Нож в спину империи: 31 декабря 1917 года Россия и Финляндия перестали быть единым государством
---
Скандинавская страна больше ста лет была частью огромной державы, а её будущий президент Маннергейм ходил добровольцем на русско-японскую войну
Автор:
Фоменко Виктория
31 декабря 1917 года Финляндия официально перестала быть частью Российской империи. Независимость финского государства была признана большевистским правительством.
Из реалий нынешнего XXI века это кажется почти невероятным, но в течение ста с лишним лет скандинавская страна являлась частью огромной державы. Финская пехота ходила в героические штыковые атаки на немецкие позиции, а финские снайперы отстреливали врагов Российской империи.
В составе России финны пользовались широкой автономией. И хотя их отношения с Петербургом далеко не всегда были безоблачными, в общем и целом финны являлись вполне лояльными и законопослушными подданными российской монархии.
После прихода к власти большевиков этот факт, как и многие другие, оказался со временем буквально стёрт из общественной памяти. И кому как не нам сейчас восстанавливать историческую правду и напоминать о том, как обстояли дела до революции на самом деле.
Между молотом и наковальней
Суоми, «страна болот» (именно так называют свою страну сами финны) мало привлекала иноземных завоевателей. Бескрайние леса, всё те же упомянутые болота, бедные почвы, чрезвычайно тяжёлый климат; никаких богатых месторождений или выгодных торговых путей, и вдобавок – очень упорное население, в любой момент готовое к войне и лишениям. Однако финнам не повезло оказаться на границе двух сверхдержав своего времени: Швеции и Российской империи.
Россия присоединила шведские территории будущей Финляндии в три приёма. По итогам Северной войны молодая империя получила Карельский перешеек с крепостями Выборг и Кексгольм; попытка шведов взять реванш в войне 1741–1743 годов привела к тому, что российская граница сдвинулась ещё на несколько десятков километров западнее и установилась по реке Кюммене. В Стокгольме усвоили урок и больше не пытались захлопнуть восточному соседу окно в Европу.
Несмотря на взаимную неприязнь, следующие 60 лет две страны сосуществовали довольно мирно. Не считая русско-шведскую войну 1788–1790 годов. Но к началу XIX века баланс сил поменялся настолько сильно, что присматриваться к пограничным владениям соседа с интересом начали уже в Санкт-Петербурге.
К очередной войне против Швеции Россию подталкивал Наполеон, стремившийся за счёт этого лишить Великобританию одного из важнейших поставщиков стратегически важных материалов. Российское же руководство задумалось, что границу с недружественным государством стоило бы отодвинуть как можно дальше от своей столицы.
Ещё одним деятельным поджигателем конфликта оказалась Дания, имевшая к тому времени богатый, но не слишком обнадеживающий опыт войн с северным соседом.
Британцы пытались стимулировать союзников деньгами; в частности, Лондон обещал платить Швеции по миллиону фунтов за каждый месяц войны с Россией, сколько бы ни продлился конфликт.
В общем, в начале третьей русско-шведской войны были заинтересованы все значимые государства той эпохи, за исключением, пожалуй, самой Швеции.
Необъявленная и победоносная
На фоне вялотекущей англо-русской войны 1807–1812 годов и в ответ на отказ шведского короля закрыть Балтику для Британских кораблей 9 февраля 1808 года русские войска без объявления войны перешли границу и двинулись в шведские пределы Финляндии. Швеция к боевым действиям оказалась откровенно не готова: армия была не отмобилизована, командующий войсками находился в столице. Русский же главком, Фёдор Фёдорович Буксгевден, напротив, очень хорошо понимал, что и зачем делает.
Несмотря на относительно небольшое превосходство в силах (27 тысяч наступающих русских против примерно 20 тысяч обороняющихся шведов), русская армия учинила форменный блицкриг: разбив в серии небольших сражений шведские силы прикрытия границы, наши солдаты блокировали две мощнейших крепости – Свеаборг и Свартхольм, после чего стремительным броском заняли Гельсингфорс (нынешний Хельсинки).
Остатки шведов вынуждены были бежать на запад. Драп-марш проходил в таком темпе, что потомки викингов топили в болотах всё оружие, что не могли унести.
И всё было бы отлично для русских, если бы далее наше командование не совершило нескольких ошибок, каждая из которых сама по себе не создавала больших проблем. Но, наложившись друг на друга, они спровоцировали ситуацию, едва не перечеркнувшую успехи первых месяцев войны.
Прежде всего, семь тысяч солдат и офицеров, сдавшихся в плен при капитуляции Свеаборга и Свартхольма, было решено отпустить домой. Далее был выдвинут ультиматум финским военным, которые продолжали оставаться на службе в шведской армии. Генерал Буксгевден, ранее спланировавший и проводивший наступательную кампанию так, что она больше походила на полицейскую операцию, пригрозил, что конфискует служебные наделы у всех, кто в полуторамесячный срок не вернётся к местам постоянного проживания. Это требование, логичное и справедливое само по себе, тем не менее шло вразрез с предыдущими обещаниями российского императора Александра I о предоставлении финнам широкой автономии и невмешательстве в их внутренние дела.
Портрет Императора Александра I. Фото: SCHERL / Globallookpress
В результате ультиматум дал повод для широкого возмущения, а отпущенные под честное слово шведы составили ядро повстанческого движения. Русское командование своими руками сделало то, на что не хватило ни воображения, ни сил у шведского правительства: разожгло партизанскую войну на обширном и крайне сложном театре боевых действий.
Сыграли свою роль и несколько небольших поражений русских отрядов, далеко оторвавшихся от основных сил, и прокламации шведского короля Густава IV Адольфа, призывавшего своих подданных взяться за оружие.
Подавление герильи стоило русским огромных трудов и сопровождалось жестокостями с обеих сторон: финские партизаны перехватывали обозы и громили госпитали, безжалостно вырезая пленников, русские же отвечали тем, что систематически вешали схваченных бывших солдат из гарнизонов Свеаборга и Свартхольма.
Ситуацию удалось переломить лишь к осени 1808-го. В течение летней кампании русская армия нанесла несколько чувствительных поражений шведам и провела серию успешных антипартизанских операций. Не меньшую роль сыграло и то, что новые власти не стали проводить массовых репрессий против населения покорённого края. Финны увидели, что русские не запрещают лютеранскую веру и не пытаются вводить крепостное право.
Зимнее наступление русских войск на территорию уже самой Швеции окончательно похоронило надежды на перелом в войне. Ещё полгода стороны штыками и ядрами выбивали наиболее благоприятные для себя условия мира, но в целом сомнений в победе России уже ни у кого не было.
По условиям Фридрихсгамского договора Россия получала в вечное пользование всю Финляндию и Аландские острова. Граница со Швецией проходила по реке Торнео и Ботническому заливу.
Тонкий вопрос лояльности
Великое княжество Финляндское пользовалось в составе России огромными привилегиями. Оно фактически имело свою конституцию, собственное правительство и существенные экономические преференции. В ответ суоми демонстрировали образцовую лояльность российской короне. В 1831-м финские стрелки заслужили Георгиевское знамя «За отличие при усмирении Польши», позже отличились в русско-турецкой войне 1877–1878 годов.
Впрочем, назвать безоблачными отношения Санкт-Петербурга и Гельсингфорса нельзя. В Финляндии широко распространилось мнение, что их страна – независимое от Российской империи государство, связанное с нею лишь личной унией, то есть обязательствами перед царствующим представителем дома Романовых. В свою очередь центральное правительство смотрело на великое княжество как на одну из областей обширной державы, которая хоть и заигрывается со своими вольностями, но должна следовать в русле общероссийской политики.
В военном отношении Финляндия и вовсе превратилась в настоящий чемодан без ручки. В наследство от шведов региону досталась система военных поселенцев – слегка модернизированная практика раздачи земель за службу, которую в России практиковал ещё Иван Грозный. Ввести систему рекрутских наборов в новой провинции не представлялось возможным, а набор добровольцев не давал сколь-нибудь значительных воинских контингентов.
В целом царские чиновники старались руководствоваться в отношении Финляндии принципом: не буди лихо, пока оно тихо. Тем более что перед глазами был пример Польши, которая на начало XIX века имела такие же свободы и вольности, как и Финляндия, но в благодарность за это дважды поднимала мощнейшие восстания, которые приходилось топить в крови. Новая же провинция никаких проблем не создавала.
Долгое время финским элитам удавалось балансировать на тонкой грани между верностью российским императорам и откровенным сепаратизмом. Суоми смогли угодить и душителю революций Николаю I, и его либеральному сыну Александру II.
Наиболее активно финны воевали на стороне России в Крымскую войну. В великом княжестве были мобилизованы все девять территориальных батальонов; финские стрелки отличились при обороне крепости Бомазунд на Аландских островах. Их меткость испытали на себе французские и британские морские пехотинцы, пытавшиеся расчистить подступы к Санкт-Петербургу. Простые финны массово жертвовали деньги на оборону края, безропотно исполняли подводную и постойную повинности (то есть предоставляли армии свои телеги и коней и размещали военных в своих домах).
За время войны финны потеряли 72 из 545 зарегистрированных в их портах судов. Союзники разорили прибрежные города, сожгли деревянную часть Свеаборга. Но, вопреки ожиданиям британцев и французов, никаких антирусских и сепаратистских настроений в финском обществе это не вызвало.
Трудности перевода
Тем не менее в последующие десятилетия проблемы в отношениях между местными властями и центральным правительством стали нарастать как снежный ком. Развитие общества и повышение грамотности населения привело к росту национального самосознания; финны всё сильнее хотели собственное государство. В свою очередь Александр II также пытался модернизировать страну, создавая эффективные политические институты и органы власти, и подчинение Финляндии исключительно на основе унии никак не могло его устроить.
Проблема разграничений полномочий Санкт-Петербурга и Гельсингфорса встала в полный рост при проведении военной реформы и введении всеобщей воинской повинности. Военный министр Дмитрий Милютин выступал за то, чтобы распространить на Великое княжество общие для всех нормы призыва. Александр II поддержал этот подход, но начавшаяся русско-турецкая война резко сузила возможности давления на строптивую провинцию: в Петербурге меньше всего хотели получить волнения в разгар тяжелой войны.
Финский сенат в полной мере воспользовался возможностями момента: законодатели отредактировали проект военного устава, который был подан на подпись императору. Среди прочего в документе закреплялось разделение воинских частей на русские и финские, для финнов был установлен срок службы в три года, тогда как русские и представители других национальностей отдавали долг родине в течение пяти лет. А главное, сенаторы ввели правило, по которому финские войска обязаны защищать только Финляндию. В сухом остатке выходило, что великое княжество получает собственную армию, которая вовсе не обязана воевать на стороне России, за исключением случаев, когда речь идёт о нападении на территорию самой Финляндии.
Как ни удивительно, но император подписал этот документ, радикально противоречивший и смыслу проводимой реформы, и его собственным убеждениям. Среди современников тех событий широко разошлась байка, что в военном ведомстве просто поленились перевести документ с финского на русский, сочтя, что он и так является калькой ранее принятого военного устава. В реальности же император и его окружение просто считали ситуацию неподходящей для продавливания собственного варианта реформы. Об этом говорит тот факт, что отредактированный финнами устав был утвержден в качестве временного, сроком на 10 лет.
Как бы там ни было, военная реформа сильно усугубила противоречия между финскими властями и центральным правительством. Ранее батальоны военных поселенцев больше существовали на бумаге, их реальная численность была столь невелика, что они никак не могли стать противовесом русским частям, расквартированным в стране. Создание же финской призывной армии в корне меняло ситуацию: великое княжество получало в своё распоряжение реальную военную силу, что для Петербурга было совершенно неприемлемой ситуацией.
Преступление и наказание
Решать проблему начали в конце 1890-х. Николай II распорядился привести финское военное законодательство в соответствие с общеимперским и при этом приказал игнорировать мнение финского сената. Для решения задачи генерал-губернатором Финляндии был назначен начальник штаба Петербургского военного округа генерал Николай Иванович Бобриков.
Николай II распорядился привести финское военное законодательство в соответствие с общеимперским и при этом приказал игнорировать мнение финского сената. Фото: Scherl / Globallookpress
Новый устав приняли в 1899 году. Вступить в силу он должен был в 1901-м. По новым правилам Финляндия уравнивалась в тяжести воинской повинности с другими регионами; финских призывников могли отправлять на службу за пределы княжества, а трёхлетний армейский срок был оставлен только для солдат, знающих русский язык.
Естественно, реформа встретила отчаянное сопротивление финского общества. Сенат не утвердил документ в качестве закона, пасторы отказывались оглашать устав перед прихожанами, в городах начались демонстрации и сбор подписей за отмену устава.
Дело дошло до того, что офицеры финского драгунского полка отказались приносить новую присягу. В ответ Николай II проявил завидную твёрдость и хладнокровие: сначала были расформированы финские стрелковые батальоны, затем военное ведомство потребовало от командира драгунского полка подать в отставку. Вслед за полковником рапорты написали и все офицеры части. Воспользовавшись ситуацией, министерство обороны просто расформировало проблемное подразделение. Важно отметить, что император не стал опускаться до репрессий и уголовного преследования политических оппонентов, хотя в большинстве европейских стран офицеров, выкинувших такой фортель, в лучшем случае ждала бы каторга, а в худшем – виселица.
Однако благоприятный момент для преодоления финского сепаратизма был уже упущен. В июне 1904-го сын финского сенатора Евгений Шауман убил генерала Бобрикова. В следующем году на территории княжества было совершено 11 терактов против русских должностных лиц.
В ходе разразившейся революции 1905 года в Финляндии дело дошло до всеобщей забастовки и вооруженного восстания. Забастовочный комитет объявил себя временным правительством и даже назначил собственного губернатора – экс-полковника финских войск. После подавления вооружённого мятежа было приостановлено действие устава 1901 года, а затем была отменена и воинская повинность на территории великого княжества Финляндского. Великое княжество, наглядно подтвердившее худшие опасения на свой счёт, полностью лишилось собственных вооружённых сил. Вместо поставки солдат в армию на Финляндию возложили специальный налог – 10 миллионов финских марок в год. Примечательно, что депутаты Госдумы предлагали увеличить сумму налога почти втрое, но государь и в этом вопросе проявил умеренность.
Сами финны очень тяжело переживали потерю армии. Жертвой революции пал даже финский гвардейский батальон – самое элитное и прославленное подразделение, солдаты которого принимали участие и в подавлении польских бунтов, и в освобождении Болгарии от турецкого ига.
Финский гвардейский батальон был самым элитным и прославленным подразделением, солдаты которого принимали участие и в подавлении польских бунтов, и в освобождении Болгарии от турецкого ига. Фото: Pierre Vernet
Финский сенат неоднократно обращался в Петербург с просьбами возобновить призыв, но император был непреклонен. И даже предложение главы Совета министров Петра Столыпина вновь начать сбор войск в Финляндии не смогло поколебать его решимость. В отношении княжества была применена мера, которая в Российской империи использовалась обычно лишь по отношению к «диким» народам, представителей которых считалось невозможным привлекать в армию и использовать в цивилизованных конфликтах.
Привилегированные пасынки империи
Ситуация принципиально изменилась только с началом Первой мировой. Помимо войск, присланных из России, в Финляндии началось формирование местных частей, которое, разумеется, проводилось не местными властями, а министерством обороны.
В современной литературе есть много упоминаний о финнах-перебежчиках, выезжавших через границу с Швецией и поступавших на службу в кайзеровскую армию. Да, действительно, таких было порядка двух тысяч человек. Немецкое командование укомплектовало ими 27-й Королевский Прусский егерский батальон, который с 1916 года активно использовался в Прибалтике. В то же время российская армия создала 22-й армейский корпус, куда входили четыре стрелковые бригады и воссозданный драгунский полк – то есть империи удалось поставить под ружьё 32 батальона, укомплектованных этническими финнами.
В принципе, не вызывает сомнений, что если бы не две революции и мировая война, Россия вполне успешно интегрировала бы Великое княжество Финляндское в общеимперское правовое поле. Об этом, в частности, говорит тот факт, что после военной реформы рубежа веков, в 1902-м, на призывные пункты не явились 60% финских призывников, в 1903-м призыв прогуляли 32% военнообязанных, а в 1904-м доля уклонистов снизилась до 22%.
Что касается офицерского состава, то представители образованной части общества ещё более охотно шли на русскую службу. С 1809-го по 1917-й офицерские погоны носили около 4000 финнов, при этом порядка 400 проходили службу во флоте. В конце 90-х в российской армии насчитывалось 330 финнов-офицеров, в том числе 28 генералов и 23 командира частей в разных званиях. В их числе был и будущий президент Финляндии Карл Густав Маннергейм: в 1904-м он записался добровольцем на русско-японскую войну.
Проводниками интеграции выступала не только финская аристократия, среди представителей которой было и немало сепаратистов. Выгоды от слияния с Россией видели и финские фабриканты, и даже представители беднейших слоев населения, для которых возможность поехать на заработки в Санкт-Петербург была самым простым и привлекательным шансом прокормить семьи.
Процесс шел и в обратную сторону: к 1917 году на территории великого княжества жили около 200 тысяч этнических русских. 125 тысяч из них были военными, размещёнными для защиты побережья от вражеских десантов, а около 70 тысяч – гражданскими.
Русские власти никогда не проводили насильственной русификации края. За период русского владычества собственно финское население выросло втрое, до 3 млн человек. Финны не испытывали и десятой доли тех притеснений и давления, которое в те же годы Великобритания оказывала на Ирландию, а Германия – на жителей Лотарингии. Царское правительство делало ставку на течение естественных процессов, предпочитая без крайней необходимости не обострять ситуацию, даже по таким чувствительным вопросам, как военное строительство и оборона стратегически важного региона.
Медленная, но верная интеграция была прервана революцией, организованной людьми, мечтавшими о поражении собственной страны ради торжества коммунистической химеры. Отделение Финляндии не стало результатом какого-то особого финского сепаратизма или широко распространённой русофобии: это было лишь следствие общего коллапса великой страны.
Источник: bazaistoria.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]