ШТУРМАН. ГЕРОЙ. МОНАХ. ЖИЗНЬ И СУДЬБА ПОЛКОВНИКА ВАЛЕРИЯ БУРКОВА.
---
Полковника в отставке Валерия Буркова называют «вторым Маресьевым».
В Афганистане в апреле 1984 года передовой авианаводчик Бурков во время боевой операции подорвался на мине-растяжке и потерял обе ноги. В медсанбате под Кабулом на операционном столе у него трижды останавливалось сердце. Мало кто верил, что штурман выживет. Но он выстоял, научился на протезах не только ходить, но и танцевать. Несмотря на тяжелое ранение, вернулся в строй, и еще 13 лет прослужил в армии. Закончил Военно-воздушную академию имени Гагарина, летал, прыгал с парашютом. В 1991 году одним из последних был удостоен звания Героя Советского Союза. Валерий Бурков работал советником президента, избирался депутатом, занимался бизнесом.
А когда в 2016-м его кандидатуру рассматривали на пост губернатора Курганской области, он взял и принял монашество с именем Киприан.
Монах Киприан (Бурков).
По примеру отца.
Биография Буркова столь впечатляющая, что ее хватило бы на десятерых. Он мог стать музыкантом. Уже во втором классе мастерски играл на балалайке, в третьем – поступив в музыкальную школу, освоил баян, фортепиано и домбру. А потом самостоятельно научился играть на гитаре. Его, тринадцатилетнего, взяли в школьный ансамбль, а через год он возглавил ВИА.
– Одно время я задумывался о профессиональной карьере музыканта, но тяга к небу оказалось сильнее, – рассказывает Валерий. – Пошел по стопам отца, так же, как батя, поступил в Челябинское училище штурманов. Выбрал факультет дальней авиации.
После принятия присяги.
Учеба Валерию давалась легко. На третьем курсе уже летал со своими однокашниками в качестве инструктора. А вскоре на курсе определили десятку лидеров, которых готовили по особой программе. Валерий в этом списке был один из первых.
Сил хватало не только на учебу. Будучи компанейским, музыкально одаренным, Валерий неизменно становился душой компании.
Выпустился из училища в 1978 году с квалификацией штурмана 3-го класса с налетом более 300 часов.
Служить попал на Дальний Восток, в Приморский край, на авиабазу «Воздвиженка». Там базировался полк ракетоносцев Ту-16, которые предназначались для борьбы с авианосцами США в Тихом океане.
– В основном у нас были ночные полеты, причем довольно продолжительные, – вспоминает Валерий. – Тогда керосин никто не считал. Мы летали на сопровождение американских авианосцев «Энтерпрайз» и «Мидуэй». Вели фотосъемку.
К штурманам в дальней авиации было отношение особое. Их в шутку называли «белой костью», «интеллигентами». Про них и их штурманские брезентовые портфели с расчетами сочиняли анекдоты. Это была на самом деле летная элита. Компьютерных систем тогда еще не было. Курс, расстояние и время рассчитывали штурманы. И именно штурманы готовили расчеты для командира воздушного судна.
Отец Валерия, полковник Анатолий Иванович Бурков, служил начальником оперативного отдела ВВС Уральского военного округа. В июле 1981 года он написал рапорт с просьбой направить его в Афганистан.
– Батя не мог оставаться в Союзе, когда из Афгана шли военно-транспортные самолеты с «грузом 200», он хотел быть на передовой, – говорит Валерий. – Когда я уезжал в отпуск, он мне позвонил, спросил: «Не хочешь поехать со мной?» Он знал, что ответ будет утвердительным, и следом продиктовал мне московский телефон управления кадров, сообщив, что обо мне там знают.
Дорога в Афган.
Валерий Бурков поехал в столицу «оформляться» штурманом в боевой экипаж. И тут прозвенел «первый звоночек», предупреждение, что нельзя ему ехать «за речку».
В ожидании приказа на перевод в Афганистан Валерий был командирован в Иркутскую область. Нужно было в качестве инструктора «поставить на крыло» молодых летчиков после переобучения. Была осень. Но в Ангарске в это время уже трещали морозы. На ногах у Валерия были ботинки с тонкой подошвой. У штурмана заледенели стопы, он начал шмыгать носом, но не придал значения простуде.
– По возвращении из командировки стал проходить предполетный медосмотр, и тут врач меня «тормознул», – рассказал Валерий. – Послушав легкие, измерив температуру, отстранил меня от работы. Заподозрив у меня воспаление легких, отправил на флюорографию. Все оказалось гораздо хуже. В госпитале врачи определили у меня очаговый туберкулез.
На долгих четыре месяца Валерий Бурков попал в туберкулезный диспансер. В больнице бросил курить, стал усиленно заниматься физкультурой. Когда медики сделали контрольные снимки, легкие уже были чистые, очагов не было.
Но путь в Афганистан ему был пока закрыт. Согласно 220-му приказу министра обороны СССР, тем, кто перенес туберкулез, три года нельзя было отправляться в командировки на территории с неблагоприятным климатом.
– Последующие три месяца я провел в санатории под Киевом. В итоге все-таки уговорил врача, тот сделал отметку в справке: «Не возражаю».
Через месяц на Валерия Буркова пришел приказ. Он уже собрал чемоданы, готов был отправиться в действующую часть 40-й армии в Афганистан. Перед отъездом отправился в патруль. А когда в двенадцать ночи вернулся в общежитие, дежурный подозвал его к телефону. Он узнал, что его отец погиб.
Как оформлял у командира полка отпуск на похороны, ехал на аэродром в Свердловск, само летное поле и приземлившийся самолет, – все это он помнил смутно. В память врезалась надпись на цинковом гробу, обитом досками: «п-к Бурков».
Так в промозглом октябре 1982–го на продуваемом летном поле встретились отец с сыном.
Полковник Анатолий Бурков был заместителем начальника управления ВВС 40-й армии. Его командировка в Афганистане уже закончилась. Ему оставалось дождаться сменщика и сына.
– В это время между Кабулом и Баграмом шла в «зеленке» армейская операция. Батя сидеть без дела не мог. Поднялся в воздух на вертолете Ми-8, переоборудованном под воздушный пункт управления. Один из боевых Ми-24, который работал по целям, запросил помощи. Надо было спасать экипаж. Поисково-спасательная пара была далеко, а их Ми-8 – рядом. Отец приказал снижаться. Когда они были на 200 метрах, по ним открыли огонь из крупнокалиберного пулемета и отстрелили у вертолета хвостовую балку. Началось неуправляемое падение.
При жесткой посадке летчики выпрыгнули из вертолета в боковые створки. Полковник Анатолий Бурков покидал «вертушку» через люк. В это время в бачок с керосином, который находился в десантном отсеке, попала пуля. Анатолия Буркова обдало горючим, а потом отбросило взрывной волной. Полковник полностью обгорел. «Белая полоска кожи осталась только под портупеей», – с горечью говорит Валерий Бурков.
Об отправке его в Афганистан теперь не было и речи. Валерия Буркова перевели служить на Урал, в Челябинск, в районный центр управления воздушным движением, поближе к маме, Александре Тимофеевне.
Воинская часть была небольшой. Службу несли всего 20 человек. Через стенку на аэродроме располагались гражданские диспетчеры. Режим был удобный: сутки дежуришь, трое суток – дома. Валерий Бурков был старшим лейтенантом, а должность была подполковничья. Казалось бы, не служба, а мечта. Но не для Валерия Буркова.
Через год в часть пришла разнарядка в Афганистан. Требовался передовой авиационный наводчик – ПАН, кто действовал в тылу противника в составе штурмовых батальонов. Зная, что потери среди авиационного спецназа были самыми большими в 40-й армии, Валерий Бурков написал рапорт.
В январе 1984-го, в 26 лет, он попал в Афганистан.
Душманам платили за голову авианаводчика.
Авиационные наводчики были особой кастой. На всю 40-ю армию приходилось около двадцати офицеров боевого управления. Их мало кто знал по именам, в ходу были только позывные. На боевое задание они отправлялись без документов, не носили знаков различия, касок и бронежилетов. Для них важна была мобильность. Многие отпускали бороды. С первого взгляда ПАНы вообще не были похожи на военных.
Меры предосторожности были понятны. У душманов авиационные наводчики были целью №1, за их головы платили большое вознаграждение.
ПАНы ходили на боевые задания со спецназом, с мотострелками, с десантниками. Оказывая им огневую поддержку, корректировали удары нашей авиации по позициям моджахедов.
– Это сейчас авианаводчикам помогают спутники и лазеры. А мы в Афганистане бросали дымовую шашку подальше от себя и передавали летчикам: «Азимут такой-то, удаление от дыма, например, 200 метров, цель такая-то…»
Бывало, что офицеры наводили на цель самолеты и «вертушки» в 60 метрах от себя. Это притом, что разлет осколков неуправляемых авиаракет – как раз 60 метров. Но когда превосходящие по численности душманы прижимали огнем спецназ или десантников, брали их в кольцо, это был единственный шанс спастись.
– Мы числились в штате командного пункта ВВС 40-й армии, но были распределены кто в Кандагар, кто в Кундуз. У нас была своя комнатка в авиационном полку. Но мы там не задерживались более чем на три дня. Бывало, приходили с боевой операции в штаб армии, где была усиленная охрана, все в копоти, в изодранной одежде, обросшие. Охрана спрашивала: «Кто такие?» Мы говорил: «Авиационные наводчики» – и нас пропускали.
Летчики узнавали Валерия Буркова по голосу. Позывной «Боцман» у него остался со времен службы на Урале. Бывало, выходил в эфир, говорил: «Я – Боцман», и слышал в ответ: «Привет, усатый!»
Смерть всегда была рядом. На первой же боевой операции Валерий Бурков едва не погиб. Их группа тогда следовала отдельным маршрутом от роты. Когда остановились на привале, Валерий только закурил, как раздался грохот автоматных очередей. Боковым зрением он отметил, что бойцов как ветром сдуло, в один миг они оказались за дувалом. Из-за глинобитного забора он услышал крик молодого лейтенанта: «Ложись в арык!». А был январь, дул пронизывающий ветер. Бойцы начали отстреливаться. Взводный уже кричал с матюгами: «В арык! В арык!..». Как только Валерий Бурков упал в воду, дерево в том месте, где он сидел, прошила автоматная очередь.
Потом было еще два десятка боевых операций, в том числе с подразделениями 70-й отдельной мотострелковой бригады в провинции Кандагар. Всю зиму он провел в горах. Получил орден Красного Знамени и досрочно – звание майор.
Отправляясь в апреле 1984-го на Панджшерскую операцию, Валерий Бурков отметил, что действовать предстоит недалеко от того места, где погиб его отец. Свой счастливый позывной «Боцман» он тогда вынужденно сменил на «Визит».
Операция разворачивалась успешно. Летчики отлично отработали по целям. Мотострелковое подразделение выбило душманов с высотки.
Когда расположились на отдых, Валерий Бурков заметил пещеру. Зная, что моджахеды обычно в них устраивают схрон, прячут оружие и документы, он решил ее поверить. И действительно, обнаружил в пещере гранаты английского производства, пулеметные ленты, а когда выходил с трофеями в руках, наступил на мину-растяжку…
Ноги обожгло горячей волной, правая нога была оторвана, левая раздроблена до колена, рука выше локтя перебита. Нужно было остановить кровотечение. Рядом оказался боец, который помогал нести радиостанцию. Он порвал проводную антенну на жгуты и перетянул авианаводчику ноги.
Высота была 3300, воздух – разряженный. «Вертушке», которая эвакуировала Валерия Буркова, могло не хватить тяги двигателей. Его поднимали в режиме зависания. От бьющей воздушной струи бойцы, поднимающие майора, потеряли равновесие. Валерий Бурков упал на камни и потерял сознание.
В госпитале под Кабулом на операционном столе он три раза находился в состоянии клинической смерти, у него трижды останавливалось сердце. Ноги ему ампутировали, а вот раздробленную правую руку хирург от бога, Владимир Кузьмич Николенко, сумел ему спасти.
Потом были госпитали в Ленинграде, в Подольске. Валерий Бурков перенес пять операций. Окружающие не могли понять, отчего ликует этот майор, который только пробует ходить на учебно-тренировочных протезах из кожи. А у Валерия улыбка не сходила с лица. Еще бы, он наконец смог взять в руки гитару, правая рука слушалась!
Ноги он тренировал, отправляясь в город за покупками. В советские годы царил дефицит. Он выстаивал очереди, несмотря на стертые в кровь культи. Боль была нестерпимая, но он знал: жалеть себя нельзя. Еще в госпитале он дал себе слово, что не наденет офицерскую форму, пока не научится ходить без трости.
Второй Маресьев.
Валерию Буркову помогли его жизнелюбие и стойкость. Он не только научился ходить без палочки на протезах, но и танцевать. Однажды на фестивале советско-лаосской дружбы он так лихо отплясывал рок-н-ролл, что у протеза сорвалась резьба, отвалилась стопа, четырехмиллиметровая сталь лопнула. Протезы были рассчитаны на инвалида, Валерий Бурков к тому времени считал себя совершенно здоровым человеком…
Несмотря на тяжелое ранение, Валерий Бурков вернулся в строй, восстановился в армии. Поступил в Военно-воздушную академию имени Гагарина. На танцевальной площадке в кафе при Доме офицеров встретил свою будущую жену Ирину. Узнав, что у этого веселого, оптимистично настроенного парня нет ног, она решила, что это именно тот мужчина, которого она искала. Они поженились, а в 1986-м у них родился сын Андрей.
С семьей.
Окончив академию, Валерий Бурков продолжил службу в Главном штабе ВВС, по собственной инициативе разработал нормативную базу для авианаводчиков.
В 1991-м был удостоен звания Героя Советского Союза. А в апреле 1994-го в Кубинке на празднике, посвященном 60-летию учреждения звания Героя Советского Союза, взял и вместе с инструктором прыгнул на протезах с парашютом.
В том же 1994 году, в 37 лет, Валерий Бурков крестился. Этому способствовала тетя, верующий человек, которая приехала к ним в гости с Камчатки.
– К этому надо было очень серьезно подходить. А я тогда даже не знал, кто такой Иисус и Святая Троица, – делится Валерий. – Таинство крещения ведь в том, что ты становишься воином Христовым, объявляешь войну сатане. Я объявил войну демонам, будучи к ней совершенно не готовым. Вот они мне физиономию в грязи и изваляли. Пять лет у меня было пьянство. Был такой период в моей жизни.
И только через 15 лет, в 2009-м, по признанию Валерия Буркова, Господь призвал его к Себе, остановил в грехе. Он начал читать духовную литературу, воцерковляться.
Валерий Бурков прошел огонь, воду и медные трубы. Был советником президента, активно работал во Всероссийском обществе инвалидов, возглавлял фонд «Герои Отечества», вращался в большой политике, был депутатом, занимался бизнесом. Но Валерий Бурков все больше осознавал, что он в тупике, ничего его в жизни уже не радовало, в душе была пустота…
Его кандидатуру рассматривали на пост губернатора Курганской области.
И в это время успешный во всем человек принял монашество, стал отцом Киприаном. Жена Ирина дала согласие на постриг.
Сейчас Валерий Бурков учится сразу в трех православных вузах Москвы и Санкт-Петербурга, получает специальности педагога и христианского психолога. И в то же время руководит центром душепопечения, психиатрической и психологической помощи «Добрый самарянин». Принимает всех, кто нуждается в помощи.
Теперь бывший штурман и авианаводчик в «спецназе божьем», ведет войну за души людей.
Отец Киприан чистит лопатой снег. Управляется легко, невозможно поверить, что он передвигается на протезах. Следом, взяв лом, начинает долбить лед на пруду, который в свое время сам вырыл около дома. Здесь и будет оборудована прорубь – иордань крестообразной формы – на Крещение Господне.
Трт вопроса отцу Киприану.
– Случись война, вы взяли бы в руки оружие, чтобы защищать Родину?
– Я не священник, а монах, а они всегда были воинами. Например, наш Пересвет. Если бы оказался на поле боя, я бы сделал всё, чтобы защитить тех, кто рядом. И оружие бы в руки взял, если других вариантов нет.
– Каково ваше отношение к службе в армии? Сегодня ее престиж падает…
– Для меня самые главные слова Господа: «Служите друг другу любовью». Мы можем служить только тем, чем можем поделиться, что есть внутри нас. Если у меня радость внутри и любовь к ближнему, значит, этим я и делюсь. То есть я служу до самопожертвования, ибо нет той больше любви, чем жизнь отдать за други своя.
– Каким, на ваш взгляд, должен быть пример для современной молодежи?
– В советское время дети брали пример не с партработников, а с героев войны: Алексея Маресьева, Ивана Кожедуба, Александра Покрышкина. Мой пример оказался спасительным для двоих ребят, которые служили в Чечне. Как-то меня попросили приехать в госпиталь и поработать с солдатами, которые находились на грани суицида. Я заехал к ним в палату на коляске, беспомощным. А потом надел форму, звезду Героя, протезы и спросил, что кому купить в магазине. Конечно, у них глаза округлились. Спустя год увидел по ТВ сюжет, в котором парень приземляется с парашютом, а комментатор говорит, что у него нет ног. Я узнал своего давнего собеседника, а он рассказал журналисту о нашей встрече и о том, как на него повлияли мои слова. Тогда я чуть не заплакал. Значит, я не зря потерял ноги.
Отец Киприан не выпал из жизни. Рассказывает, что знаком с офицерами, которые сейчас служат в Сирии, что новое поколение военных выросло достойным, ими можно гордиться. Говорит о том, что отношение к армии сейчас поменялось – стало лучше. Теперь даже большой конкурс в военные училища и на службу по контракту.
"Военному что важней всего? Тыл: чтобы он знал, уходя на войну, в случае его гибели о его семье позаботятся. Тогда и умирать не страшно, потому что для тебя семья и есть твоя Родина".
Отец Киприан исполняет песню «Письмо любимой» – о буднях Афганистана.
Ветеран афганской войны, Герой Советского Союза, президент фонда "Герои Отечества", монах Киприан (Валерий Бурков) на параде Победы 2019 г.
В Афганистане в апреле 1984 года передовой авианаводчик Бурков во время боевой операции подорвался на мине-растяжке и потерял обе ноги. В медсанбате под Кабулом на операционном столе у него трижды останавливалось сердце. Мало кто верил, что штурман выживет. Но он выстоял, научился на протезах не только ходить, но и танцевать. Несмотря на тяжелое ранение, вернулся в строй, и еще 13 лет прослужил в армии. Закончил Военно-воздушную академию имени Гагарина, летал, прыгал с парашютом. В 1991 году одним из последних был удостоен звания Героя Советского Союза. Валерий Бурков работал советником президента, избирался депутатом, занимался бизнесом.
А когда в 2016-м его кандидатуру рассматривали на пост губернатора Курганской области, он взял и принял монашество с именем Киприан.
Монах Киприан (Бурков).
По примеру отца.
Биография Буркова столь впечатляющая, что ее хватило бы на десятерых. Он мог стать музыкантом. Уже во втором классе мастерски играл на балалайке, в третьем – поступив в музыкальную школу, освоил баян, фортепиано и домбру. А потом самостоятельно научился играть на гитаре. Его, тринадцатилетнего, взяли в школьный ансамбль, а через год он возглавил ВИА.
– Одно время я задумывался о профессиональной карьере музыканта, но тяга к небу оказалось сильнее, – рассказывает Валерий. – Пошел по стопам отца, так же, как батя, поступил в Челябинское училище штурманов. Выбрал факультет дальней авиации.
После принятия присяги.
Учеба Валерию давалась легко. На третьем курсе уже летал со своими однокашниками в качестве инструктора. А вскоре на курсе определили десятку лидеров, которых готовили по особой программе. Валерий в этом списке был один из первых.
Сил хватало не только на учебу. Будучи компанейским, музыкально одаренным, Валерий неизменно становился душой компании.
Выпустился из училища в 1978 году с квалификацией штурмана 3-го класса с налетом более 300 часов.
Служить попал на Дальний Восток, в Приморский край, на авиабазу «Воздвиженка». Там базировался полк ракетоносцев Ту-16, которые предназначались для борьбы с авианосцами США в Тихом океане.
– В основном у нас были ночные полеты, причем довольно продолжительные, – вспоминает Валерий. – Тогда керосин никто не считал. Мы летали на сопровождение американских авианосцев «Энтерпрайз» и «Мидуэй». Вели фотосъемку.
К штурманам в дальней авиации было отношение особое. Их в шутку называли «белой костью», «интеллигентами». Про них и их штурманские брезентовые портфели с расчетами сочиняли анекдоты. Это была на самом деле летная элита. Компьютерных систем тогда еще не было. Курс, расстояние и время рассчитывали штурманы. И именно штурманы готовили расчеты для командира воздушного судна.
Отец Валерия, полковник Анатолий Иванович Бурков, служил начальником оперативного отдела ВВС Уральского военного округа. В июле 1981 года он написал рапорт с просьбой направить его в Афганистан.
– Батя не мог оставаться в Союзе, когда из Афгана шли военно-транспортные самолеты с «грузом 200», он хотел быть на передовой, – говорит Валерий. – Когда я уезжал в отпуск, он мне позвонил, спросил: «Не хочешь поехать со мной?» Он знал, что ответ будет утвердительным, и следом продиктовал мне московский телефон управления кадров, сообщив, что обо мне там знают.
Дорога в Афган.
Валерий Бурков поехал в столицу «оформляться» штурманом в боевой экипаж. И тут прозвенел «первый звоночек», предупреждение, что нельзя ему ехать «за речку».
В ожидании приказа на перевод в Афганистан Валерий был командирован в Иркутскую область. Нужно было в качестве инструктора «поставить на крыло» молодых летчиков после переобучения. Была осень. Но в Ангарске в это время уже трещали морозы. На ногах у Валерия были ботинки с тонкой подошвой. У штурмана заледенели стопы, он начал шмыгать носом, но не придал значения простуде.
– По возвращении из командировки стал проходить предполетный медосмотр, и тут врач меня «тормознул», – рассказал Валерий. – Послушав легкие, измерив температуру, отстранил меня от работы. Заподозрив у меня воспаление легких, отправил на флюорографию. Все оказалось гораздо хуже. В госпитале врачи определили у меня очаговый туберкулез.
На долгих четыре месяца Валерий Бурков попал в туберкулезный диспансер. В больнице бросил курить, стал усиленно заниматься физкультурой. Когда медики сделали контрольные снимки, легкие уже были чистые, очагов не было.
Но путь в Афганистан ему был пока закрыт. Согласно 220-му приказу министра обороны СССР, тем, кто перенес туберкулез, три года нельзя было отправляться в командировки на территории с неблагоприятным климатом.
– Последующие три месяца я провел в санатории под Киевом. В итоге все-таки уговорил врача, тот сделал отметку в справке: «Не возражаю».
Через месяц на Валерия Буркова пришел приказ. Он уже собрал чемоданы, готов был отправиться в действующую часть 40-й армии в Афганистан. Перед отъездом отправился в патруль. А когда в двенадцать ночи вернулся в общежитие, дежурный подозвал его к телефону. Он узнал, что его отец погиб.
Как оформлял у командира полка отпуск на похороны, ехал на аэродром в Свердловск, само летное поле и приземлившийся самолет, – все это он помнил смутно. В память врезалась надпись на цинковом гробу, обитом досками: «п-к Бурков».
Так в промозглом октябре 1982–го на продуваемом летном поле встретились отец с сыном.
Полковник Анатолий Бурков был заместителем начальника управления ВВС 40-й армии. Его командировка в Афганистане уже закончилась. Ему оставалось дождаться сменщика и сына.
– В это время между Кабулом и Баграмом шла в «зеленке» армейская операция. Батя сидеть без дела не мог. Поднялся в воздух на вертолете Ми-8, переоборудованном под воздушный пункт управления. Один из боевых Ми-24, который работал по целям, запросил помощи. Надо было спасать экипаж. Поисково-спасательная пара была далеко, а их Ми-8 – рядом. Отец приказал снижаться. Когда они были на 200 метрах, по ним открыли огонь из крупнокалиберного пулемета и отстрелили у вертолета хвостовую балку. Началось неуправляемое падение.
При жесткой посадке летчики выпрыгнули из вертолета в боковые створки. Полковник Анатолий Бурков покидал «вертушку» через люк. В это время в бачок с керосином, который находился в десантном отсеке, попала пуля. Анатолия Буркова обдало горючим, а потом отбросило взрывной волной. Полковник полностью обгорел. «Белая полоска кожи осталась только под портупеей», – с горечью говорит Валерий Бурков.
Об отправке его в Афганистан теперь не было и речи. Валерия Буркова перевели служить на Урал, в Челябинск, в районный центр управления воздушным движением, поближе к маме, Александре Тимофеевне.
Воинская часть была небольшой. Службу несли всего 20 человек. Через стенку на аэродроме располагались гражданские диспетчеры. Режим был удобный: сутки дежуришь, трое суток – дома. Валерий Бурков был старшим лейтенантом, а должность была подполковничья. Казалось бы, не служба, а мечта. Но не для Валерия Буркова.
Через год в часть пришла разнарядка в Афганистан. Требовался передовой авиационный наводчик – ПАН, кто действовал в тылу противника в составе штурмовых батальонов. Зная, что потери среди авиационного спецназа были самыми большими в 40-й армии, Валерий Бурков написал рапорт.
В январе 1984-го, в 26 лет, он попал в Афганистан.
Душманам платили за голову авианаводчика.
Авиационные наводчики были особой кастой. На всю 40-ю армию приходилось около двадцати офицеров боевого управления. Их мало кто знал по именам, в ходу были только позывные. На боевое задание они отправлялись без документов, не носили знаков различия, касок и бронежилетов. Для них важна была мобильность. Многие отпускали бороды. С первого взгляда ПАНы вообще не были похожи на военных.
Меры предосторожности были понятны. У душманов авиационные наводчики были целью №1, за их головы платили большое вознаграждение.
ПАНы ходили на боевые задания со спецназом, с мотострелками, с десантниками. Оказывая им огневую поддержку, корректировали удары нашей авиации по позициям моджахедов.
– Это сейчас авианаводчикам помогают спутники и лазеры. А мы в Афганистане бросали дымовую шашку подальше от себя и передавали летчикам: «Азимут такой-то, удаление от дыма, например, 200 метров, цель такая-то…»
Бывало, что офицеры наводили на цель самолеты и «вертушки» в 60 метрах от себя. Это притом, что разлет осколков неуправляемых авиаракет – как раз 60 метров. Но когда превосходящие по численности душманы прижимали огнем спецназ или десантников, брали их в кольцо, это был единственный шанс спастись.
– Мы числились в штате командного пункта ВВС 40-й армии, но были распределены кто в Кандагар, кто в Кундуз. У нас была своя комнатка в авиационном полку. Но мы там не задерживались более чем на три дня. Бывало, приходили с боевой операции в штаб армии, где была усиленная охрана, все в копоти, в изодранной одежде, обросшие. Охрана спрашивала: «Кто такие?» Мы говорил: «Авиационные наводчики» – и нас пропускали.
Летчики узнавали Валерия Буркова по голосу. Позывной «Боцман» у него остался со времен службы на Урале. Бывало, выходил в эфир, говорил: «Я – Боцман», и слышал в ответ: «Привет, усатый!»
Смерть всегда была рядом. На первой же боевой операции Валерий Бурков едва не погиб. Их группа тогда следовала отдельным маршрутом от роты. Когда остановились на привале, Валерий только закурил, как раздался грохот автоматных очередей. Боковым зрением он отметил, что бойцов как ветром сдуло, в один миг они оказались за дувалом. Из-за глинобитного забора он услышал крик молодого лейтенанта: «Ложись в арык!». А был январь, дул пронизывающий ветер. Бойцы начали отстреливаться. Взводный уже кричал с матюгами: «В арык! В арык!..». Как только Валерий Бурков упал в воду, дерево в том месте, где он сидел, прошила автоматная очередь.
Потом было еще два десятка боевых операций, в том числе с подразделениями 70-й отдельной мотострелковой бригады в провинции Кандагар. Всю зиму он провел в горах. Получил орден Красного Знамени и досрочно – звание майор.
Отправляясь в апреле 1984-го на Панджшерскую операцию, Валерий Бурков отметил, что действовать предстоит недалеко от того места, где погиб его отец. Свой счастливый позывной «Боцман» он тогда вынужденно сменил на «Визит».
Операция разворачивалась успешно. Летчики отлично отработали по целям. Мотострелковое подразделение выбило душманов с высотки.
Когда расположились на отдых, Валерий Бурков заметил пещеру. Зная, что моджахеды обычно в них устраивают схрон, прячут оружие и документы, он решил ее поверить. И действительно, обнаружил в пещере гранаты английского производства, пулеметные ленты, а когда выходил с трофеями в руках, наступил на мину-растяжку…
Ноги обожгло горячей волной, правая нога была оторвана, левая раздроблена до колена, рука выше локтя перебита. Нужно было остановить кровотечение. Рядом оказался боец, который помогал нести радиостанцию. Он порвал проводную антенну на жгуты и перетянул авианаводчику ноги.
Высота была 3300, воздух – разряженный. «Вертушке», которая эвакуировала Валерия Буркова, могло не хватить тяги двигателей. Его поднимали в режиме зависания. От бьющей воздушной струи бойцы, поднимающие майора, потеряли равновесие. Валерий Бурков упал на камни и потерял сознание.
В госпитале под Кабулом на операционном столе он три раза находился в состоянии клинической смерти, у него трижды останавливалось сердце. Ноги ему ампутировали, а вот раздробленную правую руку хирург от бога, Владимир Кузьмич Николенко, сумел ему спасти.
Потом были госпитали в Ленинграде, в Подольске. Валерий Бурков перенес пять операций. Окружающие не могли понять, отчего ликует этот майор, который только пробует ходить на учебно-тренировочных протезах из кожи. А у Валерия улыбка не сходила с лица. Еще бы, он наконец смог взять в руки гитару, правая рука слушалась!
Ноги он тренировал, отправляясь в город за покупками. В советские годы царил дефицит. Он выстаивал очереди, несмотря на стертые в кровь культи. Боль была нестерпимая, но он знал: жалеть себя нельзя. Еще в госпитале он дал себе слово, что не наденет офицерскую форму, пока не научится ходить без трости.
Второй Маресьев.
Валерию Буркову помогли его жизнелюбие и стойкость. Он не только научился ходить без палочки на протезах, но и танцевать. Однажды на фестивале советско-лаосской дружбы он так лихо отплясывал рок-н-ролл, что у протеза сорвалась резьба, отвалилась стопа, четырехмиллиметровая сталь лопнула. Протезы были рассчитаны на инвалида, Валерий Бурков к тому времени считал себя совершенно здоровым человеком…
Несмотря на тяжелое ранение, Валерий Бурков вернулся в строй, восстановился в армии. Поступил в Военно-воздушную академию имени Гагарина. На танцевальной площадке в кафе при Доме офицеров встретил свою будущую жену Ирину. Узнав, что у этого веселого, оптимистично настроенного парня нет ног, она решила, что это именно тот мужчина, которого она искала. Они поженились, а в 1986-м у них родился сын Андрей.
С семьей.
Окончив академию, Валерий Бурков продолжил службу в Главном штабе ВВС, по собственной инициативе разработал нормативную базу для авианаводчиков.
В 1991-м был удостоен звания Героя Советского Союза. А в апреле 1994-го в Кубинке на празднике, посвященном 60-летию учреждения звания Героя Советского Союза, взял и вместе с инструктором прыгнул на протезах с парашютом.
В том же 1994 году, в 37 лет, Валерий Бурков крестился. Этому способствовала тетя, верующий человек, которая приехала к ним в гости с Камчатки.
– К этому надо было очень серьезно подходить. А я тогда даже не знал, кто такой Иисус и Святая Троица, – делится Валерий. – Таинство крещения ведь в том, что ты становишься воином Христовым, объявляешь войну сатане. Я объявил войну демонам, будучи к ней совершенно не готовым. Вот они мне физиономию в грязи и изваляли. Пять лет у меня было пьянство. Был такой период в моей жизни.
И только через 15 лет, в 2009-м, по признанию Валерия Буркова, Господь призвал его к Себе, остановил в грехе. Он начал читать духовную литературу, воцерковляться.
Валерий Бурков прошел огонь, воду и медные трубы. Был советником президента, активно работал во Всероссийском обществе инвалидов, возглавлял фонд «Герои Отечества», вращался в большой политике, был депутатом, занимался бизнесом. Но Валерий Бурков все больше осознавал, что он в тупике, ничего его в жизни уже не радовало, в душе была пустота…
Его кандидатуру рассматривали на пост губернатора Курганской области.
И в это время успешный во всем человек принял монашество, стал отцом Киприаном. Жена Ирина дала согласие на постриг.
Сейчас Валерий Бурков учится сразу в трех православных вузах Москвы и Санкт-Петербурга, получает специальности педагога и христианского психолога. И в то же время руководит центром душепопечения, психиатрической и психологической помощи «Добрый самарянин». Принимает всех, кто нуждается в помощи.
Теперь бывший штурман и авианаводчик в «спецназе божьем», ведет войну за души людей.
Отец Киприан чистит лопатой снег. Управляется легко, невозможно поверить, что он передвигается на протезах. Следом, взяв лом, начинает долбить лед на пруду, который в свое время сам вырыл около дома. Здесь и будет оборудована прорубь – иордань крестообразной формы – на Крещение Господне.
Трт вопроса отцу Киприану.
– Случись война, вы взяли бы в руки оружие, чтобы защищать Родину?
– Я не священник, а монах, а они всегда были воинами. Например, наш Пересвет. Если бы оказался на поле боя, я бы сделал всё, чтобы защитить тех, кто рядом. И оружие бы в руки взял, если других вариантов нет.
– Каково ваше отношение к службе в армии? Сегодня ее престиж падает…
– Для меня самые главные слова Господа: «Служите друг другу любовью». Мы можем служить только тем, чем можем поделиться, что есть внутри нас. Если у меня радость внутри и любовь к ближнему, значит, этим я и делюсь. То есть я служу до самопожертвования, ибо нет той больше любви, чем жизнь отдать за други своя.
– Каким, на ваш взгляд, должен быть пример для современной молодежи?
– В советское время дети брали пример не с партработников, а с героев войны: Алексея Маресьева, Ивана Кожедуба, Александра Покрышкина. Мой пример оказался спасительным для двоих ребят, которые служили в Чечне. Как-то меня попросили приехать в госпиталь и поработать с солдатами, которые находились на грани суицида. Я заехал к ним в палату на коляске, беспомощным. А потом надел форму, звезду Героя, протезы и спросил, что кому купить в магазине. Конечно, у них глаза округлились. Спустя год увидел по ТВ сюжет, в котором парень приземляется с парашютом, а комментатор говорит, что у него нет ног. Я узнал своего давнего собеседника, а он рассказал журналисту о нашей встрече и о том, как на него повлияли мои слова. Тогда я чуть не заплакал. Значит, я не зря потерял ноги.
Отец Киприан не выпал из жизни. Рассказывает, что знаком с офицерами, которые сейчас служат в Сирии, что новое поколение военных выросло достойным, ими можно гордиться. Говорит о том, что отношение к армии сейчас поменялось – стало лучше. Теперь даже большой конкурс в военные училища и на службу по контракту.
"Военному что важней всего? Тыл: чтобы он знал, уходя на войну, в случае его гибели о его семье позаботятся. Тогда и умирать не страшно, потому что для тебя семья и есть твоя Родина".
Отец Киприан исполняет песню «Письмо любимой» – о буднях Афганистана.
Ветеран афганской войны, Герой Советского Союза, президент фонда "Герои Отечества", монах Киприан (Валерий Бурков) на параде Победы 2019 г.
Источник: bazaistoria.ru
Комментарии (1)
{related-news}
[/related-news]