О захоронениях в соборе Екатерины Великомученицы
---
В краснодарском храме хоронили видных деятелей Белого движения и любимцев царской семьи.
Верховный руководитель Добровольческой армии генерал Михаил Алексеев, принявший активное участие в отречении Николая II от престола, проводник белого террора генерал Михаил Дроздовский, герой Первой мировой, любимец императрицы Александры Фёдоровны и великой княжны Татьяны Дмитрий Малама и ещё 53 человека – историку Александру Селиверстову удалось узнать имена людей, чей прах лежит или лежал в криптовой части краснодарского Екатерининского собора.
Имена за шкафами
Александр Селиверстов заинтересовался захоронениями во время работы над книгами «Все храмы города Екатеринодара-Краснодара» и «Все храмы края. Кубанская митрополия». До последнего времени было известно лишь о немногих погребённых здесь людях – почему-то историки не спешили узнавать о том, чьи останки лежат в стенах собора.
– Для меня удивительно, почему долгое время это никому не было нужно, – говорит Александр. – Мне это интересно, потому что я, во-первых, историк, во-вторых, коренной краснодарец, при этом люди, похороненные в храме во время Гражданской войны, – часть истории не только города, но и всей страны, хоть я и скептически отношусь к белому движению.
Во время нескольких экспедиций в криптовую (т.е. скрытую) часть храма Александр Селиверстов узнал имена 56-ти погребенных, и работу для этого пришлось проделать огромную – в одной части плиты закрыты массивными шкафами с церковными облачениями. Приходилось вытаскивать их, снимать задние стенки шкафов и за ними искать имена. В другом помещении и вовсе функционирует свечной цех – приходилось раскапывать слежавшуюся за годы восковую массу, закрывавшую усыпальницы.
– Я благодарен служителям собора, настоятелю Игорю Олжабаеву, иеродиакону Николаю (Тищенко), который помогал, жертвовал собственным временем во время наших работ в ризнице, – говорит Александр Селиверстов.
Установить имена захороненных удалось не только в ходе экспедиций в собор. Немало имён историк нашёл, изучив метрики всех храмов города за 1911–1920 гг., в периодике тех лет и литературе.
А теперь по порядку.
– Усыпальницы здесь появились на завершающем этапе возведения храма, – рассказывает Александр Селиверстов. – Хотя, когда собор начали строить, такой мысли не было. Когда стройка на несколько лет встала, автор проекта, архитектор Иван Климентьевич Мальгерб предложил соорудить в криптовом этаже усыпальницы и продавать право захоронения в них за 1000 рублей; полученные средства должны были пойти на достройку. Для сравнения – в начале 20 века средняя зарплата составляла 450 руб. в год.
В одной из фамильных усыпальниц собора:
Первой в мае 1911 года в храме похоронили Варвару Добровольскую, жену екатеринодарского купца Ивана Добровольского, который за свой счёт обустроил весь нижний этаж Екатерининского храма.
До Гражданской войны в храме упокоились 11 человек, в том числе сам Иван Добровольский – его убили в 1916 году.
– Интересно, что записи о его захоронении содержатся в метриках сразу двух храмов, – говорит Александр Селиверстов. – Причём согласно обеим записям купцу было 80, а судя по надписи на надгробной плите умер он 60-летним.
Варваринский, криптовый, придел собора:
Первые жертвы Гражданской
В январе 1918, в один день, в храме захоронили сразу трёх человек, погибли они во время одного из первых боёв Гражданской.
Тогда атаку большевиков под Екатеринодаром отразили добровольческие части капитана Виктора Покровского и войскового старшины Галаева. В бою погиб сам Пётр Галаев, прапорщик Иван Моисеенко…
– И прапорщик Татьяна Бархаш – 20-летняя, согласно метрике, выпускница женских военных курсов 1917 года, – рассказывает Александр Селиверстов. – Пулемётчица, есть свидетельство, что она участвовала в обороне Зимнего дворца во время знаменитого штурма...
Понятное дело, что о 1000 руб. за захоронение тогда уже и не вспоминали.
1 марта 1918 года в Екатеринодар вступили красноармейцы.
В «советский период» в храме похоронили двоих – «служащего в интендантстве гражданина» Алексея Радощёкина, который умер от огнестрельного ранения, и жену нотариуса Александру Подушка.
2 августа город был захвачен вернувшейся на Кубань Добровольческой армией, Екатеринодар стал одним из центров Белого движения – и в Екатерининском храме за это время похоронили немало исторических личностей.
– Самый известный из тех, кого здесь захоронили – верховный руководитель Добровольческой армии, бывший верховный главнокомандующий Русской армии, генерал от инфантерии Михаил Алексеев, – продолжает Александр Селиверстов. – Один из руководителей Белого движения, из тех, кто принудил императора Николая II к отречению. Умер Алексеев 60-летним от воспаления легких, до последнего момента был деятельным – перед кончиной, например, принимал грузинскую делегацию, вёл переговоры о принадлежности Сочинского округа. Хоронили Алексеева очень торжественно – на улицы вышел весь город. Его дом находился на пересечении нынешних улиц Мира и Седина, гроб провезли на лафете по Екатерининской (Мира) до Красной, потом по Соборной (Ленина), Борзиковской (Коммунаров), так процессия дошла до собора. Гроб выносили генералы Деникин, Драгомиров, Романовский и бывший председатель Госдумы Родзянко. Вся церковная площадь была забита народом, над ней кружили аэропланы.
Правда, сейчас останков генерала Алексеева в Краснодаре нет – в марте 1920 года белые при отступлении забрали его прах. Перевезли в Белград и перезахоронили сначала в соборе, а затем ещё раз – на военном кладбище. Существует версия, что прах генерала лежал в соборе до 50-х годов прошлого века, и только потом его перевезли в... Загреб. А на Всесвятском кладбище захоронили пустой гроб – надгробный камень генерала там, во всяком случае, имелся. Но, по словам Александра Селиверстова, плита на Всесвятском была сделана, скорее всего, в 1990-х.
Зачем забирали останки?
Вместе с прахом Алексеева белые при отступлении забрали останки ещё двух человек – генерала Михаила Дроздовского и полковника Вячеслава Туцевича. Первый прославился не только переходом Яссы-Дон, после которого соединился с Добровольческой армией, но и жестокими убийствами пленных красноармейцев.
– Дроздовский, на мой взгляд, военный преступник, – говорит историк. – Проводник массового белого террора, виновник бессудных казней красных. Есть свидетельства, что он лично ходил среди пленных и выбирал, кого какой пулей расстрелять – простой, разрывной, бронебойной. А когда надоело – по его приказу людей расстреляли скопом. Полковник Туцевич служил в Дроздовской бригаде и погиб от выстрела собственной батареи – снаряд попал в провод и разорвался над ним. Интересно, что останки Туцевича и Дроздовского изъяли из храма, когда город был уже под красными – дроздовцы совершили дерзкий набег, чтобы забрать прах своих. Их перевезли в Севастополь и похоронили на Малаховом кургане, во время Великой Отечественной кладбище разбомбили, так что могилы не сохранились.
В этот же период в храме похоронили полковников Нелидова, Индейкина, Василия Ткачева (бывшего атамана Лабинского отдела, брата известного летчика Вячеслава Ткачева), Гейдемана, Волнянского, Миончинского, Гершельмана, Яновского, Аландера, генерала Мамонова.
Среди похороненных в храме генералов – бывший наказный атаман ККВ Михаил Бабыч (его красные взяли в заложники и убили под Пятигорском) и генерал Николай Успенский, избранный войсковым атаманом в ноябре 1919 (умер 44-летним от сыпного тифа).
– В храме был захоронен и генерал-лейтенант Константин Мамантов, – продолжает Александр Селиверстов. – Тоже значимая фигура Белого движения, прославился конным рейдом по тылам красного Южного фронта в августе–сентябре 1919 года. Он даже мог взять Москву, но его корпус предпочёл заняться грабежом – по воспоминаниям современников награбили столько, что подводы с имуществом тянулись на несколько вёрст. Важно помнить, что среди награбленной добычи немалую часть составляла церковная утварь, драгоценные ризы, кресты.
Мамантов умер 50-летним в екатеринодарской больнице. По одной из версий, его отравили – когда заболевший тифом генерал пошёл на поправку, ночью в палату зашёл неизвестный и сделал какой-то укол. Мамантов кричал жене: «Гони его, подлеца, вон». Но мужчина выбежал и пропал навсегда. А лечащий врач, как оказалось, не назначал никаких инъекций. После этого генерал впал в беспамятство и больше в себя не приходил.
«Только сознание долга»
Хоронили в церкви не только полковников и генералов – лежат здесь останки и низших офицерских чинов, корнеты Крупин, Рубинский, Линицкий, Сатов-Швенднер, хорунжий Пеховский. Поручик Кармалин – внук бывшего начальника Кубанской области Николая Кармалина, был убит 20-летним в марте 1918. Штабс-ротмистр Дмитрий Малама – сын бывшего начальника Кубанской области Якова Маламы.
О Дмитрии Маламе стоит рассказать отдельно – прославился он не в Гражданскую. Юноша закончил Императорский пажеский корпус, в 1913 году взял первый приз в конном забеге на 100 верст и отличился во время Первой мировой, за что получил из рук императрицы Георгиевское оружие – золотую саблю с надписью: «За храбрость».
«В бою 5-го августа во главе взвода атаковал неприятельскую пехоту и, будучи тяжело ранен, остался в строю и продолжал обстреливать противника, чем значительно способствовал успеху», – так описан его подвиг в донесении.
Тот лазарет, в котором лежал Малама, посещали в качестве сестёр милосердия императрица с дочерьми. Дмитрий пришёлся по душе великой княжне Татьяне, которой он подарил щенка французского бульдога, и самой императрице Александре Федоровне.
– В дневнике Татьяны Малама фигурирует как «душка», – рассказывает Александр Селиверстов. – Но не это главное – отличительной чертой этого молодого человека было чувство долга. Есть свидетельства, что, когда он узнал о гибели царской семьи, в том числе Татьяны, начал искать смерти в бою. И погиб в 27 лет, в конной атаке.
«В нём поражало замечательно совестливое отношение к службе и к полку, в частности», – вспоминал Маламу лежавший с ним в одной палате солдат Степанов. – «Он только видел сторону «обязанностей» и «ответственности». Получив из рук императрицы заслуженное в бою Георгиевское оружие, он мучился сознанием, что «там» воюют, а они здесь «наслаждаются жизнью». Никогда ни в чём никакого чванства. Только сознание долга».
Хоть редко, но хоронили в храме во время власти белых, и гражданских – например, Николая Пояркова, сына священника, поэта, прозаика, критика, состоявшего в переписке с Александром Блоком.
– После того, как окончательно установилась советская власть, в крипте захоронили троих человек, – рассказывает Александр Селиверстов. – О Николае Емельяненко и Наталье Нордега мне ничего неизвестно. А Аким Еськов – бывший купец, гласный городской Думы – на современный лад депутат – принимал участие в строительстве собора.
На этом захоронения в соборе не закончились, но с тех пор здесь находили вечный покой только священнослужители.
Полный список захороненных в храме, с информацией о них, фотографиями и схемой захоронений, историк предполагает опубликовать во 2-м томе книги «Все храмы края».
Федор ПОНОМАРЁВ
Источник текста.
Современные фото: А. В. Селиверстов.
Верховный руководитель Добровольческой армии генерал Михаил Алексеев, принявший активное участие в отречении Николая II от престола, проводник белого террора генерал Михаил Дроздовский, герой Первой мировой, любимец императрицы Александры Фёдоровны и великой княжны Татьяны Дмитрий Малама и ещё 53 человека – историку Александру Селиверстову удалось узнать имена людей, чей прах лежит или лежал в криптовой части краснодарского Екатерининского собора.
Имена за шкафами
Александр Селиверстов заинтересовался захоронениями во время работы над книгами «Все храмы города Екатеринодара-Краснодара» и «Все храмы края. Кубанская митрополия». До последнего времени было известно лишь о немногих погребённых здесь людях – почему-то историки не спешили узнавать о том, чьи останки лежат в стенах собора.
– Для меня удивительно, почему долгое время это никому не было нужно, – говорит Александр. – Мне это интересно, потому что я, во-первых, историк, во-вторых, коренной краснодарец, при этом люди, похороненные в храме во время Гражданской войны, – часть истории не только города, но и всей страны, хоть я и скептически отношусь к белому движению.
Во время нескольких экспедиций в криптовую (т.е. скрытую) часть храма Александр Селиверстов узнал имена 56-ти погребенных, и работу для этого пришлось проделать огромную – в одной части плиты закрыты массивными шкафами с церковными облачениями. Приходилось вытаскивать их, снимать задние стенки шкафов и за ними искать имена. В другом помещении и вовсе функционирует свечной цех – приходилось раскапывать слежавшуюся за годы восковую массу, закрывавшую усыпальницы.
– Я благодарен служителям собора, настоятелю Игорю Олжабаеву, иеродиакону Николаю (Тищенко), который помогал, жертвовал собственным временем во время наших работ в ризнице, – говорит Александр Селиверстов.
Установить имена захороненных удалось не только в ходе экспедиций в собор. Немало имён историк нашёл, изучив метрики всех храмов города за 1911–1920 гг., в периодике тех лет и литературе.
А теперь по порядку.
– Усыпальницы здесь появились на завершающем этапе возведения храма, – рассказывает Александр Селиверстов. – Хотя, когда собор начали строить, такой мысли не было. Когда стройка на несколько лет встала, автор проекта, архитектор Иван Климентьевич Мальгерб предложил соорудить в криптовом этаже усыпальницы и продавать право захоронения в них за 1000 рублей; полученные средства должны были пойти на достройку. Для сравнения – в начале 20 века средняя зарплата составляла 450 руб. в год.
В одной из фамильных усыпальниц собора:
Первой в мае 1911 года в храме похоронили Варвару Добровольскую, жену екатеринодарского купца Ивана Добровольского, который за свой счёт обустроил весь нижний этаж Екатерининского храма.
До Гражданской войны в храме упокоились 11 человек, в том числе сам Иван Добровольский – его убили в 1916 году.
– Интересно, что записи о его захоронении содержатся в метриках сразу двух храмов, – говорит Александр Селиверстов. – Причём согласно обеим записям купцу было 80, а судя по надписи на надгробной плите умер он 60-летним.
Варваринский, криптовый, придел собора:
Первые жертвы Гражданской
В январе 1918, в один день, в храме захоронили сразу трёх человек, погибли они во время одного из первых боёв Гражданской.
Тогда атаку большевиков под Екатеринодаром отразили добровольческие части капитана Виктора Покровского и войскового старшины Галаева. В бою погиб сам Пётр Галаев, прапорщик Иван Моисеенко…
– И прапорщик Татьяна Бархаш – 20-летняя, согласно метрике, выпускница женских военных курсов 1917 года, – рассказывает Александр Селиверстов. – Пулемётчица, есть свидетельство, что она участвовала в обороне Зимнего дворца во время знаменитого штурма...
Понятное дело, что о 1000 руб. за захоронение тогда уже и не вспоминали.
1 марта 1918 года в Екатеринодар вступили красноармейцы.
В «советский период» в храме похоронили двоих – «служащего в интендантстве гражданина» Алексея Радощёкина, который умер от огнестрельного ранения, и жену нотариуса Александру Подушка.
2 августа город был захвачен вернувшейся на Кубань Добровольческой армией, Екатеринодар стал одним из центров Белого движения – и в Екатерининском храме за это время похоронили немало исторических личностей.
– Самый известный из тех, кого здесь захоронили – верховный руководитель Добровольческой армии, бывший верховный главнокомандующий Русской армии, генерал от инфантерии Михаил Алексеев, – продолжает Александр Селиверстов. – Один из руководителей Белого движения, из тех, кто принудил императора Николая II к отречению. Умер Алексеев 60-летним от воспаления легких, до последнего момента был деятельным – перед кончиной, например, принимал грузинскую делегацию, вёл переговоры о принадлежности Сочинского округа. Хоронили Алексеева очень торжественно – на улицы вышел весь город. Его дом находился на пересечении нынешних улиц Мира и Седина, гроб провезли на лафете по Екатерининской (Мира) до Красной, потом по Соборной (Ленина), Борзиковской (Коммунаров), так процессия дошла до собора. Гроб выносили генералы Деникин, Драгомиров, Романовский и бывший председатель Госдумы Родзянко. Вся церковная площадь была забита народом, над ней кружили аэропланы.
Правда, сейчас останков генерала Алексеева в Краснодаре нет – в марте 1920 года белые при отступлении забрали его прах. Перевезли в Белград и перезахоронили сначала в соборе, а затем ещё раз – на военном кладбище. Существует версия, что прах генерала лежал в соборе до 50-х годов прошлого века, и только потом его перевезли в... Загреб. А на Всесвятском кладбище захоронили пустой гроб – надгробный камень генерала там, во всяком случае, имелся. Но, по словам Александра Селиверстова, плита на Всесвятском была сделана, скорее всего, в 1990-х.
Зачем забирали останки?
Вместе с прахом Алексеева белые при отступлении забрали останки ещё двух человек – генерала Михаила Дроздовского и полковника Вячеслава Туцевича. Первый прославился не только переходом Яссы-Дон, после которого соединился с Добровольческой армией, но и жестокими убийствами пленных красноармейцев.
– Дроздовский, на мой взгляд, военный преступник, – говорит историк. – Проводник массового белого террора, виновник бессудных казней красных. Есть свидетельства, что он лично ходил среди пленных и выбирал, кого какой пулей расстрелять – простой, разрывной, бронебойной. А когда надоело – по его приказу людей расстреляли скопом. Полковник Туцевич служил в Дроздовской бригаде и погиб от выстрела собственной батареи – снаряд попал в провод и разорвался над ним. Интересно, что останки Туцевича и Дроздовского изъяли из храма, когда город был уже под красными – дроздовцы совершили дерзкий набег, чтобы забрать прах своих. Их перевезли в Севастополь и похоронили на Малаховом кургане, во время Великой Отечественной кладбище разбомбили, так что могилы не сохранились.
В этот же период в храме похоронили полковников Нелидова, Индейкина, Василия Ткачева (бывшего атамана Лабинского отдела, брата известного летчика Вячеслава Ткачева), Гейдемана, Волнянского, Миончинского, Гершельмана, Яновского, Аландера, генерала Мамонова.
Среди похороненных в храме генералов – бывший наказный атаман ККВ Михаил Бабыч (его красные взяли в заложники и убили под Пятигорском) и генерал Николай Успенский, избранный войсковым атаманом в ноябре 1919 (умер 44-летним от сыпного тифа).
– В храме был захоронен и генерал-лейтенант Константин Мамантов, – продолжает Александр Селиверстов. – Тоже значимая фигура Белого движения, прославился конным рейдом по тылам красного Южного фронта в августе–сентябре 1919 года. Он даже мог взять Москву, но его корпус предпочёл заняться грабежом – по воспоминаниям современников награбили столько, что подводы с имуществом тянулись на несколько вёрст. Важно помнить, что среди награбленной добычи немалую часть составляла церковная утварь, драгоценные ризы, кресты.
Мамантов умер 50-летним в екатеринодарской больнице. По одной из версий, его отравили – когда заболевший тифом генерал пошёл на поправку, ночью в палату зашёл неизвестный и сделал какой-то укол. Мамантов кричал жене: «Гони его, подлеца, вон». Но мужчина выбежал и пропал навсегда. А лечащий врач, как оказалось, не назначал никаких инъекций. После этого генерал впал в беспамятство и больше в себя не приходил.
«Только сознание долга»
Хоронили в церкви не только полковников и генералов – лежат здесь останки и низших офицерских чинов, корнеты Крупин, Рубинский, Линицкий, Сатов-Швенднер, хорунжий Пеховский. Поручик Кармалин – внук бывшего начальника Кубанской области Николая Кармалина, был убит 20-летним в марте 1918. Штабс-ротмистр Дмитрий Малама – сын бывшего начальника Кубанской области Якова Маламы.
О Дмитрии Маламе стоит рассказать отдельно – прославился он не в Гражданскую. Юноша закончил Императорский пажеский корпус, в 1913 году взял первый приз в конном забеге на 100 верст и отличился во время Первой мировой, за что получил из рук императрицы Георгиевское оружие – золотую саблю с надписью: «За храбрость».
«В бою 5-го августа во главе взвода атаковал неприятельскую пехоту и, будучи тяжело ранен, остался в строю и продолжал обстреливать противника, чем значительно способствовал успеху», – так описан его подвиг в донесении.
Тот лазарет, в котором лежал Малама, посещали в качестве сестёр милосердия императрица с дочерьми. Дмитрий пришёлся по душе великой княжне Татьяне, которой он подарил щенка французского бульдога, и самой императрице Александре Федоровне.
– В дневнике Татьяны Малама фигурирует как «душка», – рассказывает Александр Селиверстов. – Но не это главное – отличительной чертой этого молодого человека было чувство долга. Есть свидетельства, что, когда он узнал о гибели царской семьи, в том числе Татьяны, начал искать смерти в бою. И погиб в 27 лет, в конной атаке.
«В нём поражало замечательно совестливое отношение к службе и к полку, в частности», – вспоминал Маламу лежавший с ним в одной палате солдат Степанов. – «Он только видел сторону «обязанностей» и «ответственности». Получив из рук императрицы заслуженное в бою Георгиевское оружие, он мучился сознанием, что «там» воюют, а они здесь «наслаждаются жизнью». Никогда ни в чём никакого чванства. Только сознание долга».
Хоть редко, но хоронили в храме во время власти белых, и гражданских – например, Николая Пояркова, сына священника, поэта, прозаика, критика, состоявшего в переписке с Александром Блоком.
– После того, как окончательно установилась советская власть, в крипте захоронили троих человек, – рассказывает Александр Селиверстов. – О Николае Емельяненко и Наталье Нордега мне ничего неизвестно. А Аким Еськов – бывший купец, гласный городской Думы – на современный лад депутат – принимал участие в строительстве собора.
На этом захоронения в соборе не закончились, но с тех пор здесь находили вечный покой только священнослужители.
Полный список захороненных в храме, с информацией о них, фотографиями и схемой захоронений, историк предполагает опубликовать во 2-м томе книги «Все храмы края».
Федор ПОНОМАРЁВ
Источник текста.
Современные фото: А. В. Селиверстов.
Взято: foto-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]