Генерал Петр Григоренко. Таврия, Москва, "психушка", Нью-Йорк

Советский офицер, коммунист, антисталинст, жертва карательной психиатрии, защитник и друг крымскотатарского народа, член Московской Хельсинкской Группы и Зарубежного представительства УХГ, а также сын, муж и отец - это лишь часть ролей, которые пришлось прожить уроженцу Запорожья.

На долю этого человека выпало столько испытаний, что об этом можно было бы снять телевизионный сериал. В конце-концов,, это когда-то и произойдет. От родной Таврии до Нью-Йорка - это расстояние в 79 лет.

Война, психиатрическая тюрьма, вынуждена эмиграция, неприятие частью диаспоры его взглядов и коммунистического прошлого - все эти эпизоды заслуживают отдельных статей. Сегодня мы попробуем написать портрет Петра Григоренко по материалам "совершенно секретных" материалов московского КГБ.



Не стоит современным исследователям - российским или, тем более, украинским надеяться, что Лубянка (читай - ФСБ) позволит пользоваться материалами диссидентских дел. Но было маленькое историческое окно, когда это было возможно.

В самом начале 1990-х, когда в Москве проходил процесс о запрете Компартии. И одним из свидетелей был привлечен знаменитый на весь мир борец с коммунизмом Владимир Буковский. Того самого - "поменяли хулигана на Луиса Корвалана".

И вот этот вчерашний политзэк и неисправимый антисоветчик Буковский привез из своей Англии портативный сканер (в те времена, слава Богу, в России никто не знал, что это такое) и, не теряя времени, приступил к копированию секретных документов КГБ, докладных записок в партийные органи и тому подобное. За время суда успел сделать несколько тысяч копий. Впоследствии выставил их на сайте, который называется "Советский архив Владимира Буковского”.

Бесценный источник для тех, кто хочет разобраться, каким абсолютным злом была Коммунистическая партия Советского Союза.

И среди тех документов определенное место занимают справки и другие типы документов об украинцах, которые были на переднем крае борьбы за права человека в СССР. И, конечно, о нашем сегодняшнем герое - Петре Григорьевиче Григоренко.



Пара слов не из кагэбистских источников

В 1981 году в Нью-Йорке в издательстве "Детинец" вышел большой (на 845 страниц) том воспоминаний Петра Григоренко под категорическим названием "В подполье можно встретить только крыс...". Там он рассказывает не только об эпизодах борьбы за достоинство, право на мнение, но и частные вещи о своих родителях, детстве в степном таврическом крае.

"Родился я 16 октября 1907 года на Украине – село Борисовка, Приморского района Запорожской области. Ребенком я себя не помню. Воспоминания ребенка это, прежде всего, память о маме и о тех, с кем проводил время в детских забавах.

Мамы у меня не было. Она умерла когда мне исполнилось три года. Образ мамы, и события, связанных с нею, в моей детской памяти не сохранились. Запомнились лишь ее волосы, какими они были, когда ее умершую выносили из нашей комнаты в "вэлыку хату" – своеобразную гостевую комнату. Волосы ее не были заплетены. Они широкой пеленой спадали до самой земли. Я сидел у стены, противоположной большому окну.

Когда маму проносили мимо него, лучи заходящего солнца пронизали пелену ее волос. И они засияли каким-то чудесным золотым светом. Впоследствии, когда я видел на иконах сияние ликов святых, мне всегда приходило на память это чудное детское видение...


Первое издание воспоминаний генерала

Я вспоминаю отца. В те ранние мои годы он, суровый, молчаливый, очень требовательный и строгий, всегда находил нам работу и, как мне казалось тогда, не давал никакой передышки. Летом я буквально не слезал с коня. Мне представлялось, будто я и родился на лошади.

Во время обмолота хлеба или прополки пропашных отец щелкал изредка по лошади кнутом. Иногда щелчок обжигал меня. Но это наверное был благодетельный щелчок. Я вскрикивал от боли и избавлялся от одолевавшей меня дремоты. Не будь щелчка, я мог бы свалиться прямо под копыта лошади. Так один раз и произошло. Но умные лошади остановились, и я выбрался из под них.

Отец был всегда хмурый, заросший густой черной бородой. Брился он, оставляя короткие усы, только в воскресенье, перед посещением церкви. Я его боялся. После, из рассказов бабушки Татьяны, я узнал, что суровым отец стал только после смерти мамы. До этого он был веселый, разговорчивый, певун. Певунья была и мама".

Итак, детство без детства. Революция 1917-го развела родных и знакомых по разные стороны. Исключение из школы за то, что заступился за "жиденка".

Село Григоренко было "красным", за большевиков и махновцев пошли воевать 149 местных крестьян, за белых - только 2.

О местной украинской власти Григоренко в воспоминаниях не упоминает - из этого можно сделать вывод, что УНР до Борисовки так и не дошла.

"О борьбе за украинскую независимость и украинских национальных движениях в наших краях было мало что известно. Информация из Центральной Украины фактически не поступала. Отношение и к Центральной Раде и гетманцам было резко враждебное – считали, что они немцев привели.

О петлюровцах, по сути дела, ничего не знали: "Какие то еще петлюровцы. Говорят, что за помещиков держатся, как и гетманцы". Но когда явились двое наших односельчан, которые побывали в плену у петлюровцев, где отведали шомполов и пыток "сичових стрильцив", безразличие к петлюровцам сменилось враждой и советская агитация против "петлюровских недобитков" стала падать на благодатную почву".

Начало 1920-х - это уже комсомол, в который еще вчера фанатично верующий подросток записался и уже вскоре принял участие в закрытии церкви в родном селе и преобразовании ее в сельский клуб.

"У меня было пакостно на душе. Я любил о. Владимира, да и глубокая моя религиозность не могла так сразу пройти. Но чем больше протестовал мой внутренний голос, тем похабнее вел я себя внешне".

Не имея целью и возможности передать всю биографию Петра Григорьевича, отметим - его фигура неотделима от обстоятельств, в которых жили украинцы в подсоветской Украине. Со всеми их вульгарными представлениями, сформированными под влиянием пропаганды штампами, привычками.

Юноша Григоренко пошел обычными путями, как и миллионы других - из села в город, тяжелая работа за краюху хлеба, потом - какое-никакое образование, затем лучшие смогли вступить в институты (наш герой в Харьковский технологический), затем служба в Красной армии, включая обучение в академии Генерального штаба, и довольно успешная карьера. Которая заканчивается в тот момент, когда возмущаясь несправедливостью порядков, генерал-майор, коммунист Григоренко начинает путь к себе другому, настоящему.

От ленинца до "врага советского государства"
А теперь возвращаемся к документам "советского архива". В справке, подготовленной 16 апреля 1969 года КГБ для московского ЦК были обобщены все грехи генерала Петра Григоренко перед партией и государством. Для удобства восприятия разобьем их на отдельные абзацы

Итак, преступление № 1.



"В 1963 году, будучи начальником оперативного отдела штаба 5 Армии Дальневосточного военного округа, Григоренко [в документах карательного ведомства все фамилии фигурантов печатали КАПСЛОКОМ, но дальше будет без него] с участием своих сыновей изготовил от имени вымышленного "Союза борьбы за возрождение ленинизма” антисоветские открытки и распространил их в Москве и Владимире, за что в феврале 1964 года был арестован по ст. 70 ч. 1 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда).

Проведенным в процессе предварительного следствия медицинским обследованием, Григоренко был признан страдающим психическим заболеванием и, по решению Московского городского суда, направлен на принудительное лечение в специальную психиатрическую больницу, откуда в 1965 году был освобожден на основании заключения экспертной комиссии, что он вышел из болезненного состояния".

Преступление № 2.

«В 1965 г. Григоренко установил контакты с Литвиновым, Богораз-Брухман, Якиром, Гинзбургом и другими антисоциальными элементами и вскоре занял среди них положение "идеолога” так называемого "антисталинской демократического движения".

В последующие годы он связался с представителями крымских татар-"автономистов", отдельными реакционно настроенными церковниками и украинскими националистами, а также с антисоветскими организациями на Западе".

Преступление № 3.

«Будучи противником советского государственного и общественного строя, Григоренко выступает со злостными нападками на политику Коммунистической партии и Советского правительства, клеветнически отзывается о руководящих деятелях Советского государства, организует различные антиобщественные акции, группирует вокруг себя лиц с политически вредными взглядами, занимается изготовлением и распространением провокационных документов, систематически передает на Запад тенденциозную информацию, которая используется буржуазной пропагандой и зарубежными антисоветскими организациями во враждебных Советскому Союзу целях".

Преступление № 4.

«Предварительно-профилактические мероприятия, которые проводились в отношении Григоренко, положительных результатов не дали. Чувствуя безнаказанность и опираясь на поддержку своих зарубежных друзей, которых с каждой проведенной враждебной акцией становится все больше, Григоренко активизирует деятельность своих единомышленников, ищет новые формы антиобщественной деятельности. В результате обыска, проведенного в ноябре 1968 года, у Григоренко изъято более 300 документов клеветнического и тенденциозного содержания, что является прямым доказательством его преступной деятельности".


Красноречивая цитата о Петре Григоренко из кагебистского документа

Преступление № 5.

"В феврале с.г. Григоренко сделал провокационное обращение «К гражданам Советского Союза", которое содержит клевету на политику КПСС и Советского государства и призыв " ... добиваться от правительства, чтобы оно отказалось от любого давления на Чехословакию и от всякого вмешательства в ее внутренние дела". Указанное обращение опубликовано 9 марта английской газетой "Санди таймс” и американской "Вашингтон пост".

Обсуждал с единомышленниками вопрос "движения в защиту Чехословакии", заявив: "Если бы я был уверен, что мое самосожжение хоть в какой-то степени может помочь этому движению, я сделал бы это, "не проронив ни звука".

Преступление № 6.

"Григоренко активно участвует в подготовке и распространении подстрекательских материалов по так называемому крымско-татарском вопросу, в которых выдвигаются требования по усилению борьбы за права малых наций в СССР в связи с их якобы бесправным положением. Под "Обращением крымско-татарского народа к людям доброй воли, демократам и коммунистам "Григоренко надеется собрать большое количество подписей и передать в Организацию Объединенных Наций. В марте с.г. он приступил к распространению составленных им провокационных "Документов о депортации крымских татар и ее последствиях".

Из другого "совсекретного” документа от 10 июня 1968 года эта история наполняется конкретикой.

Глава КГБ СССР Юрий Андропов сообщает ЦК КПСС, что оперативным путем установлено - говорится о намерении собрать 250 тыс. подписей крымских татар. И Григоренко считал, что тогда дело Кырымлы вызовет "колоссальный резонанс".

Далее глава ГБ рапортует, что "принимает меры к предотвращению возможных враждебных действий со стороны националистически настроенных лиц из числа крымских татар и других антиобщественных элементов".

Преступление № 7.

"Имеющиеся материалы свидетельствуют о непрекращающихся попытках Григоренко втянуть во вражескую деятельность политически незрелую молодежь. В 1968-1969 гг. выявлен круг из 20 человек, которых он использует в антиобщественных акциях, в частности, для сбор подписей под клеветническими документами.

Отец одного из таких знакомых Григоренко обратился с просьбой "привлечь Григоренко к ответственности, чтобы оградить ... молодых людей от вредного влияния этого человека ...".

Преступление № 8.

"Григоренко намерен распространить среди интеллигенции идею о необходимости создания общества "защиты прав человека", которое могло бы контролировать деятельность таких организаций, как Главное управление мест наказание МВД СССР и "обеспечивать публичное разбирательство" в судах уголовных дел на лиц, обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренном ст. ст. 70 и 190 ч.1 УК РСФСР.

Григоренко и наиболее близкий ему по экстремистскими взглядами Красин решили подготовить и направить в соответствующие инстанции письма, предварительно заручившись подписями Леонтовича, Сахарова, Симонова, Чуковского, Каверина, Ромма и Любимова, с просьбой официально разрешить создание такого общества, договорились учредить, не дожидаясь ответа, в Москве, Киеве и Ленинграде так называемые "оргкомитеты" и широко информировать об этом общественность через возможности «самиздата».

Инициаторы очередной провокационной затеи полагают, что подобные действия получат поддержку со стороны политически неустойчивых интеллигентов и активизируют вредную деятельность антиобщественных элементов".

Преступление № 9.

"Кульминационным моментом в противозаконной деятельности Григоренко, стало его решение создать комитет в защиту Яхимовича, арестованного в марте с. г. органами прокуратуры Латвийской ССР ... Очевидно, с этой целью он подготовил и распространил каналами "самиздата" так называемое "Заявление по поводу ареста Яхимовича И.А.", датированное 23 марта 1969 года.

В заявлении, в частности, указано:"...Отдельный человек ничто для сталинистов. С ним они считаться не будут. Они сейчас творят дела большего масштаба - не считаются с целыми народами ...".

И - как следствие - "Учитывая, что Григоренко, несмотря на неоднократные предупреждения, не прекращает свою антиобщественную деятельность, вносится предложение привлечь его к уголовной ответственности".

Далее был сплошной ужас.

Генерала лишают свободы, но не бросают в лагерь где-то в Мордовии, где он мог бы в обществе своих единомышленников и других деятелей национальных, правозащитных и прочих движений сопротивления республик СССР жить хоть и за решеткой, но точно свободнее, чем на так называемой "свободе".

Нет, его отправляют в психиатрическую больницу, где комиссии из профессоров и докторов наук признают его больным "психопатией". А это значит, что он подлежит принудительному лечению, фактически - пытке - тяжелыми лекарствами, которые делают из человека растение.



Мир борется за освобождение Григоренко. Советские ученые становятся париями на всемирных форумах. Десятки организаций просят отпустить Григоренко, а также других находящихся в спецпсихбольницах в свободный мир, где им смогут задать объективные диагнозы.

Но Кремль не поддается давлению, более того - при посредничестве Генри Киссинджера и других "голубей" активно включает Запад в политику «разрядки». Фактически уменьшает обструкцию и мировую реакцию на позорный фашизоидного режим в Москве.

1974 после освобождения из психбольницы Григоренко возвращается к правозащитной деятельности. Участвует в Московской Хельсинкской Группе, продолжает ставить перед властью и мировыми факторами тему крымских татар, что делает его национальным лидером этого рассеянного по Союзу народа.

В 1977 году ему позволяют выехать на Запад. Чтобы закрыть за ним дверь Советского Союза навсегда.


Фотография из архива газеты "Свобода", 1977

Лишают паспорта СССР. Пишут о нем отвратительные лживые статьи в прессе. Но правда о генерале, легенда о нем оказывается сильнее всех кремлевские лжи и заборы. И когда коммунистическая империя пала, то Кырымлы, возвращаясь домой в своих новых поселениях открывают улочки имени Генерала.


Скромная могила великого человека на крупнейшем украинском кладбище в Северной Америке - Баунд-Брук, штат Нью-Джерси

Не скажу, что современное государство в достаточной мере почтило жизненный подвиг этого незаурядного человека. Пусть и эта статья будет не первым, но кирпичиком в памятник козаку из Запорожья.

Автор Вахтанг КИПИАНИ, журналист, историк, опубликовано в издании "Історична Правда"
Источник - argumentua.com

Взято: vakin.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle