Напьются этого своего чаю и…
Лев Николаевич Толстой любил гулять пешком. Бывало, как не будет у него настроения пахать перед курьерским поездом, так в иной день и бредет куда глаза глядят.
И как-то эти пути-дороги завел его из Ясной Поляны на вокзал. А там стоял под парами поезд, готовый к отправлению. Вдруг из окошка выглядывает дама приятной наружности, да и говорит: «Мужичок, сходи-ка в дамскую комнату, я там сумочку забыла».
Лев Николаевич и пошел, раз послали. Чего ж писателю в дамскую комнату не сходить, самому интересно, поди. Принес сумку, передал даме в окошко. А та ему дает пятачок на чай.
Вот ведь, незадача. Сам-то Лев Николаевич чай привычно покупал в лавке по 2 руб 50 копеек за фунт. Но монетку взял, не побрезговал.
Здесь надо сказать, конечно, откуда такая популярность этого выражения «на чай» у нас в ту пору возникла. А «виноват» в этом Александр II. Именно с его легкой руки и пошла по России мода на чайные. Эти заведения поощрялись властью, поскольку рассматривались не столько как «общепит», сколько – насаждение культуры. И действительно, под чай там можно было и газету почитать, и разговоры умные послушать. А вот насчет водочки или горячительного – ни-ни!
Дворянство, да состоятельная публика в чайные, понятно, не ходила. Но движение это поощряла, заботясь о «простом народе». И пятачок давала за мелкую услугу уже не на водку, а на чай.
Так вот нашелся доброжелатель – сосед по вагону, - который и говорит: «Да это, мадам, сам граф Толстой вам услужил». А та и в крик: «Лев Николаевич, Лев Николаевич, верните мне мой пятачок! Я вас не узнала».
Классик же пробормотал: «Заработал». И положил пятачок в карман. Совершенно точно чаю себе на него купил и выпил с превеликим удовольствием после долгой прогулки.
Толстой ведь чай любил и говаривал, что напиток этот «освобождает те силы и возможности, которые дремлют в глубине души моей». И выпивал до 25 стаканов чаю в день. А супруга его Софья Андреевна, не желая бесконечно беспокоить прислугу самоваром, сама ему чай на спиртовочке грела. «Тебе замуж за Робинзона выйти надобно было», - приговаривал, глядя на это Лев Николаевич. «Да, лучше бы и за Робинзона», - возможно думала про себя Софья Андреевна, натерпевшаяся от чудачеств мужа.
Ведь, бывало напьются чаю, да такое выкинут. Вот представьте себе. Вы графиня Толстая, спускаетесь в гостиную, где ваш ждет приглашенное «общество». Столы сервированы, свечи горят, а в гостиной ни души. И тут на изумленных глазах хозяйки все приличное общество с громким хохотом вылезает из-под стола, отгибая скатерть. Задумка Льва Николаевича, знаете ли…
А в случае, когда скучный и не очень приятный гость гость уходил, Лев Николаевич придумал свою собственную игру. Бранить уехавшего граф не позволял, но и чувств своих не скрывал после его ухода. Только гость за порог, тотчас присутствующие за столом по его знаку вскакивали и подняв правую руку, сохраняя серьезное выражение лица, обегали вприпрыжку всю анфиладу комнат на первом этаже. Добегали до стола обратно, и только там начинали хохотать. Лев Николаевич называл это «нумидийская конница».
Вот, что чай с людьми делает…
Взято: p-syutkin.livejournal.com