Катастрофа на Таймырском полуострове
---
Тысячи лет северные олени обитают на арктическом побережье, в тундре и тайге Евразии — от Карелии до Чукотки. Когда-то люди пришли в Арктику вслед за мигрирующими стадами копытных, способных выживать в неимоверно суровых условиях. Самосознание народов Севера, их культура были основаны на почитании оленя. А что сейчас? Информация о катастрофическом сокращении популяции этих животных поступает отовсюду. Она порой противоречива, но факт остается фактом: назрела острая проблема выживания дикого северного оленя в условиях современности, порой абсолютно дикой.
ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Рассказать о состоянии популяции дикого северного оленя и причинах ее сокращения, о мерах по сохранению уникальных животных мы попросили директора Государственного природного биосферного заповедника «Центральносибирский» Павла Владимировича Кочкарева.
— Павел Владимирович, десять лет назад Вы писали в нашем журнале («ОиР ХХI век» № 10, 2010) о проблемах северных оленей. А недавно Вы с коллегами завершили полевой период, посвященный изучению дикого северного оленя на Таймыре. Что изменилось в судьбе крупнейшей в стране группировки оленей за десятилетие?
— На территории России дикий северный олень обитал практически везде в таежном поясе и в тундрах. Но вследствие ряда причин (человеческий фактор — один из доминантных в этом) в таежной зоне эти животные оказались в крайне угнетенном состоянии.
Разрозненные очаги обитания сохранились в горной тайге Алтая, Саян. В низменной же части европейской тайги популяция практически исчезает (наблюдается устойчивая динамика сокращения численности по всем субъектам РФ).
Тундряной дикий северный олень постепенно «уходит» и из Арктики. Его практически не осталось на Новой Земле, под большим вопросом сохранение этого вида на архипелаге Северная Земля.
По данным д. б. н. Л. А. Колпащикова, были на Таймыре времена (незабвенные нулевые), когда численность северного оленя приближалась к миллиону особей (здесь чувствуется сайгачья параллель).
Проведенные авиаучеты дикого северного оленя на Таймыре в 2009 году (предыдущие были в начале 80-х) показали его численность 609–670 тысяч особей. Авиаучеты дикого северного оленя на севере Красноярского края (Таймыр, Эвенкия, Туруханский район — общая площадь около 200 млн га) в 2014 году показали 465–475 тыяч особей, то есть 27–35 % снижения численности.
Чтобы не было сомнений у наших оппонентов, мы (Центральносибирский заповедник) привлекли сотрудников ФГБУ «Центрохотконтроль» Минприроды РФ.
Учеты 2014 года проводили на двух самолетах, применяя две разные методики определения численности животных, расхождение данных по методикам составило около 6 %.
Массовый вывоз оленьих туш на бензовозах из дальних поселков. ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Тенденцию к снижению численности животных заметили не только мы, но и промысловые хозяйства Таймыра и Эвенкии. Об этом постоянно говорится на краевых совещаниях.
Однако до недавнего времени все пытались списать на волкобой и глобальные изменения климата, но в реальности дела обстоят иначе.
— Какие же на самом деле факторы повлияли на снижение численности и нарушение структуры таймырской популяции северных оленей? Можно предположить, что и здесь не обошлось без жесткого промысла?
— Да, промысловые бригады в погоне за рублем (теперь это называется экономической выгодой) добывают самых крупных быков и самых крупных важенок, порой от стада остаются только телята текущего года рождения, и они обречены.
Если кто не знает, сообщаю, что промысел оленя до недавнего времени осуществлялся при переправе животных через реки (да и сейчас многие добывают оленя этим варварским способом) или в коралях.
Корали — это сооружения в тундре, гигантские ловушки, состоящие из направляющих заборов, так называемых крыльев (два крыла могут достигать в длину более 15 км), и собственно ловушки — огороженной вольеры площадью 0,5–0,7 га.
Избирательность добычи в этой ситуации составляет 100 %. Выбивают только взрослых и крупных животных. О нормальном промысле (с учетом пола и возраста) речь не идет уже давно. Ежегодно только охотпользователями добывается 40–45 тысяч особей и почти всегда таким способом.
— А как же контроль со стороны государства за промыслом?
— Во времена СССР существовал контроль над промыслом дикого северного оленя, в частности над соблюдением соотношения изъятых особей по полу и возрасту. Его осуществлял «Северный отряд» системы Главохоты РСФСР численностью 60 человек. Сегодня на Таймыре пять (!) госинспекторов на 78 млн га охотугодий.
— Вероятно, такая острая ситуация с ненормированным промыслом не только на Таймыре?
— В том-то и дело. Нещадно потрепанные стада дикого северного оленя мигрируют дальше на восток, заходя на территорию Якутии 500–600 км. Это мы установили абсолютно точно, применяя спутниковые радиоошейники с 2013 по 2017 год (всего 32 ошейника на животных различного пола, возраста и группировок).
В Якутии эти стада начинают «осваивать» промысловики под лимиты (якобы полученные данные по учетам якутских оленей). При этом 6–8 тысяч особей официально, плюс жители северных поселков добывают их для собственных нужд.
В результате одна и та же популяция добывается по двойным квотам. Наши коллеги из Якутского института биологических проблем криолитозоны сообщают о значительной добыче дикаря оленеводами Западной Якутии и жителями окрестностей рудника «Удачный».
Для большинства коренных жителей добыча дикого северного оленя — это не коммерция, а жизненный уклад. ФОТО: PIXABAY
Когда наши олени добираются до зимовочных пастбищ в Эвенкии, здесь продолжается их «освоение» (внимание: промысел оленя в Эвенкии сейчас продлен до апреля включительно!) с помощью снегоходов.
Преследование стад идет 10–20 километров. У важенок в этот период вес эмбрионов составляет 2,5–4,0 килограмма, а после пробежки наблюдается множественная абортация. Это мы наблюдали в долине озера Есей.
На зимовочных стациях в Эвенкии происходит совсем бездумное, варварское уничтожение оленей. Об этом мы сообщили после проведения совместного рейда с сотрудниками полиции и охотнадзора в 2017 году в районе озера Есей. Фото- и видеосъемка повергнет в шок любого человека с нормальной психикой.
Благодаря вмешательству Генеральной прокуратуры в Эвенкии произвели кадровые изменения районной прокуратуры. Но ущерб, нанесенный зимующим стадам на протяжении многих лет, трудновосполним.
Весной олени устремляются на Север к местам отела. Но опытных самок среди них нет, потому что их изъяли при избирательном промысле как самых крупных. Молодежь, гонимая инстинктом, движется на Север, минуя исторические места отела.
Уже много лет отел проходит «размытым» на местности. Телята рождаются слабыми и, как следствие, массово гибнут при форсировании рек, таких как Хатанга, Дудыпта, Пясина.
— Государство должно определять общий лимит на добычу диких северных оленей популяции и коренными жителями Таймыра. А что происходит на деле?
— Статья 19 ФЗ «Об охоте…» разрешает добычу дикого северного оленя охотникам из числа КМНС без ограничений в течение круглого года. Но законодатели забыли об экономической составляющей.
Сегодня множество общин, семейно-родовых хозяйств и т. д. стремятся заработать, охотясь якобы для удовлетворения собственных нужд (экспертная оценка добычи оленей КМНС составляет 25–35 тысяч особей).
Однако если посмотреть внимательно, то охоту без ограничений могут осуществлять граждане, «для которых охота является основой существования». В северных поселках проживает множество людей, имеющих постоянный заработок (учителя, врачи, муниципальные служащие, работники ЖКХ), но практически все они имеют пресловутый штамп в охотничьем билете.
Брошенные туши оленей. Хищники в облике людей берут только языки — деликатесный продукт. ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Далее эти граждане согласно ФЗ « Об охоте…» осуществляют «охоту в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности (без каких-либо разрешений) в объеме добычи охотничьих ресурсов, необходимом для удовлетворения личного потребления».
И п. 3 ст. 19 позволяет им реализовывать добытых оленей без ограничений: «Продукция охоты, полученная при осуществлении охоты в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности, используется для личного потребления или реализуется организациям, осуществляющим деятельность по закупке продукции охоты».
Представляете, какое здесь раздолье для «бизнеса»?
Еще один аспект, оказавший серьезное влияние на снижение численности животных, который вроде бы исчез, но вновь возник в последние три года на Таймыре. Это массовая срезка пантов у быков оленей на весенних переправах.
Что происходит с быками, у которых срезали панты в условиях полной антисанитарии, известно одному Богу. Сегодня случаи нахождения павших животных со срезанными рогами участились.
— Помимо усиления охотничьего пресса на Таймыре заметно активизировалась негативная деятельность человека, связанная с промышленным освоением месторождений полезных ископаемых. Что Вы можете сказать по этому поводу? Влияет ли это на среду обитания северного оленя?
— С большим сожалением приходится констатировать, что все-таки основная причина — это бездумный, варварский промысел дикого северного оленя. За долгие годы работы Норильского комбината сменились уже несколько поколений оленей.
С большим трудом, но популяции удалось адаптироваться к хроническому воздействию полютантов. А вот систематического истребления она не выдержала.
— При таком беспределе прогнозы по выживанию дикой популяции оленя не могут быть утешительными?
— Недавно мы вернулись из экспедиции на Таймырский полуостров, где с коллегами из объединенной дирекции «Заповедников Таймыра» провели авиаобследования мест летнего скопления диких северных оленей (мониторинг за этими местами проводится на протяжении 50 лет).
Дополнительным подспорьем для нас стали сигналы, полученные от спутниковых радиошейников, которыми были помечены олени в осенний и весенний периоды. Нас ожидала безрадостная картина.
На тех местах, где обычно мы наблюдали многотысячные стада дикого северного оленя, теперь отмечены лишь единичные животные, находящиеся на значительном расстоянии друг от друга. Небольшие группы по 5–7 особей и все.
Пролет нашей группы над реками Пясина и Хета также не добавил оптимизма, т. к. оленей здесь практически не отмечено. Не видно даже следов оленьих стад на песчаных косах реки.
Поселок на берегу р. Хеты, население около 500 человек. Добычей оленя здесь занимаются заготовительные, фермерские и семейно-родовые хозяйства. ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Проведенные нашими коллегами из «Заповедников Таймыра» авиаобследования западной части Таймыра в 2017 году показали почти полное отсутствие западнотаймырских группировок (Пуринской и Тарейской), хотя в 2014 году мы здесь насчитывали 45–70-тысячные стада.
Простая математическая модель показывает, что при ежегодном изъятии 85–90 % половозрелых особей основного стада рост численности популяции копытных приостанавливается и затем резко уменьшается. Это и произошло с таймырскими оленями.
Последние пять лет всеми промысловыми хозяйствами (охотпользователями) добывались исключительно половозрелые звери, имеющие большой вес.
Подросшие олени-трехлетки не успевали участвовать в гоне, так как большинство из них как крупных особей отстреливали в августе — ноябре, а остатки добивали на зимних пастбищах.
— Какие меры нужно принять на государственном уровне для изменения ситуации? Существует ли план регулярных мероприятий у специалистов заповедников по сохранению дикого северного оленя на Таймыре?
— Безусловно, если не принять срочных мер по спасению дикого северного оленя на Севере Красноярского края, мы потеряем ценный природный ресурс, потеряем животное, являющееся символом Русской Арктики.
Для этого необходимо:
1) немедленно ввести запрет на охоту на дикого северного оленя тундряного подвида до проведения комплексных учетов (зимой и летом) и получения экспертного заключения ученых и практиков;
2) внести изменения в ФЗ «Об охоте…» в ст. 19 в части разрешения продажи излишков продукции, добытой для личного потребления;
3) строго соблюдать добычу оленей по половозрастным группам.
Жизнь КМНС немыслима без оленя. К сожалению, несовершенство законов открывает перед ними возможность превратить охоту в доходный бизнес без всяких ограничений. ФОТО: PIXABAY
Будем надеяться, что общими усилиями удастся спасти дикого северного оленя от полного исчезновения, как это произошло в Якутии с яно-индигирской популяцией, еще несколько лет назад насчитывающей 150–175 тысяч животных. Теперь только ветер гуляет по просторам междуречья.
— Есть ли какие-то программы по восстановлению популяции дикого северного оленя в рамках сотрудничества России, США, Канады?
— В Канаде существуют проекты по спасению оленя карибу, численность которого в последние годы неуклонно сокращается. У нас в стране должна быть разработана эффективная программа по сохранению и восстановлению численности дикого северного оленя. Для этого нужны и воля руководства страны, и, конечно, совместная работа профессионалов.
P.S. Когда материал о катастрофическом сокращении численности дикого северного оленя и его нелегальной добыче на Таймыре готовился к публикации, из заповедника пришла тревожная информация.
В административное здание ООПТ в п. Бор Туруханского района ворвались вооруженные люди, предъявив распоряжение о «проведении гласного оперативно-розыскного мероприятия для сбора информации для возможного возбуждения уголовного дела о незаконном получении денежных средств руководством или сотрудниками заповедника при организации туристических туров по реке Енисей».
Изъяв бухгалтерские документы и электронные носители с материалами по учету оленей (!), они лишили таким образом сотрудников заповедника возможности аргументировать доводы о закрытии охоты на ДСО. Официальная версия абсурдна.
Сравним доходы: 25 туристов в год, которые платят в кассу заповедника 700 тысяч рублей, и миллиард незаконного оборота от «оленьего бизнеса» в карман некоторых недобросовестных представителей власти.
По всей видимости, большая битва за дикого северного оленя в арктической зоне России в самом разгаре.
Автор: Анна Жукова
ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Рассказать о состоянии популяции дикого северного оленя и причинах ее сокращения, о мерах по сохранению уникальных животных мы попросили директора Государственного природного биосферного заповедника «Центральносибирский» Павла Владимировича Кочкарева.
— Павел Владимирович, десять лет назад Вы писали в нашем журнале («ОиР ХХI век» № 10, 2010) о проблемах северных оленей. А недавно Вы с коллегами завершили полевой период, посвященный изучению дикого северного оленя на Таймыре. Что изменилось в судьбе крупнейшей в стране группировки оленей за десятилетие?
— На территории России дикий северный олень обитал практически везде в таежном поясе и в тундрах. Но вследствие ряда причин (человеческий фактор — один из доминантных в этом) в таежной зоне эти животные оказались в крайне угнетенном состоянии.
Разрозненные очаги обитания сохранились в горной тайге Алтая, Саян. В низменной же части европейской тайги популяция практически исчезает (наблюдается устойчивая динамика сокращения численности по всем субъектам РФ).
Тундряной дикий северный олень постепенно «уходит» и из Арктики. Его практически не осталось на Новой Земле, под большим вопросом сохранение этого вида на архипелаге Северная Земля.
По данным д. б. н. Л. А. Колпащикова, были на Таймыре времена (незабвенные нулевые), когда численность северного оленя приближалась к миллиону особей (здесь чувствуется сайгачья параллель).
Проведенные авиаучеты дикого северного оленя на Таймыре в 2009 году (предыдущие были в начале 80-х) показали его численность 609–670 тысяч особей. Авиаучеты дикого северного оленя на севере Красноярского края (Таймыр, Эвенкия, Туруханский район — общая площадь около 200 млн га) в 2014 году показали 465–475 тыяч особей, то есть 27–35 % снижения численности.
Чтобы не было сомнений у наших оппонентов, мы (Центральносибирский заповедник) привлекли сотрудников ФГБУ «Центрохотконтроль» Минприроды РФ.
Учеты 2014 года проводили на двух самолетах, применяя две разные методики определения численности животных, расхождение данных по методикам составило около 6 %.
Массовый вывоз оленьих туш на бензовозах из дальних поселков. ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Тенденцию к снижению численности животных заметили не только мы, но и промысловые хозяйства Таймыра и Эвенкии. Об этом постоянно говорится на краевых совещаниях.
Однако до недавнего времени все пытались списать на волкобой и глобальные изменения климата, но в реальности дела обстоят иначе.
— Какие же на самом деле факторы повлияли на снижение численности и нарушение структуры таймырской популяции северных оленей? Можно предположить, что и здесь не обошлось без жесткого промысла?
— Да, промысловые бригады в погоне за рублем (теперь это называется экономической выгодой) добывают самых крупных быков и самых крупных важенок, порой от стада остаются только телята текущего года рождения, и они обречены.
Если кто не знает, сообщаю, что промысел оленя до недавнего времени осуществлялся при переправе животных через реки (да и сейчас многие добывают оленя этим варварским способом) или в коралях.
Корали — это сооружения в тундре, гигантские ловушки, состоящие из направляющих заборов, так называемых крыльев (два крыла могут достигать в длину более 15 км), и собственно ловушки — огороженной вольеры площадью 0,5–0,7 га.
Избирательность добычи в этой ситуации составляет 100 %. Выбивают только взрослых и крупных животных. О нормальном промысле (с учетом пола и возраста) речь не идет уже давно. Ежегодно только охотпользователями добывается 40–45 тысяч особей и почти всегда таким способом.
— А как же контроль со стороны государства за промыслом?
— Во времена СССР существовал контроль над промыслом дикого северного оленя, в частности над соблюдением соотношения изъятых особей по полу и возрасту. Его осуществлял «Северный отряд» системы Главохоты РСФСР численностью 60 человек. Сегодня на Таймыре пять (!) госинспекторов на 78 млн га охотугодий.
— Вероятно, такая острая ситуация с ненормированным промыслом не только на Таймыре?
— В том-то и дело. Нещадно потрепанные стада дикого северного оленя мигрируют дальше на восток, заходя на территорию Якутии 500–600 км. Это мы установили абсолютно точно, применяя спутниковые радиоошейники с 2013 по 2017 год (всего 32 ошейника на животных различного пола, возраста и группировок).
В Якутии эти стада начинают «осваивать» промысловики под лимиты (якобы полученные данные по учетам якутских оленей). При этом 6–8 тысяч особей официально, плюс жители северных поселков добывают их для собственных нужд.
В результате одна и та же популяция добывается по двойным квотам. Наши коллеги из Якутского института биологических проблем криолитозоны сообщают о значительной добыче дикаря оленеводами Западной Якутии и жителями окрестностей рудника «Удачный».
Для большинства коренных жителей добыча дикого северного оленя — это не коммерция, а жизненный уклад. ФОТО: PIXABAY
Когда наши олени добираются до зимовочных пастбищ в Эвенкии, здесь продолжается их «освоение» (внимание: промысел оленя в Эвенкии сейчас продлен до апреля включительно!) с помощью снегоходов.
Преследование стад идет 10–20 километров. У важенок в этот период вес эмбрионов составляет 2,5–4,0 килограмма, а после пробежки наблюдается множественная абортация. Это мы наблюдали в долине озера Есей.
На зимовочных стациях в Эвенкии происходит совсем бездумное, варварское уничтожение оленей. Об этом мы сообщили после проведения совместного рейда с сотрудниками полиции и охотнадзора в 2017 году в районе озера Есей. Фото- и видеосъемка повергнет в шок любого человека с нормальной психикой.
Благодаря вмешательству Генеральной прокуратуры в Эвенкии произвели кадровые изменения районной прокуратуры. Но ущерб, нанесенный зимующим стадам на протяжении многих лет, трудновосполним.
Весной олени устремляются на Север к местам отела. Но опытных самок среди них нет, потому что их изъяли при избирательном промысле как самых крупных. Молодежь, гонимая инстинктом, движется на Север, минуя исторические места отела.
Уже много лет отел проходит «размытым» на местности. Телята рождаются слабыми и, как следствие, массово гибнут при форсировании рек, таких как Хатанга, Дудыпта, Пясина.
— Государство должно определять общий лимит на добычу диких северных оленей популяции и коренными жителями Таймыра. А что происходит на деле?
— Статья 19 ФЗ «Об охоте…» разрешает добычу дикого северного оленя охотникам из числа КМНС без ограничений в течение круглого года. Но законодатели забыли об экономической составляющей.
Сегодня множество общин, семейно-родовых хозяйств и т. д. стремятся заработать, охотясь якобы для удовлетворения собственных нужд (экспертная оценка добычи оленей КМНС составляет 25–35 тысяч особей).
Однако если посмотреть внимательно, то охоту без ограничений могут осуществлять граждане, «для которых охота является основой существования». В северных поселках проживает множество людей, имеющих постоянный заработок (учителя, врачи, муниципальные служащие, работники ЖКХ), но практически все они имеют пресловутый штамп в охотничьем билете.
Брошенные туши оленей. Хищники в облике людей берут только языки — деликатесный продукт. ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Далее эти граждане согласно ФЗ « Об охоте…» осуществляют «охоту в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности (без каких-либо разрешений) в объеме добычи охотничьих ресурсов, необходимом для удовлетворения личного потребления».
И п. 3 ст. 19 позволяет им реализовывать добытых оленей без ограничений: «Продукция охоты, полученная при осуществлении охоты в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности, используется для личного потребления или реализуется организациям, осуществляющим деятельность по закупке продукции охоты».
Представляете, какое здесь раздолье для «бизнеса»?
Еще один аспект, оказавший серьезное влияние на снижение численности животных, который вроде бы исчез, но вновь возник в последние три года на Таймыре. Это массовая срезка пантов у быков оленей на весенних переправах.
Что происходит с быками, у которых срезали панты в условиях полной антисанитарии, известно одному Богу. Сегодня случаи нахождения павших животных со срезанными рогами участились.
— Помимо усиления охотничьего пресса на Таймыре заметно активизировалась негативная деятельность человека, связанная с промышленным освоением месторождений полезных ископаемых. Что Вы можете сказать по этому поводу? Влияет ли это на среду обитания северного оленя?
— С большим сожалением приходится констатировать, что все-таки основная причина — это бездумный, варварский промысел дикого северного оленя. За долгие годы работы Норильского комбината сменились уже несколько поколений оленей.
С большим трудом, но популяции удалось адаптироваться к хроническому воздействию полютантов. А вот систематического истребления она не выдержала.
— При таком беспределе прогнозы по выживанию дикой популяции оленя не могут быть утешительными?
— Недавно мы вернулись из экспедиции на Таймырский полуостров, где с коллегами из объединенной дирекции «Заповедников Таймыра» провели авиаобследования мест летнего скопления диких северных оленей (мониторинг за этими местами проводится на протяжении 50 лет).
Дополнительным подспорьем для нас стали сигналы, полученные от спутниковых радиошейников, которыми были помечены олени в осенний и весенний периоды. Нас ожидала безрадостная картина.
На тех местах, где обычно мы наблюдали многотысячные стада дикого северного оленя, теперь отмечены лишь единичные животные, находящиеся на значительном расстоянии друг от друга. Небольшие группы по 5–7 особей и все.
Пролет нашей группы над реками Пясина и Хета также не добавил оптимизма, т. к. оленей здесь практически не отмечено. Не видно даже следов оленьих стад на песчаных косах реки.
Поселок на берегу р. Хеты, население около 500 человек. Добычей оленя здесь занимаются заготовительные, фермерские и семейно-родовые хозяйства. ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА КОЧКАРЕВА
Проведенные нашими коллегами из «Заповедников Таймыра» авиаобследования западной части Таймыра в 2017 году показали почти полное отсутствие западнотаймырских группировок (Пуринской и Тарейской), хотя в 2014 году мы здесь насчитывали 45–70-тысячные стада.
Простая математическая модель показывает, что при ежегодном изъятии 85–90 % половозрелых особей основного стада рост численности популяции копытных приостанавливается и затем резко уменьшается. Это и произошло с таймырскими оленями.
Последние пять лет всеми промысловыми хозяйствами (охотпользователями) добывались исключительно половозрелые звери, имеющие большой вес.
Подросшие олени-трехлетки не успевали участвовать в гоне, так как большинство из них как крупных особей отстреливали в августе — ноябре, а остатки добивали на зимних пастбищах.
— Какие меры нужно принять на государственном уровне для изменения ситуации? Существует ли план регулярных мероприятий у специалистов заповедников по сохранению дикого северного оленя на Таймыре?
— Безусловно, если не принять срочных мер по спасению дикого северного оленя на Севере Красноярского края, мы потеряем ценный природный ресурс, потеряем животное, являющееся символом Русской Арктики.
Для этого необходимо:
1) немедленно ввести запрет на охоту на дикого северного оленя тундряного подвида до проведения комплексных учетов (зимой и летом) и получения экспертного заключения ученых и практиков;
2) внести изменения в ФЗ «Об охоте…» в ст. 19 в части разрешения продажи излишков продукции, добытой для личного потребления;
3) строго соблюдать добычу оленей по половозрастным группам.
Жизнь КМНС немыслима без оленя. К сожалению, несовершенство законов открывает перед ними возможность превратить охоту в доходный бизнес без всяких ограничений. ФОТО: PIXABAY
Будем надеяться, что общими усилиями удастся спасти дикого северного оленя от полного исчезновения, как это произошло в Якутии с яно-индигирской популяцией, еще несколько лет назад насчитывающей 150–175 тысяч животных. Теперь только ветер гуляет по просторам междуречья.
— Есть ли какие-то программы по восстановлению популяции дикого северного оленя в рамках сотрудничества России, США, Канады?
— В Канаде существуют проекты по спасению оленя карибу, численность которого в последние годы неуклонно сокращается. У нас в стране должна быть разработана эффективная программа по сохранению и восстановлению численности дикого северного оленя. Для этого нужны и воля руководства страны, и, конечно, совместная работа профессионалов.
P.S. Когда материал о катастрофическом сокращении численности дикого северного оленя и его нелегальной добыче на Таймыре готовился к публикации, из заповедника пришла тревожная информация.
В административное здание ООПТ в п. Бор Туруханского района ворвались вооруженные люди, предъявив распоряжение о «проведении гласного оперативно-розыскного мероприятия для сбора информации для возможного возбуждения уголовного дела о незаконном получении денежных средств руководством или сотрудниками заповедника при организации туристических туров по реке Енисей».
Изъяв бухгалтерские документы и электронные носители с материалами по учету оленей (!), они лишили таким образом сотрудников заповедника возможности аргументировать доводы о закрытии охоты на ДСО. Официальная версия абсурдна.
Сравним доходы: 25 туристов в год, которые платят в кассу заповедника 700 тысяч рублей, и миллиард незаконного оборота от «оленьего бизнеса» в карман некоторых недобросовестных представителей власти.
По всей видимости, большая битва за дикого северного оленя в арктической зоне России в самом разгаре.
Автор: Анна Жукова
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]