Про Оран, французский город, который был очень, очень испанским.
---
Наверное, у всех, кто бывал в Испании, есть магнитик с подобными картинками. Старые афиши нынче очень популярны.
Но не спешите кивать головой, мол, видели, знаем. Поглядим повнимательнее и заметим, что частично текст написан на французском и что коррида, о которой говорится тут, имела место быть в ... городе Оран в Алжире в 1954 году.
Оран. 1956.
Французов по крови среди черноногих (французских граждан Алжира) было немного. В основном в Алжире жили итальянцы, мальтийцы, корсиканцы, евреи. Но больше всего там было испанцев, особенно в Оране и его окрестностях. Думаю, выбрали они этот город потому, что в XVI-XVII вв. и частично в XVIII он принадлежал Испании.
Оран. Порт.
В 1930 году на 120 000 французов (в это число входили и евреи) в Оранском регионе приходилось 153 000 французских граждан испанского происхождения и 78 000 испанцев. После начала гражданской войны в Испании началась новая волна эмиграции. Испанцев было так много, что власти всерьез озаботились как бы не произошла «испанизация» региона. Этого не случилось. Испанцы были благодарны стране, предоставившей им убежище и были верны своей новой родине. Во время второй мировой войны черноногие пошли сражаться за Францию и многие сложили головы в Италии, Провансе или Вогезах.
Оран. 1957.
В 1948 году в Оранском департаменте больше половины европейского населении составляли испанцы по крови. Интересно, что даже люди, никогда не увлекающиеся историей Алжира, знают некоторых из них. Например, французскую актрису Франсуаз Фабиан (Мишель Кортес де Леон и Фабиенер) или актрису и режиссера Николь Гарсиа.
Правда, французское гражданство приняли не все. Ж.-Ж. Жорди рассказывал, что в семье Гальдеано глава семьи, Франсиско, остался испанским гражданином, даже военную службу проходил в Севилье. А его жена Магдалена натурализовалась только в 1960 году, чтоб «быть как мои дети», которые, будучи рождены в Алжире, являлись гражданами Франции.
Оран. 1957.
Обычно детей испанцев уже звали Жан или Пьер, а не Хуан и Педро. Они учились во французских школах, были патриотами Франции. Но дома нередко говорили на родном языке, готовили гаспачо и албондигас, блюли свои традиции и обычаи.
Оран. Набережная. 1957.
«Моя мать, родом из Андалзии, была очень красива. Светловолосая, как пшеница накануне жатвы, среднего роста, с огромными голубыми глазами… У нее был очень мягкий голос, это была сама доброта. Она умела сгладить углы, когда папа был недоволен. Она никогда не повышала голоса.
Нас было семеро детей: Мари, Жозеф, Антуан, Кармен, Манюэль, Франсуа и я.».
(Ruiz J. Sept ans de guerre en Algérie.)
Оран. Памятник павшим. 1957.
«Конечно, нельзя стричь всех черноногих под одну гребенку. Все зависит от происхождения. Потому что среди черноногих были испанцы, итальянцы... Французы -тоже, но немного. Все эти парни, фамилии которых заканчивались на «о» или «и», среди них было много итальянцев, иностранцев, португальцев.» (Свидетельство Поля из книги Mauss-Copeaux С. "Appelés en Algérie : La parole confisquée".)
Оран. Арена для корриды. 1956.
«Сегодня был матч, которого очень ждали. CALO против SCBA (оранцы против команды из Сиди-Бель-Аббеса –К-К). CALO был клубом моего отца. Мне 7 лет. Мама одела меня в хорошо отглаженные шорты и рубашку и тенисные туфли. Отец был хорошо одет: брюки с отворотами, куртка на пуговицах, белая рубашка с открытым воротом, одеколон. Я взял свою каску (шлем авиатора) и мы оседлали мотоцикл NSU, чистый динамит. Женщины остались дома.
Мы пронеслись - горячий ветер ударил по ушам – мимо арены. Сегодня вечером была коррида: ожидали Домингина. Сразу после нее – стадион Монреаль. Мы вскарабкались на деревянные скамьи. Под ногами скрипела пыль. Земля была сухая, желтая, песчанная. Игроки вышли на поле. SCBA в белом, CALO в черно-красном: высоко подвернутые шорты, облегающие футболки, наколенники и спортивные туфли. Нередко на головах были береты, нахлобученные до бровей. Толпа ревела. Выкрики были на арабском, испанском, иногда – на французском…»
(J.-J. Gonzales)
Оран. Стадион Венсен Монреаль.
Оран. 1957. Церковь Сен-Луи.
«Мой отец рассказывал: «Я знал булочника. Это тоже был Мартинес. Когда мадридский Реал играл против реймского Стада, он болел за Реал. Он летал в самолете чтоб увидеть, как Реал играет в Мадриде, но не для того чтоб увидеть Стад в Реймсе. Таков был испанский менталитет. Оран был французским городом, но очень, очень, очень испанским.»
(Paul Souleyre)
Оран. Открытие муниципального стадиона. 1957.
В матче принимают участие команды Сент-Этьен и Стад из Реймса.
Оран. Дорога к порту. 1957.
Оран. Форт Санта-Круз.
В 1962 году алжирские испанцы еще раз доказали, что они считали себя гражданами Франции. Только 30 000 из них осели в Испании и то по бОлышей части потому, что эта страна предоставила суда для перевозки беженцев из Орана и высадила их в провинции Аликанте. Остальные переселились во Францию.
Оран. Дети со змеями.
Обратите внимание на то, какого цвета змеи.
Большинство фотографий отсюда: http://forgalus.free.fr/
Но не спешите кивать головой, мол, видели, знаем. Поглядим повнимательнее и заметим, что частично текст написан на французском и что коррида, о которой говорится тут, имела место быть в ... городе Оран в Алжире в 1954 году.
Оран. 1956.
Французов по крови среди черноногих (французских граждан Алжира) было немного. В основном в Алжире жили итальянцы, мальтийцы, корсиканцы, евреи. Но больше всего там было испанцев, особенно в Оране и его окрестностях. Думаю, выбрали они этот город потому, что в XVI-XVII вв. и частично в XVIII он принадлежал Испании.
Оран. Порт.
В 1930 году на 120 000 французов (в это число входили и евреи) в Оранском регионе приходилось 153 000 французских граждан испанского происхождения и 78 000 испанцев. После начала гражданской войны в Испании началась новая волна эмиграции. Испанцев было так много, что власти всерьез озаботились как бы не произошла «испанизация» региона. Этого не случилось. Испанцы были благодарны стране, предоставившей им убежище и были верны своей новой родине. Во время второй мировой войны черноногие пошли сражаться за Францию и многие сложили головы в Италии, Провансе или Вогезах.
Оран. 1957.
В 1948 году в Оранском департаменте больше половины европейского населении составляли испанцы по крови. Интересно, что даже люди, никогда не увлекающиеся историей Алжира, знают некоторых из них. Например, французскую актрису Франсуаз Фабиан (Мишель Кортес де Леон и Фабиенер) или актрису и режиссера Николь Гарсиа.
Правда, французское гражданство приняли не все. Ж.-Ж. Жорди рассказывал, что в семье Гальдеано глава семьи, Франсиско, остался испанским гражданином, даже военную службу проходил в Севилье. А его жена Магдалена натурализовалась только в 1960 году, чтоб «быть как мои дети», которые, будучи рождены в Алжире, являлись гражданами Франции.
Оран. 1957.
Обычно детей испанцев уже звали Жан или Пьер, а не Хуан и Педро. Они учились во французских школах, были патриотами Франции. Но дома нередко говорили на родном языке, готовили гаспачо и албондигас, блюли свои традиции и обычаи.
Оран. Набережная. 1957.
«Моя мать, родом из Андалзии, была очень красива. Светловолосая, как пшеница накануне жатвы, среднего роста, с огромными голубыми глазами… У нее был очень мягкий голос, это была сама доброта. Она умела сгладить углы, когда папа был недоволен. Она никогда не повышала голоса.
Нас было семеро детей: Мари, Жозеф, Антуан, Кармен, Манюэль, Франсуа и я.».
(Ruiz J. Sept ans de guerre en Algérie.)
Оран. Памятник павшим. 1957.
«Конечно, нельзя стричь всех черноногих под одну гребенку. Все зависит от происхождения. Потому что среди черноногих были испанцы, итальянцы... Французы -тоже, но немного. Все эти парни, фамилии которых заканчивались на «о» или «и», среди них было много итальянцев, иностранцев, португальцев.» (Свидетельство Поля из книги Mauss-Copeaux С. "Appelés en Algérie : La parole confisquée".)
Оран. Арена для корриды. 1956.
«Сегодня был матч, которого очень ждали. CALO против SCBA (оранцы против команды из Сиди-Бель-Аббеса –К-К). CALO был клубом моего отца. Мне 7 лет. Мама одела меня в хорошо отглаженные шорты и рубашку и тенисные туфли. Отец был хорошо одет: брюки с отворотами, куртка на пуговицах, белая рубашка с открытым воротом, одеколон. Я взял свою каску (шлем авиатора) и мы оседлали мотоцикл NSU, чистый динамит. Женщины остались дома.
Мы пронеслись - горячий ветер ударил по ушам – мимо арены. Сегодня вечером была коррида: ожидали Домингина. Сразу после нее – стадион Монреаль. Мы вскарабкались на деревянные скамьи. Под ногами скрипела пыль. Земля была сухая, желтая, песчанная. Игроки вышли на поле. SCBA в белом, CALO в черно-красном: высоко подвернутые шорты, облегающие футболки, наколенники и спортивные туфли. Нередко на головах были береты, нахлобученные до бровей. Толпа ревела. Выкрики были на арабском, испанском, иногда – на французском…»
(J.-J. Gonzales)
Оран. Стадион Венсен Монреаль.
Оран. 1957. Церковь Сен-Луи.
«Мой отец рассказывал: «Я знал булочника. Это тоже был Мартинес. Когда мадридский Реал играл против реймского Стада, он болел за Реал. Он летал в самолете чтоб увидеть, как Реал играет в Мадриде, но не для того чтоб увидеть Стад в Реймсе. Таков был испанский менталитет. Оран был французским городом, но очень, очень, очень испанским.»
(Paul Souleyre)
Оран. Открытие муниципального стадиона. 1957.
В матче принимают участие команды Сент-Этьен и Стад из Реймса.
Оран. Дорога к порту. 1957.
Оран. Форт Санта-Круз.
В 1962 году алжирские испанцы еще раз доказали, что они считали себя гражданами Франции. Только 30 000 из них осели в Испании и то по бОлышей части потому, что эта страна предоставила суда для перевозки беженцев из Орана и высадила их в провинции Аликанте. Остальные переселились во Францию.
Оран. Дети со змеями.
Обратите внимание на то, какого цвета змеи.
Большинство фотографий отсюда: http://forgalus.free.fr/
Взято: foto-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]