Мушкетёр в России
---
Капитан Жак Маржорет служил в России в непростые времена, известные сегодня как Великая Смута. За шесть лет службы он принимал деятельное участие во всех событиях того времени, и будучи человеком наблюдательным, позже написал свой труд под названием «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского».
«Россия, описание коей я предпринимаю по поручению Вашего Величества, — один из надежнейших редутов Христианского мира, — эта Империя, эта страна более обширна, могущественна, населена и изобильна, чем думают, и лучше вооружена и защищена против скифов и иных магометанских народов, чем считают многие»
Жак Маржарет видел все пороки тогдашнего российского общества:
"Хотя съестные припасы в великом изобилии и по дешевой цене, однако же все довольствуются весьма малым, потому что они не смогли бы удовлетворять издержкам, не имея никакой промышленности я будучи весьма ленивыми, так как они не привержены к работе, но пристрастились к пьянству, как нельзя более. Когда они веселятся, то пьют главным образом водку и медовый напиток (medon), который они делают из меда, достающегося им без труда и в изобилии, о чем можно судить по большому количеству воска, ежегодно вывозимого из страны. У них есть также ячменное пиво и другие дешевые напитки. Этому порочному пьянству безмерно предаются все подряд, как мужчины, так и женщины, девицы и дети; священнослужители так же или даже более чем другие. Поэтому пока остается напиток, который им разрешается готовить к некоторым главным праздникам в году, нечего надеяться, что они перестанут пить днем и ночью, пока не увидят» что ему конец. Я говорю о простом народе; что же касается дворян, то они вольны делать такой напиток, какой им угодно и пить, когда захотят."
Всё же как похожи характеристики данные нашему народу практически всеми иноземцами, которые здесь жили. И как нас немного коробит, читая такие нелестные отзывы... А ведь мы сами говорим и о лени, и о завистливости, и о коррупции, и о пьянстве. Глубоки корни. Всё же это такие глубинные черты национального характера. Как и природная смекалка, способность самоорганизовываться в трудные моменты...
Или вот ещё природная подозрительность...
"Все пути из страны закрыты таким образом, что невозможно покинуть ее без позволения императора; до сих пор не бывало, чтобы они выпустили из страны кого-нибудь из носящих оружие, так что я первый; также, если идет война против поляков, они не посылают туда негодного поляка, хотя те в изрядном числе, но посылают их на татарские границы, и так же поступают с другими нациями, живущими среди них, из опасения, что сказанные иностранцы убегут или перейдут к неприятелю, так как эта нация самая недоверчивая и подозрительная в мире."
"Свое богатство всякий оценивает по числу имеющихся у него слуг и служанок, а не по деньгам, которыми владеет; это сохранилось у них от древних, так как слуги, которых у них множество, являются рабами и остаются, как они сами, так и их дети, крепостными наследников своего первого хозяина. Кроме этого, они во многом следуют древности, как, например, в ведении бумаг, так как их реестры, докладные и жалобы или прошения свернуты в свитки, а не переплетены или сложены, как у нас, и так все их бумаги, в чем они подражают древним, а также святому писанию, как мы читаем у пророка Иезекииля, гл. 3. Так же, как и в их способе приглашать на пир или на обед. Сам император, приглашая послов, говорит не что иное как klebyest samnoi: поешьте со мною хлеба; и самый большой упрек, который можно сделать неблагодарному, — это сказать: ты забыл мой хлеб и соль. Даже если император совершает какое-либо путешествие, или если избирают императора, или он женится, или присутствует при крещении, ему всякий раз преподнесут среди других подарков хлеб и соль. При поклоне они снимают шапки и кланяются не на манер турков или персов и прочих магометан, прикладывая руку к голове или к груди, но опуская правую руку до земли или не так низко, смотря какой почет хотят оказать. Но если подчиненный хочет чего-либо добиться от вышестоящего, то он простирается ниц на земле, так же как и при молитве перед иконами. Иных поклонов не знают и не преклоняют колен, потому что это (как они говорят) обычай магометан, поскольку те обыкновенно опускаются на колени, садясь на землю; женщины поступают при этом так же.
Среди них много людей пожилых, 80-, 100- либо 120-летних. Только в этом возрасте они подвержены болезням. Они не знают, что такое врач, разве только император и некоторые главные вельможи. Они даже считают нечистым многое из того, что используется в медицине, среди прочего неохотно принимают пилюли; что касается промывательных средств, то они их ненавидят, как и мускус, цибет и тому подобное. Но если простолюдины заболевают, они берут обычно водки на хороший глоток и засыпают туда заряд аркебузного пороха или же головку толченого чеснока, размешивают это, выпивают и тотчас идут в парильню, столь жаркую, что почти невозможно вытерпеть, и остаются там, пока не попотеют час или два, и так поступают при всякой болезни.
В 1601 году начался тот великий голод, который продлился три года; мерка зерна, которая продавалась раньше за пятнадцать солей, продавалась за три рубля, что составляет почти двадцать ливров. В продолжение этих трех лет совершались вещи столь чудовищные, что выглядят невероятными, ибо было довольно привычно видеть, как муж покидал жену и детей, жена умерщвляла мужа, мать — детей, чтобы их съесть. Я был также свидетелем, как четыре жившие по соседству женщины, оставленные мужьями, сговорились, что одна пойдет на рынок купить телегу дров, сделав это, пообещает крестьянину заплатить в доме; но когда, разгрузив дрова, он вошел в избу, чтобы получить плату, то был удавлен этими женщинами и положен туда, где на холоде мог сохраняться, дожидаясь, пока его лошадь будет ими съедена в первую очередь; когда это открылось, признались в содеянном и в том, что тело этого крестьянина было третьим. Словом, это был столь великий голод, что, не считая тех, кто умер в других городах России, в городе Москве умерли от голода более ста двадцати тысяч человек; они были похоронены в трех назначенных для этого местах за городом, о чем заботились по приказу и на средства императора, даже о саванах для погребения. Причина столь большого числа умерших в городе Москве состоит в том, что император Борис велел ежедневно раздавать милостыню всем бедным, сколько их будет, каждому по одной московке, т. е. около семи турских денье, так что, прослышав о щедрости императора, все бежали туда, хотя у некоторых из них еще было на что жить; а когда прибывали в Москву, то не могли прожить на сказанные семь денье, хотя в большие праздники и по воскресеньям получали денинг, т. е. вдвойне, и, впадая в еще большую слабость, умирали в сказанном городе или на дорогах, возвращаясь обратно. В конце концов Борис, узнав, что все бегут в Москву, чтобы в Москве умереть, и что страна мало-помалу начала обезлюдевать, приказал больше ничего им не подавать; с этого времени стали находить их на дорогах мертвыми и полумертвыми от перенесенных холода и голода, что было необычайным зрелищем. Сумма, которую император Борис потратил на бедных, невероятна; не считая расходов, которые он понес в Москве, по всей России не было города, куда бы он не послал больше или меньше для прокормления сказанных нищих. Мне известно, что он послал в Смоленск с одним моим знакомым двадцать тысяч рублей. Его хорошей чертой было то, что он обычно щедро раздавал милостыни и много богатств передал священнослужителям, которые в свою очередь все были за него. Этот голод значительно уменьшил силы России и доход императора."
А вот и повод для гордости, между прочим. Пусть не совершенная, но всё же работающая судебная система...
"А прежде чем перейти к дальнейшему, следует отметить, что меж ними совсем не бывает дуэлей, так как, во-первых, они не носят никакого оружия, разве только на войне или в путешествии, и если кто-нибудь оскорблен словами или иначе, то должно требовать удовлетворения только через суд, который приговаривает того, кто задел честь другого, к штрафу, называемому бесчестие (Beshest), т. е. удовлетворение за оскорбление, который всегда определяется пострадавшим, именно: подвергнуть ли его битью батогами (что происходит таким образом: ему обнажают спину до рубахи, затем укладывают его на землю на живот, два человека держат его, один за голову и другой за ноги, и прутьями в палец толщиной бьют его по спине в присутствии судьи и оскорбленного, и все это до тех пор, пока судья не скажет «довольно»); или же обязать его выплатить заинтересованному в качестве возмещения сумму жалованья, которое тот ежегодно получает от императора, но если тот женат, он должен заплатить вдвое больше в удовлетворение за оскорбление его жены, так что если тот получает пятнадцать рублей ежегодного жалованья, он платит ему пятнадцать рублей в удовлетворение за оскорбление и тридцать рублей для его жены, что составляет сорок пять рублей, и так поступают, каким бы ни было жалованье. Но оскорбление может быть таким, что оскорбившего высекут кнутом, водя по городу, сверх того он заплатит сказанную сумму и затем будет сослан. Если в непредвиденном случае, какому я был свидетелем один раз за шесть лет, произойдет дуэль между иностранцами и если одна из сторон будет ранена, будь то вызвавший или вызванный, так как для них это безразлично, его наказывают как убийцу, и ничто ему не служит оправданием. Более того, хотя бы человек был сильно оскорблен словами, однако ему не разрешается ударить хотя бы только рукой под угрозой вышесказанного. Если это случается и другой возвращает ему удар, то, в случае жалобы, их обоих приговаривают к вышеназванному наказанию или к уплате штрафа императору, по той же причине, как они говорят, что, отомстив за себя оскорблением или возвратив удар оскорбителю, оскорбленный присвоил власть суда (который один только и сохраняет за собой право разбирать проступки и наказывать за них); и поэтому суд намного более скор и строг при этих спорах, оскорблениях и клевете, чем при любых других делах. Это соблюдается весьма строго не только в городах в мирное время, но также в армиях во время войны, относясь лишь к дворянству (так как удовлетворение за оскорбление простолюдина и горожанина всего лишь два рубля). Правда, они не придираются к каждому слову, потому что весьма просты в разговоре, так как употребляют только «ты», и даже были еще проще, так как, если идет разговор о чем-либо сомнительном или небывалом, то вместо того, чтобы сказать: «Это по-вашему», или «Простите меня», или тому подобное, они говорят: «Ты врешь», и так даже слуга своему господину. И хотя Иван Васильевич был прозван и считался тираном, однако не считал за дурное подобные уличения во лжи; но теперь с тех пор как среди них появились иностранцы, не прибегают к ним так свободно, как каких-нибудь двадцать или тридцать лет назад."
«Россия, описание коей я предпринимаю по поручению Вашего Величества, — один из надежнейших редутов Христианского мира, — эта Империя, эта страна более обширна, могущественна, населена и изобильна, чем думают, и лучше вооружена и защищена против скифов и иных магометанских народов, чем считают многие»
Жак Маржарет видел все пороки тогдашнего российского общества:
"Хотя съестные припасы в великом изобилии и по дешевой цене, однако же все довольствуются весьма малым, потому что они не смогли бы удовлетворять издержкам, не имея никакой промышленности я будучи весьма ленивыми, так как они не привержены к работе, но пристрастились к пьянству, как нельзя более. Когда они веселятся, то пьют главным образом водку и медовый напиток (medon), который они делают из меда, достающегося им без труда и в изобилии, о чем можно судить по большому количеству воска, ежегодно вывозимого из страны. У них есть также ячменное пиво и другие дешевые напитки. Этому порочному пьянству безмерно предаются все подряд, как мужчины, так и женщины, девицы и дети; священнослужители так же или даже более чем другие. Поэтому пока остается напиток, который им разрешается готовить к некоторым главным праздникам в году, нечего надеяться, что они перестанут пить днем и ночью, пока не увидят» что ему конец. Я говорю о простом народе; что же касается дворян, то они вольны делать такой напиток, какой им угодно и пить, когда захотят."
Всё же как похожи характеристики данные нашему народу практически всеми иноземцами, которые здесь жили. И как нас немного коробит, читая такие нелестные отзывы... А ведь мы сами говорим и о лени, и о завистливости, и о коррупции, и о пьянстве. Глубоки корни. Всё же это такие глубинные черты национального характера. Как и природная смекалка, способность самоорганизовываться в трудные моменты...
Или вот ещё природная подозрительность...
"Все пути из страны закрыты таким образом, что невозможно покинуть ее без позволения императора; до сих пор не бывало, чтобы они выпустили из страны кого-нибудь из носящих оружие, так что я первый; также, если идет война против поляков, они не посылают туда негодного поляка, хотя те в изрядном числе, но посылают их на татарские границы, и так же поступают с другими нациями, живущими среди них, из опасения, что сказанные иностранцы убегут или перейдут к неприятелю, так как эта нация самая недоверчивая и подозрительная в мире."
"Свое богатство всякий оценивает по числу имеющихся у него слуг и служанок, а не по деньгам, которыми владеет; это сохранилось у них от древних, так как слуги, которых у них множество, являются рабами и остаются, как они сами, так и их дети, крепостными наследников своего первого хозяина. Кроме этого, они во многом следуют древности, как, например, в ведении бумаг, так как их реестры, докладные и жалобы или прошения свернуты в свитки, а не переплетены или сложены, как у нас, и так все их бумаги, в чем они подражают древним, а также святому писанию, как мы читаем у пророка Иезекииля, гл. 3. Так же, как и в их способе приглашать на пир или на обед. Сам император, приглашая послов, говорит не что иное как klebyest samnoi: поешьте со мною хлеба; и самый большой упрек, который можно сделать неблагодарному, — это сказать: ты забыл мой хлеб и соль. Даже если император совершает какое-либо путешествие, или если избирают императора, или он женится, или присутствует при крещении, ему всякий раз преподнесут среди других подарков хлеб и соль. При поклоне они снимают шапки и кланяются не на манер турков или персов и прочих магометан, прикладывая руку к голове или к груди, но опуская правую руку до земли или не так низко, смотря какой почет хотят оказать. Но если подчиненный хочет чего-либо добиться от вышестоящего, то он простирается ниц на земле, так же как и при молитве перед иконами. Иных поклонов не знают и не преклоняют колен, потому что это (как они говорят) обычай магометан, поскольку те обыкновенно опускаются на колени, садясь на землю; женщины поступают при этом так же.
Среди них много людей пожилых, 80-, 100- либо 120-летних. Только в этом возрасте они подвержены болезням. Они не знают, что такое врач, разве только император и некоторые главные вельможи. Они даже считают нечистым многое из того, что используется в медицине, среди прочего неохотно принимают пилюли; что касается промывательных средств, то они их ненавидят, как и мускус, цибет и тому подобное. Но если простолюдины заболевают, они берут обычно водки на хороший глоток и засыпают туда заряд аркебузного пороха или же головку толченого чеснока, размешивают это, выпивают и тотчас идут в парильню, столь жаркую, что почти невозможно вытерпеть, и остаются там, пока не попотеют час или два, и так поступают при всякой болезни.
В 1601 году начался тот великий голод, который продлился три года; мерка зерна, которая продавалась раньше за пятнадцать солей, продавалась за три рубля, что составляет почти двадцать ливров. В продолжение этих трех лет совершались вещи столь чудовищные, что выглядят невероятными, ибо было довольно привычно видеть, как муж покидал жену и детей, жена умерщвляла мужа, мать — детей, чтобы их съесть. Я был также свидетелем, как четыре жившие по соседству женщины, оставленные мужьями, сговорились, что одна пойдет на рынок купить телегу дров, сделав это, пообещает крестьянину заплатить в доме; но когда, разгрузив дрова, он вошел в избу, чтобы получить плату, то был удавлен этими женщинами и положен туда, где на холоде мог сохраняться, дожидаясь, пока его лошадь будет ими съедена в первую очередь; когда это открылось, признались в содеянном и в том, что тело этого крестьянина было третьим. Словом, это был столь великий голод, что, не считая тех, кто умер в других городах России, в городе Москве умерли от голода более ста двадцати тысяч человек; они были похоронены в трех назначенных для этого местах за городом, о чем заботились по приказу и на средства императора, даже о саванах для погребения. Причина столь большого числа умерших в городе Москве состоит в том, что император Борис велел ежедневно раздавать милостыню всем бедным, сколько их будет, каждому по одной московке, т. е. около семи турских денье, так что, прослышав о щедрости императора, все бежали туда, хотя у некоторых из них еще было на что жить; а когда прибывали в Москву, то не могли прожить на сказанные семь денье, хотя в большие праздники и по воскресеньям получали денинг, т. е. вдвойне, и, впадая в еще большую слабость, умирали в сказанном городе или на дорогах, возвращаясь обратно. В конце концов Борис, узнав, что все бегут в Москву, чтобы в Москве умереть, и что страна мало-помалу начала обезлюдевать, приказал больше ничего им не подавать; с этого времени стали находить их на дорогах мертвыми и полумертвыми от перенесенных холода и голода, что было необычайным зрелищем. Сумма, которую император Борис потратил на бедных, невероятна; не считая расходов, которые он понес в Москве, по всей России не было города, куда бы он не послал больше или меньше для прокормления сказанных нищих. Мне известно, что он послал в Смоленск с одним моим знакомым двадцать тысяч рублей. Его хорошей чертой было то, что он обычно щедро раздавал милостыни и много богатств передал священнослужителям, которые в свою очередь все были за него. Этот голод значительно уменьшил силы России и доход императора."
А вот и повод для гордости, между прочим. Пусть не совершенная, но всё же работающая судебная система...
"А прежде чем перейти к дальнейшему, следует отметить, что меж ними совсем не бывает дуэлей, так как, во-первых, они не носят никакого оружия, разве только на войне или в путешествии, и если кто-нибудь оскорблен словами или иначе, то должно требовать удовлетворения только через суд, который приговаривает того, кто задел честь другого, к штрафу, называемому бесчестие (Beshest), т. е. удовлетворение за оскорбление, который всегда определяется пострадавшим, именно: подвергнуть ли его битью батогами (что происходит таким образом: ему обнажают спину до рубахи, затем укладывают его на землю на живот, два человека держат его, один за голову и другой за ноги, и прутьями в палец толщиной бьют его по спине в присутствии судьи и оскорбленного, и все это до тех пор, пока судья не скажет «довольно»); или же обязать его выплатить заинтересованному в качестве возмещения сумму жалованья, которое тот ежегодно получает от императора, но если тот женат, он должен заплатить вдвое больше в удовлетворение за оскорбление его жены, так что если тот получает пятнадцать рублей ежегодного жалованья, он платит ему пятнадцать рублей в удовлетворение за оскорбление и тридцать рублей для его жены, что составляет сорок пять рублей, и так поступают, каким бы ни было жалованье. Но оскорбление может быть таким, что оскорбившего высекут кнутом, водя по городу, сверх того он заплатит сказанную сумму и затем будет сослан. Если в непредвиденном случае, какому я был свидетелем один раз за шесть лет, произойдет дуэль между иностранцами и если одна из сторон будет ранена, будь то вызвавший или вызванный, так как для них это безразлично, его наказывают как убийцу, и ничто ему не служит оправданием. Более того, хотя бы человек был сильно оскорблен словами, однако ему не разрешается ударить хотя бы только рукой под угрозой вышесказанного. Если это случается и другой возвращает ему удар, то, в случае жалобы, их обоих приговаривают к вышеназванному наказанию или к уплате штрафа императору, по той же причине, как они говорят, что, отомстив за себя оскорблением или возвратив удар оскорбителю, оскорбленный присвоил власть суда (который один только и сохраняет за собой право разбирать проступки и наказывать за них); и поэтому суд намного более скор и строг при этих спорах, оскорблениях и клевете, чем при любых других делах. Это соблюдается весьма строго не только в городах в мирное время, но также в армиях во время войны, относясь лишь к дворянству (так как удовлетворение за оскорбление простолюдина и горожанина всего лишь два рубля). Правда, они не придираются к каждому слову, потому что весьма просты в разговоре, так как употребляют только «ты», и даже были еще проще, так как, если идет разговор о чем-либо сомнительном или небывалом, то вместо того, чтобы сказать: «Это по-вашему», или «Простите меня», или тому подобное, они говорят: «Ты врешь», и так даже слуга своему господину. И хотя Иван Васильевич был прозван и считался тираном, однако не считал за дурное подобные уличения во лжи; но теперь с тех пор как среди них появились иностранцы, не прибегают к ним так свободно, как каких-нибудь двадцать или тридцать лет назад."
Взято: skif-tag.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]