыболовном грузиле из Старой Рязани
На втором грузиле из Старой Рязани (рис. 69), имеющем иной вид и найденном на раскопе 11 в усадьбе А и постройке 1 [40, с. 229, табл. 1.6], нет смысла в обращении цветов, ибо там трудно выделить какие-либо надписи. Зато ряд слов читается просто: слева вверху руницей начертано слово ГЪРУЗИЛО, то есть ГРУЗИЛО, а вдоль верхней кромки слева (этот фрагмент в увеличенном виде показан на рисунке справа) читаются слова ПЪТЪРА РОДИОНОВА (кириллица со знаками руницы ПЪ, ТЪ и РО), то есть ПЕТРА РОДИОНОВА, и название города СЕРЪНЪСЬКЪ, то есть СЕРЕНСК (руница). Так что мастерская Петра Родионова находилась не в Старой Рязани, а в Серенске. Слова МАСЬЕЪРА ПЪТЪРА, то есть МАСТЕРА ПЕТРА, дублируются справа посередине и в других местах грузила.
Рис. 69. Мое чтение надписи на втором грузиле из Старой Рязани
Как видим, в обоих случаях применяются одинаковые знаки руницы, разве что в первом случае знак ЗИ развернут зеркально, а во втором зеркально развернут знак ЛО. Это дает возможность представить себе, какие знаки должны использоваться для надписи ГЪРУЗИЛО.
Подписывались не только глиняные, но и гораздо более дорогие свинцовые грузики, предназначенные, возможно, для ткацких станков. Представляет интерес познакомиться с изделиями, производимыми из свинца. К их числу относятся грузики, возможно, для рыболовных снастей. Два таких грузика обнаружены в Суздале в слоях X–XI и XI вв. [124, рис. 23.3 и 29.7]. На первый взгляд на них вообще нет надписей, поскольку блики выглядят очень естественно. Но при ближайшем рассмотрении надписей оказывается предостаточно (рис. 70). Так, на первом крупными слоговыми знаками начертано слово ГЪРУЗИКИ, то есть ГРУЗИКИ. Внизу по внешнему кольцу мелкими знаками начерчено слово МАСЬТЬРЪСЬКАЯ, то есть МАСТЕРСКАЯ. Наверху кольца образована смешанная лигатура, разлагающаяся на знак ПА и буквы кириллицы, читаемые ПАВЛА. Наверху нижней части кольца видно слово АЩЕВА, что можно понять как фамилию Павла. На виде сбоку читаются знаки и буквы, образующие фрагмент… ТЪРСЬКЪЯ, то есть МАСТЕРСКАЯ.
Рис. 70. Мое чтение надписей на свинцовых грузиках из Суздаля
Фамилия Ащева выглядит достаточно искусственной и требует проверки, которую я надеюсь осуществить, прочитав надпись на втором грузике. А на втором грузике имеются выпуклые сектора, каждый из которых, как оказалось, содержит целое слово. Я начал с сектора, на котором виднелся большой знак ГЪ, и прочитал начертанное руницей слово ГЪРУЗИКЪ, то есть ГРУЗИК. Затем стал читать сектора правее. Там было начертано ВЪ СУЗЬДЕЛЕ / МАСЬТЪРА / АЩЕВА / АЩЕВА, то есть В СУЗДАЛЕ МАСТЕРА АЩЕВА (фамилия была начертана двумя разными способами, что подтверждало мое чтение на первом грузике). Теперь у меня уже не оставалось сомнения, что обработкой свинца В СУЗДАЛЕ занималась МАСТЕРСКАЯ ПАВЛА АЩЕВА.
Заметим, что общая часть слов ГЪРУЗИЛО и ГЪРУЗИКЪ, то есть ГРУЗИ, пишется одинаково и выглядит как ГРЗ, хотя знак Г может иметь как приподнятую, так и опущенную перекладину.
Поиски фрагмента надписи со словом ГЪРУЗИЛО. Обратимся теперь к надписи из Масковичей. Нужное слово мы обнаруживаем тут же – это центральный фрагмент. Первая же стрелочка с рогом влево, то есть 1, есть ГЪ, затем в качестве лигатуры с общей мачтой начертан слоговой знак РУ с треугольной петелькой; далее идет знак З с чтением ЗИ, наконец следующий знак (левая часть лигатуры, помеченная Мельниковой цифрой «три») есть ЛО. Таким образом, слово в руничном (но не руническом!) написании выглядит как 1РЗλ, в транслитерации как ГЪРУЗИЛО, в современном написании ГРУЗИЛО. Это – центральное слово надписи, которое прекрасно читается и вполне соответствует написаниям на других грузилах, найденных на территории Руси. Поэтому скандинавское его чтение не могло удаться в принципе.
На этом можно было бы и остановиться, поскольку нужное слово прочитано, и прочитано по-славянски. Однако, выполнив задачу по опровержению скандинавской версии, я еще не завершил выполнение задачи по чтению славянской надписи.
Полное чтение надписи на грузиле. Рассмотрим теперь полный вид надписи на грузиле и попытаемся ее прочитать (рис. 71).
Рис. 71. Мое чтение надписи на грузиле из Масковичей
Слева от слова ГЪРУЗИЛО начертаны два знака, нулевой и первый, причем нулевой читается СЕ, а первый оказывается лигатурой знаков руницы ТЕ/ТЬ, И и НЫ, что образует слово СЕТЬИНЫ. Второе слово, согласованное с первым, можно прочитать как ГЪРУЗИЛА. Четвертый знак (по Мельниковой) читается ЗА, знаки правее и мельче – как СЕТЯ (знаки руницы) и МИ (буквы кириллицы); далее идут буквы кириллицы МОС. Чисто слоговое слово СЕТЬИНЫ дублируется таким же словом смешанного написания между знаками 1 и 2, что подтверждает правильность чтения первого слова. Таким образом, полная надпись (без дублирующих слов) выглядит как СЕТЬИНЫ ГРУЗИЛА. ЗА СЕТЯМИ МОС, что можно понять как ГРУЗИЛА СЕТИ, (ЧИСЛЯЩИЕСЯ) ЗА СЕТЯМИ МОС(КЪВИЧЕЙ). Перед нами стандартная владельческая надпись, но не индивидуального владельца, а всего села. Аналогичные надписи известны, например, на берестяных грамотах № 431 и 432 Новгорода, где оба первоиздателя, А. В. Арциховский и В. Л. Янин, отмечают: «Оба поплавка от рыболовных сетей несут одно и то же имя Ильи, написанное, однако, разными почерками и с соблюдением разных орфографических приемов. Указанное обстоятельство заставляет обратить внимание на принадлежность раскапываемой усадьбы, где были найдены оба поплавка, к Ильиной улице древнего Новгорода. Не исключено, что эта находка фиксирует существование уличного имущества, в данном случае бывших в собственности всей Ильиной улицы рыболовецких снастей» [11]. Если продолжить эту мысль археологов, то в случае грузила из Масковичей мы имеем пример общего имущества всей деревни.
Сопоставление двух результатов. Сравним теперь два полученных результата. Е. А. Мельникова, ни секунды не сомневающаяся в том, что прочитала скандинавский текст, получила четыре варианта: КАТ??, КАТ??С, АКТ?? и АКТ??С. Все четыре являются полуфабрикатами, лишенными смысла, что приводит ее к выводу, что чтение и интерпретация надписи не представляются возможными. Я даю единственный вариант чтения, ГРУЗИЛА СЕТИ, (ЧИСЛЯЩИЕСЯ) ЗА СЕТЯМИ МОС(КЪВИЧЕЙ), причем отмечаю наличие трех дублирующих слов: СЕТЬИНЫ и дважды – МОС(КЪВИЧЕЙ). Таким образом, мною прочитаны 5 слов (+ 3 дублирующих) вместо одного, все слова являются осмысленными с позиции русского языка, слово ГЪРУЗИЛА написано именно на рыболовецком грузиле, остальные слова его поясняют; начертание слова согласуется с другими начертаниями на грузилах и грузиках, найденных на Руси (в Старой Рязани и Суздале) в аналогичный период; система коллективной собственности находит подтверждение в надписях на двух рыболовецких поплавках из Новгорода. В прорисях Е. А. Мельниковой фигурируют 4 знака, где первый она разлагает на 2, а после последнего предполагает еще один, но не утверждает этого наверняка. Мною же выявлены 25 знаков на том же памятнике письменности. Из этого конкретного примера видно, что опытный рунолог оказывается в состоянии разглядеть не более 20% знаков написанного текста и при этом путает правую часть с левой, а также наклон знаков. Отсюда, как я полагаю, непредубежденный читатель может сделать вывод о том, что давать рунологам славянские тексты для чтения и интерпретации бессмысленно.
Предварительный негативный опыт. Разумеется, прежде чем браться за анализ надписей из Масковичей, я уже имел негативный опыт знакомства с результатами работы Е. А. Мельниковой. При этом я отнюдь не сомневаюсь в ее профессиональных качествах, когда речь идет о чтении ею скандинавского материала; я лишь показываю читателю меру ее понимания и осмысления славянских текстов. К сожалению, когда я ей демонстрировал дешифровки Г. С. Гриневича, который в качестве славянской надписи попытался прочитать германскую, начертанную рунами, я не предполагал, что позже столкнусь с ее аналогичной, но противоположно направленной позицией, когда эта исследовательница будет славянские надписи читать как скандинавские. Конечно, скандинавский футарк и славянский силлабарий имеют ряд близких и даже тождественных начертаний некоторых знаков, однако большинство знаков – разные; кроме того, славянская руница очень тяготеет к лигатурам и вертикальному расположению строки. С одной стороны, геолог Гриневич, славянский эпиграфист-любитель, наотрез отказался изучать футарки, и даже надпись РУНИКА на обложке книги Антона Платова,
, понятную всякому рунологу германских рун, прочитал как ЙАЛОНАИЧАЕ, разложив на ЙА ЛОНА И Ч(Л)АЕ и проинтерпретировав как Я ЛОНО И ЧЛЕН [35, с. 15]. Дальше, как говорится, ехать некуда. С другой стороны, рунолог Мельникова, считающая свой подход единственно научным, а славянскую руницу – чистой фантазией, ухитрилась на массе восточных монет из кладов Руси (в том числе и найденных на Украине), граффити на которых выглядят как ХГDУ, а читаются по-русски как ЗАКЪЛАДЪНА, то есть ЗАКЛАДНАЯ, вычитать слово GOÐ, то есть БОГ по-исландски (хотя тут нет совпадения даже по количеству знаков). Получается, что все средневековые граждане Руси, отдававшие монеты в залог, письменно молились по-исландски! Примерно так, согласно ее выводам, поступали и жители Тимерево под Ярославлем (правда, там прочитано KUTR, что потом интерпретировано как GAUTR, а последнее понято как имя собственное, так что тут молились на Гаутра). Всего же, как отмечает Е. А. Мельникова, из 493 монет с надписями в скандинавских собраниях 95,3% содержат слово GOÐ, которое подчас нанесено два, три и более раз, так что в общей сложности насчитываются 1072 случая его употребления [84, с. 149]. Какие-то сверхнабожные викинги жили в Средние века по городам и весям Руси! И такая чепуха преподносится от имени Российской академии наук, от ее Института российской истории. Неужели неясно, что на Руси писали не скандинавскими рунами, а славянской руницей, причем так писали руницей только русские!
Разумеется, поняв, что данная исследовательница вне предела своих профессиональных скандинавских надписей предлагает совершенно фантастические чтения надписей с территории Руси и их толкования, я решил разобраться, что же все-таки можно считать в ее сочинениях научным, а что – довольно странными домыслами. И поэтому я сначала обратился к надписям, которые мне были известны и ранее, более того, которые я довольно давно прочитал – под пером Е. А. Мельниковой они необычайно преобразились. Начал я с надписей черняховской культуры. Но эти надписи я уже рассматривал выше с отрицательным результатом (№ 20, 25 и др.), поэтому снова к ним возвращаться не буду.
№ 38. Надпись из Масковичей. О ней Е. А. Мельникова пишет следующее: «Фрагмент кости. Длина – 4,8 см, максимальная ширина – 1,3 см. Найден в раскопе II, пласт 6. Глубокими резами нанесены четыре знака высотой 0,7–1,0 см. Знак 1 является руной а. Знак 2 ближе всего по графике к руне и, хотя расположение наклонной ветви слева необычно. Знак 3 неоднократно встречается в надписях из масковичского комплекса, чаще всего – вместе с кириллическими буквами. Однако однозначной фонетической интерпретации он не поддается. Знак 4 может являться руной т. Надпись, таким образом, читается аи?т. Заманчиво было бы увидеть в данной надписи начало широко распространенной молитвы Ave Maria, которое вырезалось на предметах, на стенах церквей и т. д. в различных вариантах: полностью и в сокращении, лигатурами и т. д.… Однако полной уверенности в этой интерпретации быть не может из-за неясности чтения самих знаков» [86, с. 246].
Рис. 72. Чтение надписей на кости: а – Е. А. Мельниковой; б – мною
На рис. 72 показано чтение надписи Е. А. Мельниковой (рис. 72, а) и мною (рис. 72, б). Как всегда, прорись этой исследовательницы сделана грубо и потому неточно; вместо 7 знаков получилось только 4. Скопировав надпись точнее, я читаю ее ЗАПЪЛАТА КОСЬТЬ, то есть ЗАПЛАТА КОСТЯНАЯ. Вполне бытовой материал в виде костяной заплаты мог использоваться для любой костяной ручки, где внешняя поверхность стесалась, поцарапалась или пришла в негодность иным способом. Знаки предельно ясны и хорошо читаются. Разумеется, ни о какой молитве Деве Марии на латинском языке тут и речи быть не может – перед нами обычная фантазия исследовательницы.
Кстати, возникает вопрос: имеет ли право эпиграфист копировать не те знаки, которые начертаны на археологическом источнике, а те, которые ему хочется там видеть? Второй пример – и второй профессиональный подлог.
№ 39. Костяное украшение. Е. А. Мельникова помещает весьма интересный рисунок – фрагмент тазовой кости свиньи [45, рис. 51], который в ее более поздней работе имеет № 6.12. Подобно тому как в одном из рассмотренных выше примеров предмет был безусловно рыболовным грузилом, так и в данном случае исследуемый предмет является, без сомнения, украшением, ибо с лицевой стороны (которую исследовательница посчитала стороной «б») нарисован человек на фоне солнца, а на обороте начертан некий небольшой текст. Впрочем, послушаем, что говорит о данном предмете исследовательница: «Длина – 8,7 см, ширина – 3,7 см. Найден в раскопе II, пласт 5. Два, возможно, взаимосвязанных граффити нанесены на обе стороны кости: на одной (А) вырезана надпись, на другой (Б) – рисунок, изображающий полукруг с лучами (восходящее или заходящее солнце?) и слева от него повернутая спиной к полукругу, наклонившаяся назад фигура человека в остроконечном головном уборе (шлеме?). В левой руке человек держит круглый щит, правая рука поднята (?). Оба граффити выполнены одинаково: они процарапаны острым и тонким инструментом, поэтому резы тонки и неглубоки, иногда видны следы повторных рез с целью углубить линию. Трещиноватость поверхности кости препятствует различению процарапанных линий и случайных трещин» [86, с. 229]. Заметим, что тонкость линий или, напротив, их толщина в данном случае не принципиальна, поскольку как руны, так и знаки руницы читаются при любом начертании; однако это хороший прием для подведения читателя к мысли о том, что из-за тонкости линий руны могут быть выявлены эпиграфистом не вполне адекватно, и это не его вина. А уж жалобы на трещиноватость поверхности кости и вообще странны, как если бы эпиграфист был не в силах отличить процарапанный знак от трещины. Помня, что многие предыдущие тексты не были прочитаны, можно предположить, что и на этот раз финал будет тем же, но по «объективным» причинам.
Продолжим, однако, прислушиваться к мнению специалиста по скандинавским рунам. На рисунке, заимствованном из последней работы исследовательницы [86, с. 229], ею выявлены 6 знаков, хотя знаки 1 и 3 – явные лигатуры (рис. 73).
Рис. 73. Чтение надписи на костяном украшении Е. А. Мельниковой и мною
Можно было бы сказать, что по сравнению с предыдущей надписью – это большой шаг вперед, поскольку 60% знаков ею все-таки обнаружено; однако на изображении (рис. 73, а) имеются еще два крестика на втором знаке и разветвление ножки на третьем, то есть еще три знака; эти же три знака повторяются на рисунке с лицевой стороны (рис. 73, б) и, кроме того, там имеются еще 4 знака на фигуре мужчины. Следовательно, всего знаков не 6 и не 8, a 17 (но 3 из них повторяются). Поэтому, хотя прогресс по сравнению с предыдущим примером есть, он невелик – тут выявлено не 20%, а 35% знаков. Естественно, что знаки на изображении мужчины уже относятся к числу неявных (и это демонстрирует относительность деления надписей на явные и неявные); но что действительно удивляет, так это неумение исследовательницы разлагать лигатуры. Принимая лигатуры за исходные руны, она пишет: «Графика знаков необычна, особенно для XII в.» [86, с. 230]. Казалось бы, вот тут бы и усомниться в собственной атрибуции данных знаков как германских рун, подумав об иной системе письменности, – но нет. Погадав немного над чтением каждого знака и дав в качестве результата что-то вроде miahtuuio, что, разумеется, лишено всякого смысла, она приходит к выводу, что «для каждого из знаков может быть предложено несколько вариантов чтения. Это делает невозможным интерпретацию надписи в целом» [86, с. 230]. Опять мы видим великолепный результат, блестяще подтверждающий предположение Е. А. Мельниковой о существовании в Масковичах «участников крестовых походов»!
Если же отнестись к чтению текста без иронии, то на лицевой стороне, над мужчиной, читается ТО ЛЕТО, а на его фигуре (сначала рука, повернутая на 90° вправо, затем знак, образованный щитом, рукой и ногой, потом поднятой рукой, наконец, верхней частью правой руки и туловищем) – КЪРАСЬНО, так что воин на фоне солнца – ТО ЛЕТО КРАСНОЕ. Это украшение следовало носить лицевой стороной наружу. А на внутренней стороне начертано три слова: НОСИ НЪ ТЪКАNНИ (кирилловская буква N в качестве предпоследнего знака означает, что автор надписи хотел написать последнюю букву Н, так что заключительный слог НИ был бы выполнен кириллицей; однако он опять перешел на руницу и начертал вместо И слоговой знак НИ), то есть НОСИ НА ТКАНИ. Полагаю, что надпись ТО ЛЕТО КРАСНОЕ на лицевой стороне и ТО ЛЕТО на обороте было нанесено изготовителем, тогда как менее умело выполненные знаки НОСИ НЪ ТЪКАNНИ, видимо, были нацарапаны тем, кто сделал женщине подарок, например любящим мужем. Так что перед нами – обычная женская брошка, которую даритель советовал носить не на вязаном платке или кофте и не на изделиях из кожи, а, например, на рубахе или сарафане.
№ 40, 41. Две владельческие надписи. Это – две кости из Масковичей. Первая из них, № 6.34 (рис. 74, а), обладает такими параметрами: «длина – 11,9 см, ширина – 1,9–2,2 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. На выпуклую поверхность нанесены стрелка высотой 1,4 см и несколько знаков высотой до 1 см. Набор знаков и характер нанесения рез аналогичен надписи № 6.33 (у меня рис. 74, б. – В. Ч.) и сходен с надписью № 6.35. Знак 1 может быть прочитан как руна t. Знак 2 аналогичен знаку 4 в надписи № 6.33 и также не имеет однозначного чтения. Знаки 3 и 4 представляют собой две наклонные резы, аналогичные знакам 2 и 3 надписи № 6.33. Главными отличиями от надписи № 6.33 является то, что отсутствует второе t, а две наклонные резы и знак, состоящий из двух наклонных рез с двумя ветвями между ними, поменяны местами. Интерпретация надписи не представляется возможной» [86, с. 241]. На мой взгляд, выделение знаков, как обычно, совершено неверно, и знак 2 представляет собой лигатуру трех силлабографов, тогда как знаки 3 и 4, напротив, являются единым силлабографом ДЕ/ДИ, характерным только для руницы и отсутствующим в других письменностях. Руничное чтение показано на рис. 74, а вверху; надпись читается ГОЛИЦЫНА ДЕ, то есть она не дописана; ее продолжение можно видеть на следующей надписи. Фамилия Голицына на Руси хорошо известна как княжеская.
Рис. 74. Мое чтение двух владельческих надписей
Вторая надпись отличается несколько иным размещением знаков. Е. А. Мельникова пишет об этом фрагменте кости под № 6.33 следующее: «Длина – 8,5 см, ширина – 2,3–2,5 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Тонким предметом неглубоко вырезаны несколько знаков высотой 0,6–0,9 см. Знаки 1, 5 и 6 идентичны руне t. Знаки 2, 3 и 4 отличаются наличием двух косых рез между наклонными стволами у знака 4. Поэтому знаки 2 и 3 возможно читать как две руны i, а знак 4 – как удвоенную руну п. Сходный набор знаков представлен на костях 6.34 (совпадает полностью за исключением перестановок) и 6.35, однако и в этих случаях он не поддается прочтению. Интерпретация надписи не представляется возможной» [86, с. 240–241].
Разумеется, надпись из знаков руницы читается (рис. 74), причем сдается, что сначала были нанесены знаки 2, 3, 4 (внизу) и 5 с чтением ДЕВЪКА, а затем пририсован слева знак 1, а над знаком 4 надстроена лигатура. В результате дописки появилось знакомое слово ГОЛИЦЫНА. Так что перед нами действительно та же надпись, что и на предыдущей кости, а именно: ГОЛИЦЫНА ДЕВКА, но теперь второе слово выписано полностью. Полагаю, что эти кусочки кости служили чем-то вроде пропуска во внутренние покои господина, куда иначе его охрана постороннее лицо не пропустило бы. Возможно, что данная бирка (по-современному «баджик») пришивалась к платью. Таким образом, опять мы имеем славянскую надпись, в данном случае дворовой девушки, которую нам усиленно стараются выдать за скандинавскую.
Промежуточный итог. Я не буду утомлять читателя анализом почти пяти десятков надписей, якобы прочитанных по-скандинавски. Я показал на пяти примерах, что при всех уловках эпиграфиста – якобы случайном перепутывании правой и левой сторон изображения, подтасовывании реальных знаков и прочих совершенно недопустимых манипуляциях с объектом чтения, все равно убедить в том, что перед ним – германские руны и скандинавские тексты, не удалось.
Однако все эти «изыскания» преподнесены как ДРЕВНЕЙШИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ! Ответственным редактором выступил академик РАН В. Л. Янин! Рекомендацию носить брошку с летней символикой на ткани нам выдают за глубокомысленное слово miahtuuio, не имеющее смысла ни на одном языке, в остальных случаях научным результатом является констатация факта: текст «не поддается прочтению. Интерпретация надписи не представляется возможной». И ради такого результата пишется монография!
Прочитав 5 надписей на предметах, найденных в белорусском селе Масковичи из 48, рассмотренных Е. А. Мельниковой, и три надписи из других мест, прочитанные ею же, и сопоставив их с аналогичными надписями руницей из других мест, я прихожу к ряду выводов, которые считаю достаточно обоснованными проведенными исследованиями.
Надписи из деревни Масковичи (что означает просто белорусское произнесение слова «Москвичи»), названной так в связи с переездом москвичей из Москвы в Белоруссию, не содержат ни одного знака из рун Одина, а только буквы протокириллицы и руницы. Совершенно естественно, что русские, переехавшие из Москвы в Белоруссию на постоянное место жительства, делали все надписи русской графикой и по-русски. Было бы странным, если бы они писали по-скандинавски.
Источник: nethistory.su
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]