Отца посадили в 1937-м.
---
"Отца засудили в 1937 году на семь лет тюрьмы. Мать осталась одна. В 9-м классе пришлось начать работать. Я стал кузнецом. Ковал все каникулы. Сначала очень уставали руки, через пару недель привык. В 10-м классе нужно было ходить в школу за семь километров... Скоро последнее занятие. Жара, май. Мы с другом Толей, круглым отличником, идем в школу. С обрыва горы бьет источник воды и выбивает внизу лунку. Я хлебнул воды - заломило зубы. А Толя много выпил и на следующий день не пришел в школу.
Я пошел к нему. Смотрю, а Толя лежит и харкает кровью - крупозное воспаление легких. Через три дня он умер. Я боялся подойти к гробу, увидеть его неживого... Все готовятся к государственным экзаменам. А у меня одна мысль: бедный Толя мучил себя, отлично учился, и что?... Беру книжки и швыряю в кусты... Дома не сказал, что не ходил в школу. И все же экзамены сдал хорошо, кроме немецкого языка, который не терпел. Не то чтобы сам язык не нравился или способностей не было - тупой учитель был, заниматься не хотелось...
У умершего Толи были планы поступать на журналистский факультет Киевского университета. А мне куда идти?! Отец в тюрьме сидит, и денег нет. Хотя и дядя в чинах, и дед был первым председателем сельсовета, за ним еще деникинцы гонялись... Куда идти?
Подаю в ближайший учительский институт в городе Лубня за 12 километров. Мать дала мне кусок сала, три рубля денег, буханку хлеба, огурцы. Я пошел и сдал экзамен. На мандатной комиссии парень с лычками из НКВД спрашивает:
- Тебе Маруся Батиевская знакома? Она тебе родственница?
Я сообразил, что это чемпионка Полтавской области по бегу. Отвечаю:
- У нас полно Батиевских.
Тот улыбается:
- Правильно, хорошо отвечаешь.
Приняли меня в институт. В это же время отец подал апелляцию на пересмотр дела, и через некоторое время его выпустили. А через два месяца Верховный Совет вообще снял с него судимость. Это был 1938-1939 год. Потом каникулы. Помню, дали стипендию за два месяца, так я купил гамак и радиоприемник.
+++++++++++
Второй курс - немцы напали на Польшу. Война уже чувствуется. Во время Финской войны я закончил Лубненский учительский институт. В 1940 году я сдал выпускные экзамены, получил диплом и направление работать в Харьковскую область.
Мои друзья уже были мобилизованы. Мобилизация была какая-то непонятная. Меня не призывали. Молодых ребят с девятью классами образования брали, а меня и после института не брали. Опытных учителей забирали на войну, а молодых отправили работать в школу.
Тут приезжает мой двоюродный брат Вася, старший лейтенант, в синей форме, штурман эскадрильи где-то под Самарой, инструктор по парашютному спорту. Он приехал в отпуск домой и предложил мне поступать в училище. А отец мой был моряком. Был членом революционного комитета линкора "Евстафий", флагманского корабля Черноморского флота. Он вместе с Ревкомом разоружал Колчака - командующего флота, отобрали у него оружие. Он все записывал в дневнике, у меня есть этот дневник. Там записано, что разоружали офицеров по приказу Керенского... Отец посоветовал:
- Поступай в морское.
Думаю: "Пойду, но в морскую авиацию". Еду в Николаев, в военно-морское авиационное училище имени Леваневского. Это училище летнабов - то есть штурманов. Сдаю экзамены. Экзамены сложные. На одно место 20 человек претендентов. Но меня приняли. Дали мне бумагу, что я принят в училище.
Хорошо помню свое состояние, когда мне выдали паспорт- "я свободный, меня никто не удержит в колхозе". Тогда никого из колхоза не выпускали. Я бежал все 17 километров, в кармане у меня был паспорт...
++++++++++++++
Я погулял почти месяц, провожал ребят на Финскую войну. Потом поехал в училище... В училище нас одели в синюю робу, кирзовые ботинки. Лейтенант с повязкой дежурного говорит:
- Протрите шваброй кубрик.
А я не умел. Он не постеснялся, сам все показал... Но на этом мое обучение в училище Леваневского закончилось. Часть из принятых в это училище, в том числе меня, направили в Ейское училище морских летчиков имени Сталина. Мы туда поехали поездом.
Прекрасные кубрики. Выдали сразу тельняшки. Сразу же, со второго дня начались занятия. Порядок был в училище невероятный. Я никогда и негде такого порядка как там, строгого и умного, не видел. Там было как бы частичное понятие монастыря.
Были случая исключения из училища. Например, кто-то на Новый год предложил распить флакон одеколона - вычитали, что в нем спирт есть. В 24 часа их уволили из училища. И никаких разговоров. Еще были исключены три родных брата-акробата. Все три на перекладинах делали стойки. Здоровые ребята, пошли в увольнения, и кто-то их там задел. Они связали дежурного вместе с сопровождающими. Их за это уволили. Но этих через год опять приняли.
++++++++++++++
За зиму прошли теоретическую подготовку. Весна 1941 года. Самолет По-2 с неполными крыльями - чтобы не взлетел. Так мы рулили несколько раз. И тут курсант зацепился за столб. Появляется начальник училища генерал-лейтенант Андреев. Подходит к старшине, улыбается и говорит:
- Что тут у вас творится? Разберитесь, чтобы был порядок.
И уехал. После этих рулёжек нас разбили на летные группы. В каждой группе шесть курсантов и один инструктор, один самолет По-2.
Инструктор нашей группы был лейтенант Жора Чарин. В группе один из курсантов - сверхсрочник, старшина. У него в поселке жена с ребенком жила. Одет с иголочки. Так в училище не одевались даже офицеры. Очень демократичный, с молодыми ребятами не задирался.
Второй - старшина группы Петя Гнетов, белорус. Окончил медицинский техникум. Еще были Лёша Медянкин, сибиряк, Лёша Татаринов, из Липецка. И последний - Володя, такой горбатенький, очень вежливый. Оказалось, он был сыном члена ЦК партии, командующего Дальневосточной армией, которого расстреляли. А дядя его был кандидат в члены политбюро...
Старшина Саша Горбачев перед училищем был стрелком-радистом в экипаже наркома Николая Герасимовича Кузнецова, радистом в главном экипаже флота. А потом попросился у наркома в училище, и тот его отпустил в летчики.
Он был призван после Института физкультуры в Москве, где участвовал в эстафетах по Садовому кольцу. Бегал в трусах, палочку передавал. Когда его мать узнала, что он бегал голый, в трусах по Москве, она возмутилась: "Какой позор!"
Саша Горбачев был похож на Михаила Сергеевича Горбачева. Задолго до появления Горбачева на политической арене Саша говорил, что у него есть родственник на Кубани, руководит комсомолом.
Горбачев был в пикировочном полку, несколько вылетов сделал. Потом его послали на Черное море... У него было своеобразное понимание коммерции. Выгодно было менять румынские деньги на наши. Они поменяли все деньги, купили ящик фильдеперсовых чулок. Прилетели в Одессу, сдали эту коробку на базар. Потом в полку все вместе пропили миллион денег.
Потом попал на Балтийский флот. Там сделал несколько вылетов. Награжден был орденом Красного Знамени. Он получил командировку в Полярную авиацию. Летал вместе с Мазуруком. Это единственный генерал, который никогда ничем не командовал, был депутатом Верховного Совета СССР, и при этом сделал лично 200 с лишним посадок на лед.
Саша рассказывал, что денег полно было. Дальность полета, грузы везти, беспрерывность полета. За темное время, за все им платили. Но Мазурук своим напоминал: "Жадность фраера сгубила". В авиации он был своим человеком, везде летал... Он был два раза руководителем полета на Северный полюс.
+++++++++++++++
Медянкина я встретил на Балтике на фронтовом аэродроме. Тогда я сел на соседнем аэродроме, чтобы заправиться перед боевым вылетом бомбами. У нас бомб не было, не подвезли. И тут я встречаю Лёшу Медянкина. Я ему говорю, прилечу, поделюсь с тобой боевым опытом. Но мне после боя пришла радиотелеграмма, возвращайся на свой аэродром, боеприпасы туда подвезли. А Лёша в первом же вылете погиб.
А старшина нашей группы Гнетов на севере вел трех торпедоносцев. Звеном шли. Они уже все горели, когда шли на сближение, чтобы сбросить торпеды. Так все звено Петра Гнетова погибло. Сбросили торпеды, но и сами сгорели. Но вот такова война.
Мир тесен. Наш штурмовой 35-й полк прикрывал 12-й истребительный полк. А 7-й гвардейский полк нашей дивизии прикрывал 14-й гвардейский истребительный полк, там командовал Мироненко. Он мой земляк. Мы родились на одном поле.
Иван Георгиевич Романенко, впоследствии генерал, первым сбил финский самолет над финским аэродромом. А когда он был маленьким, то лечился у моего дяди, главного врача Лохвицкого района." - из воспоминаний ГСС А.Батиевского.
О летчике А.Батиевском: http://wwii-soldat.narod.ru/200/ARTICLES/BIO/batievsky_am.htm
Я пошел к нему. Смотрю, а Толя лежит и харкает кровью - крупозное воспаление легких. Через три дня он умер. Я боялся подойти к гробу, увидеть его неживого... Все готовятся к государственным экзаменам. А у меня одна мысль: бедный Толя мучил себя, отлично учился, и что?... Беру книжки и швыряю в кусты... Дома не сказал, что не ходил в школу. И все же экзамены сдал хорошо, кроме немецкого языка, который не терпел. Не то чтобы сам язык не нравился или способностей не было - тупой учитель был, заниматься не хотелось...
У умершего Толи были планы поступать на журналистский факультет Киевского университета. А мне куда идти?! Отец в тюрьме сидит, и денег нет. Хотя и дядя в чинах, и дед был первым председателем сельсовета, за ним еще деникинцы гонялись... Куда идти?
Подаю в ближайший учительский институт в городе Лубня за 12 километров. Мать дала мне кусок сала, три рубля денег, буханку хлеба, огурцы. Я пошел и сдал экзамен. На мандатной комиссии парень с лычками из НКВД спрашивает:
- Тебе Маруся Батиевская знакома? Она тебе родственница?
Я сообразил, что это чемпионка Полтавской области по бегу. Отвечаю:
- У нас полно Батиевских.
Тот улыбается:
- Правильно, хорошо отвечаешь.
Приняли меня в институт. В это же время отец подал апелляцию на пересмотр дела, и через некоторое время его выпустили. А через два месяца Верховный Совет вообще снял с него судимость. Это был 1938-1939 год. Потом каникулы. Помню, дали стипендию за два месяца, так я купил гамак и радиоприемник.
+++++++++++
Второй курс - немцы напали на Польшу. Война уже чувствуется. Во время Финской войны я закончил Лубненский учительский институт. В 1940 году я сдал выпускные экзамены, получил диплом и направление работать в Харьковскую область.
Мои друзья уже были мобилизованы. Мобилизация была какая-то непонятная. Меня не призывали. Молодых ребят с девятью классами образования брали, а меня и после института не брали. Опытных учителей забирали на войну, а молодых отправили работать в школу.
Тут приезжает мой двоюродный брат Вася, старший лейтенант, в синей форме, штурман эскадрильи где-то под Самарой, инструктор по парашютному спорту. Он приехал в отпуск домой и предложил мне поступать в училище. А отец мой был моряком. Был членом революционного комитета линкора "Евстафий", флагманского корабля Черноморского флота. Он вместе с Ревкомом разоружал Колчака - командующего флота, отобрали у него оружие. Он все записывал в дневнике, у меня есть этот дневник. Там записано, что разоружали офицеров по приказу Керенского... Отец посоветовал:
- Поступай в морское.
Думаю: "Пойду, но в морскую авиацию". Еду в Николаев, в военно-морское авиационное училище имени Леваневского. Это училище летнабов - то есть штурманов. Сдаю экзамены. Экзамены сложные. На одно место 20 человек претендентов. Но меня приняли. Дали мне бумагу, что я принят в училище.
Хорошо помню свое состояние, когда мне выдали паспорт- "я свободный, меня никто не удержит в колхозе". Тогда никого из колхоза не выпускали. Я бежал все 17 километров, в кармане у меня был паспорт...
++++++++++++++
Я погулял почти месяц, провожал ребят на Финскую войну. Потом поехал в училище... В училище нас одели в синюю робу, кирзовые ботинки. Лейтенант с повязкой дежурного говорит:
- Протрите шваброй кубрик.
А я не умел. Он не постеснялся, сам все показал... Но на этом мое обучение в училище Леваневского закончилось. Часть из принятых в это училище, в том числе меня, направили в Ейское училище морских летчиков имени Сталина. Мы туда поехали поездом.
Прекрасные кубрики. Выдали сразу тельняшки. Сразу же, со второго дня начались занятия. Порядок был в училище невероятный. Я никогда и негде такого порядка как там, строгого и умного, не видел. Там было как бы частичное понятие монастыря.
Были случая исключения из училища. Например, кто-то на Новый год предложил распить флакон одеколона - вычитали, что в нем спирт есть. В 24 часа их уволили из училища. И никаких разговоров. Еще были исключены три родных брата-акробата. Все три на перекладинах делали стойки. Здоровые ребята, пошли в увольнения, и кто-то их там задел. Они связали дежурного вместе с сопровождающими. Их за это уволили. Но этих через год опять приняли.
++++++++++++++
За зиму прошли теоретическую подготовку. Весна 1941 года. Самолет По-2 с неполными крыльями - чтобы не взлетел. Так мы рулили несколько раз. И тут курсант зацепился за столб. Появляется начальник училища генерал-лейтенант Андреев. Подходит к старшине, улыбается и говорит:
- Что тут у вас творится? Разберитесь, чтобы был порядок.
И уехал. После этих рулёжек нас разбили на летные группы. В каждой группе шесть курсантов и один инструктор, один самолет По-2.
Инструктор нашей группы был лейтенант Жора Чарин. В группе один из курсантов - сверхсрочник, старшина. У него в поселке жена с ребенком жила. Одет с иголочки. Так в училище не одевались даже офицеры. Очень демократичный, с молодыми ребятами не задирался.
Второй - старшина группы Петя Гнетов, белорус. Окончил медицинский техникум. Еще были Лёша Медянкин, сибиряк, Лёша Татаринов, из Липецка. И последний - Володя, такой горбатенький, очень вежливый. Оказалось, он был сыном члена ЦК партии, командующего Дальневосточной армией, которого расстреляли. А дядя его был кандидат в члены политбюро...
Старшина Саша Горбачев перед училищем был стрелком-радистом в экипаже наркома Николая Герасимовича Кузнецова, радистом в главном экипаже флота. А потом попросился у наркома в училище, и тот его отпустил в летчики.
Он был призван после Института физкультуры в Москве, где участвовал в эстафетах по Садовому кольцу. Бегал в трусах, палочку передавал. Когда его мать узнала, что он бегал голый, в трусах по Москве, она возмутилась: "Какой позор!"
Саша Горбачев был похож на Михаила Сергеевича Горбачева. Задолго до появления Горбачева на политической арене Саша говорил, что у него есть родственник на Кубани, руководит комсомолом.
Горбачев был в пикировочном полку, несколько вылетов сделал. Потом его послали на Черное море... У него было своеобразное понимание коммерции. Выгодно было менять румынские деньги на наши. Они поменяли все деньги, купили ящик фильдеперсовых чулок. Прилетели в Одессу, сдали эту коробку на базар. Потом в полку все вместе пропили миллион денег.
Потом попал на Балтийский флот. Там сделал несколько вылетов. Награжден был орденом Красного Знамени. Он получил командировку в Полярную авиацию. Летал вместе с Мазуруком. Это единственный генерал, который никогда ничем не командовал, был депутатом Верховного Совета СССР, и при этом сделал лично 200 с лишним посадок на лед.
Саша рассказывал, что денег полно было. Дальность полета, грузы везти, беспрерывность полета. За темное время, за все им платили. Но Мазурук своим напоминал: "Жадность фраера сгубила". В авиации он был своим человеком, везде летал... Он был два раза руководителем полета на Северный полюс.
+++++++++++++++
Медянкина я встретил на Балтике на фронтовом аэродроме. Тогда я сел на соседнем аэродроме, чтобы заправиться перед боевым вылетом бомбами. У нас бомб не было, не подвезли. И тут я встречаю Лёшу Медянкина. Я ему говорю, прилечу, поделюсь с тобой боевым опытом. Но мне после боя пришла радиотелеграмма, возвращайся на свой аэродром, боеприпасы туда подвезли. А Лёша в первом же вылете погиб.
А старшина нашей группы Гнетов на севере вел трех торпедоносцев. Звеном шли. Они уже все горели, когда шли на сближение, чтобы сбросить торпеды. Так все звено Петра Гнетова погибло. Сбросили торпеды, но и сами сгорели. Но вот такова война.
Мир тесен. Наш штурмовой 35-й полк прикрывал 12-й истребительный полк. А 7-й гвардейский полк нашей дивизии прикрывал 14-й гвардейский истребительный полк, там командовал Мироненко. Он мой земляк. Мы родились на одном поле.
Иван Георгиевич Романенко, впоследствии генерал, первым сбил финский самолет над финским аэродромом. А когда он был маленьким, то лечился у моего дяди, главного врача Лохвицкого района." - из воспоминаний ГСС А.Батиевского.
О летчике А.Батиевском: http://wwii-soldat.narod.ru/200/ARTICLES/BIO/batievsky_am.htm
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]